Форрестеры опять взамен кофе пропустили по доброму глотку виски. Пенни от виски отказался. Джоди хотелось пить, а вода из пруда для питья не годилась. Слишком много воды было вокруг, и никому в голову не пришло захватить её с собой.
– Поищи выгнившую колоду, такую, что повыше над землей, а в ней дождевая вода, – сказал Пенни. – Дождевую воду всегда можно пить.
Жареная оленина и пончики казались уже не такими вкусными, как накануне. После завтрака Пенни стал укладываться в дорогу. Так как вся трава была прибита к земле, лошади не могли как следует подкрепиться. Джоди набрал для них несколько охапок мха. Они охотно ели его. И вот уже лагерь снят, все сидят в сёдлах, лошади повернуты на юг – это начало нового путешествия. Джоди оглянулся через плечо. Место стоянки выглядело бесприютно. От обуглившихся бревен, серого пепла веяло запустением. Волшебство умерло вместе с пламенем костра. Хотя с утра было свежо, поднимающееся солнце уже нагревало воздух. Земля парила. Зловоние зачумленных вод временами было невыносимо.
Пенни, ехавший впереди, сказал:
– Не знаю, вынесут ли желудки зверей эту гнилую воду.
Бык и Мельничное Колэсо только покачали головами в ответ. Таких наводнений скраб ещё не знал. И никто не мог сказать, чем всё это закончится. Вереница всадников продолжала продвигаться всё дальше на юг.
– Помнишь место, где мы с тобой видели танец журавлей? – спросил Пенни у Джоди.
Джоди не смог бы без помощи отца узнать этот уголок прерий. Сейчас здесь было ровное пространство воды, по которому даже журавль не решился бы пройти. Дальше на юг опять шёл скраб, за ним равнины голого падуба и сырые низины. Но там, где должно было находиться болото, было озеро.
Они придержали лошадей. Им казалось, будто они переночевали в каком-то незнакомом пограничном крае и теперь попали в совершенно другую страну. Из воды, на месте которой неделю назад была суша, выпрыгивала рыба. И здесь же, в конце многомильного пути, оказались медведи… Они ловили рыбу до того увлечённо, что не замечали, а может быть, не хотели замечать приближения всадников. Десятка два или три их чёрных фигур бродило по брюхо в воде. Перед ними прыгала рыба.
– Это кефаль! – воскликнул Пенни,
Но ведь кефаль, подумалось Джоди, живёт в океане. Правда, живёт она в озере Джордж, с его чуть солоноватой водой, с его едва заметным подъёмом воды во время прилива. Живет и в приливных реках и в некоторых пресноводных, где бьющие из земли ключи и быстрое течение нравятся ей не меньше, чем океанское раздолье, и где она может выпрыгивать из воды, как сейчас, описывая длинные серебристые дуги.
– Всё ясно, – сказал Пенни. – Озеро Джордж подпёрло Можжевеловую реку, Можжевеловая река потекла вспять, и вода разлилась по прерии. Вот откуда тут кефаль.
– Тогда и прерию надо назвать Прерия Кефали, – сказал Бык, – Вы только посмотрите на этих медведей…
– Тут для них рай, – сказал Мельничное Колесо. – Так сколько же нам нужно, ребятки?
Он прицелился играючи. Джоди изумлённо хлопал глазами. Он ещё ни разу не видел столько медведей в одном месте, разве что во сне.
– Не будем свиньями, пусть даже это медведи, – сказал Пенни.
– Для начала хватит четырёх, – сказал Бык.
– Бэкстерам хватит одного. Хочешь убить медведя, Джоди?
– Хочу.
– Ну ладно. Так вот, ребята. Ежели вы согласны, мы сейчас договоримся, кому какого медведя стрелять, и станем подальше друг от друга.
Он назначил Джоди ближайшего медведя. Это был крупный зверь, по-видимому самец.
– Так вот, Джоди, – сказал он. – Отъезжай чуток влево, пока не возьмешь на мушку его скулу. Все стреляют по моему слову. Ежели к тому времени медведь передвинется, стреляй любого медведя, которого легче свалить выстрелом в голову. А ежели медведь нагнул голову и спрятал её от тебя, целься ему в полтуловища, кто-нибудь из нас прикончит его потом.
Бык и Мельничное Колесо указали медведей, которых они намеревались стрелять, и вся группа начала осторожно растягиваться на две стороны. Пенни поднял руку. Все остановились. Джоди всего трясло, и, поднимая ружьё, он ничего не видел перед собой, кроме расплывчатого пятна воды. Он сделал над собой усилие и унял дрожь. Его медведь, рыская, удалялся от него, но он всё же сумел взять сзади на мушку его левую щёку. Пенни опустил руку. Грянули выстрелы. Бык и Мельничное Колесо выстрелили по второму разу. Лошади привстали на дыбы. Джоди не мог вспомнить того мгновения, когда он спустил курок. Однако в пятидесяти ярдах от него чёрная фигура, перед тем стоявшая прямо, теперь лежала наполовину в воде.
– Отличный выстрел, сын! – крикнул Пенни и тронул лошадь вперёд.
Остальные медведи неслись по болоту, словно вёслами вспенивая за собой воду. Чтобы подбить медведя теперь, пришлось бы стрелять с большого расстояния. Джоди снова, в который уже раз, поразился проворству этих массивных тел. Первые выстрелы у всех были точны и смертоносны. Вторыми выстрелами Бык и Мельничное Колесо лишь подранили зверей. Всадники подъехали к раненым животным, выстрелили ещё по разу, и медведи затихли. Уцелевшие медведи исчезали прямо на глазах. Никакие другие звери не были так проворны и сообразительны.
– Эх! – сказал Бык. – Мы и не подумали, как будем выволакивать этих зверюг из воды.
Джоди видел одного только своего медведя. Ему просто не верилось, что он свалил его. Это была еда для всей семьи на две недели, и добыл её он.
– Нам лучше всего вернуться домой и пригнать сюда упряжку волов, – сказал Мельничное Колесо.
– Вот что, – сказал Пенни. – Вам надо вытаскивать пятерых, а нам только одного. Мне довольно того, что я уже настрелял, довольно знать, где на первых порах нужно искать дичь. Ежели вы не против, помогите нам с Джоди управиться с медведем и не забирайте свою лошадь денёк-другой. Тогда мы пойдём своим путём, а вы своим.
– Мы не против.
– Уж, кажется, мы-то, в наших летах, могли бы догадаться захватить с собой верёвку, – сказал Пенни.
– Кто знал, что этот проклятый скраб целиком уйдёт под воду? – возразил Мельничное Колесо.
Но Пенни уже соскочил с лошади. Вода была ему выше колен. Джоди, не желая, чтобы его сочли за ребёнка, тоже соскользнул в воду. Дно было твёрдое. Он помог вытащить медведя на местечко повыше. Форрестеры, казалось, не сознавали, как важно было то, что медведя застрелил он: ведь это был его первый медведь. Зато отец как бы невзначай положил руку ему на плечо, и большей похвалы ему и не надо было. Медведь, наверное, весил больше трёхсот фунтов. Его решили располовинить вдоль – тогда каждую половину легко вскинуть на круп лошади. Разделывая его, все дивились, какой он жирный, ведь олени и пантеры были так тощи. Вероятнее всего, медведи начали жировать здесь за несколько дней до конца бури.
Старый Цезарь подпрыгивал и шарахался, когда на него навалили половину длинной туши. Шкура грозного зверя не внушала ему доверия, тревожными ночами на росчисти он слишком часто слышал этот едкий запах. Было раз, медведь забрался на скотный двор и залез к нему в хлев, прежде чем Пенни, разбуженный его ржанием, подоспел на помощь. Шкуру с другой половиной туши нагрузили на лошадь Форрестеров – она была лучше приспособлена нести лишний груз. Затем Бык и Мельничное Колесо заворотили лошадей к дому.
– Всего доброго! – крикнул им Пенни.
– Всего доброго.
Они взмахнули руками и ускакали. Пенни и Джоди тронулись за ними вслед. Несколько миль они будут ехать с Форрестерами по одной тропе, а дальше к востоку выедут на тропу, ведущую к дому. Их продвижение было медленным и затрудненным: Цезарь не хотел следовать за медвежьей шкурой. Но когда Пенни пропустил Джоди вперёд, лошадь Форрестеров не захотела быть ведомой. Между лошадьми шла постоянная борьба. В конце концов Пенни ударил пятками в бока своей лошади и уехал далеко вперёд. Перестав чуять перед собой запах медведя, старый Цезарь потрусил бойкой рысцой.
Джоди, оставшись один посреди непривычной водной пустыни, поначалу ощутил беспокойство, но, вспомнив о медвежатине у себя за спиной, вновь почувствовал себя смелым и возмужалым.
Ему казалось, что он мог бы охотиться вечно. Но когда завиделись впереди высокие деревья Острова Бэкстеров, когда он миновал тропу, ведущую к провалу, и приблизился к изгородям родных полей, он обрадовался, что возвращается. Разорённые водою поля глядели уныло. Двор был промыт подчистую. Но он возвращался с мясом, которое он добыл для своих, и ещё – его ждал Флажок.
Глава двадцать первая
Две недели Пенни был всецело занят спасением урожая, вернее, того, что ещё можно было спасти. Сладкий картофель ещё не поспел, его полагалось выкапывать только через два месяца. Но он гнил и пропал бы целиком, если бы его оставили в земле. Долгие часы проводил Джоди на картофельном поле. Работа требовала осмотрительности: надо было достаточно глубоко вгонять вилы в землю и в то же время держаться подальше от середины грядки. Затем, медленно поднимая куст, вынимать картофелины, не повредив их. Выкопанный картофель матушка Бэкстер высыпала на заднем крыльце и тщательно просушивала. Затем его приходилось перебирать, и в результате половина выбрасывалась. Загнившие верхушки отрезались и откладывались вместе с гнилушками на корм свиньям.
Сахарный тростник полёг. Его пришлось оставить как есть, потому что он ещё не созрел и с ним нечего было делать. Он уже пускал корни из стеблей, но немного погодя его можно будет подрезать и собрать.
Коровий горох погиб. Он должен был вот-вот созреть, и после недели вымокания он гниющей массой остался на земле. Спасти удалось только то, что они тогда налущили. Спустя три недели после наводнения – всё это время стояли погожие солнечные дни – Пенни отправился с косой в Прерию Кефали (так он теперь её называл), накосил там болотной травы и оставил её подсыхать.
– Добрый корм для скота в худые времена, – сказал он.
Вода в прерии схлынула, и от рыбы не осталось никаких следов, кроме вони. Даже Джоди, который хорошо переносил любые запахи, поташнивало. Запах смерти стоял повсюду.
– Неладно дело, – с тревогой говорил Пенни. – Этой вони уже не должно бы быть. Животные ещё умирают.
Месяц спустя после наводнения, в октябре, он вместе с Джоди отправился в повозке в Прерию Кефали за скошенным сеном. Рвун и Джулия бежали за повозкой. Пенни разрешил взять с собою Флажка: он начал не на шутку возмущать спокойствие дома, когда его оставляли взаперти в сарае.
Флажок бежал то впереди Цезаря, то – когда дорога была достаточно широка – бок о бок с ним. Время от времени он отставал и играл с собаками. Он уже научился есть зелень и то и дело останавливался ущипнуть нежный початок или росток.
– Посмотри на него, па, он срывает початки так, будто он уже взрослый, – сказал Джоди.
– Да, таких оленят ещё свет не видывал, – улыбнулся Пенни.
Внезапно Джулия подала голос и бросилась в кусты направо. Рвун устремился за ней, и Пенни остановил повозку.
– Джоди, поди посмотри, за кем там гоняются эти дурачки.
Джоди соскочил с повозки и побежал за собаками. Через несколько ярдов он разобрал след.
– Дикая кошка, только и всего! – крикнул он.
Пенни поднял охотничий рожок, собираясь позвать собак обратно, как услышал лай Джулии. Он слез с повозки и углубился в чащобу. Собаки наскакивали на дикую кошку, но драки не было. Он подошёл к ним. Джоди озадаченно стоял на месте. Кошка лежала на боку, целая и невредимая. Джулия и Рвун кружили вокруг, кусая её, но отпора не получали. Кошка скалила зубы и била хвостом, но не шевелилась. Она была слабая и изможденная.
– Она при смерти, – сказал Пенни. – Оставим её.
Он подозвал собак и вернулся к повозке.
– Отчего она умирает, па? – спросил Джоди.
– Как тебе сказать? Звери умирают так же, как и мы, люди. Те из них, кого не убивают враги. Должно быть, она старая и не могла никого поймать.
– Её зубы не стерты, как у старого зверя.
Пенни взглянул на него.
– Ты становишься приметлив, мальчуган. Меня это радует.
Всё же объяснения, почему так ослабла дикая кошка, не находилось. Они добрались до прерии и нагрузили повозку сеном. Пенни прикинул, что придётся сделать ещё три ездки. Болотное сено было грубое и волокнистое, но когда наступят заморозки и проволочная трава станет резкая и сухая, Цезарь, Трикси и тёлка будут рады и такому. Они не спеша тронулись домой. Затем Цезарь ускорил шаг, а Джулия убежала вперёд. Миновав тропу, ведущую к провалу, у угла первой изгороди она подняла нос и подала голос.
– Не может там быть никого сейчас, среди бела дня, – сказал Пенни.
Джулия упорно продолжала лаять, затем перепрыгнула через изгородь и остановилась. Её лай перешёл в пронзительное тявканье. Рвун с бульдожьей неуклюжестью перевалился через изгородь, которую гончая взяла так легко, и тоже зашёлся неистовым лаем.
– Ну, не мне сомневаться в разумности доброй собаки, – сказал Пенни, остановил повозку, взял ружьё и вместе с Джоди перебрался через изгородь к собакам.
В углу лежал олень-самец. Он тряс головой, делая угрожающие движения рогами. Пенни поднял ружьё, но тут же опустил.
– Этот бык тоже больной.
Он подошёл поближе. Олень не пошевелился. Его язык вывалился изо рта. Джулия и Рвун неистовствовали. Они не могли понять, почему живой зверь отказывается бежать или защищаться.
– Не стоит тратить заряд.
Он вынул из ножен нож, подошёл к оленю и перерезал ему глотку. Олень умер со спокойствием животного, для которого смерть – лишь один короткий шаг за пределы мучительного существования. Пенни отогнал собак и внимательно осмотрел оленя. У него был чёрный, распухший язык, красные, слезящиеся глаза. Он был такой же тощий, как та умирающая дикая кошка.
– Дело обстоит хуже, чем я думал, – сказал Пенни. – Среди диких зверей чума. Чёрная смерть.
Джоди слышал о чуме среди людей. Однако дикие животные всегда казались ему как бы заколдованными, не подвластными людским напастям. Животное в его представлении могло умереть либо на гоньбе, либо когда другое, более сильное животное совершало свой смертоносный бросок. Смерть в зарослях была чиста и жестока, она никогда не принимала вид продолжительной болезни, прозябания. Джоди долго не отрываясь смотрел на мёртвого оленя и наконец спросил:
– Мы не будем его есть?
Пенни отрицательно покачал головой;
– Его мясо не годится для еды.
Собаки, принюхиваясь, пошли дальше вдоль изгороди. Джулия снова взлаяла. Пенни взглянул в её сторону. Там грудой лежали ещё трупы – два старых быка и годовалый оленёнок, умершие вместе. Джоди не часто видел у отца такое серьёзное лицо. Пенни осмотрел мёртвых оленей и молча отвернулся. Казалось, смерть появляется повсеместно прямо из воздуха.
– Отчего это, па? Отчего они умерли?
Пенни снова покачал головой.
– Я не знаю, отчего бывает чёрная смерть. Быть может, оттого, что в воде полно мёртвых животных и она стала заразной.
Джоди вдруг пронизал страх, словно раскалённый нож вошёл в его тело.
– Па… Флажок. Он не заразится?
– Я сказал тебе все, что я знаю, сын.
Они вернулись к повозке, проехали на скотный двор и сгрузили сено. Джоди чувствовал слабость и дурноту. Флажок заблеял. Джоди подошёл к нему, обнял его за шею и крепко прижал к себе, так что оленёнку стало трудно дышать, и он вырвался.
– Только не болей, – шептал Джоди. – Только не болей, ладно?
Матушка Бэкстер встретила новость равнодушно. Она отплакала, откричала своё, когда погиб урожай. Смерть, взяв стольких её детей, иссушила её сердце, и гибель диких животных теперь была для неё чем-то таким, о чём и горевать-то не стоило.
– Поите скотину из верхнего лотка и не подпускайте её к луже на дне, – только и сказала она.
Джоди увидел проблеск надежды для Флажка. Он будет кормить его только тем, что ест сам, не будет подпускать его к зачумленной траве, поить будет только той водой, которую пьют они сами. Если Флажку суждено умереть, с горестным удовлетворением думал он, они умрут вместе.
– А эта чёрная смерть бывает у людей? – спросил он.
– Нет, только у зверей.
Он крепко-накрепко привязал Флажка в сарае, когда они снова отправились за сеном. Пенни привязал собак. Джоди без конца задавал вопросы. Заразно ли сено? Кончится ли когда-нибудь чума? Останется ли после неё какая-нибудь дичь?
На все эти вопросы Пенни, который, как казалось Джоди, знал всё, – на все эти вопросы Пенни только качал головой: не знаю.
– Помолчи, бога ради, мальчуган. Случилось такое, чего ещё никогда не случалось. Откуда же человеку знать ответы?
Отец оставил его собирать и грузить сено, а сам отпряг Цезаря и отправился к Форрестерам за новостями. Джоди было боязно и неприютно одному на краю болота. Мир казался пустым. Лишь над зарослями кружили канюки, высматривая добычу. Он быстро управился с работой, забрался на верх воза, лёг на спину и стал глядеть в небо. Ему пришло на мысль, что мир, в котором он живёт, очень странное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Поищи выгнившую колоду, такую, что повыше над землей, а в ней дождевая вода, – сказал Пенни. – Дождевую воду всегда можно пить.
Жареная оленина и пончики казались уже не такими вкусными, как накануне. После завтрака Пенни стал укладываться в дорогу. Так как вся трава была прибита к земле, лошади не могли как следует подкрепиться. Джоди набрал для них несколько охапок мха. Они охотно ели его. И вот уже лагерь снят, все сидят в сёдлах, лошади повернуты на юг – это начало нового путешествия. Джоди оглянулся через плечо. Место стоянки выглядело бесприютно. От обуглившихся бревен, серого пепла веяло запустением. Волшебство умерло вместе с пламенем костра. Хотя с утра было свежо, поднимающееся солнце уже нагревало воздух. Земля парила. Зловоние зачумленных вод временами было невыносимо.
Пенни, ехавший впереди, сказал:
– Не знаю, вынесут ли желудки зверей эту гнилую воду.
Бык и Мельничное Колэсо только покачали головами в ответ. Таких наводнений скраб ещё не знал. И никто не мог сказать, чем всё это закончится. Вереница всадников продолжала продвигаться всё дальше на юг.
– Помнишь место, где мы с тобой видели танец журавлей? – спросил Пенни у Джоди.
Джоди не смог бы без помощи отца узнать этот уголок прерий. Сейчас здесь было ровное пространство воды, по которому даже журавль не решился бы пройти. Дальше на юг опять шёл скраб, за ним равнины голого падуба и сырые низины. Но там, где должно было находиться болото, было озеро.
Они придержали лошадей. Им казалось, будто они переночевали в каком-то незнакомом пограничном крае и теперь попали в совершенно другую страну. Из воды, на месте которой неделю назад была суша, выпрыгивала рыба. И здесь же, в конце многомильного пути, оказались медведи… Они ловили рыбу до того увлечённо, что не замечали, а может быть, не хотели замечать приближения всадников. Десятка два или три их чёрных фигур бродило по брюхо в воде. Перед ними прыгала рыба.
– Это кефаль! – воскликнул Пенни,
Но ведь кефаль, подумалось Джоди, живёт в океане. Правда, живёт она в озере Джордж, с его чуть солоноватой водой, с его едва заметным подъёмом воды во время прилива. Живет и в приливных реках и в некоторых пресноводных, где бьющие из земли ключи и быстрое течение нравятся ей не меньше, чем океанское раздолье, и где она может выпрыгивать из воды, как сейчас, описывая длинные серебристые дуги.
– Всё ясно, – сказал Пенни. – Озеро Джордж подпёрло Можжевеловую реку, Можжевеловая река потекла вспять, и вода разлилась по прерии. Вот откуда тут кефаль.
– Тогда и прерию надо назвать Прерия Кефали, – сказал Бык, – Вы только посмотрите на этих медведей…
– Тут для них рай, – сказал Мельничное Колесо. – Так сколько же нам нужно, ребятки?
Он прицелился играючи. Джоди изумлённо хлопал глазами. Он ещё ни разу не видел столько медведей в одном месте, разве что во сне.
– Не будем свиньями, пусть даже это медведи, – сказал Пенни.
– Для начала хватит четырёх, – сказал Бык.
– Бэкстерам хватит одного. Хочешь убить медведя, Джоди?
– Хочу.
– Ну ладно. Так вот, ребята. Ежели вы согласны, мы сейчас договоримся, кому какого медведя стрелять, и станем подальше друг от друга.
Он назначил Джоди ближайшего медведя. Это был крупный зверь, по-видимому самец.
– Так вот, Джоди, – сказал он. – Отъезжай чуток влево, пока не возьмешь на мушку его скулу. Все стреляют по моему слову. Ежели к тому времени медведь передвинется, стреляй любого медведя, которого легче свалить выстрелом в голову. А ежели медведь нагнул голову и спрятал её от тебя, целься ему в полтуловища, кто-нибудь из нас прикончит его потом.
Бык и Мельничное Колесо указали медведей, которых они намеревались стрелять, и вся группа начала осторожно растягиваться на две стороны. Пенни поднял руку. Все остановились. Джоди всего трясло, и, поднимая ружьё, он ничего не видел перед собой, кроме расплывчатого пятна воды. Он сделал над собой усилие и унял дрожь. Его медведь, рыская, удалялся от него, но он всё же сумел взять сзади на мушку его левую щёку. Пенни опустил руку. Грянули выстрелы. Бык и Мельничное Колесо выстрелили по второму разу. Лошади привстали на дыбы. Джоди не мог вспомнить того мгновения, когда он спустил курок. Однако в пятидесяти ярдах от него чёрная фигура, перед тем стоявшая прямо, теперь лежала наполовину в воде.
– Отличный выстрел, сын! – крикнул Пенни и тронул лошадь вперёд.
Остальные медведи неслись по болоту, словно вёслами вспенивая за собой воду. Чтобы подбить медведя теперь, пришлось бы стрелять с большого расстояния. Джоди снова, в который уже раз, поразился проворству этих массивных тел. Первые выстрелы у всех были точны и смертоносны. Вторыми выстрелами Бык и Мельничное Колесо лишь подранили зверей. Всадники подъехали к раненым животным, выстрелили ещё по разу, и медведи затихли. Уцелевшие медведи исчезали прямо на глазах. Никакие другие звери не были так проворны и сообразительны.
– Эх! – сказал Бык. – Мы и не подумали, как будем выволакивать этих зверюг из воды.
Джоди видел одного только своего медведя. Ему просто не верилось, что он свалил его. Это была еда для всей семьи на две недели, и добыл её он.
– Нам лучше всего вернуться домой и пригнать сюда упряжку волов, – сказал Мельничное Колесо.
– Вот что, – сказал Пенни. – Вам надо вытаскивать пятерых, а нам только одного. Мне довольно того, что я уже настрелял, довольно знать, где на первых порах нужно искать дичь. Ежели вы не против, помогите нам с Джоди управиться с медведем и не забирайте свою лошадь денёк-другой. Тогда мы пойдём своим путём, а вы своим.
– Мы не против.
– Уж, кажется, мы-то, в наших летах, могли бы догадаться захватить с собой верёвку, – сказал Пенни.
– Кто знал, что этот проклятый скраб целиком уйдёт под воду? – возразил Мельничное Колесо.
Но Пенни уже соскочил с лошади. Вода была ему выше колен. Джоди, не желая, чтобы его сочли за ребёнка, тоже соскользнул в воду. Дно было твёрдое. Он помог вытащить медведя на местечко повыше. Форрестеры, казалось, не сознавали, как важно было то, что медведя застрелил он: ведь это был его первый медведь. Зато отец как бы невзначай положил руку ему на плечо, и большей похвалы ему и не надо было. Медведь, наверное, весил больше трёхсот фунтов. Его решили располовинить вдоль – тогда каждую половину легко вскинуть на круп лошади. Разделывая его, все дивились, какой он жирный, ведь олени и пантеры были так тощи. Вероятнее всего, медведи начали жировать здесь за несколько дней до конца бури.
Старый Цезарь подпрыгивал и шарахался, когда на него навалили половину длинной туши. Шкура грозного зверя не внушала ему доверия, тревожными ночами на росчисти он слишком часто слышал этот едкий запах. Было раз, медведь забрался на скотный двор и залез к нему в хлев, прежде чем Пенни, разбуженный его ржанием, подоспел на помощь. Шкуру с другой половиной туши нагрузили на лошадь Форрестеров – она была лучше приспособлена нести лишний груз. Затем Бык и Мельничное Колесо заворотили лошадей к дому.
– Всего доброго! – крикнул им Пенни.
– Всего доброго.
Они взмахнули руками и ускакали. Пенни и Джоди тронулись за ними вслед. Несколько миль они будут ехать с Форрестерами по одной тропе, а дальше к востоку выедут на тропу, ведущую к дому. Их продвижение было медленным и затрудненным: Цезарь не хотел следовать за медвежьей шкурой. Но когда Пенни пропустил Джоди вперёд, лошадь Форрестеров не захотела быть ведомой. Между лошадьми шла постоянная борьба. В конце концов Пенни ударил пятками в бока своей лошади и уехал далеко вперёд. Перестав чуять перед собой запах медведя, старый Цезарь потрусил бойкой рысцой.
Джоди, оставшись один посреди непривычной водной пустыни, поначалу ощутил беспокойство, но, вспомнив о медвежатине у себя за спиной, вновь почувствовал себя смелым и возмужалым.
Ему казалось, что он мог бы охотиться вечно. Но когда завиделись впереди высокие деревья Острова Бэкстеров, когда он миновал тропу, ведущую к провалу, и приблизился к изгородям родных полей, он обрадовался, что возвращается. Разорённые водою поля глядели уныло. Двор был промыт подчистую. Но он возвращался с мясом, которое он добыл для своих, и ещё – его ждал Флажок.
Глава двадцать первая
Две недели Пенни был всецело занят спасением урожая, вернее, того, что ещё можно было спасти. Сладкий картофель ещё не поспел, его полагалось выкапывать только через два месяца. Но он гнил и пропал бы целиком, если бы его оставили в земле. Долгие часы проводил Джоди на картофельном поле. Работа требовала осмотрительности: надо было достаточно глубоко вгонять вилы в землю и в то же время держаться подальше от середины грядки. Затем, медленно поднимая куст, вынимать картофелины, не повредив их. Выкопанный картофель матушка Бэкстер высыпала на заднем крыльце и тщательно просушивала. Затем его приходилось перебирать, и в результате половина выбрасывалась. Загнившие верхушки отрезались и откладывались вместе с гнилушками на корм свиньям.
Сахарный тростник полёг. Его пришлось оставить как есть, потому что он ещё не созрел и с ним нечего было делать. Он уже пускал корни из стеблей, но немного погодя его можно будет подрезать и собрать.
Коровий горох погиб. Он должен был вот-вот созреть, и после недели вымокания он гниющей массой остался на земле. Спасти удалось только то, что они тогда налущили. Спустя три недели после наводнения – всё это время стояли погожие солнечные дни – Пенни отправился с косой в Прерию Кефали (так он теперь её называл), накосил там болотной травы и оставил её подсыхать.
– Добрый корм для скота в худые времена, – сказал он.
Вода в прерии схлынула, и от рыбы не осталось никаких следов, кроме вони. Даже Джоди, который хорошо переносил любые запахи, поташнивало. Запах смерти стоял повсюду.
– Неладно дело, – с тревогой говорил Пенни. – Этой вони уже не должно бы быть. Животные ещё умирают.
Месяц спустя после наводнения, в октябре, он вместе с Джоди отправился в повозке в Прерию Кефали за скошенным сеном. Рвун и Джулия бежали за повозкой. Пенни разрешил взять с собою Флажка: он начал не на шутку возмущать спокойствие дома, когда его оставляли взаперти в сарае.
Флажок бежал то впереди Цезаря, то – когда дорога была достаточно широка – бок о бок с ним. Время от времени он отставал и играл с собаками. Он уже научился есть зелень и то и дело останавливался ущипнуть нежный початок или росток.
– Посмотри на него, па, он срывает початки так, будто он уже взрослый, – сказал Джоди.
– Да, таких оленят ещё свет не видывал, – улыбнулся Пенни.
Внезапно Джулия подала голос и бросилась в кусты направо. Рвун устремился за ней, и Пенни остановил повозку.
– Джоди, поди посмотри, за кем там гоняются эти дурачки.
Джоди соскочил с повозки и побежал за собаками. Через несколько ярдов он разобрал след.
– Дикая кошка, только и всего! – крикнул он.
Пенни поднял охотничий рожок, собираясь позвать собак обратно, как услышал лай Джулии. Он слез с повозки и углубился в чащобу. Собаки наскакивали на дикую кошку, но драки не было. Он подошёл к ним. Джоди озадаченно стоял на месте. Кошка лежала на боку, целая и невредимая. Джулия и Рвун кружили вокруг, кусая её, но отпора не получали. Кошка скалила зубы и била хвостом, но не шевелилась. Она была слабая и изможденная.
– Она при смерти, – сказал Пенни. – Оставим её.
Он подозвал собак и вернулся к повозке.
– Отчего она умирает, па? – спросил Джоди.
– Как тебе сказать? Звери умирают так же, как и мы, люди. Те из них, кого не убивают враги. Должно быть, она старая и не могла никого поймать.
– Её зубы не стерты, как у старого зверя.
Пенни взглянул на него.
– Ты становишься приметлив, мальчуган. Меня это радует.
Всё же объяснения, почему так ослабла дикая кошка, не находилось. Они добрались до прерии и нагрузили повозку сеном. Пенни прикинул, что придётся сделать ещё три ездки. Болотное сено было грубое и волокнистое, но когда наступят заморозки и проволочная трава станет резкая и сухая, Цезарь, Трикси и тёлка будут рады и такому. Они не спеша тронулись домой. Затем Цезарь ускорил шаг, а Джулия убежала вперёд. Миновав тропу, ведущую к провалу, у угла первой изгороди она подняла нос и подала голос.
– Не может там быть никого сейчас, среди бела дня, – сказал Пенни.
Джулия упорно продолжала лаять, затем перепрыгнула через изгородь и остановилась. Её лай перешёл в пронзительное тявканье. Рвун с бульдожьей неуклюжестью перевалился через изгородь, которую гончая взяла так легко, и тоже зашёлся неистовым лаем.
– Ну, не мне сомневаться в разумности доброй собаки, – сказал Пенни, остановил повозку, взял ружьё и вместе с Джоди перебрался через изгородь к собакам.
В углу лежал олень-самец. Он тряс головой, делая угрожающие движения рогами. Пенни поднял ружьё, но тут же опустил.
– Этот бык тоже больной.
Он подошёл поближе. Олень не пошевелился. Его язык вывалился изо рта. Джулия и Рвун неистовствовали. Они не могли понять, почему живой зверь отказывается бежать или защищаться.
– Не стоит тратить заряд.
Он вынул из ножен нож, подошёл к оленю и перерезал ему глотку. Олень умер со спокойствием животного, для которого смерть – лишь один короткий шаг за пределы мучительного существования. Пенни отогнал собак и внимательно осмотрел оленя. У него был чёрный, распухший язык, красные, слезящиеся глаза. Он был такой же тощий, как та умирающая дикая кошка.
– Дело обстоит хуже, чем я думал, – сказал Пенни. – Среди диких зверей чума. Чёрная смерть.
Джоди слышал о чуме среди людей. Однако дикие животные всегда казались ему как бы заколдованными, не подвластными людским напастям. Животное в его представлении могло умереть либо на гоньбе, либо когда другое, более сильное животное совершало свой смертоносный бросок. Смерть в зарослях была чиста и жестока, она никогда не принимала вид продолжительной болезни, прозябания. Джоди долго не отрываясь смотрел на мёртвого оленя и наконец спросил:
– Мы не будем его есть?
Пенни отрицательно покачал головой;
– Его мясо не годится для еды.
Собаки, принюхиваясь, пошли дальше вдоль изгороди. Джулия снова взлаяла. Пенни взглянул в её сторону. Там грудой лежали ещё трупы – два старых быка и годовалый оленёнок, умершие вместе. Джоди не часто видел у отца такое серьёзное лицо. Пенни осмотрел мёртвых оленей и молча отвернулся. Казалось, смерть появляется повсеместно прямо из воздуха.
– Отчего это, па? Отчего они умерли?
Пенни снова покачал головой.
– Я не знаю, отчего бывает чёрная смерть. Быть может, оттого, что в воде полно мёртвых животных и она стала заразной.
Джоди вдруг пронизал страх, словно раскалённый нож вошёл в его тело.
– Па… Флажок. Он не заразится?
– Я сказал тебе все, что я знаю, сын.
Они вернулись к повозке, проехали на скотный двор и сгрузили сено. Джоди чувствовал слабость и дурноту. Флажок заблеял. Джоди подошёл к нему, обнял его за шею и крепко прижал к себе, так что оленёнку стало трудно дышать, и он вырвался.
– Только не болей, – шептал Джоди. – Только не болей, ладно?
Матушка Бэкстер встретила новость равнодушно. Она отплакала, откричала своё, когда погиб урожай. Смерть, взяв стольких её детей, иссушила её сердце, и гибель диких животных теперь была для неё чем-то таким, о чём и горевать-то не стоило.
– Поите скотину из верхнего лотка и не подпускайте её к луже на дне, – только и сказала она.
Джоди увидел проблеск надежды для Флажка. Он будет кормить его только тем, что ест сам, не будет подпускать его к зачумленной траве, поить будет только той водой, которую пьют они сами. Если Флажку суждено умереть, с горестным удовлетворением думал он, они умрут вместе.
– А эта чёрная смерть бывает у людей? – спросил он.
– Нет, только у зверей.
Он крепко-накрепко привязал Флажка в сарае, когда они снова отправились за сеном. Пенни привязал собак. Джоди без конца задавал вопросы. Заразно ли сено? Кончится ли когда-нибудь чума? Останется ли после неё какая-нибудь дичь?
На все эти вопросы Пенни, который, как казалось Джоди, знал всё, – на все эти вопросы Пенни только качал головой: не знаю.
– Помолчи, бога ради, мальчуган. Случилось такое, чего ещё никогда не случалось. Откуда же человеку знать ответы?
Отец оставил его собирать и грузить сено, а сам отпряг Цезаря и отправился к Форрестерам за новостями. Джоди было боязно и неприютно одному на краю болота. Мир казался пустым. Лишь над зарослями кружили канюки, высматривая добычу. Он быстро управился с работой, забрался на верх воза, лёг на спину и стал глядеть в небо. Ему пришло на мысль, что мир, в котором он живёт, очень странное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41