– Я продаю мою компанию, а он уходит из полиции, и мы начинаем какое-то общее дело.
– Ты что, действительно собираешься продать свою компанию? – удивленно воскликнула Рози.
– Да,– твердо сказала Нелл.
Рози молчала, понимая, что ее брат может не согласиться уволиться из полицейского управления. Через несколько секунд она сказала:
– Ох, не знаю, Нелл, не знаю,– и озабоченно покачала головой.– Я не уверена, что Кевин так легко сдастся. Это маловероятно. Не забывай, он коп в четвертом поколении. И по-настоящему любит свою работу.
– Надеюсь, меня он любит не меньше. И если я жертвую ради него своей фирмой «Джеффри энд компани», он должен проявить благородство и тоже чем-то пожертвовать.
– Но послушай, Нелл, не будем забывать, что у тебя есть большое наследство от мамы и бабушки. Вряд ли Кевину покажется такой уж большой жертвой продажа твоей компании: ведь у тебя нет необходимости зарабатывать себе на жизнь, если ты этого не хочешь.
– Ax, оставь, Рози! Я люблю свое дело. Я создала свою фирму сама, можно сказать, с нуля. Мне будет очень. нелегко с ней расстаться. –Я понимаю.
– И Кевин тоже.
–Он очень самолюбивый,– заметила Рози.
Нелл встала и заходила по комнате. Потом наконец проговорила:
– Я просто не знаю, что делать, Рози! Мне казалось, что это неплохой план. А ты меня сейчас как холодной водой окатила. Господи, ну почему меня угораздило влюбиться в тайного агента!
–Но он не просто какой-то там тайный агент. Он же Кевин Мадиган.
– В этом-то все и дело. Он замечательный. Таких, как он, больше нет.
–Да, тебе остается только одно утешение,– сказала Рози. – Какое же?
–Когда-нибудь ему все же придется выйти в отставку.
–Не уверена, что смогу так долго ждать,– ответила Нелл.
32
Джонни Фортьюн стоял перед зеркалом в спальне своего номера отеля «Плаза-Атеней», критически оглядывая свое отражение. Его тонкое загорелое лицо выражало задумчивость. Неожиданно он резко повернулся и вышел из комнаты.
Он уже трижды переодевался за сегодняшний вечер и делать это еще раз был не намерен, считая, что выбранные им наконец темно-серые брюки, черный кашемировый пиджак, белая вуалевая рубашка и черный в белый горошек галстук лучше всего подойдут для ужина в «Вольтере».
Этот ресторан на левом берегу Сены на набережной Вольтера выбрала Рози, объяснив ему, что это вполне приличное место, без претензий и с очень хорошей кухней. Джонни нашел ее выбор великолепным, и она предложила сама заказать для них столик.
Подхватив свое черное кашемировое пальто, оставленное им на стуле в гостиной, Джонни вышел в коридор и направился к лифтам. Через несколько минут он уже садился в машину, ожидавшую его у отеля, на авеню Монтень.
Когда водитель плавно тронул машину с места, и она помчалась в направлении Левого берега, легкая улыбка появилась на лице Джонни. Ему казалось забавным его собственное поведение. Он никогда не уделял такого внимания своей одежде, ни по какому случаю не переодевался по нескольку раз. А если и старался одеваться элегантно, то только для шоу, концертов и рекламных фотографий. Но никогда для женщины, Хотя, с другой стороны, никогда в его жизни не было такой женщины, как Рози.
И он никогда раньше не был влюблен. А вот сейчас, похоже, это произошло. Да, он влюбился в нее в тот вечер, когда Нелл привела ее на обед в его дом на Бенедикт-Кэньон. Теперь, частенько вспоминая свою неприязнь к Рози, он сам подсмеивался над собой. Не слишком долго просуществовало это чувство. С того вечера она постоянно занимала его мысли, редкие моменты он не думал о ней. Вот уже два месяца ее лицо стоит у него перед глазами и днем и ночью. И вот сейчас наконец он едет по улицам Парижа, чтобы встретиться с ней снова. Джонни ощутил сильное волнение. И нетерпение.
С трудом сдерживая желание приказать своему шоферу Алену жать на все педали, Джонни откинулся на спинку сиденья и постарался успокоиться и разобраться в своих чувствах.
Да, он влюблен в нее.
Да, он хочет – даже очень хочет обладать ею.
Да, и это решено, он хочет жениться на ней.
Розалинда Мадиган – это именно та женщина, которая ему нужна, единственная женщина. И, разумеется, только о ней он когда-либо думал как о будущей жене.
Неделю назад, когда он был на обеде в «Стейтен-Айленде» и его дядя Сальваторе завел разговор о женитьбе, ему так хотелось тогда все это выложить, рассказать им о Рози. Он до сих пор не понимает, как ему удалось сдержаться.
Рози будет сюрпризом для них, прекрасным сюрпризом. Сразу по возвращении в Нью-Йорк в начале апреля он пригласит дядю Вито и дядю Сальваторе на обед в хороший ресторан в Манхэттене. Вот тогда-то он и представит им Рози. Они непременно полюбят ее, так же, как и он, в этом нет никакого сомнения. Джонни подавил смешок, представив, как будет знакомить Рози со своими стариками. Они не смогут устоять против нее, его Розалинды. Он повторил про себя ее имя «Розалинда Мадиган». Оно ему нравилось. «Розалинда Фортьюн» тоже звучит весьма красиво. Внезапно Джонни охватил необъяснимый страх, до крайности усиливший его прежнее волнение. Неожиданно мысль о том, что он скоро увидит Рози, будет с ней рядом, показалась ему пугающей. Что если он разочаруется? Что если она не оправдает его ожиданий? Два месяца она была женщиной его мечты. Он буквально грезил ею, в порывах необузданной фантазии представляя себя с ней в разных ситуациях, в том числе и в постели. Из-за нее он избегал других женщин. И сейчас, из суеверия, он уже заранее настраивал себя на разочарование. Любовь к женщине была для Джонни совершенно новым чувством. Кроме своих дяди Вито и дяди Сальваторе, он вообще ни к кому не испытывал привязанности. Даже к тете Анджелине, жене Вито, которая всегда была так добра к нему.
Разумеется, он бы любил свою маму, это естественно, но он едва помнил ее, потому что она умерла, когда он был еще совсем маленький.
Да, пока он не встретил Рози, эти два старика были единственными людьми, к которым он испытывал хоть какие-то нежные чувства. Что же до женщин, они всегда были для него лишь объектами физического влечения.
Нахмурившись, Джонни посмотрел через окно автомобиля, с нетерпением ожидая, когда они наконец приедут на Рю-дель-Университе. Его волнение было так велико, что он готов был выскочить из собственной кожи.
И вдруг через секунду, как раз когда он собирался спросить Алена, где они находятся, машина остановилась.
–Мы приехали, monsieur,– сказал, глядя через плечо, Ален и улыбнулся. Прежде чем Джонни успел что-то ответить, шофер вышел из машины и открыл перед ним заднюю дверцу.
– Спасибо, Ален,– сказал Джонни и, глубоко вздохнув, направился к дому, где жила Рози.
Как только она открыла дверь и улыбнулась ему, Джонни почувствовал, как его панический страх рассеялся.
Он тоже улыбнулся ей широкой, счастливой улыбкой.
Она подошла к нему, взяла за руку и провела в квартиру.
Они стояли в прихожей, глядя друг на друга и все еще держась за руки. Оба молчали.
Наконец он сделал шаг к ней, притянул к себе и поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую.
–Я так рад тебя видеть, Рози,– произнес он.
– Я тоже, Джонни,– ответила она со смехом в голосе.
Его сияющие голубые глаза неотступно следовали за ней. В них отражалась буря чувств и желаний. Ему хотелось опять и опять целовать ее лицо, сорвать с нее платье, любить ее страстно, нежно и нескончаемо долго.
Хотелось рассказать ей обо всем, что он передумал со дня их встречи, поведать о своих чувственных фантазиях, сказать не теряя ни минуты, что он любит ее, попросить I выйти за него замуж.
Он хотел сказать ей все это прямо сейчас. Он все хотел сейчас. Сразу. Немедленно. Жизнь вдали от нее была для него больше невозможна. Но так больше не будет. Отныне они всегда будут вместе. До конца своих дней.
Конечно, он понимал, что все это пока неосуществимо. Он не может так сразу ни рассказать ей о своих переживаниях, ни объяснить что-либо. «Спокойно, не торопись»,– уговаривал он себя. И ему все-таки удалось справиться со своими взбунтовавшимися чувствами и овладеть собой.
Большую часть своей сознательной жизни он ждал встречи с ней, с женщиной своей мечты, со своей будущей верной подругой. Поэтому сейчас можно подождать еще немного, прежде чем она полностью станет принадлежать ему. Но это обязательно должно случиться.
– Давай я повешу твое пальто,– сказала Рози, протягивая руку.
– Д-да,– пробормотал он, только сейчас понимая, что стоял и смотрел на нее с довольно глупым видом.
Неловко освободившись от пальто, он передал его Рози.
Повесив его в стенной шкаф в прихожей, Рози опять улыбнулась, взяла за руку и повела по коридору в гостиную.
–У меня есть шампанское на льду и еще белое сухое вино. Но ты, может быть, предпочитаешь что-нибудь другое?
– О, мне все равно,– сказал он, рассеянно улыбаясь.– Ты что будешь?
– Бокал шампанского. Но ты можешь выбрать, что угодно, Джонни. Все что захочешь.
«О дорогая моя, надеюсь, что это так»,– подумал он, опять пристально глядя на нее, почти пожирая ее глазами. Потом, смущенный нарастающим в нем желанием, отвел взгляд и, подойдя к камину, сказал:
– Ну что ж, шампанское – это прекрасно, почему бы и нет? Конечно, Рози, с удовольствием.
– Извини, я сейчас,– проговорила она и исчезла, прежде чем он успел предложить открыть бутылку.
Джонни повернулся спиной к камину, с любопытством оглядел комнату: ему не терпелось узнать как можно больше о Рози.
Джонни сразу отметил про себя, с каким тонким вкусом обставлена гостиная. Хотя это была довольно большая комната, Рози не стала загромождать ее излишней мебелью: несколько изящных старинных столов, пристенный столик, диваны и кресла, обтянутые желтым, в тон стен шелком, небольшая коллекция картин на боковой стене. Посреди комнаты на блестящем паркетном полу – ковер. Повнимательнее взглянув на него, Джонни заметил, что местами он потерт, а краски потускнели от времени, однако было очевидно, что это старинная и очень дорогая вещь.
Повсюду стояли присланные им цветы. Ниши по обе стороны камина были украшены изящными фарфоровыми статуэтками и антикварными хрустальными лампами с абажурами из кремового шелка.
Джонни почувствовал себя как дома в этой удобной и уютной комнате, и даже само это ощущение доставляло ему радость. Привлеченный стоявшим у окна кабинетным роялем, Джонни сделал шаг к нему, но задержался у расставленных на столике фотографий. Кто эти люди? Надо будет спросить, когда она вернется. Ему необходимо знать все о Розалинде Мадиган.
Подсев к роялю, Джонни открыл крышку, и пальцы сами скользнули по клавишам. Он заиграл мелодию Кола Портера, одного из самых любимых своих композиторов. Потом, как это обычно бывало, он начал тихонько мурлыкать, а через минуту уже вполголоса напевал начало песни «Ты что-то делаешь со мной».
– Замечательно, Джонни! – воскликнула появившаяся в дверях Рози.
– Так, немножко побренчал,– ответил он, оглянувшись.
Рози держала в руках поднос, на котором стояли ведерко со льдом и бутылкой шампанского и бокалы. Он быстро поднялся, чтобы помочь ей, но Рози мягко отстранила его со словами:
– С этим я прекрасно справлюсь сама, не беспокойся,– и осторожно поставила поднос на кофейный столик перед камином.
– Жаль, что ты прервал пение,– продолжила она, наливая шампанское в высокие хрустальные бокалы.– Мне очень нравится твой голос, Джонни. Я люблю тебя слушать. Пожалуйста, спой еще. Ой, мне не следовало этого говорить, да? Это же твоя работа, то, чем ты постоянно занимаешься. И ты остался в Париже не для того, чтобы опять петь, а чтобы немного отдохнуть перед гастролями в Англии.
Джонни взял предложенный ему бокал, внутренне ликуя от ее слов. Она сказала, что ей очень нравится его голос. Это было чрезвычайно важно для него. Какое счастье услышать от нее такой комплимент!
– Когда я вижу рояль, ничего не могу с собой поделать, меня к нему так и тянет,– проговорил он.– Я еще спою для тебя много раз, когда ты захочешь. Но не сегодня. Сейчас давай лучше поговорим.– Подняв бокал, он сказал:
– За тебя, Рози, за самую прекрасную женщину Парижа!
Посмотрев на него, Рози почувствовала, что краснеет под его внимательным изучающим взглядом. Она покачала головой, ей хотелось отвернуться, спрятаться от этих ярко-голубых пронизывающих глаз, но она поняла, что не в силах этого сделать. Рассмеявшись и покачав головой, она сказала:
– Я вовсе не самая прекрасная женщина Парижа, но все равно спасибо. Я рада видеть тебя здесь, Джонни... в моем городе и в моем доме,– закончила она и слегка дотронулась своим бокалом до его.
– Для меня ты самая прекрасная женщина во всем мире,– тихо проговорил он, глядя на нее взглядом, полным едва сдерживаемой страсти. Потом вдруг отвел глаза, оглядел комнату и, резко меняя тему разговора, быстро спросил:
– У тебя очень славная квартира. Ты давно здесь живешь?
– Уже лет пять. Я ее обнаружила случайно и сразу же просто влюбилась.
Джонни сделал несколько шагов к покрытому бархатной скатертью столику и наклонился над фотографиями.
– Вот это ты с Нелл, это, я узнаю, молодой Гэвин Амброз. А кто остальные? – выпрямившись, он вопросительно взглянул на нее.
Рози подошла к нему и остановилась рядом.
Джонни обратил внимание, что у нее красивые ноги. Почему-то он не заметил этого раньше. Да ведь он и видел-то ее всего один раз и сейчас просто упустил из виду это обстоятельство. Мысленно он столько раз обладал ею, переживал с ней такие эротические сцены, что ему казалось, что он знает ее всю до мельчайших подробностей. На самом же деле, конечно, он совсем не знал ее.
Сейчас Рози стояла с ним рядом, и он ощущал ее дразнящий аромат: смесь нежного запаха ландыша, хорошего шампуня, мыла и молодой кожи. Джонни понимал, что она сведет его с ума еще до окончания сегодняшнего вечера. Она действовала на него, как сексуальный динамит.
Взяв со стола фотографию в серебряной рамке и показывая ее Рози, он еще раз спросил:
– Не хотел бы показаться любопытным, но все же кто эти ребята? Например, эта роскошная блондинка?
– Это Санни. Она тоже была членом нашей группы.
– Она великолепна. Что называется, таких только в кино снимать. Она не актриса?
Рози отрицательно покачала головой, и выражение ее лица слегка изменилось.
– Она в психиатрической клинике в Нью-Хейвене. Несколько лет назад она пристрастилась к наркотикам. Однажды приняла еще что-то, и это навсегда помутило ее разум. Теперь до конца дней своих она обречена вести растительную жизнь. Бедная Санни!
–О боже, надо же было такому случиться! – воскликнул он и поежился.– У меня было несколько знакомых, страдавших наркоманией, мне приходилось видеть....– Он замолчал, не окончив фразы.
– А это Мики,– продолжала Рози.– Он был славным парнем. Нет, я должна была бы сказать, он славный парень. Дело в том, что мы не знаем, что с ним случилось. Он просто исчез два года назад. И как Гэвин ни пытался его найти, все оказалось бесполезным. Он даже нанимал частных сыщиков.
– Когда кто-то хочет потеряться, ему обычно это удается,– заметил Джонни, все еще держа в руках фотографию.– А кто этот красавец с неотразимой улыбкой Кларка Гейбла?
– Это мой брат.
– Так это он парень Нелл?
– Да.
– Неплохо смотрится, стервец. Ему бы тоже сниматься в фильмах. Но скорее всего он не актер, иначе я бы знал. Чем он занимается?
– Он бухгалтер,– ответила Рози. Именно так должны были говорить она, Нелл и Гэвин. Никто не должен был знать, что Кевин тайный агент нью-йоркской полиции, из этого правила ни для кого не делалось исключений.
– И вы все подружились еще в детстве в Нью-Йорке?
– Мы познакомились около пятнадцати лет назад. И с тех пор очень дружны. Понимаешь, в то время мы все были сиротами, и наша компания как бы заменяла нам семью. Конечно, сейчас нас осталось только четверо. Санни и Мики – они, как бы это сказать... потеряны для нас.
Джонни кивнул и поставил фотографию на место. Его внимание привлек другой снимок, и, бросив на Рози быстрый взгляд, он сказал:
– Опять рискуя показаться любопытным, я все-таки должен спросить, кто эта хорошенькая малышка?
– Ее зовут Лизетт, она моя племянница. Рядом с ней ее мама, Колли. Если помнишь, я называла тебе это имя в тот вечер, когда мы познакомились. Эксперт по старинному серебру.
– Конечно, помню. Как ее здоровье?
– Она... она умерла,– выговорила Рози, чувствуя, что вот-вот расплачется. Потом, сумев все же овладеть собой, добавила: – У нее был рак. Мы все думали, что ей лучше, что болезнь удалось приостановить, но после Рождества вдруг наступило резкое ухудшение. Она умерла около трех недель назад.
– Боже мой, извини, я не знал. Мне не нужно было так допытываться! – воскликнул он, запинаясь на каждом слове, смущенный множеством оплошностей, допущенных им всего за несколько минут.
–Ничего, Джонни, все в порядке,– старалась успокоить его Рози, дотрагиваясь ладонью до его руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Ты что, действительно собираешься продать свою компанию? – удивленно воскликнула Рози.
– Да,– твердо сказала Нелл.
Рози молчала, понимая, что ее брат может не согласиться уволиться из полицейского управления. Через несколько секунд она сказала:
– Ох, не знаю, Нелл, не знаю,– и озабоченно покачала головой.– Я не уверена, что Кевин так легко сдастся. Это маловероятно. Не забывай, он коп в четвертом поколении. И по-настоящему любит свою работу.
– Надеюсь, меня он любит не меньше. И если я жертвую ради него своей фирмой «Джеффри энд компани», он должен проявить благородство и тоже чем-то пожертвовать.
– Но послушай, Нелл, не будем забывать, что у тебя есть большое наследство от мамы и бабушки. Вряд ли Кевину покажется такой уж большой жертвой продажа твоей компании: ведь у тебя нет необходимости зарабатывать себе на жизнь, если ты этого не хочешь.
– Ax, оставь, Рози! Я люблю свое дело. Я создала свою фирму сама, можно сказать, с нуля. Мне будет очень. нелегко с ней расстаться. –Я понимаю.
– И Кевин тоже.
–Он очень самолюбивый,– заметила Рози.
Нелл встала и заходила по комнате. Потом наконец проговорила:
– Я просто не знаю, что делать, Рози! Мне казалось, что это неплохой план. А ты меня сейчас как холодной водой окатила. Господи, ну почему меня угораздило влюбиться в тайного агента!
–Но он не просто какой-то там тайный агент. Он же Кевин Мадиган.
– В этом-то все и дело. Он замечательный. Таких, как он, больше нет.
–Да, тебе остается только одно утешение,– сказала Рози. – Какое же?
–Когда-нибудь ему все же придется выйти в отставку.
–Не уверена, что смогу так долго ждать,– ответила Нелл.
32
Джонни Фортьюн стоял перед зеркалом в спальне своего номера отеля «Плаза-Атеней», критически оглядывая свое отражение. Его тонкое загорелое лицо выражало задумчивость. Неожиданно он резко повернулся и вышел из комнаты.
Он уже трижды переодевался за сегодняшний вечер и делать это еще раз был не намерен, считая, что выбранные им наконец темно-серые брюки, черный кашемировый пиджак, белая вуалевая рубашка и черный в белый горошек галстук лучше всего подойдут для ужина в «Вольтере».
Этот ресторан на левом берегу Сены на набережной Вольтера выбрала Рози, объяснив ему, что это вполне приличное место, без претензий и с очень хорошей кухней. Джонни нашел ее выбор великолепным, и она предложила сама заказать для них столик.
Подхватив свое черное кашемировое пальто, оставленное им на стуле в гостиной, Джонни вышел в коридор и направился к лифтам. Через несколько минут он уже садился в машину, ожидавшую его у отеля, на авеню Монтень.
Когда водитель плавно тронул машину с места, и она помчалась в направлении Левого берега, легкая улыбка появилась на лице Джонни. Ему казалось забавным его собственное поведение. Он никогда не уделял такого внимания своей одежде, ни по какому случаю не переодевался по нескольку раз. А если и старался одеваться элегантно, то только для шоу, концертов и рекламных фотографий. Но никогда для женщины, Хотя, с другой стороны, никогда в его жизни не было такой женщины, как Рози.
И он никогда раньше не был влюблен. А вот сейчас, похоже, это произошло. Да, он влюбился в нее в тот вечер, когда Нелл привела ее на обед в его дом на Бенедикт-Кэньон. Теперь, частенько вспоминая свою неприязнь к Рози, он сам подсмеивался над собой. Не слишком долго просуществовало это чувство. С того вечера она постоянно занимала его мысли, редкие моменты он не думал о ней. Вот уже два месяца ее лицо стоит у него перед глазами и днем и ночью. И вот сейчас наконец он едет по улицам Парижа, чтобы встретиться с ней снова. Джонни ощутил сильное волнение. И нетерпение.
С трудом сдерживая желание приказать своему шоферу Алену жать на все педали, Джонни откинулся на спинку сиденья и постарался успокоиться и разобраться в своих чувствах.
Да, он влюблен в нее.
Да, он хочет – даже очень хочет обладать ею.
Да, и это решено, он хочет жениться на ней.
Розалинда Мадиган – это именно та женщина, которая ему нужна, единственная женщина. И, разумеется, только о ней он когда-либо думал как о будущей жене.
Неделю назад, когда он был на обеде в «Стейтен-Айленде» и его дядя Сальваторе завел разговор о женитьбе, ему так хотелось тогда все это выложить, рассказать им о Рози. Он до сих пор не понимает, как ему удалось сдержаться.
Рози будет сюрпризом для них, прекрасным сюрпризом. Сразу по возвращении в Нью-Йорк в начале апреля он пригласит дядю Вито и дядю Сальваторе на обед в хороший ресторан в Манхэттене. Вот тогда-то он и представит им Рози. Они непременно полюбят ее, так же, как и он, в этом нет никакого сомнения. Джонни подавил смешок, представив, как будет знакомить Рози со своими стариками. Они не смогут устоять против нее, его Розалинды. Он повторил про себя ее имя «Розалинда Мадиган». Оно ему нравилось. «Розалинда Фортьюн» тоже звучит весьма красиво. Внезапно Джонни охватил необъяснимый страх, до крайности усиливший его прежнее волнение. Неожиданно мысль о том, что он скоро увидит Рози, будет с ней рядом, показалась ему пугающей. Что если он разочаруется? Что если она не оправдает его ожиданий? Два месяца она была женщиной его мечты. Он буквально грезил ею, в порывах необузданной фантазии представляя себя с ней в разных ситуациях, в том числе и в постели. Из-за нее он избегал других женщин. И сейчас, из суеверия, он уже заранее настраивал себя на разочарование. Любовь к женщине была для Джонни совершенно новым чувством. Кроме своих дяди Вито и дяди Сальваторе, он вообще ни к кому не испытывал привязанности. Даже к тете Анджелине, жене Вито, которая всегда была так добра к нему.
Разумеется, он бы любил свою маму, это естественно, но он едва помнил ее, потому что она умерла, когда он был еще совсем маленький.
Да, пока он не встретил Рози, эти два старика были единственными людьми, к которым он испытывал хоть какие-то нежные чувства. Что же до женщин, они всегда были для него лишь объектами физического влечения.
Нахмурившись, Джонни посмотрел через окно автомобиля, с нетерпением ожидая, когда они наконец приедут на Рю-дель-Университе. Его волнение было так велико, что он готов был выскочить из собственной кожи.
И вдруг через секунду, как раз когда он собирался спросить Алена, где они находятся, машина остановилась.
–Мы приехали, monsieur,– сказал, глядя через плечо, Ален и улыбнулся. Прежде чем Джонни успел что-то ответить, шофер вышел из машины и открыл перед ним заднюю дверцу.
– Спасибо, Ален,– сказал Джонни и, глубоко вздохнув, направился к дому, где жила Рози.
Как только она открыла дверь и улыбнулась ему, Джонни почувствовал, как его панический страх рассеялся.
Он тоже улыбнулся ей широкой, счастливой улыбкой.
Она подошла к нему, взяла за руку и провела в квартиру.
Они стояли в прихожей, глядя друг на друга и все еще держась за руки. Оба молчали.
Наконец он сделал шаг к ней, притянул к себе и поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую.
–Я так рад тебя видеть, Рози,– произнес он.
– Я тоже, Джонни,– ответила она со смехом в голосе.
Его сияющие голубые глаза неотступно следовали за ней. В них отражалась буря чувств и желаний. Ему хотелось опять и опять целовать ее лицо, сорвать с нее платье, любить ее страстно, нежно и нескончаемо долго.
Хотелось рассказать ей обо всем, что он передумал со дня их встречи, поведать о своих чувственных фантазиях, сказать не теряя ни минуты, что он любит ее, попросить I выйти за него замуж.
Он хотел сказать ей все это прямо сейчас. Он все хотел сейчас. Сразу. Немедленно. Жизнь вдали от нее была для него больше невозможна. Но так больше не будет. Отныне они всегда будут вместе. До конца своих дней.
Конечно, он понимал, что все это пока неосуществимо. Он не может так сразу ни рассказать ей о своих переживаниях, ни объяснить что-либо. «Спокойно, не торопись»,– уговаривал он себя. И ему все-таки удалось справиться со своими взбунтовавшимися чувствами и овладеть собой.
Большую часть своей сознательной жизни он ждал встречи с ней, с женщиной своей мечты, со своей будущей верной подругой. Поэтому сейчас можно подождать еще немного, прежде чем она полностью станет принадлежать ему. Но это обязательно должно случиться.
– Давай я повешу твое пальто,– сказала Рози, протягивая руку.
– Д-да,– пробормотал он, только сейчас понимая, что стоял и смотрел на нее с довольно глупым видом.
Неловко освободившись от пальто, он передал его Рози.
Повесив его в стенной шкаф в прихожей, Рози опять улыбнулась, взяла за руку и повела по коридору в гостиную.
–У меня есть шампанское на льду и еще белое сухое вино. Но ты, может быть, предпочитаешь что-нибудь другое?
– О, мне все равно,– сказал он, рассеянно улыбаясь.– Ты что будешь?
– Бокал шампанского. Но ты можешь выбрать, что угодно, Джонни. Все что захочешь.
«О дорогая моя, надеюсь, что это так»,– подумал он, опять пристально глядя на нее, почти пожирая ее глазами. Потом, смущенный нарастающим в нем желанием, отвел взгляд и, подойдя к камину, сказал:
– Ну что ж, шампанское – это прекрасно, почему бы и нет? Конечно, Рози, с удовольствием.
– Извини, я сейчас,– проговорила она и исчезла, прежде чем он успел предложить открыть бутылку.
Джонни повернулся спиной к камину, с любопытством оглядел комнату: ему не терпелось узнать как можно больше о Рози.
Джонни сразу отметил про себя, с каким тонким вкусом обставлена гостиная. Хотя это была довольно большая комната, Рози не стала загромождать ее излишней мебелью: несколько изящных старинных столов, пристенный столик, диваны и кресла, обтянутые желтым, в тон стен шелком, небольшая коллекция картин на боковой стене. Посреди комнаты на блестящем паркетном полу – ковер. Повнимательнее взглянув на него, Джонни заметил, что местами он потерт, а краски потускнели от времени, однако было очевидно, что это старинная и очень дорогая вещь.
Повсюду стояли присланные им цветы. Ниши по обе стороны камина были украшены изящными фарфоровыми статуэтками и антикварными хрустальными лампами с абажурами из кремового шелка.
Джонни почувствовал себя как дома в этой удобной и уютной комнате, и даже само это ощущение доставляло ему радость. Привлеченный стоявшим у окна кабинетным роялем, Джонни сделал шаг к нему, но задержался у расставленных на столике фотографий. Кто эти люди? Надо будет спросить, когда она вернется. Ему необходимо знать все о Розалинде Мадиган.
Подсев к роялю, Джонни открыл крышку, и пальцы сами скользнули по клавишам. Он заиграл мелодию Кола Портера, одного из самых любимых своих композиторов. Потом, как это обычно бывало, он начал тихонько мурлыкать, а через минуту уже вполголоса напевал начало песни «Ты что-то делаешь со мной».
– Замечательно, Джонни! – воскликнула появившаяся в дверях Рози.
– Так, немножко побренчал,– ответил он, оглянувшись.
Рози держала в руках поднос, на котором стояли ведерко со льдом и бутылкой шампанского и бокалы. Он быстро поднялся, чтобы помочь ей, но Рози мягко отстранила его со словами:
– С этим я прекрасно справлюсь сама, не беспокойся,– и осторожно поставила поднос на кофейный столик перед камином.
– Жаль, что ты прервал пение,– продолжила она, наливая шампанское в высокие хрустальные бокалы.– Мне очень нравится твой голос, Джонни. Я люблю тебя слушать. Пожалуйста, спой еще. Ой, мне не следовало этого говорить, да? Это же твоя работа, то, чем ты постоянно занимаешься. И ты остался в Париже не для того, чтобы опять петь, а чтобы немного отдохнуть перед гастролями в Англии.
Джонни взял предложенный ему бокал, внутренне ликуя от ее слов. Она сказала, что ей очень нравится его голос. Это было чрезвычайно важно для него. Какое счастье услышать от нее такой комплимент!
– Когда я вижу рояль, ничего не могу с собой поделать, меня к нему так и тянет,– проговорил он.– Я еще спою для тебя много раз, когда ты захочешь. Но не сегодня. Сейчас давай лучше поговорим.– Подняв бокал, он сказал:
– За тебя, Рози, за самую прекрасную женщину Парижа!
Посмотрев на него, Рози почувствовала, что краснеет под его внимательным изучающим взглядом. Она покачала головой, ей хотелось отвернуться, спрятаться от этих ярко-голубых пронизывающих глаз, но она поняла, что не в силах этого сделать. Рассмеявшись и покачав головой, она сказала:
– Я вовсе не самая прекрасная женщина Парижа, но все равно спасибо. Я рада видеть тебя здесь, Джонни... в моем городе и в моем доме,– закончила она и слегка дотронулась своим бокалом до его.
– Для меня ты самая прекрасная женщина во всем мире,– тихо проговорил он, глядя на нее взглядом, полным едва сдерживаемой страсти. Потом вдруг отвел глаза, оглядел комнату и, резко меняя тему разговора, быстро спросил:
– У тебя очень славная квартира. Ты давно здесь живешь?
– Уже лет пять. Я ее обнаружила случайно и сразу же просто влюбилась.
Джонни сделал несколько шагов к покрытому бархатной скатертью столику и наклонился над фотографиями.
– Вот это ты с Нелл, это, я узнаю, молодой Гэвин Амброз. А кто остальные? – выпрямившись, он вопросительно взглянул на нее.
Рози подошла к нему и остановилась рядом.
Джонни обратил внимание, что у нее красивые ноги. Почему-то он не заметил этого раньше. Да ведь он и видел-то ее всего один раз и сейчас просто упустил из виду это обстоятельство. Мысленно он столько раз обладал ею, переживал с ней такие эротические сцены, что ему казалось, что он знает ее всю до мельчайших подробностей. На самом же деле, конечно, он совсем не знал ее.
Сейчас Рози стояла с ним рядом, и он ощущал ее дразнящий аромат: смесь нежного запаха ландыша, хорошего шампуня, мыла и молодой кожи. Джонни понимал, что она сведет его с ума еще до окончания сегодняшнего вечера. Она действовала на него, как сексуальный динамит.
Взяв со стола фотографию в серебряной рамке и показывая ее Рози, он еще раз спросил:
– Не хотел бы показаться любопытным, но все же кто эти ребята? Например, эта роскошная блондинка?
– Это Санни. Она тоже была членом нашей группы.
– Она великолепна. Что называется, таких только в кино снимать. Она не актриса?
Рози отрицательно покачала головой, и выражение ее лица слегка изменилось.
– Она в психиатрической клинике в Нью-Хейвене. Несколько лет назад она пристрастилась к наркотикам. Однажды приняла еще что-то, и это навсегда помутило ее разум. Теперь до конца дней своих она обречена вести растительную жизнь. Бедная Санни!
–О боже, надо же было такому случиться! – воскликнул он и поежился.– У меня было несколько знакомых, страдавших наркоманией, мне приходилось видеть....– Он замолчал, не окончив фразы.
– А это Мики,– продолжала Рози.– Он был славным парнем. Нет, я должна была бы сказать, он славный парень. Дело в том, что мы не знаем, что с ним случилось. Он просто исчез два года назад. И как Гэвин ни пытался его найти, все оказалось бесполезным. Он даже нанимал частных сыщиков.
– Когда кто-то хочет потеряться, ему обычно это удается,– заметил Джонни, все еще держа в руках фотографию.– А кто этот красавец с неотразимой улыбкой Кларка Гейбла?
– Это мой брат.
– Так это он парень Нелл?
– Да.
– Неплохо смотрится, стервец. Ему бы тоже сниматься в фильмах. Но скорее всего он не актер, иначе я бы знал. Чем он занимается?
– Он бухгалтер,– ответила Рози. Именно так должны были говорить она, Нелл и Гэвин. Никто не должен был знать, что Кевин тайный агент нью-йоркской полиции, из этого правила ни для кого не делалось исключений.
– И вы все подружились еще в детстве в Нью-Йорке?
– Мы познакомились около пятнадцати лет назад. И с тех пор очень дружны. Понимаешь, в то время мы все были сиротами, и наша компания как бы заменяла нам семью. Конечно, сейчас нас осталось только четверо. Санни и Мики – они, как бы это сказать... потеряны для нас.
Джонни кивнул и поставил фотографию на место. Его внимание привлек другой снимок, и, бросив на Рози быстрый взгляд, он сказал:
– Опять рискуя показаться любопытным, я все-таки должен спросить, кто эта хорошенькая малышка?
– Ее зовут Лизетт, она моя племянница. Рядом с ней ее мама, Колли. Если помнишь, я называла тебе это имя в тот вечер, когда мы познакомились. Эксперт по старинному серебру.
– Конечно, помню. Как ее здоровье?
– Она... она умерла,– выговорила Рози, чувствуя, что вот-вот расплачется. Потом, сумев все же овладеть собой, добавила: – У нее был рак. Мы все думали, что ей лучше, что болезнь удалось приостановить, но после Рождества вдруг наступило резкое ухудшение. Она умерла около трех недель назад.
– Боже мой, извини, я не знал. Мне не нужно было так допытываться! – воскликнул он, запинаясь на каждом слове, смущенный множеством оплошностей, допущенных им всего за несколько минут.
–Ничего, Джонни, все в порядке,– старалась успокоить его Рози, дотрагиваясь ладонью до его руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38