Хотя
бы даже и в зиндане. Рошан привалился виском к холодному камню. В спокойст
вии подземелья ему чудилось равнодушное неодобрение.
Манбидж знал сотни узников.
В этой яме умирали неудачливые влюбленные, яростные мстители, искатели п
равды и завзятые лжецы. Все они маялись перед смертью, пятная тьму страхо
м и болью. Этот же узник почему-то был спокоен, перед его спокойствием тре
петала тьма.
«Над твоей головой три человеческих роста пустоты, решетка и стража, Ц ш
ептала она. Ц А выше Ц камень, камень, камень. Бойся меня, Фаррох! Я Ц дух т
юрем и неволи!»
Ц Глупый дух, Ц проворчал гебр, устраиваясь поудобнее. Ц Нашел кого пу
гать. Иди лучше с Исой потолкуй. Он ведь тоже пленник.
Тьма разочарованно отступила. Рошан же принялся размышлять. По всему пол
учалось, что сидеть в зиндане ему придется недолго. Слишком быстро разви
ваются события, слишком многим он нужен. Интересно, кто первый заявится: К
ерим или стражники Исы?
Или же ассасины?
Мысли Фарроха перескочили на рыцаря в желто-зеленом плаще.
«Прости, дружище, Ц подумал гебр, обращаясь к неведомому франку. Ц Очен
ь не вовремя ты появился. Но что же всё-таки значили твои слова о свадьбе? Ч
то за шутовство придумал Балак?»
Думай! Думай!
Где-то капала вода. Шуршали крысы, молясь своим помойным богам, прося у ни
х благ сытных и приятных: гнили, плесени да разрушения. Временами Рошану к
азалось, что он близок к разгадке, вот-вот ухватит суть. Но аша-правда не да
валась. Ускользала насмешливо, подмигивала: нет, не то, холодно.
Ц Рошан!
Где-то наверху зашуршали шаги. Посыпались вниз мелкие камешки. Гебр подн
ял голову.
Ц Рошан! Это я, Керим. Ради Аллаха, слышишь ли ты меня?
Свет факела резанул по глазам; узник прикрыл лицо. Стукнула решетка.
Ц Убери свет, Керим, Ц поморщился гебр. Ц Тут темно, прохладно. Я уж спат
ь собирался. Что привело тебя в этот поздний час?
Ц Не время спать, Рошан. Иса совсем плох. Клянусь тем, кто знает причины, мы
нуждаемся в тебе!
Фаррох уселся поудобнее. Вот и случилось то, о чем он думал. Дальнейшее он
представлял себе довольно хорошо. Всё в мире вплетено в миждем, или, как го
ворят индусы, в узор кармы. За причиной идет следствие. Одни наши поступки
влекут за собой другие. Главное Ц не терять связь с ашей-законом. Тогда п
редсказать поступки казначея будет несложно.
Ц Говори.
Ц Рошан, город спасать надо! Нынче такое время, что крысам лучше заодно с
котами. Мы уже решили: Сабих поднимет воинов, ты станешь во главе.
Ц Ну?! Решили, значит. Остался пустяк. Да?
Ц Да, Ц евнух сглотнул слюну. Ц Ты гебр, неверный. Огню поклоняешься. Ц
Лицо Керима пряталось во тьме, но Рошан знал, что тот настороженно огядыв
ается по сторонам. Ц Прими Аллаха, Рошан! Как человека прошу!
Гебр молчал.
Ц Помнишь, ты рассказывал о своем боге? Ормузде? Ты говорил, будто он хоте
л создать нас чистыми и непорочными. И ведь я поверил. Так приятно сознава
ть, что мы беленькие! Что чистота в нас изначальна, лишь прячется под слоем
грязи. Что я хоть и евнух, но созидателен по сути… Да, без мужских причинда
лов. Ваш Иблис Ц Ангро-Манью отравил людей, землю и небо. Не ты ли рассказы
вал, что наше назначение Ц сражаться с ним?
Рошан вздохнул. Богословского спора ему тут не хватает. И отчего люди так
любят всё переворачивать с ног на голову?
Ц Ты хорошо говоришь, Керим… Ц устало ответил он. Ц Но ты путаешь яични
цу с божьим даром. При чем тут моя вера?
Керим сплюнул с досады:
Ц Ни при чем, ни при чем. Но ты Ц лжец! А я-то думал… Ц Плевок скользнул по
решетке и шлепнулся в гнилую солому. Ц Город наполнен людьми, Рошан. Там
дети, старики, женщины. Не пощадят никого! Хасан просил помощи франков Ц т
ы думаешь, Балак простит это? Аллах великий, да открой же безумцу глаза его
! Тысячи жизней Ц вот цена твоего добра, Рошан!
Этого Фаррох не вынес:
Ц Да что ты знаешь о добре и зле, глупец? От того, что я приму ислам, или пове
шусь, или спляшу вприсядку, злая суть Балака не изменится. Он как хотел вас
вырезать, так и будет хотеть. Выслушай меня, Керим. Выслушай, а потом решай
сам.
Ц Говори.
Гебр откашлялся. Когда он последний раз пил? Утром, не позже.
Ц Керим, знать добро Ц прекрасно, но знать только его Ц это ловушка. Люд
и тьмы страстно мечтают о том, чтобы исчезла граница между запретным и до
зволенным. Ведь кто тогда уличит их. Мусульмане за воровство рубят руку. Г
де-то сажают в тюрьму, где-то порют, а где-то, может, говорят «пусть тебе буд
ет стыдно, нехороший человек!».
Ц Благословенна страна, в которой так.
Ц Да. Но суть в другом. Когда вор кичится тем, что он вор, когда убийца с гор
достью привязывает к седлу головы убитых Ц мир движется к гибели. Все ре
лигии проводят черту между хаосом и порядком. Там ли эта черта или в друго
м месте Ц неважно. Как человек искренне движется к свету Ц рано или позд
но он придет. И всё равно, откуда начат путь.
Ц Но тогда что тебе за разница? Огнепоклонничество или ислам Ц что с тог
о, если мы придем к одному и тому же?
Рошан засмеялся:
Ц Ты ведь себя сейчас убеждаешь? Значит, я прав, а ты Ц нет.
Ц Нет мощи и величия, кроме как у Аллаха!.. Ты дурак, Фаррох.
Ц Я честен, а это иное. Вы привыкли считать других дураками… И во что прев
ратился этот мир? Слышишь, Керим: чтобы перенести границу между добром и з
лом, ее надо сначала стереть. А когда она исчезнет Ц пусть даже на миг, Ц в
ся силы тьмы обрушится на меня. И не знаю, выдержу ли я.
Керим в отчаянии распластался на решетке. Аргументы, приготовленные для
самоубийцы, иссякали, словно сухой песок в кулаке. Когда он шел сюда, муэдз
ин возвестил аль-Магриб. Скоро придет время аль-Иша, а когда настанет ас-С
убх Ц всё закончится.
Утром Фарроха казнят.
Да Иблис с ним, с безумцем! Сам-то он, Керим, если верить Рошану, давно наход
ится во власти злого шайтана Ангро-Манью. Путь царедворца скользок, где-н
ибудь да оступишься. Там взятку сунешь, тут кляузу настрочишь. Слушок дур
ной о ком-нибудь пустишь… У евнухов мало радостей в жизни.
Пьянство. Обжорство. Интриги.
Керим ни одной не упустит.
И всё же, всё же… Ну нельзя Фарроху умирать! Аллах ведает, как ему удается, н
о проклятый гебр видит хорошее в любом мерзавце. Даже таком, как Керим.
И вот Ц предательство.
Завтра Фарроха поставят на ковер крови. А вместе с ним Ц всех манбиджцев,
не разбирая, кто прав, кто виноват.
Ц Фаррох, Ц прошептал казначей. Вспомнил, что узник далеко внизу и, може
т быть, не услышит, позвал громче: Ц Фаррох! Послушай, безумец. Мне в прошло
м году святой суфий историю рассказал. Ну сказку…
Ни звука не донеслось из тьмы. Евнух торопливо продолжал:
Ц Однажды одному человеку повстречался ангел. Обычный ангел по имени…
по имени… Аллах ведает, как его звали. Пусть будет Габриэль. И вот человек
спросил ангела: если Аллах милостив Ц отчего он допускает зло? Где справ
едливость? И ответил ангел: «Пойдем со мной. Я покажу тебе справедливость
».
Керим надолго замолк, вспоминая, что дальше. Он никогда не интересовался
сказками и не понимал, зачем их рассказывают. Ведь проще же объяснить обы
чными словами. Или же нет?.. Захочешь обмануть, сказки тоже ни к чему. Они сли
шком простодушны.
Он закрыл глаза. Лицо суфия-рассказчика всплыло перед ним, как наяву. Каза
лось, его собственный писклявый голос налился силой. В нем зазвучало убе
ждение.
Ц И вот отправились они в путь. Один из перходов оказался особенно тяжел
. Путники попросились на ночлег в богатый дом, но хозяин прогнал их. И Габр
иэль перед тем, как уйти, открыл ему клад Ц огромное золотое блюдо. Вслед
за тем они постучались к бедняку. Бедняк приютил их, накормил и роскошно о
бустроил. А утром Габриэль отнял жизнь у его коровы.
И спросил искатель мудрости: «Отчего ты поступил так? Где справедливость
в деяниях твоих?» И Габриэль отвечал: «Добро и зло сокрыты от твоих глаз. Б
людо это погубит богача Ц придут разбойники и зарежут неправедного. А к
орова умерла оттого, что пришло время умереть жене бедняка. И я попросил а
нгела смерти, чтобы тот забрал вместо нее корову».
И возрадовался искатель. И возблагодарил он Аллаха всемогущего…
Молчание гебра начинало раздражать. Керим замолк, поперхнувшись на полу
слове.
Ц Ну… что?.. Ц наконец спросил он.
Ц В смысле?
Ц Это… история. О различении… так сказать…
Рошан вздохнул.
Ц Скажи, Ц спросил он, Ц а что произошло с человеком, который рассказал
тебе эту притчу?
Ц Я щедро наградил его. Накормил, приютил в своем доме.
Ц Ну хоть чего-то он добился. Керим… никогда не рассказывай историй с чу
жого голоса. Суфии вплетают в них шум базара, бескрайнюю синь неба и вонь т
олпы. Что толку повторять басни, когда они мертвы без рассказчика? Смерть
богача не связана с блюдом. Богач был просто богат. И нечист душой. Смерть
коровы и смерть женщины также не связаны Ц просто никто не живет вечно. К
аким бы ни был бедняк хорошим и богобоязненным, ему не отменить этого зак
она.
Евнух лежал, вслушиваясь в угасающее эхо слов. Ныли ободранные колени. От
тюремной вони мутилось в голове. Всё оказалось бессмысленно… Поборник с
вета останется гнить в яме Ц ради каких-то своих призрачных идеалов.
А утром его убьют.
Аллах всемогущий! Ну понятно, он, Керим… Человек подлый, своекорыстный. Но
Рошан-то, Рошан! Ведь сотни людей погибнут из-за его упрямства! Как же так?
Где справедливость?!
Рванув ворот, чтобы легче было дышать, евнух вскочил на ноги. Побрел к выхо
ду, покачиваясь, словно безумный. Мелькнуло плоское, лишенное выражения
лицо стражника. Подслушивал, слуга шайтана…
Ну и пусть. Всё, всё потеряло смысл.
Внезапная мысль осенила казначея. Он бросился назад, крикнул:
Ц Эй, Рошан! Так что же нам делать-то?!
Ц А вот с этого и надо было начинать. Выпусти меня, Керим.
Ц Выпустить?
Ц Ну да. Ты что, глухой?
Ц А потом что?
Ц А потом начнется самое интересное. Я прокрадусь в лагерь Балака. Приде
тся вспомнить кое-какие ассасинские штучки, хоть видит Ормазд, как я их не
навижу. Керим, скажи, ты можешь достать одеяние муллы?
Ц Му…муллы?
Ц Да. Потребуется небольшой маскарад.
Потрясенный казначей не нашелся, что ответить.
БАЛАК И ЗНАТОКИ ШАРИАТА
То ли весна закружила, завертела эмира, то ли шайтан подстелил свой облез
лый хвост, но вот нужна Балаку эта перепуганная тощенькая девица Ц и всё
тут! Хоть сто мудрецов собери, сто знатоков Корана и сунны Ц а не переубед
ят упрямца, нет.
Ц Пленного Хасана ко мне! И пусть этот пес пошевеливается. Иначе, клянусь
тем, у кого высота и совершенство, не поздоровится ему!
Марьям сжалась. Вот оно. Всё по слову старой ведьмы и случилось. Ведут курд
ы связанного, исцарапанного Хасана Ц а на плечах у того алый праздничны
й халат.
Свадебное одеяние.
Ц Эй, Майах! Ц крикнул эмир. Ц Сердце радуется, глядя на праздник этого
несчастного. Будешь ли свидетелем на его свадьбе?
Ц С радостью и удовольствием, повелитель!
Вторым свидетелем стал лекарь Зейд. Балак выступал опекуном Марьям, всю
церемонию провели тут же, у костра, среди цветущих вишен.
Старухи вывели девушку. Вряд ли Хасан смог бы узнать свою невесту. Ее заку
тали в черную шелковую абайю, кроме обязательного платка-хиджаба, Балак
приказал девушке спрятать лицо под тонкой тканью. С замиранием сердца вы
шла Марьям к своему жениху.
Ц Эй, Хасан, Ц поприветствовал Балак пленника, Ц смотри: мы нашли тебе ж
енушку. Что не радостен ты? Или, Ц нахмурил он брови, Ц отказываешься от б
лагодеяния?
Ц Мне всё равно… Ц голос манбиджца звучал устало. Ц Делай со мной что х
очешь, Балак, и проклятье тебе.
Эмир снял с пояса саблю и, не вынимая из ножен, ударил ею Хасана по лицу. Пле
нник сжался, закрывая лицо ладонями. Пальцы намокли черным.
Ц Ты ведь знал, что злишь меня, сын паука и ослицы. Эй, мулла, приступай!
Ц Где мулла? Ц засуетился Зейд. Ц Ведите его!
Тьма расступилась, и к костру вышла долговязая фигура. Марьям вскрикнула
и зажала рот руками. Мулла был не просто высок Ц громаден. Казалось, он хр
омал на обе ноги, а чтобы не упасть, опирался на посох. Взгляды девушки и св
ященнослужителя встретились, и Ц о чудо! Ц мулла подмигнул.
Ц Брак, Ц начал он, Ц дело богоугодное. Ибо Пророк (да благословит его А
ллах и да приветствует, так сказал: «Я среди вас самый праведный и богобоя
зненный, но я пощусь и прекращаю пост, я молюсь и сплю, и я женюсь на женщина
х, и тот, кто отвернется от моей Сунны, не со мной».
Он хотел еще что-то добавить, но Майах, видя неудовольствие на лице эмира,
шепнул ему:
Ц Довольно, шейх. Не гневи повелителя, ты же видишь, как велико его желани
е! И клянусь тем, кто велик, я его понимаю.
Мулла закивал так, что казалось, голова его отвалится.
Ц С именем Аллаха и согласно Сунне Его Посланника, мир ему. Ц Он поверну
лся к девушке: Ц Приняла ли ты в мужья Хасана ибн Темуштегина?
Марьям промолчала. По словам Пророка (благословит его Аллах и да приветс
твует!), молчания женщины достаточно, чтобы признать ее согласие. Это с муж
чинами иначе. Тем обязательно надо что-то сказать.
Ц Хасан ибн Темуштегин, принимаешь ли ты в жены Марьям?
Манбиджец кусал губы, чтобы не рассмеяться. Ему ли не знать голоса Защитн
ика Городов? Но каковы же его намерения?
Ц Бери мое согласие, добрый человек, Ц отвечал он, Ц Даю с радостью. Ибо
видит Аллах, я люблю эту женщину, хоть и не понимал того раньше!
Марьям вздрогнула. Никаб скрывал ее лицо, ночная тьма не давала увидеть г
лаз, и хорошо, что так! Иначе слишком многое стало бы явным для эмира. Балак
беспокойно завозился, а пленник продолжал:
Ц Она отыскала меня среди войны и горя. Как я откажусь от нее?
Голос его звучал гнусаво. Тимурташ едва не сломал ему нос, когда они обсуж
дали вопросы сдачи Манбиджа.
Ц Вот и дивно! Да будет брак ваш осиян небесами. Ц Зейд зубоскалил, никог
о не стесняясь: Ц Воистину, не смог ты сделать лучшего выбора! Ибо девушка
эта обладает всеми совершенствами тех, что годятся в жены правоверным.
Ц Что ты болтаешь? Ц удивился Балак. Ц Как это? Объясни свои слова, инач
е твои бока познают плеть. Объяснишь хорошо Ц получишь награду.
Ц Яскажу. Слышишь меня, Хасан? Ц обратился он к пленнику. Ц Она богата
Ц ведь ты потерял всё, а девушка лишь на пути к приобретениям. Она для теб
я слишком хорошего происхождения, потому что ты сам хуже потомков пса и о
слицы. Она красива, как красива последняя женщина, которую ты увидишь в жи
зни. Она набожна Ц конечно же, в сравнении с тобой, отступник.
Балак хлопнул в ладоши:
Ц Зейд, награда твоя! Но за что ты так ненавидишь его? Все эти слова остали
сь бы несказанными, не будь у тебя причины.
Ц Это так, о мой повелитель. Когда твои воины брали отступника, Хасан уби
л самого молодого из них. Им оказался мой сын, Джафар.
Ц Твое горе утешится, Зейд. Дай срок. Ц Балак повернулся к своим воинам и
объявил:
Ц Всем готовиться к праздничному пиру! Пусть никто не скажет, что эмир ск
ареден. Что, выдавая замуж свою невольницу, он утаил хоть краюшку хлеба, ку
сок баранины или глоток вина.
Ц Внимание и повиновение! Ц поклонились те. Курды побежали исполнять п
риказ. Вскоре со стороны шатров донесся дружный радостный рев. Ему втори
л крик верблюдов, лошадей и ослов. Весть о пире разнеслась среди воинов эм
ира со скоростью мысли.
Тем временем лжемулла придвинулся к Хасану.
Ц Будь готов, Ц приказал он шепотом. Ц Во время пира я вас выведу.
Хасан кивнул едва заметно и указал глазами на Марьям. Великан прошел мим
о девушки и прошептал:
Ц Марьям, готовься. Скоро.
Ц Рошан! Ты…
Ц Тс-с!
Балак повернулся к пленнику:
Ц Все радуются твоему счастью, Хасан. Но Аллах Ц велик он! Ц заповедова
л так, что за радостью следуют огорчения. Настало время бед и уныния. Ты до
лжен дать своей жене развод.
Ц И это после того, как я даже не видел ее лица?
Ц В том нет нужды, Хасан. Скажи: «Марьям разведена со мной трижды и трижды
и трижды.» Иначе твоим мучениям ужаснутся демоны ада.
Ц Зависит ли это от меня или от тебя или от нее, эмир?
Ц Ай, как ты мне надоел, мерзавец!.. От тебя только от тебя.
Ц В таком случае, я отвечу Ц нет.
Марьям радостно встрепенулась. Эмир в недоумении повернулся к Зейду:
Ц Мне что, убить мерзавца?
Ц Жизнь и смерть его в твоих руках, повелитель. Он не входил к своей жене. П
осле его смерти женщина перестанет быть запретной для мусульманина.
Ц Но он мне нужен. Аллах ведает, как повернется дело с его братом Исой Ц п
роклятье ему! Возможно, пленник понадобится для переговоров.
Ц Тогда есть другое средство, Ц и Зейд зашептал на ухо эмиру.
Марьям смотрела на них с ненавистью. И это правоверный эмир! Человек, соби
рающийся возглавить поход против неверных!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
бы даже и в зиндане. Рошан привалился виском к холодному камню. В спокойст
вии подземелья ему чудилось равнодушное неодобрение.
Манбидж знал сотни узников.
В этой яме умирали неудачливые влюбленные, яростные мстители, искатели п
равды и завзятые лжецы. Все они маялись перед смертью, пятная тьму страхо
м и болью. Этот же узник почему-то был спокоен, перед его спокойствием тре
петала тьма.
«Над твоей головой три человеческих роста пустоты, решетка и стража, Ц ш
ептала она. Ц А выше Ц камень, камень, камень. Бойся меня, Фаррох! Я Ц дух т
юрем и неволи!»
Ц Глупый дух, Ц проворчал гебр, устраиваясь поудобнее. Ц Нашел кого пу
гать. Иди лучше с Исой потолкуй. Он ведь тоже пленник.
Тьма разочарованно отступила. Рошан же принялся размышлять. По всему пол
учалось, что сидеть в зиндане ему придется недолго. Слишком быстро разви
ваются события, слишком многим он нужен. Интересно, кто первый заявится: К
ерим или стражники Исы?
Или же ассасины?
Мысли Фарроха перескочили на рыцаря в желто-зеленом плаще.
«Прости, дружище, Ц подумал гебр, обращаясь к неведомому франку. Ц Очен
ь не вовремя ты появился. Но что же всё-таки значили твои слова о свадьбе? Ч
то за шутовство придумал Балак?»
Думай! Думай!
Где-то капала вода. Шуршали крысы, молясь своим помойным богам, прося у ни
х благ сытных и приятных: гнили, плесени да разрушения. Временами Рошану к
азалось, что он близок к разгадке, вот-вот ухватит суть. Но аша-правда не да
валась. Ускользала насмешливо, подмигивала: нет, не то, холодно.
Ц Рошан!
Где-то наверху зашуршали шаги. Посыпались вниз мелкие камешки. Гебр подн
ял голову.
Ц Рошан! Это я, Керим. Ради Аллаха, слышишь ли ты меня?
Свет факела резанул по глазам; узник прикрыл лицо. Стукнула решетка.
Ц Убери свет, Керим, Ц поморщился гебр. Ц Тут темно, прохладно. Я уж спат
ь собирался. Что привело тебя в этот поздний час?
Ц Не время спать, Рошан. Иса совсем плох. Клянусь тем, кто знает причины, мы
нуждаемся в тебе!
Фаррох уселся поудобнее. Вот и случилось то, о чем он думал. Дальнейшее он
представлял себе довольно хорошо. Всё в мире вплетено в миждем, или, как го
ворят индусы, в узор кармы. За причиной идет следствие. Одни наши поступки
влекут за собой другие. Главное Ц не терять связь с ашей-законом. Тогда п
редсказать поступки казначея будет несложно.
Ц Говори.
Ц Рошан, город спасать надо! Нынче такое время, что крысам лучше заодно с
котами. Мы уже решили: Сабих поднимет воинов, ты станешь во главе.
Ц Ну?! Решили, значит. Остался пустяк. Да?
Ц Да, Ц евнух сглотнул слюну. Ц Ты гебр, неверный. Огню поклоняешься. Ц
Лицо Керима пряталось во тьме, но Рошан знал, что тот настороженно огядыв
ается по сторонам. Ц Прими Аллаха, Рошан! Как человека прошу!
Гебр молчал.
Ц Помнишь, ты рассказывал о своем боге? Ормузде? Ты говорил, будто он хоте
л создать нас чистыми и непорочными. И ведь я поверил. Так приятно сознава
ть, что мы беленькие! Что чистота в нас изначальна, лишь прячется под слоем
грязи. Что я хоть и евнух, но созидателен по сути… Да, без мужских причинда
лов. Ваш Иблис Ц Ангро-Манью отравил людей, землю и небо. Не ты ли рассказы
вал, что наше назначение Ц сражаться с ним?
Рошан вздохнул. Богословского спора ему тут не хватает. И отчего люди так
любят всё переворачивать с ног на голову?
Ц Ты хорошо говоришь, Керим… Ц устало ответил он. Ц Но ты путаешь яични
цу с божьим даром. При чем тут моя вера?
Керим сплюнул с досады:
Ц Ни при чем, ни при чем. Но ты Ц лжец! А я-то думал… Ц Плевок скользнул по
решетке и шлепнулся в гнилую солому. Ц Город наполнен людьми, Рошан. Там
дети, старики, женщины. Не пощадят никого! Хасан просил помощи франков Ц т
ы думаешь, Балак простит это? Аллах великий, да открой же безумцу глаза его
! Тысячи жизней Ц вот цена твоего добра, Рошан!
Этого Фаррох не вынес:
Ц Да что ты знаешь о добре и зле, глупец? От того, что я приму ислам, или пове
шусь, или спляшу вприсядку, злая суть Балака не изменится. Он как хотел вас
вырезать, так и будет хотеть. Выслушай меня, Керим. Выслушай, а потом решай
сам.
Ц Говори.
Гебр откашлялся. Когда он последний раз пил? Утром, не позже.
Ц Керим, знать добро Ц прекрасно, но знать только его Ц это ловушка. Люд
и тьмы страстно мечтают о том, чтобы исчезла граница между запретным и до
зволенным. Ведь кто тогда уличит их. Мусульмане за воровство рубят руку. Г
де-то сажают в тюрьму, где-то порют, а где-то, может, говорят «пусть тебе буд
ет стыдно, нехороший человек!».
Ц Благословенна страна, в которой так.
Ц Да. Но суть в другом. Когда вор кичится тем, что он вор, когда убийца с гор
достью привязывает к седлу головы убитых Ц мир движется к гибели. Все ре
лигии проводят черту между хаосом и порядком. Там ли эта черта или в друго
м месте Ц неважно. Как человек искренне движется к свету Ц рано или позд
но он придет. И всё равно, откуда начат путь.
Ц Но тогда что тебе за разница? Огнепоклонничество или ислам Ц что с тог
о, если мы придем к одному и тому же?
Рошан засмеялся:
Ц Ты ведь себя сейчас убеждаешь? Значит, я прав, а ты Ц нет.
Ц Нет мощи и величия, кроме как у Аллаха!.. Ты дурак, Фаррох.
Ц Я честен, а это иное. Вы привыкли считать других дураками… И во что прев
ратился этот мир? Слышишь, Керим: чтобы перенести границу между добром и з
лом, ее надо сначала стереть. А когда она исчезнет Ц пусть даже на миг, Ц в
ся силы тьмы обрушится на меня. И не знаю, выдержу ли я.
Керим в отчаянии распластался на решетке. Аргументы, приготовленные для
самоубийцы, иссякали, словно сухой песок в кулаке. Когда он шел сюда, муэдз
ин возвестил аль-Магриб. Скоро придет время аль-Иша, а когда настанет ас-С
убх Ц всё закончится.
Утром Фарроха казнят.
Да Иблис с ним, с безумцем! Сам-то он, Керим, если верить Рошану, давно наход
ится во власти злого шайтана Ангро-Манью. Путь царедворца скользок, где-н
ибудь да оступишься. Там взятку сунешь, тут кляузу настрочишь. Слушок дур
ной о ком-нибудь пустишь… У евнухов мало радостей в жизни.
Пьянство. Обжорство. Интриги.
Керим ни одной не упустит.
И всё же, всё же… Ну нельзя Фарроху умирать! Аллах ведает, как ему удается, н
о проклятый гебр видит хорошее в любом мерзавце. Даже таком, как Керим.
И вот Ц предательство.
Завтра Фарроха поставят на ковер крови. А вместе с ним Ц всех манбиджцев,
не разбирая, кто прав, кто виноват.
Ц Фаррох, Ц прошептал казначей. Вспомнил, что узник далеко внизу и, може
т быть, не услышит, позвал громче: Ц Фаррох! Послушай, безумец. Мне в прошло
м году святой суфий историю рассказал. Ну сказку…
Ни звука не донеслось из тьмы. Евнух торопливо продолжал:
Ц Однажды одному человеку повстречался ангел. Обычный ангел по имени…
по имени… Аллах ведает, как его звали. Пусть будет Габриэль. И вот человек
спросил ангела: если Аллах милостив Ц отчего он допускает зло? Где справ
едливость? И ответил ангел: «Пойдем со мной. Я покажу тебе справедливость
».
Керим надолго замолк, вспоминая, что дальше. Он никогда не интересовался
сказками и не понимал, зачем их рассказывают. Ведь проще же объяснить обы
чными словами. Или же нет?.. Захочешь обмануть, сказки тоже ни к чему. Они сли
шком простодушны.
Он закрыл глаза. Лицо суфия-рассказчика всплыло перед ним, как наяву. Каза
лось, его собственный писклявый голос налился силой. В нем зазвучало убе
ждение.
Ц И вот отправились они в путь. Один из перходов оказался особенно тяжел
. Путники попросились на ночлег в богатый дом, но хозяин прогнал их. И Габр
иэль перед тем, как уйти, открыл ему клад Ц огромное золотое блюдо. Вслед
за тем они постучались к бедняку. Бедняк приютил их, накормил и роскошно о
бустроил. А утром Габриэль отнял жизнь у его коровы.
И спросил искатель мудрости: «Отчего ты поступил так? Где справедливость
в деяниях твоих?» И Габриэль отвечал: «Добро и зло сокрыты от твоих глаз. Б
людо это погубит богача Ц придут разбойники и зарежут неправедного. А к
орова умерла оттого, что пришло время умереть жене бедняка. И я попросил а
нгела смерти, чтобы тот забрал вместо нее корову».
И возрадовался искатель. И возблагодарил он Аллаха всемогущего…
Молчание гебра начинало раздражать. Керим замолк, поперхнувшись на полу
слове.
Ц Ну… что?.. Ц наконец спросил он.
Ц В смысле?
Ц Это… история. О различении… так сказать…
Рошан вздохнул.
Ц Скажи, Ц спросил он, Ц а что произошло с человеком, который рассказал
тебе эту притчу?
Ц Я щедро наградил его. Накормил, приютил в своем доме.
Ц Ну хоть чего-то он добился. Керим… никогда не рассказывай историй с чу
жого голоса. Суфии вплетают в них шум базара, бескрайнюю синь неба и вонь т
олпы. Что толку повторять басни, когда они мертвы без рассказчика? Смерть
богача не связана с блюдом. Богач был просто богат. И нечист душой. Смерть
коровы и смерть женщины также не связаны Ц просто никто не живет вечно. К
аким бы ни был бедняк хорошим и богобоязненным, ему не отменить этого зак
она.
Евнух лежал, вслушиваясь в угасающее эхо слов. Ныли ободранные колени. От
тюремной вони мутилось в голове. Всё оказалось бессмысленно… Поборник с
вета останется гнить в яме Ц ради каких-то своих призрачных идеалов.
А утром его убьют.
Аллах всемогущий! Ну понятно, он, Керим… Человек подлый, своекорыстный. Но
Рошан-то, Рошан! Ведь сотни людей погибнут из-за его упрямства! Как же так?
Где справедливость?!
Рванув ворот, чтобы легче было дышать, евнух вскочил на ноги. Побрел к выхо
ду, покачиваясь, словно безумный. Мелькнуло плоское, лишенное выражения
лицо стражника. Подслушивал, слуга шайтана…
Ну и пусть. Всё, всё потеряло смысл.
Внезапная мысль осенила казначея. Он бросился назад, крикнул:
Ц Эй, Рошан! Так что же нам делать-то?!
Ц А вот с этого и надо было начинать. Выпусти меня, Керим.
Ц Выпустить?
Ц Ну да. Ты что, глухой?
Ц А потом что?
Ц А потом начнется самое интересное. Я прокрадусь в лагерь Балака. Приде
тся вспомнить кое-какие ассасинские штучки, хоть видит Ормазд, как я их не
навижу. Керим, скажи, ты можешь достать одеяние муллы?
Ц Му…муллы?
Ц Да. Потребуется небольшой маскарад.
Потрясенный казначей не нашелся, что ответить.
БАЛАК И ЗНАТОКИ ШАРИАТА
То ли весна закружила, завертела эмира, то ли шайтан подстелил свой облез
лый хвост, но вот нужна Балаку эта перепуганная тощенькая девица Ц и всё
тут! Хоть сто мудрецов собери, сто знатоков Корана и сунны Ц а не переубед
ят упрямца, нет.
Ц Пленного Хасана ко мне! И пусть этот пес пошевеливается. Иначе, клянусь
тем, у кого высота и совершенство, не поздоровится ему!
Марьям сжалась. Вот оно. Всё по слову старой ведьмы и случилось. Ведут курд
ы связанного, исцарапанного Хасана Ц а на плечах у того алый праздничны
й халат.
Свадебное одеяние.
Ц Эй, Майах! Ц крикнул эмир. Ц Сердце радуется, глядя на праздник этого
несчастного. Будешь ли свидетелем на его свадьбе?
Ц С радостью и удовольствием, повелитель!
Вторым свидетелем стал лекарь Зейд. Балак выступал опекуном Марьям, всю
церемонию провели тут же, у костра, среди цветущих вишен.
Старухи вывели девушку. Вряд ли Хасан смог бы узнать свою невесту. Ее заку
тали в черную шелковую абайю, кроме обязательного платка-хиджаба, Балак
приказал девушке спрятать лицо под тонкой тканью. С замиранием сердца вы
шла Марьям к своему жениху.
Ц Эй, Хасан, Ц поприветствовал Балак пленника, Ц смотри: мы нашли тебе ж
енушку. Что не радостен ты? Или, Ц нахмурил он брови, Ц отказываешься от б
лагодеяния?
Ц Мне всё равно… Ц голос манбиджца звучал устало. Ц Делай со мной что х
очешь, Балак, и проклятье тебе.
Эмир снял с пояса саблю и, не вынимая из ножен, ударил ею Хасана по лицу. Пле
нник сжался, закрывая лицо ладонями. Пальцы намокли черным.
Ц Ты ведь знал, что злишь меня, сын паука и ослицы. Эй, мулла, приступай!
Ц Где мулла? Ц засуетился Зейд. Ц Ведите его!
Тьма расступилась, и к костру вышла долговязая фигура. Марьям вскрикнула
и зажала рот руками. Мулла был не просто высок Ц громаден. Казалось, он хр
омал на обе ноги, а чтобы не упасть, опирался на посох. Взгляды девушки и св
ященнослужителя встретились, и Ц о чудо! Ц мулла подмигнул.
Ц Брак, Ц начал он, Ц дело богоугодное. Ибо Пророк (да благословит его А
ллах и да приветствует, так сказал: «Я среди вас самый праведный и богобоя
зненный, но я пощусь и прекращаю пост, я молюсь и сплю, и я женюсь на женщина
х, и тот, кто отвернется от моей Сунны, не со мной».
Он хотел еще что-то добавить, но Майах, видя неудовольствие на лице эмира,
шепнул ему:
Ц Довольно, шейх. Не гневи повелителя, ты же видишь, как велико его желани
е! И клянусь тем, кто велик, я его понимаю.
Мулла закивал так, что казалось, голова его отвалится.
Ц С именем Аллаха и согласно Сунне Его Посланника, мир ему. Ц Он поверну
лся к девушке: Ц Приняла ли ты в мужья Хасана ибн Темуштегина?
Марьям промолчала. По словам Пророка (благословит его Аллах и да приветс
твует!), молчания женщины достаточно, чтобы признать ее согласие. Это с муж
чинами иначе. Тем обязательно надо что-то сказать.
Ц Хасан ибн Темуштегин, принимаешь ли ты в жены Марьям?
Манбиджец кусал губы, чтобы не рассмеяться. Ему ли не знать голоса Защитн
ика Городов? Но каковы же его намерения?
Ц Бери мое согласие, добрый человек, Ц отвечал он, Ц Даю с радостью. Ибо
видит Аллах, я люблю эту женщину, хоть и не понимал того раньше!
Марьям вздрогнула. Никаб скрывал ее лицо, ночная тьма не давала увидеть г
лаз, и хорошо, что так! Иначе слишком многое стало бы явным для эмира. Балак
беспокойно завозился, а пленник продолжал:
Ц Она отыскала меня среди войны и горя. Как я откажусь от нее?
Голос его звучал гнусаво. Тимурташ едва не сломал ему нос, когда они обсуж
дали вопросы сдачи Манбиджа.
Ц Вот и дивно! Да будет брак ваш осиян небесами. Ц Зейд зубоскалил, никог
о не стесняясь: Ц Воистину, не смог ты сделать лучшего выбора! Ибо девушка
эта обладает всеми совершенствами тех, что годятся в жены правоверным.
Ц Что ты болтаешь? Ц удивился Балак. Ц Как это? Объясни свои слова, инач
е твои бока познают плеть. Объяснишь хорошо Ц получишь награду.
Ц Яскажу. Слышишь меня, Хасан? Ц обратился он к пленнику. Ц Она богата
Ц ведь ты потерял всё, а девушка лишь на пути к приобретениям. Она для теб
я слишком хорошего происхождения, потому что ты сам хуже потомков пса и о
слицы. Она красива, как красива последняя женщина, которую ты увидишь в жи
зни. Она набожна Ц конечно же, в сравнении с тобой, отступник.
Балак хлопнул в ладоши:
Ц Зейд, награда твоя! Но за что ты так ненавидишь его? Все эти слова остали
сь бы несказанными, не будь у тебя причины.
Ц Это так, о мой повелитель. Когда твои воины брали отступника, Хасан уби
л самого молодого из них. Им оказался мой сын, Джафар.
Ц Твое горе утешится, Зейд. Дай срок. Ц Балак повернулся к своим воинам и
объявил:
Ц Всем готовиться к праздничному пиру! Пусть никто не скажет, что эмир ск
ареден. Что, выдавая замуж свою невольницу, он утаил хоть краюшку хлеба, ку
сок баранины или глоток вина.
Ц Внимание и повиновение! Ц поклонились те. Курды побежали исполнять п
риказ. Вскоре со стороны шатров донесся дружный радостный рев. Ему втори
л крик верблюдов, лошадей и ослов. Весть о пире разнеслась среди воинов эм
ира со скоростью мысли.
Тем временем лжемулла придвинулся к Хасану.
Ц Будь готов, Ц приказал он шепотом. Ц Во время пира я вас выведу.
Хасан кивнул едва заметно и указал глазами на Марьям. Великан прошел мим
о девушки и прошептал:
Ц Марьям, готовься. Скоро.
Ц Рошан! Ты…
Ц Тс-с!
Балак повернулся к пленнику:
Ц Все радуются твоему счастью, Хасан. Но Аллах Ц велик он! Ц заповедова
л так, что за радостью следуют огорчения. Настало время бед и уныния. Ты до
лжен дать своей жене развод.
Ц И это после того, как я даже не видел ее лица?
Ц В том нет нужды, Хасан. Скажи: «Марьям разведена со мной трижды и трижды
и трижды.» Иначе твоим мучениям ужаснутся демоны ада.
Ц Зависит ли это от меня или от тебя или от нее, эмир?
Ц Ай, как ты мне надоел, мерзавец!.. От тебя только от тебя.
Ц В таком случае, я отвечу Ц нет.
Марьям радостно встрепенулась. Эмир в недоумении повернулся к Зейду:
Ц Мне что, убить мерзавца?
Ц Жизнь и смерть его в твоих руках, повелитель. Он не входил к своей жене. П
осле его смерти женщина перестанет быть запретной для мусульманина.
Ц Но он мне нужен. Аллах ведает, как повернется дело с его братом Исой Ц п
роклятье ему! Возможно, пленник понадобится для переговоров.
Ц Тогда есть другое средство, Ц и Зейд зашептал на ухо эмиру.
Марьям смотрела на них с ненавистью. И это правоверный эмир! Человек, соби
рающийся возглавить поход против неверных!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36