Колли тяжело вздохнула. Рози продолжила:
– Мы не можем поговорить с твоим отцом. По крайней мере я не осмелюсь. А ты?
– О нет, только не я! Ни за что в жизни!
– Я так и думала. Таким образом, остается только одно – поговорить со вторым участником этого дела, то есть с Кирой.– Рози немного помолчала, потом, поймав на себе взгляд Колли, спросила: – Почему ты на меня так странно смотришь? Я всегда считала, что с Кирой легко иметь дело, она такая открытая, дружелюбная. И к тому же вы с ней давние подруги, не так ли?
– Да.
– Тогда почему ты так странно смотришь?
– Я думаю, мне не совсем удобно говорить с ней об отце. Я просто стесняюсь касаться их взаимоотношений. Избави Бог!
– Я тебя понимаю. Но ведь Кира единственный человек, который может нам все объяснить, за исключением Анри, конечно, но этот вариант мы уже отвергли.
Колли молча кивнула.
Рози остановилась у окна и несколько мгновений задумчиво смотрела на реку Шер. Потом быстро вернулась к камину. Опираясь на старинный письменный стол, за которым сидела Колли, решительно сказала:
– Я поговорю с ней. А ты просто поедешь со мной, за компанию, хорошо?
– Конечно! – воскликнула Колли.– Но сначала нужно позвонить ей, договориться о встрече.
– Разумеется. Я и не собиралась свалиться ей на голову без предупреждения,– ответила Рози с легкой улыбкой.– Ты можешь сначала позвонить ей, а потом мы поедем. Я думаю, чем скорее, тем лучше. Может быть, сегодня же после обеда?
– Почему бы и нет, в самом деле! – Не теряя времени, Колли сняла трубку телефона и набрала номер.
22
Рози подумала, что в Кире Арно есть что-то величественное. Да, именно это слова, по ее мнению, наиболее точно отражало внешность и манеру держаться этой русской женщины.
Гордый наклон головы, прямая осанка, каждое движение были исполнены царственного спокойствия. Кира была довольно высокой – около метра семидесяти пяти – и обладала стройной фигурой. И хотя лицо ее не отличалось классической правильностью черт, взглянув на него, люди не могли отвести глаз, пораженные необычайной элегантностью и красотой.
Лицо ее было узким, с высокими, чуть скошенными скулами и гладким широким лбом. Тонко очерченные брови выгибались над большими, лучистыми, широко поставленными глазами.
Самым удивительным в ее внешности были, конечно, волосы – вьющиеся от природы, густые, блестящие, естественного темно-рыжего цвета. Сейчас они были распущены и пылающим ореолом обрамляли ее лицо. Одетая в просторный свитер-тунику из разноцветной шерсти осенних тонов, коричневые лосины и того же цвета короткие замшевые ботинки, она грациозно передвигалась по своей гостиной, являя собой воплощение изящной, утонченной и уверенной в себе женщины.
Была суббота, вторая половина для, и Кира угощала только что приехавших к ней Рози и Колли горячим чаем с лимоном. Наливая чай в высокие стаканы в серебряных филигранных подстаканниках, она рассказывала гостям о своей сестре Анастасии и о ее болезни.
– У нее был аппендицит,– объяснила Кира,– но, слава богу, сейчас уже все хорошо. Первое время после того как она выписалась из госпиталя, она еще неважно себя чувствовала, поэтому мне и пришлось съездить навестить ее.
– Да, отец говорил,– тихо произнесла Колли, сочувственно глядя на подругу.– Я так рада, что ей уже лучше.
– Я тоже,– сказала Кира.
В течение еще нескольких минут Кира и Колли продолжали оживленно беседовать об Анастасии и ее семье, а также об Ольге, третьей сестре, переехавшей недавно в Нью-Йорк.
Рози сидела, откинувшись на спинку стула. Одним ухом прислушиваясь к разговору, она ломала голову над тем, как бы перейти к теме Анри, ради чего они, собственно, и приехали. Вчера, договорившись с Кирой о встрече, Колли, конечно, не объяснила, почему они хотели бы ее видеть, а Кира не спрашивала.
Вчера вечером в разговоре с Колли Рози подчеркнула, что даже если они попытаются спросить Киру о причинах ее размолвки с Анри, она может и не сказать им всей правды. Колли с этим не согласилась, уверяя, что Кира всегда скрупулезно честна – иногда ее прямота доходит до резкости – и, конечно, она скажет им правду.
Звучала негромкая музыка. Это был один из редко исполняемых концертов Рахманинова, который, однако, был знаком Рози. Его звуки действовали успокаивающе. Наполненная солнцем гостиная была не слишком большой комнатой с высокими французскими окнами и выходящей в сад террасой. Беспорядочно украшенная французским и английским антиквариатом, находками с «блошиного рынка» и подобранными где-то Кирой непонятными обрывками и осколками, комната имела своеобразный богемный шарм и была весьма удобна несмотря на свой необычный вид.
Рози всегда нравилась Кира Арно. Сейчас, слушая, с какой любовью эта женщина рассказывает о своих сестрах, Рози прониклась к ней еще большей симпатией. Все три сестры были дочерьми русского дипломата, решившего остаться на Западе в 1971 году, когда Кире было пятнадцать лет. Ее отец тогда занимал пост атташе в советском посольстве в Вашингтоне. Он попросил политического убежища для себя, жены и трех дочерей, которое власти Соединенных Штатов ему незамедлительно предоставили. Затем под вымышленным именем он со своей семьей переехал жить на Средний Запад.
Когда в 1976 году отец умер, Кира с матерью и двумя сестрами перебрались жить во Францию, где у них были родственники по материнской линии. В двадцать семь лет Кира вышла замуж за Жака Арно, известного художника-импрессиониста. Но через два года их брак расстроился, и вскоре после этого, в 1980 году, Кира переехала из Парижа в долину Луары, где и поселилась в купленном ею старом особняке.
Кое-что из кириной истории Рози узнала от Колли, остальное рассказала сама Кира. И хотя Рози не очень часто общалась с этой русской, она всегда испытывала к ней теплое чувство.
– В общем я вернулась сюда в четверг днем,– говорила Кира в тот момент, когда Рози, оторвавшись от своих мыслей, выпрямилась на стуле и внимательно прислушалась.
– Не знаю, сколько я здесь еще пробуду. Но скорее всего, что недолго,– с сомнением в голосе сказала Кира.
– Но почему? – воскликнула Колли, вопросительно глядя на Киру.
Та промолчала. Рози спросила:
– Ты хочешь сказать, что не будешь здесь на Рождество?
– По-видимому, нет. Мне здесь, пожалуй, нечего делать. Да и Александру тоже. Лучше уж поехать обратно в Страсбург и провести праздники в семье сестры. Мама тоже будет там. И Ольга обещала прилететь из Нью-Йорка.
– Ты говоришь, что тебе здесь нечего делать на Рождество, но это неправда,– сказала Колли, нежно сжимая Кирину руку.– Ты можешь прийти к нам, как приходила все последние годы.
– Нет, я так не считаю,– покачала головой Кира. На секунду разговор прервался.
– Возникли какие-то проблемы, Кира? Я имею в виду, между тобой и Анри? – решила спросить напрямик Рози.
Опять возникла неловкая пауза.
– Именно поэтому ты хочешь вернуться в Страсбург? – настаивала Рози.
– Примерно так,– наконец согласилась Кира, слабо улыбаясь.
– Можем ли мы как-то помочь это уладить? – снова спросила Рози.
Кира отрицательно покачала головой. Тогда Колли сказала:
– Мы ведь из-за этого приехали сюда. Рози и я, мы подумали, что у тебя с отцом что-то не так, и решили стать, так сказать, посредниками ООН для улаживания конфликта. Мы хотим, чтобы между тобой и отцом наступил мир. Мы обе чувствуем, что между вами какой-то разлад. Но вы же так глубоко любите друг друга.
– Да, это так. И все же я не думаю, что здесь можно что-то исправить.
– Почему? – Рози впилась в нее глазами.– Когда ты кого-то любишь, а он любит тебя, всегда есть возможность помириться.
– Рози права,– поддержала подругу Колли.– Отец очень привязан к тебе, он любит тебя, Кира, я это знаю. Я даже думала, что мне удалось убедить его сделать тебе предложение. Теперь я вижу, что ошиблась, и все мои усилия пропали напрасно.
– Не совсем,– тихо сказала Кира с выражением чистосердечной прямоты на лице.– Твой отец, он... В некотором роде он сделал мне предложение...
Колли изумленно взглянула на Киру.
– Что это значит? Объясни как следует.
– Он сказал, что, по его мнению, мы должны подумать о том, чтобы узаконить наши отношения. Но он при этом не становился передо мной на одно колено и не делал предложения в классическом стиле. Он также не употреблял и самого слова «женитьба».
– Но ты же поняла, что он имеет в виду, правда? – тихо проговорила Колли.
– Конечно. Я не собираюсь утомлять вас подробностями, но в общем, не услышав от меня немедленного восторженного «да», он начал отступать. Бормотал что-то о своем преклонном возрасте, о том, что разница в двадцать восемь лет – это слишком много, и что было большой глупостью с его стороны надеяться, что я захочу связать свою жизнь со стариком. Он выбежал из комнаты, все еще бормоча про себя, что он старый дурак.
– Тебе нужно было догнать его, Кира,– мягко упрекнула ее Рози.– Сказать ему, что ты согласна выйти за нею замуж, что возраст не имеет значения. Разве не это ему хотелось услышать?
– Думаю, что да. Но я начала это понимать только сейчас.– Лицо Киры вдруг помрачнело; она сидела, закусив губу.
– Когда это произошло? – спросила Колли.
– Незадолго до того, как я поехала в Страсбург.
– Поэтому ты и поехала, да? – предположила Рози.
– Отчасти. Анастасия, конечно, в самом деле хотела, чтобы я была возле нее, но с ней была мама. Это стало просто хорошим оправданием для моей поездки. Я чувствовала, что мне нужно побыть одной, собраться с мыслями. И я решила, что расстояние поможет мне в этом.
– Но почему ты не позвонила отцу из Страсбурга, почему не сказала, что согласна выйти за него замуж?
Кира взглянула на Колли и покачала головой. Лицо ее стало замкнутым, лишенным эмоций. Глубоко вздохнув, она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Потом встала и подошла к окну. Какое-то время она стояла, глядя в сад затуманившимися от слез глазами. Сквозь слезы она различала неясные очертания деревьев. Они стояли голые и окоченевшие, трава пожухла, а бордюрные цветы по краям клумб засохли. Ее сад всегда зимой выглядел сиротливым, так ей казалось. Сиротливым, грустным и покинутым. Она подумала об Анри де Монфлери и почувствовала, что к горлу подступил комок. Последнее время ей все труднее управлять своими эмоциями. Кира знала, что Анри сейчас страдает так же, как и она сама, потому что они действительно любили друг друга. Но что оставалось делать? Она ничем не могла помочь ему. Как не могла помочь и себе.
Прерывисто и глубоко вздохнув, она кончиками пальцев смахнула слезы и вернулась к камину, возле которого сидели Колли и Рози.
– Я не позвонила Анри, потому что не хочу выходить за него замуж,– солгала она.
От растерянности Колли на какое-то время лишилась дара речи. Потом, обретя его вновь, она воскликнула:
– Но я не могу в это поверить, Кира! Это невозможно! Ты любишь отца, ты сама в этом призналась!
– Да,– сказала Кира,– я люблю его. Но иногда одной любви мало, чтобы преодолеть серьезные преграды.
– Ты имеешь в виду разницу в возрасте?
– Нет.
– Ну хорошо. Может быть, есть какое-то «обстоятельство, препятствующее браку»? Та причина, по которой ты не можешь выйти замуж за Анри де Монфлери? – спросила Рози, пристально глядя на Киру.
– Если ты говоришь об официальных препятствиях – их нет. Я разведена с Жаком.
– Но какое-то препятствие все-таки есть,– воскликнула Рози, глядя Кире в глаза.– Во всяком случае такой вывод напрашивается.
Кира покачала головой, как бы в ответ своим мыслям, потом резко встала и снова отошла к окну. Но там она не остановилась, чтобы, как раньше, посмотреть на сад, а, повернувшись, опять приблизилась к камину, потом снова вернулась к окну. Так она мерила шагами комнату – к окну и обратно – довольно долго. При этом лицо ее оставалось совершенно спокойным, почти неподвижным, но ее серые глаза выдавали огромное душевное волнение.
Наконец она остановилась и посмотрела на Колли и Рози. Потом сделала глубокий вдох и быстро, отрывисто заговорила:
– Хорошо, я скажу вам правду. Да, я хотела бы выйти замуж за Анри. Но не могу. Я боюсь Ги. Он знает обо мне одну... тайну. Если я выйду замуж за Анри, Ги ему все расскажет. Чтобы ранить его. Я этого не вынесу. Поэтому я должна уехать.
Колли и Рози не сводили с нее глаз. Они даже привстали со своих мест, слушая Киру.
– Какая тайна, Кира? – поспешно проговорила Колли.– Что может знать о тебе Ги?
Кире хотелось полностью довериться им, но она не могла этого сделать. Нервы ее уже не выдерживали.
23
Внимательно следящие за ней две пары глаз, голубые и зеленые, еще более усиливали ее растерянность и замешательство, заставляя съеживаться под их испытующими взглядами. Какое-то время Кира тоже молча смотрела на Колли и Рози, потом подошла к огню и встала, опираясь о каминную доску, глядя на яркие языки пламени.
Мысли ее путались. Сейчас она сама не могла понять, почему совершила такую глупость – упомянула о своей тайне. Лучше бы она вообще не говорила им ни слова или напридумывала гору лжи. В любом случае это было бы менее ужасно, чем согласиться, что «обстоятельство, препятствующее браку», как называет это Рози, действительно существовало.
– Твоя тайна не может быть настолько ужасной,– сказала Рози.
От растерянности Кира не могла сразу подобрать нужных слов, затем попыталась собраться и взять себя в руки. Через секунду она медленно, очень медленно повернулась и прямо взглянула в лицо сидевшей на диване Рози.
Женщины обменялись долгими проницательными взглядами, и Кира тихо произнесла:
– Она ужасна.
– Кира, пожалуйста, скажи нам, что такое знает про тебя Ги,– умоляла ее Колли.– Что бы ты ни сказала, это не изменит нашего к тебе отношения. Рози и я, мы так любим тебя. И отец, я знаю, тебя любит.
Кира молчала, лихорадочно соображая, что же делать, что им ответить. Лгать – это единственный выход. Она должна солгать, потому что не может сказать им правду.
Рози подалась вперед, опираясь локтями на колени.
– Вся семья знает, что Ги – любитель устраивать скандалы, никто не обращает внимания на его слова, ты же понимаешь.
– Я думаю, что на эти слова Анри обратит внимание,– быстро сказала Кира.
– Ну ладно, а почему Ги стала известна твоя тайна? – продолжала расспрашивать ее Колли.– Другими словами, как он сумел докопаться до нее?
– Он имел к ней непосредственное отношение,– ответила Кира и тут же упрекнула себя за это, с ужасом понимая, что сказала уже слишком много. Она снова повернулась лицом к камину и стояла так, опершись на каминную доску, стараясь унять появившуюся в ногах дрожь.
Полностью сознавая, насколько подавлена и удручена Кира, Рози сказала самым мягким тоном, на какой только была способна:
– Знаешь, я бы на твоем месте постаралась опередить Ги и первой рассказала обо всем Анри. Почему бы тебе так не сделать?
– Нет, это невозможно! – почти выкрикнула Кира, сверкая серыми глазами.
– Ну тогда почему бы тебе не прибегнуть к нашей помощи? Колли и я приехали к тебе не для того, чтобы судить, но выслушать и помочь, если это в наших силах. Ты можешь полностью доверять нам. Открой нам свою тайну, Кира, испытай ее на нас. А потом мы все вместе решим, как тебе лучше поступить. Три головы лучше одной.
– Правильно, это отличная мысль,– согласилась Колли, добавив: – Ги не в ладах с отцом, и уже давно, вы, конечно, сами это хорошо знаете. Отец уже много лет назад потерял к нему всякое уважение, и мнение Ги для него ничего не значит.
Кира стояла у камина, молча взвешивая их слова.
– Послушай, мы знаем, что ты никого не убивала. Ну что еще такое ужасное могло произойти? – воскликнула Рози.– Ну давай же, Кира, доверься нам. И, возможно, мы сумеем тебе помочь.
Кира перевела взгляд с Рози на Колли, потом опять взглянула на Рози и неожиданно для самой себя проговорила:
– Должно быть, тебе, Рози, будет неприятно это узнать. Дело в том, что...– Тут она внезапно остановилась.
Рози в упор взглянула на Киру.
– Что ты имеешь в виду?
«Я пропала,– подумала Кира.– Мне вообще не нужно было начинать этот разговор. А теперь придется продолжать, отступление невозможно. Но, может это и к лучшему – вот так сказать все открыто».
Кира заговорила медленно, тщательно подбирая слова:
– Когда в 1986 году я переехала жить сюда, на Луару, одной из моих первых знакомых, Колли, стала твоя тетя Софи Ролан. Она как бы взяла меня под свое крыло. В сентябре того же года, то есть после четырех месяцев нашего знакомства, она представила меня Ги. Мы тогда вместе были на обеде в Монте-Карло.
Чувствуя, что у нее пересохло в горле от смущения и страха, она с трудом глотнула и, прокашлявшись, взглянула Рози в глаза.
– В тот вечер он сказал мне, что вы с ним не живете. Точнее, что вы разведены, что ты оставила его и вернулась в Штаты.
– Я тогда работала над фильмом в Канаде,– прервала ее Рози.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38