А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Вы с кем собрались посчитаться? С Ровером или со мной? Я бы давным-давно сам с ним расправился. Вы же только языком молоть умеете… Этот сейчас в себя придет. Отберите у него пушку, а не то пристрелить придется чего доброго.
Он произносил все спокойным голосом человека, привыкшего командовать. Шериф бросился к лежащему Хайрону и забрал у него револьвер. Пошатываясь, тот поднялся.
— Ваше имя? — потребовал Хоулд таким тоном, словно они сидели в полицейском участке. — С бродячими героями у нас разговор короткий.
— Не очень-то заметно, — издевательски заметил Робин. — С кем, собственно говоря, имею честь беседовать?
— Шериф Хоулд. Обеспечиваю законность и порядок, понятно?
— Понятно. Только не видно, что обеспечиваете. Шериф ведь не после драки в дело вмешивается, а до нее. Шериф ее обязан предотвратить. А вы что же? — Хоулд не нашелся, что ответить, и Робин продолжил. — Тут, я слышал, вожака ищут, чтобы против Ровера повел. Чтобы у него план действий имелся. Вот я и пришел. Хотите мой план узнать? Не хотите?.. Ну и ладно. И без вас справлюсь. Всего наилучшего!
— Постой! — окликнул толстяк направившегося к дверям незнакомца. — Эй, парни, его надо выслушать. Он правильно говорит, вот.
— Чрезвычайно польщен.
— Выискался герой, а? — крикнул Алан, вылезая из-под стола. — Алана в Фолкстоне еще никто не свалил…
— Вот и замечательно, — ответил Робин. — Придется мне это сделать,
— Хватит, ребята, хватит! — шериф встал между ними.
— Точно, хватит, вот! — поддержал владелец салуна. — Парнишка ни к кому не пристает. Он мне нравится.
Фолкстонцы загомонили разом и оттащили Алана на место. К незнакомцу стали поприветливей. Шериф ушел по делам.
— Выкладывай план. Как покончить с проклятой плотиной?
Робин насмешливо посмотрел на заговорщиков.
— Вы дальше своего носа не видите… Всеми работами на стройке командует инженер. Надо выкрасть инженера, и стройка встанет.
— Планчик первый сорт! — грубо расхохотался Алан. — Кто ж из роверовского логова человека выкрадет?
— Я, конечно.
Наступила мертвая тишина.
— Выберете вожаком, — прибавил Робин, — тогда сегодня же привезу инженера.
— Э, нет! Давай по-другому, — недоверчиво произнес Хайрон. — Привезешь инженера — будешь вожаком.
— Можно и так, — пожал плечами незнакомец и, ни слова не говоря, вышел.
2
Баркер отлеживался прямо на земле, завернувшись в одеяло. Уже несколько дней они с Робином шла через горы. Поначалу старик крепился. Чего не сыграет старый артист, даже если отсидел в тюрьме за подделку документов?
— Сын мой, — наконец не выдержал он и вновь длинно заговорил с интонациями Карла Моора из шиллеровских «Разбойников», — сын мой, я долго сидел в тюрьме и отвык от кочевой жизни. Не мучай меня, сынок!
— Не время! — отрубил Робин, и они пошли дальше: Баркер верхом, Робин пешком сзади. Перевалили хребет. Робин шел скорым шагом, а Баркер был ни жив ни мертв от усталости: натирало седло, он к тому же умудрился отморозить нос и говорил стонущим, совершенно изменившимся голосом.
— Сынок, как же… в таких краях… без теплых-то вещей?
— Ты что, забыл, как в молодости неделями здесь жил?
— Ох, что было, то сплыло. Меняет человека тюрьма, ох, как меняет, будь она неладна. Прямо джентльменом делает… Видишь, я умудрился обморозиться.
— Пройдет. Нам надо мстить!
— Мстить! — испуганным эхом откликнулся Баркер.
— Я думал, что жажда мести помогла тебе выжить.
— Ну да… Помогла. Я занимался обивкой кушеточек. Был разбойник — стал обойщик, хе-хе. А матери все равно не воскресишь, царство ей небесное. Отпусти меня, сынок.
— Ты же Тигр!
— Тигр, сынок, Тигр… Но эта зверюга ну совсем не переносит холода.
Робин посматривал на отца и думал о том, что тюрьма вконец переменила его. Одна надежда на то, что постепенно, быть может, вернется прошлое… А Баркер думал о том, что если он убьет своего провожатого во сне, то никогда не выберется самостоятельно.
Когда спускались в долину, Баркер понял, как нелегко будет выполнить наказ губернатора. В книжках все просто: он выхватил револьвер, прицелился и — пиф! паф! готово. А в жизни приходит миг, когда надо разрядить револьвер в человека, и странное оцепенение сковывает по рукам и ногам, не дает выстрелить.
Правда, в начале пути Баркер почти совсем было собрался убить молодого Тигра. Рука нашарила револьвер: вот он, сейчас — или никогда… Баркер прижмурил глаза и нажал крючок… Застрявший в кобуре кольт так и не выстрелил, дал осечку. Робин помог старику вытащить оружие. Баркер до смерти перепугался: как же из него теперь стрелять-то?
— Почистить вот хотел, — промямлил он.
— Зачем? — оглядел кольт Робин. — Все в порядке.
И Баркер больше не дотронулся до револьвера.
Чувствовал он себя всю дорогу препаршиво. Все тело ныло. Он, наверное, разрыдался бы, если бы не проклятая роль. Вечером второго дня Робин ушел на охоту — добыть что-нибудь на ужин.
— Разведи огонь, отец.
Баркеру показалось, что он действовал очень осмотрительно, но почему-то случилось так, что он едва не устроил большой пожар. Чуть не обгорел и перепугался насмерть.
— П-п-понять не могу, — заикаясь, выдавил он, когда Робин прискакал на подмогу и вытащил из огня. — С-совсем м-маленький костерок разложил…
Робин не отвечал, и Баркер начал понимать, что его актерство не стоит и ломаного гроша. И уже ни за что не получится застрелить этого парня! Ведь он просто-напросто спас Баркеру жизнь.
«Нет, ни за что! Отплатить черной неблагодарностью? О нет, такое преступление хуже кинжального удара в спину!» — вспомнил Баркер слова из какого-то водевиля. Помнится, его почтарь из Гринхолда написал, там же его и ставили.
Ох, черт бы подрал этого конягу! Чуть тронешь шпорой, он сразу вскачь кидается. А как можно все время ноги в стороны топырить — ведь все коленки в кровь истер…
Вдали показался Фолкстон.
— За холмами стоит один заброшенный домишко, там и остановимся, — махнул рукой Робин, указывая направление.
— А кровати там есть? — забеспокоился Баркер.
— У нас же два одеяла. Постелим на полу.
Баркер затосковал: опять ровным счетом никаких удобств. Да и откуда они при такой жизни?
Он неловко кольнул шпорой Римбоу, конь вскинулся на дыбы и, поскользнувшись на плоском камне, съехал под откос. Но быстро вскочил на ноги, а вот сброшенный с седла Баркер остался без движения лежать на земле. Робин бросился на помощь.
— Отец, ты цел?
— Нет, помираю, — простонал Баркер, сильно преувеличивая беду: он всего-навсего вывихнул ногу и обзавелся парой основательных синяков. Робин промыл ссадины и стащил сапог с ноги старика.
— Стисни зубы.
— Ой, сын, сначала бы разобраться, что к чему…
— Сейчас быстро вправлю, ты вывихнул ногу.
— Не надо! Врача хочу-у-у!
Робин справился быстро. Нога распухла, и пришлось ему тащить незадачливого седока на руках. Они вошли в заброшенный дом, Робин опустил Баркера на пол.
— Хочешь чего-нибудь?
— Укол против столбняка! Столько ссадин, боюсь, как бы заражения не было!
— Не понимаю. Какой ты хочешь укол?
— Уф, мне главный обойный мастер в тюрьме рассказал, — изворачивался Баркер. — Говорил, мол, на песчаных почвах загрязнение ссадин может вызвать столбняк. Поэтому надо делать защитные прививки.
— Таких у меня нету. Лежи спокойно, все будет нормально. Я ухожу. Вернусь к вечеру, поесть принесу, — пообещал Робин и свистнул Римбоу.
Баркеру показалось, что настал решающий момент. Он вытащил револьвер и… сил не было поднять оружие. Через окно он видел, как удалялся всадник. Баркер в отчаянье поглядел на злосчастный револьвер.
В барабане ни одного патрона!
Но он отлично помнил, как сам его заряжал. Кто же мог разрядить? Только молодой Тигр, больше некому. Стало быть, он уже раскусил, что за птица Баркер.
Застонав от страха, неудачливый артист повалился на спину, проклиная в душе тот день и час, когда согласился «сделать небольшое одолжение».
3
Молодой Тигр вернулся к вечеру, как обещал, в сильном возбуждении.
— Ну, как жизнь?
«Убьет, как пить дать убьет», — подумал Баркер и еле слышно произнес:
— Дышать тяжко… Столбняк, наверное… Ох, помру скоро…
— Очень жаль, старик. Но если выживешь, тут мясо и хлеб, подкрепись немного. И возьми себя в руки. Нам еще, может, удирать придется, а с тобой далеко не уйдешь.
— Я и в седле-то не удержусь…
— Не бойся, привяжу.
— Привяжешь? А как я…
Робин, не дожидаясь ответа, снова исчез. Баркер едва не зарыдал. Да самая захудалая тюряга по сравнению с этой хибарой просто гранд-отель! И муравьи кусаются, и на сырой земле лежать приходится…
Все-таки он подполз к тому месту, где парень оставил еду, и немного поел. Руки и ноги совсем не слушались. Похоже, Тигр окончательно удостоверился в обмане. Немножко помучает, а после пристрелит. На этой трагической мысли Баркер уснул.
Робин между тем скакал по обреченным лугам, далеко огибая ферму Ровера. В дороге ему стало понятно, из-за чего восстают местные скотоводы. Что толку твердить им об электричестве, о железной дороге, о промышленности? Такие штуки их не интересуют. А вот трава!
Превосходные заливные луга постепенно начали увядать. В нижнем течении воды было совсем мало, обнажились глинистые берега. Течение замедлилось, берега начали заболачиваться. Вот она, реальность. Все прочее — пустопорожняя болтовня. Так что пропадай, Ровер, вместе со своей плотиной!
Что ж, подумал Робин, по-своему фермеры правы.
Он спешился и привязал верного Римбоу. Им овладело холодное спокойствие. Мысль о том, что кровь трех поколений Тигров струится по его жилам, давала ощущение силы. И отец, и дед, и прадед в таких ситуациях знали, как поступать!
Быть может, знай Робин о своей подлинной родословной, он перепугался бы до смерти и не решился на рискованное предприятие. Но он накрепко уверовал в силу предков, и фантазия обрела мощь реальности. Словно прирожденный канатоходец, Робин бесстрашно шагнул к натянутому на высоте канату. Только бы никто не вскрикнул внизу — Робин очнется и упадет…
Через полчаса он добрался до берега реки, выше по течению, в полноводном ее отрезке. Здесь пока только выложили каменную насыпь и построили склад хранения инструмента. С другой стороны — неприступно крутой берег. Хорошо, подумал Робин, можно оттуда перестрелять всех. Пригнувшись, он осторожно пошел вдоль берега на шум работающих на плотине людей: там мелькали факелы, раздавались протяжные возгласы, стучали лопаты.
Внезапно затрещали сучья: кто-то шел к берегу. Робин затаился и вскоре увидел часового, осматривавшего дыру в проволочном заборе. Робин тихонько зачерпнул горсть ила и метнул в сторону от часового. Тот повернулся прислушиваясь, не змея ли в кустах.
В ту же секунду на его голову обрушился удар, и человек беззвучно свалился в траву. В мгновение ока Робин связал его и заткнул кляпом рот. Готово. Можно двигаться дальше.
У следующего поста негромко переговаривались двое.
— Зря Ровер боится, — говорил один из часовых. — Фолкстон против нас не попрет.
— А ежели и впрямь пастбища пересохнут, — протяжно размышлял другой, — тогда что?
— Думаешь, в одной плотине дело?
— Может, и в ней… Хозяин-то знает, что делает. Он всегда знает. Только на черта нам всякие новые выдумки?
— Мой старик точно так говорил про винтовку Маузера. Дескать, какое замечательное оружие — шомпольное ружье! Зачем какая-то винтовка?
Часовые помолчали. Рядом в кустах что-то зашуршало. Один пошел посмотреть.
— Эй, скорей сюда! Тут…
Второй шагнул вслед, но не успел ничего рассмотреть: крепкий удар по голове, и он упал без сознания.
Перед Робином остался последний караул. Уже трое из охраны лежали в темноте. Немые, накрепко связанные. Радостное упоение трепетало в каждой клеточке тела их врага. Тигр! Тигр! Вот чего он всегда так боялся: он боялся себя самого, боялся дать простор силе, которая звенит в крови!
Последний часовой стоял в сотне ярдов от стройки. Он спокойно поглядывал на приближавшегося молодого человека: свой, коль беспрепятственно миновал два заслона. Незнакомец подошел вплотную и резким движением выдернул револьвер. Холодное дуло уперлось в грудь часового.
— Только пикни. Руки вверх. И повернись.
Когда охранник оправился от неожиданности, было поздно: его связали и заткнули рот. А Робин между тем обогнул факельщиков, держась в тени деревьев, и подошел поближе к плотине. Он сразу узнал среди работающих своего врага: по дамбе расхаживал высокий подтянутый старик. Ровер! Взять бы да пристрелить прямо сейчас. Рука Робина потянулась к оружию.
Рядом со стариком остановился всадник, показал хозяину какой-то чертеж и начал жестикулировать, описывая рукой в воздухе замысловатую дугу. Полноватый господин в очках. Да это ведь инженер!
Ровер выслушал, кивнул и пошел дальше. Полноватый господин заговорил с рабочими. Что же, дожидаться, пока он закончит? Нет. Робин решительным шагом вышел из укрытия и, заложив руки в карманы, двинулся к инженеру. Подойдя вплотную, он твердо проговорил:
— Господин инженер, пойдемте посмотрим…
— В чем дело?
— Там, у дороги, что-то стряслось, — сказал Робин и пошел впереди. Он вывел всадника туда, где лежал связанный часовой последнего поста. Кроме них троих здесь не было ни души.
— Вот, поглядите, пожалуйста!
— Что именно? — инженер слез с лошади.
— По-моему, человеку плохо.
— Так что же я могу, я же не вр…
Двух ударов вполне хватило, и Робин без труда связал и взвалил бесчувственное тело не коня. Теперь надо было торопиться: часовые понемногу приходили в себя.
Но погони за Робином не было. Он быстро добрался до пустынного домишки за холмами, вошел внутрь и увидел храпящего на полу Баркера.
— Эй, мистер, просыпайся, дело есть.
Неудавшийся Тигр-отец испуганно протер глаза. Вот он, грозный час расплаты…
— Слушай очень внимательно, старик. Я тебя с первого дня раскусил. Но твое вранье может пригодиться, так что пока живи.
Баркер согласно закивал.
— Мистер Тигр, меня заставили!
— Ясно, ясно. Только заруби себе на носу: если дело не выгорит, пристрелю. Иначе чего я тебя спасал бы, а?
— Правда ваша, мистер Тигр, век не забуду, последней собакой буду…
— Ладно, побереги силы. Губернатор меня решил провести. Доказательство вот, передо мной сидит… Но я приехал с добычей. Ее надо охранять. Даю тебе револьвер, и ты за этого человека головой ответишь, ясно?
— Я никогда никого не охраняя, мистер Тигр, меня всю жизнь стерегли!
— Оставляю его здесь. Он связан, так что твое дело — не заснуть, понятно? Если этот тип улизнет, пока я буду в отлучке, я тебя продырявлю ровно три раза. А со своей ногой не рассчитывай далеко упрыгать.
— Не убегу, ни за что не убегу! Поверьте, я вас не предам… Вы мне ужасно понравились…
— Попридержи язык. Забыл, что ли, ты же старый Тигр! А захочешь продать, знай: на месте одного убийства я кое-что оставил, так что ты уж не отмоешься.
— Святой Боже, мистер…
— Ты такой же бандит, как я. Да и в одиночку от погони не уйдешь, — Робин наклонился над Баркером, потрогал ногу. Опухоль спала. На всякий случай Робин приложил еще один холодный компресс и проверил, как заживают ссадины.
— Ох, мистер Тигр, вы так добры, а я-то вас хотел обмануть…
— Старый дурак…
— Ой, не старый, вовсе еще не старый! Ух, осторожней, там присохло! А как вы додумались, что я никакой не Тигр?
— На тебя посмотреть достаточно. Как думаешь, между верблюдом и тигром разница есть? Особенно если кто-то в седле усидеть не умеет и револьвер левой рукой из кобуры тянет. Достаточно причин, как думаешь? В общем, не забудь, что я тебе сказал!
Робин перетащил не пришедшего в себя инженера в дом и зарядил револьвер Баркера.
— Вернусь утром, поесть привезу.
— И умоляю, хоть какой-нибудь завалящий матрасик, лучше из конского волоса, конечно. Или вдруг попадется… с хорошей обивочкой…
Тигр не дослушал. Привязав лошадь инженера, он бросил ей охапку сена, а сам вновь отправился куда-то.
С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ

1
За стенами фолкстонского салуна голоса гудели до самой полуночи.
— Пришел, наврал с три короба, а теперь ищи ветра в поле!
— Он уж, видать, в Силвер-Сити, — бубнил веснушчатый. — Он меня свалил, потому что я не ждал, что он первый начнет…
— Хоулд, ты хоть бы имя его узнал! — пробурчал Алан,
— Точно, — поддержал толстяк за стойкой, — мы бы хоть знали, кто нас одурачил, вот.
— Правильно, правильно, — защищался шериф, — но я же не знал, что он собрался инженера красть…
По старой привычке шериф начал мять в пальцах сигару.
— Ага, снова Роверу хочешь услужить, да? — зашумели фолкстонцы, но Хоулд остался спокоен.
— Парни, я против плотины. Роверу мое мнение известно. Нам раньше нехудо жилось, и дальше б жили. Главное, чтобы луга были, а без плотин всяких обойдемся. Но если вы что-то замышляете против Ровера, — я пас. Шерифа за такие дела по головке не погладят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12