Тем Буриданом, что на зависть многим удостоился чести находиться при графине де Клар, был Леон де Мальвуа. Он казался совершенно спокоен. Отныне лишь одна страсть неотступно владела им.
– Ну как, – обратилась к нему графиня у выхода из галереи, где сидел оркестр, – разве я не держу слова? Вы слыхали о следователе?
– Нет, – ответил нотариус. – Я понял одно: участь моя всецело в ваших руках.
– И то неплохо, – рассмеялась Маргарита, раскланиваясь налево и направо (ей очень нужно было, чтоб все запомнили ее в костюме вулкана). – Вы ведь знаете, не такая уж я злая, а к вам по-прежнему питаю большую слабость. Но почему не приехала ваша сестра?
– В последнюю минуту занемогла, – смущенно ответил Леон.
После короткого раздумья графиня заговорила:
– Ваша сестра милейшая девушка, думаю, не надо бы ей мешаться в эти дела… Ну как, удалось вам повидаться с нашим знаменитым Господином Сердце?
– Он трижды не заставал меня дома, – начал Леон, – а я столько же раз – его. Видимо, сама судьба не желает нашей встречи.
– Как знать! – веско и с расстановкой проговорила графиня. – Возможно, вы с ним очень скоро сойдетесь лицом к лицу. Я говорила, что питаю к вам обоим теплые чувства. Мне бы не хотелось, чтобы с кем-нибудь из вас произошло несчастье.
Леон промолчал.
– Вы даже не спросили о графе… – заговорила снова Маргарита.
– Говорят, что он… очень болен, – отводя взгляд, прошептал Леон.
– И зря говорят. Нам повезло найти одного шарлатана, который его воскресил. Просто удивительно, как эти проходимцы ухитряются продлить жизнь тем, кому не в силах помочь настоящие врачи! Знаком ли вам доктор Ленуар?
– Доктор Абель Ленуар вовсе не шарлатан, сударыня, – ответил Леон. – В Париже нет врача с более прочной и общепризнанной репутацией.
– А я называю его шарлатаном, потому что он вылечивает. Разве вы не видите, Мальвуа, у меня игривое настроение, и в глубине души я очень добропорядочно люблю моего бедного Жулу?
Они снова помолчали. Вдруг Леон вздрогнул.
– Она прелесть! – сказала графиня, проследив его взгляд.
Леон остановился словно громом пораженный. Перед ним скользила Нита – «летнее облако». Она танцевала с другим Буриданом, тоже в маске, как и Леон. Два Буридана обменялись взглядами сквозь прорези в шелке.
– Ах, вы узнали меня, господин нотариус? – сказала Нита, смеясь и одновременно краснея (так, во всяком случае, показалось ее кавалеру, заметившему, как кровь прилила к ее щекам). – Вижу, Роза выдала меня; но вас она мне тоже выдала. Я только что получила от нее письмо, очень странное, я из него смогла уразуметь лишь то, что она захворала. Она в самом деле больна?
– В самом деле, – ответил Леон, не отводя взгляда от кавалера Ниты; тот меж тем пристально смотрел на Маргариту, подавая принцессе руку для следующей фигуры.
– Это был господин де Мальвуа? – спросил он, продолжая танцевать.
– Да, – ответила Нита. – Вы знаете его сестру, она моя лучшая подруга.
– С ним я тоже знаком! – внушительно проговорил Буридан.
Маргарита тем временем все беседовала со вторым Буриданом.
– Напрасно ваша сестра писала принцессе, – сказала графиня. – Что за письмо! Как прикажете это понимать? Я бьюсь ради вас изо всех сил, мой бедный Леон, но если ваша сестра попробует встать у меня на пути, вам же хуже!
– Хуже! – повторил молодой нотариус. – Как бы ни обернулось дело, все одно мне будет хуже! Я во власти какого-то тяжкого предчувствия, оно не дает мне думать.
– И как раз тогда, когда вы можете выиграть главный приз в лотерее! – воскликнула графиня. – Вы знаете, что здесь находится господин Мерсье?
– А на что вам этот господин Мерсье?
– Ну вот! – внезапно остановившись, резко сказала графиня. – Вы ведь хотите получить только Ниту, так? Вы ж не претендуете на наследство де Клар?
– Нита… – прошептал Леон, невольно задрожав. – Ах, если бы я мог надеяться на такое счастье!
Графиня засмеялась.
– Значит, не перевелись еще водевильные влюбленные! – сказала она. – Откуда такая слепота? Вы видели, как она покраснела, взглянув на вас?
– Нита… – повторил Леон. – Я ничего не заметил. Вижу только, что лечу в какую-то пропасть.
– Ох уж эти робкие воздыхатели! – воскликнула Маргарита с безупречно разыгранным нетерпением, дернув его руку. – Зайчики пугливые! Вам нужно, чтоб бедная крошка залезла на крышу и кричала на весь белый свет: «Я люблю Леона де Мальвуа, хотя он всего лишь нотариус!»
– Не смейтесь надо мной, сударыня, – сказал Леон, – ведь я страдаю, смертельно страдаю!
– Да что ж тут страдать, вам ведь говорят…
– Страдаю, – прервал ее Леон, – ибо в ваших насмешках есть доля правды. Я не поверю, пока не услышу признания из уст самой Ниты де Клар.
Лицо Маргариты вспыхнуло под маской странной радостью.
– Вы его услышите.
Сказано было так уверенно, что сердце Леона бешено забилось.
– Уже на этом балу вы услышите признание из ее собственных уст, я все устрою. Теперь вы довольны?
– Если это свершится, сударыня, – сдавленным голосом прошептал нотариус, – я стану вашим рабом навеки.
Тем временем бал продолжался. Церемонные фигуры кадрили сменяли одна другую, под звуки новомодного «Черного домино» и нестареющую мелодию «Лужайки» лились важные и пустые речи. Обсуждался свежевышедший роман и отставка министерства, новая опера Мейербера и драма Виктора Гюго, истерзанная цензурой; болтали о герцогине, которая перехитрила танцовщицу, и о танцовщице, которая того гляди прыгнет в герцогини, прости, Господи! Говорили о приданом бельгийской королевы: жалкий миллион, десятая часть того, что дают за какой-нибудь баронессой из дочерей Израиля, причем находили, что для дочери и жены короля это многовато!
Из-под гомона всех этих разговоров, который как отчетливый рисунок вышивки рождается из хитросплетения ниток, проглядывала история де Кларов – не менее запутанная.
Известный адвокат господин Мерсье беседовал с принцем Поличени уже почти полчаса.
По-видимому, речь шла о восстановлении в правах – предмете особенно милом сердцу господина Мерсье, как, впрочем, и почти всех собравшихся.
Матери, обремененные дочками на выданье, уже исподтишка приглядывались к неаполитанскому лейб-гвардейцу – невзрачной куколке, обещавшей вот-вот обернуться бабочкой. Господин Сердце, хозяин мастерской Каменного Сердца, вызывал лишь смех. Чтоб герцог де Клар малевал вывески! Нет уж, увольте! Ему не сочувствовал никто, кроме, пожалуй, старухи-маркизы Ля-Рошгару, опоры всех Людовиков XVII – прошлых, настоящих и будущих.
Графиня направилась через гостиную к бильярдной, помещавшейся, как уже говорилось, под покоями ее мужа. Дойдя до крайнего будуара, она поманила пальцем дворецкого и с минуту что-то шепотом втолковывала ему.
Тот немедля направился к дверям бильярдной, где в это время отдыхали и беседовали гости. Курительная находилась в противоположном крыле особняка, по другую сторону бала.
С этой минуты дворецкий неотлучно нес караул у двери. Он ничего не говорил выходившим, но преграждал путь желавшим войти и вкрадчиво и твердо повторял пять слов: «Госпожа графиня просит ее извинить…».
Понять можно было как угодно, но люди поспешно удалялись.
Итак, гости мало-помалу выходили из бильярдной, новых туда не пускали, и она постепенно опустела.
Графиня вернулась к Леону, и беседа их возобновилась.
– Кто этот Буридан, что с ней танцует? – спросил Леон.
– Злополучный костюм! – ответила Маргарита. – Вы тоже выбрали его, чтоб напомнить мне прошлое?
В голосе ее прозвучали строгие ноты, но Леон их не расслышал.
– Кто этот Буридан? – повторил он свой вопрос.
– Понятия не имею. Человек, попирающий моду, вроде вас…
– А Господин Сердце здесь? – снова спросил нотариус.
– Я его жду, – ответила Маргарита, – но покуда не приметила.
Кадриль закончилась. Мимо них прошествовала к бильярдной принцесса Эпстейн со своим кавалером.
Два Буридана обменялись взглядом.
– Я попрошу ее оставить за вами одну кадриль, – сказала графиня. – Вы не против?
Внезапно Леон почувствовал, как чьи-то пальцы коснулись его руки. Он обернулся. Мимо медленно проходили два черных домино, мужчина и женщина.
– Берегись, не играй с огнем, – сказала женщина, обратясь к Леону.
Она намекала на вулкан.
– Прекрасная маска, мой огонь не обжигает, – задорно парировала графиня.
Леон недоумевал, чей это был голос. Он показался ему знакомым.
Домино скрылись в толпе, а графиня с Леоном и принцесса с Буриданом разошлись в разные стороны.
В дверях бильярдной, где Нита и ее Буридан вскоре очутились, они не встретили никаких преград. Очевидно, на них запрет не распространялся. При виде пары дворецкий посторонился, и они вошли.
Следом за ними, но на расстоянии, стараясь не попадаться на глаза, подошли к бильярдной дама в черном домино (та, что посоветовала Леону не играть с огнем) и ее спутник. Но едва они собрались войти, перед ними вырос дворецкий, поклонился и сказал:
– Госпожа графиня просит ее извинить.
Черные домино, чуть пошептавшись, отошли.
Тем временем графиня, отпустив руку Леона со словами «скоро увидимся», кивком головы подозвала красавца виконта и направилась к выходу.
– Больше они не встретятся никогда! – прошептала она. – Уж я позаботилась!
И затем добавила:
– Мадемуазель Мальвуа на балу, доктор Ленуар тоже. Войска стали в боевой порядок!
ПЕРЕОДЕВАНИЯ МАРГАРИТЫ
Превосходный игрок была Маргарита Садула, под стать Маргарите Бургундской! Она не старалась заглянуть в карты противника, ей это было ни к чему. Рукава у нее всегда были полны козырей. Вместо того чтобы положить конец соперничеству, Маргарита всячески его разжигала. Взгляните, какие райские кущи уготовила она для первого любовного свидания Ниты и Ролана! Как убрала с их пути все препоны! Как сумела укрыть их от нескромных глаз!
Под маской легко уединиться даже в толпе. И кому это знать, как не Маргарите, ведь за свою жизнь она успела сменить столько масок! И однако, как заботливо устранила она малейшие неровности с их пути; будь ее воля, она усыпала бы его лепестками роз. О, сегодня ей не нужны были робкие влюбленные. В эту ночь она намеревалась раскалить докрасна прохладную атмосферу аристократического предместья Сен-Жермен.
Для спектакля ей требовались два молодых первых любовника – одержимых, пылких, нетерпеливых, страстных. Хороши были любые средства, способные разжечь их кровь и чувства. Что ждет лучшую из пьес, если ее плохо сыграют? Провал! Пьеса Маргариты была превосходной, хотя дерзостью переходила все известные границы. Сыграть ее могли лишь марионетки, в жилах которых струилась огненная лава.
Читатель давным-давно догадался, что Буридан, танцевавший с принцессой Эпстейн, был не кто иной, как собственной персоной Ролан де Клар, Господин Сердце. Прежде чем последовать за Роланом и Нитой в заботливо устроенный графиней храм чистой и юной любви, нам придется еще некоторое время сопровождать Маргариту, взвалившую на свои хрупкие плечи тяжесть целого мира, который она вознамерилась подчинить себе.
Итак, она покинула залу, где настоящим образом расставила исполнителей по местам и разыграла пролог своей дерзкой комедии.
Пролог завершился, а в первом действии она была не занята. Пока его разыгрывали другие, у графини было время передохнуть и сменить костюм.
Маргарита стремительно поднималась к себе, за ней поспевал, запыхавшись, виконт Аннибал Джожа.
Две горничные ожидали у дверей будуара. Она отослала их со словами:
– Мне нужно лишь немного побыть одной и отдышаться.
Она вошла в сопровождении Аннибала и бесшумно задвинула щеколду.
Отдышаться в эту ночь! Хорошая шутка! Сейчас вы увидите, каким образом собиралась отдыхать Маргарита!
– Господин виконт, – обратилась она к Аннибалу, отпирая створки шкафа ключом, который носила с собой, – слыхала я, в вашей прекрасной стране мужчины нередко ловко делают женскую работу?
– Так говорят, сударыня, – ответил виконт, усаживаясь в кресла и обмахиваясь расшитым платком.
– Видите ли, мне нужны услуги камеристки, – продолжала графиня.
– Я надеялся угодить вам в ином качестве, – расплылся в белозубой улыбке Аннибал.
Меж тем графиня доставала из шкафа вороха шелка, лент, газа и раскладывала их на стульях.
– Поднимайтесь-ка, – сказала она. – Иное амплуа не про вашу честь. У вас, Аннибал, бесспорно, немало достоинств, но мне, знаете ли, нужна беззаветная доблесть, а с этим у вас, боюсь, не ахти. По-моему, доблести ваши чисто гражданского свойства.
– Но, сударыня, я семь раз дрался на дуэли, – невозмутимо ответил виконт. – Однако признаюсь, предпочел бы видеть перед собой острие шпаги, чем иные глаза.
– Например, глаза Господина Сердце?
Аннибал встал и поклонился, словно говоря – вы совершенно правы.
Они давно понимали друг друга без слов.
– И нотариуса? – смеясь, спросила Маргарита.
– Эти двое готовы загрызть друг друга! – убежденно ответил Аннибал.
Маргарита дружески поманила его и сказала:
– Вы весьма проницательный неаполитанец. Подойдите и помогите одеться. Они загрызут друг друга, стоит мне пожелать.
Ковер был усыпан останками «вулкана». Пурпур, багрянец, языки кровавого пламени облетали с Маргариты, как сухой осенний лист. Она и впрямь была актрисой, и только ею. Вам не кажется? Это блистательное создание некогда освистали, все подстроил маклер одной мерзавки. И как знать, не с того ли все и пошло? Двадцать пять луидоров за свист могут ввергнуть душу в ад. Двадцать пять луидоров биржевого маклера!
Да, в ней по-прежнему жила лицедейка: под одеждой «вулкана» оказалось будничное городское платье. Так в ночь перед битвой воины спят в мундирах. Маргарита была готова к любому обороту дела. В случае нужды ей довольно было набросить накидку, сесть в почтовую карету и проснуться свежей как роза в Брюсселе или Турине.
– Поздравляю! Нравственность не пострадала! – сказал виконт Аннибал, увидев это нижнее платье.
В ответном взгляде Маргариты сквозила насмешка.
– За работу, – сказала она, – и пошустрей. Я сюда не болтать пришла.
Право слово, виконт Аннибал обладал, может статься, и другими талантами, но уж камеристкой он был непревзойденной. Вряд ли много найдется виконтов, способных причесать даму не хуже заправского парикмахера. Этому надо учиться.
Виконт ловко взял белокурый парик (заказанный Маргаритой у великого мастера причесок на улице Ришелье в тот вечер, когда она впервые встретилась с Леоном де Мальвуа), оглядел его с видом знатока и ловко надел на темные волосы графини.
– Точь-в-точь волосы нашей милой принцессы! – пробормотал он. – А знаете, ведь уже после первых фигур кадрили они держались, как очень близкие люди: во всеуслышание называли друг друга кузеном и кузиной.
– Подумать только! – сказала Маргарита. – Быстро же они!.. Ну а теперь, коль уж цвет волос совпадает, уложите их как у Ниты.
К чести его будет сказано, Аннибал делал это мастерски. Да и кто знает, чем эти виконты занимаются там у себя, прежде чем заявиться в Париж?
Причесывал он хорошо, даже очень.
Маргарита посмотрела в зеркало и потрепала его по щеке.
Она стала блондинкой и еще красивее прежнего. Обворожительной блондинкой.
– А теперь, Лизетта, грим! Под цвет лица блондинки! Как у Ниты!
Надувшийся было за «Лизетту» Аннибал подергал себя за черный ус, но потом взял со столика коробку с гримом, в которой отделений было почти как в коробке акварели.
Нам известна его любовь к живописи. За пару минут он создал блондинку, прекрасную, как бенгальская роза.
Горе тем, кто не умеет ценить таланты! Графиня не поскупилась на похвалы.
– Теперь костюм, – сказала она, – только внимательно! Главное – ничего не напутать!
Аннибал повиновался. Его глаза разбегались от изобилия мягких и нежных красок. Сначала он ничего не мог разобрать.
– А в зале вы ничего похожего не заметили? – вкрадчиво спросила Маргарита.
– В зале… – задумчиво переспросил Аннибал.
Тут он умолк и начал трудиться над нарядом. Маргарите почти не пришлось подсказывать. Работа уже подходила к концу, когда виконт прервал молчание:
– Сударыня, быть посвященным в такие вещи слишком опасно.
– Ну, наконец-то вы поняли, – сказала Маргарита.
– Я давно все понял, сударыня!
– И молчали?
– Я размышлял, – медленно произнес Аннибал. – Разве тут не о чем поразмыслить?
Маргарита обернулась, их взгляды встретились.
– Так! – сказала она. – Вы размышляли без моего позволения. О чем же?
– Человека, посвященного в такую тайну, либо прочат в супруги, либо убивают.
Графиня пожала плечами. Теперь оставалось набросить газовую накидку. Статью и осанкой она вполне могла сойти за Ниту.
– Мой милый Аннибал, – сказала она, – ведь все равно не поверите, если я скажу, что люблю вас. И будете совершенно правы. Я никогда никого не любила, не люблю и не полюблю в будущем… Пожалуйста, завяжите эти голубые банты повыше, у Ниты они почти на плече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54