— И что дальше?— Не знаю.— Ну, не надо глупить. Вы ведь должны были что-то запомнить.— Да помню я, конечно помню. Но не знаю. Что-то со мной произошло. Может, не до конца он меня заговорил или, может, слишком быстро потребовал следующей работы, которой мог бы потом хвастаться… Не знаю. Он показал мне, что ему нужно, я зарядил жаканами… Весь этот бунт все ещё бурлил во мне, и что-то вроде как мелькнуло в голове: о боже, если бы это его не было на свете, а не меня…Не помню даже, целился ли я, но грохнул два раза…И тут же пришёл в себя: господи, что я наделал!..Ну, а его больше не было на свете, все было кончено. Слишком даже хорошо у меня получилось…— Таким образом, вы признаетесь в убийстве Доминика Доминика?— А что ещё мне остаётся? Признаюсь. Но пусть уж все будет до конца. Потому как я ещё подумал, что он и после смерти меня уничтожит, так вот — не дамся, нужно стереть все следы, бежать… Я вытер двустволку, повесил её на стену, помыл посуду…И убежал.— Вы все за собой заперли?Мариуш Ченгала посмотрел на Бежана отупелым взглядом.— Что?.. Не знаю. А что — было заперто?— По-всякому. Но вы запирали?— Понятия не имею. Не знаю. Наверное, я о чем-то думал, потому что никакого запирания я не припомню. Возможно, что мои нервы были до такой степени взвинчены…— Действительно, это вполне возможно…Разумеется, оба они хотели прояснить и некоторые другие детали, но большого успеха не добились.От финансовых дел Доминика Мариуш Ченгала был далёк, накопленную в святилище документацию, естественно, видел, но в суть её не вникал, знакомства Михалины Колек его вообще не касались, а всякие там выходки Каи Пешт доходили до него лишь косвенным путём, через Барбару Буковскую. От Барбары он убийство скрыл, хотя она уже давно не слишком-то высоко ценила Доминика. После посещения мастерской Гурским он перепугался, стащил у неё ключи от старого садового участка и попытался избавиться от мотоцикла, но, похоже, это ему не очень-то удалось. Но зато он решился на смелый поступок и под собственным именем дал пару снимков в книгу о фотографии. Тут уж Доминик не мог ему напас кудить… 41 — В высшей степени неприятное и сложное дело, — заявила бабушка на следующий день после демонстрации. — Я размышляю о нем со вчерашнего дня, и у меня уже более или менее складывается картина событий. Я не отличаюсь склерозом и ещё не утратила зрения и слуха, поэтому хотела бы узнать, по какой такой причине два человека, внешне друг другу чужие, щадят какого-то там Мариуша с необычной фамилией.Как моя внучка, так и вы… — она сделала жест в сторону Лукаша, избегая его взглядом, — оба вы обвиняете его с явной неохотой. А по моему мнению, он — ключевая фигура. Так в чем же там дело с фотографиями и механизмами? И что у него общего с преступлением, совершенным против бывшего сожителя Изы?— Ну, — жадно подхватила тётка Иза. — Что?— Ничего, — сердито буркнула я.— Очень многое, — сказал Лукаш, который снова присутствовал, так как его заказали для поездки, которая почему-то никак не могла осуществиться. — Вероятнее всего, он и есть убийца, у которого имеются гигантские смягчающие обстоятельства. Убийство в состоянии аффекта. Мы так считаем, но мы можем ошибаться, поэтому предпочитаем не подсовывать властям своих идей. Отсюда и сдержанность, тем более что рядом имеются в наличии лица, в значительно большей мере заслуживающие осуждения.С Изой же все это ни имеет ничего общего.— С Изой! — фыркнула тётка Иза. — Подумать только, какие темпы!..— Я, моя милая, несколько постарше тебя, — заметила ей бабушка ужасающе ледяным тоном. — И тем не менее вижу, как меняются нравы. Пан Дарко и моя внучка примерно одного возраста, наверняка они могли бы даже вместе в школу ходить. В Кракове…— В Кракове они подружились, — с готовностью подхватил дядя Филипп.— Это и вправду теперь так называется — подружились? — язвительно удивилась тётка Иза.— Ну все в порядке, — сказала я Лукашу. — Сам видишь…— Ничто не в порядке и не будет в порядке, пока сохранится хотя бы тень подозрения как на тебе, так и на этом молодом человеке, — невозмутимо продолжала бабушка. — Я должна знать с полной уверенностью, кто был убийцей и какие у вас с ним связи. Возможно, нам придётся принять участие в рассмотрении дела в суде…Что было дальше, я уже не слышала, так как мне стало нехорошо. Боже милостивый! Даже если они немедленно закроют следствие, суд состоится по меньшей мере через полгода, и то это были бы рекордные темпы. Да и не известно ещё, как долго он продолжится! И все это время все они будут сидеть у меня на шее?! А куда, разрази их гром, я засуну собственных детей!?.Я совершенно окаменела от ужаса и начала даже задумываться, не сбежать ли мне попросту куда попало вместе с детьми, поставив крест на этом поганом наследстве. Вроде бы и можно, но куда? Я же не сменю им школу, не брошу свою работу, иначе на что мы будем жить, и не продам квартиры с семейством внутри! Господи, спаси и помилуй!!!К счастью, глухота моя прошла, и я успела услышать слова дяди Филиппа. Лошади. Что-то о лошадях. А, они не могут оставить своих лошадей на столь долгое время. Разумеется, кто-то должен будет за всем этим следить, разве что они получат официальное заявление властей. Дай им Бог здоровья, этим лошадкам!— А на судебное разбирательство всегда можно приехать, — с готовностью подсунул идею дядя Игнатий.Мне все ещё было нехорошо, но слух мой перестал барахлить. Они рассматривали вопрос о следующем приезде. Лукаш и Рысек, который как раз пришёл за супным термосом, совместными усилиями очень старательно разъясняли им, что наши органы правопорядка страшно не любят скоропалительных действий, следствие столкнётся с ужасающими трудностями, так как к делу имеют отношение самые разные важные персоны, из фотографий следует, что менты уже знают все, что им требуется, но доказательств у них — кот наплакал…— Я не уеду отсюда, пока не приму окончательного решения, — упёрлась бабушка.— Ну конечно, и так уже понятно, что свояк свояка видит издалека, — с ядовитым видом прошипела тётка Иза, переводя полный злости взгляд с меня на Лукаша. — Какие уж тут могут быть сомнения!— А ты считаешь, что их не арестовали только для отвода глаз? — с издёвкой ответила тётка Ольга.— Ну что же… В общем-то… — заикался дядя Филипп. — Недосказанность… Я бы все сказал!От отчаяния в меня вселилось вдохновенье, и я сама приняла окончательное решение. Ведь у Лукаша имелся номер сотового телефона майора…Сколько усилий стоило мне украдкой раздобыть у него этот номер, никакими словами не опишешь.Кого-то из нас постоянно дёргали, если не его, то меня, ведь мы оба просто притягивали всеобщее внимание, будучи преступным сообществом. За нами нужно было следить, я даже задумывалась, позволят ли они вообще Лукашу уйти домой, наверняка нет, велят ему спать со мной и будут подслушивать под дверью. Мы с ним не могли и словом обменяться!В результате я воспользовалась Рысеком, который, правда, тоже оказался на подозрении, но в меньшей степени. Он имел право уходить. Сделав вид, что я пошла закрывать за ним дверь, я объяснила ему, что нужно сделать, Рысек вернулся, закрывать за ним дверь пошёл Лукаш, Рысек снова вернулся, я пошла закрывать за ним дверь, весь мир был переполнен исключительно закрыванием дверей. В последний раз Рысеку уже не нужно было возвращаться, зато я осталась с мобильником на лестнице, хотя, по правде говоря, имело смысл скорее закрыться с ним в ванной. Но я уже была не в состоянии заботиться о смысле.— Пан майор! — со стоном произнесла я. — Помилосердствуйте!!. 42 Они пришли с неофициальным визитом вдвоём — майор Бежан и поручик Гурский. По такому случаю сестра Рысека зажарила пять уток, так как больше у неё в духовке не поместилось. Точнее говоря, она пожарила восемь, но трех, в соответствии с договором, оставила для собственной семьи. Испекла также шарлотку, а закуски в виде салата из креветок, заливной свинины и печени по-еврейски Лукаш принёс из знакомого кабака.— Обещаете ли вы вернуться в Австралию, не обсуждая ни с кем в Польше тему этого убийства? — очень вежливо спросил майор в самом начале разговора.Эти слова прозвучали в моих ушах, словно ангельское пение.— Можете быть абсолютно уверены, пан майор, что мы умеем хранить секреты, — с большим достоинством ответила за всех бабушка. — Нас не интересуют какие-то преступные личности, нас заботит исключительно нравственность моей внучки.— Двоюродной, — не ведомо зачем с нажимом уточнил дядя Игнатий.Майору же было начихать на то, двоюродная я или нет.— Тогда заранее оговорюсь, что некоторых фамилий я не смогу назвать, однако детали, скажем так, технического характера — это пожалуйста. Итак, у нас есть очевидец, который видел тех, кто находился на месте преступления, и опознал этих людей по фотографиям и живьём.— И он не боялся? — удивился дядя Филипп.— Невероятно боялся. По этой причине все было осуществлено цивилизованным путём, через одностороннее стекло. Из этих двух лиц одно было там раньше, второе — позже, первое лицо, судя по времени, успело только совершить убийство, вытереть орудие убийства и убрать со стола, заметая следы своего там пребывания. Второй же человек находился на месте преступления почти полчаса и за это время обыскал документы покойника. Он также провёл телефонный разговор, из которого следовало, что он застал дом открытым…— А этот второй человек не мог его тоже убить? — жадно заинтересовалась тётка Ольга, начитавшись детективных романов.— Пожалуй, нет. Дело в том, что оружие было взято из кабинета убитого. А этого второго человека он ни в коем случае не впустил бы в кабинет и не дал бы ему в руки оружия.— А первому?— Учитывая, что этого человека покойник принимал с напитками, это должен был быть кто-то из друзей и доверенных лиц…— Ну хорошо, и как же вы установили, кем были эти двое? — нетерпеливо спросила тётка Иза. — По порядку, пожалуйста.— И с деталями, — подчеркнула бабушка.Майор как раз добрался до печени по-еврейски, которая оказалась ему явно по вкусу. Он взглянул на поручика.— Общими данными об убитом мы располагали с самого начала, — продолжил рассказ подчинённый, сменив начальника. — Людей, которые охотно отправили бы его на тот свет, было великое множество, к тому же его верная домохозяйка бросила подозрение на пани Изу Брант…— Зачем? — холодно перебила его бабушка.— Поскольку она её ненавидела. И боялась, что связь между ней и убитым возобновится.— Откуда это известно?— От неё самой, а также от её подруги, которая была допрошена несколько позже. К тому же пани Брант была в том районе как раз в то самое время, когда было совершено преступление. Она там проезжала по пути на море.— Это нам уже известно. Прошу продолжать.— Пан Дарко также находился в этой местности, и даже ближе, вместе со своим пассажиром, личность которого он вначале пытался скрыть…— Могли бы и не напоминать, а? — с упрёком проворчал Лукаш.Майор оторвался от печёнки.— А если бы он вам не подложил бомбу, вы бы сказали правду?— Не думаю… Хотя нет, без шуток, у всего есть свои пределы. Не люблю мокрых дел — если бы выяснилось, что кого-то пристукнули, то, наверное, я бы не стал их укрывать. Никакого соучастия, мне это не нужно. Разве что несколько позже, в крайнем случае.— Вот видите…— Вы же хотели рассказать все по порядку, — деликатно напомнил дядя Филипп.Поручик сдержался и не положил себе ещё одну порцию креветок.— Самым ценным источником информации была для нас уже упомянутая мною домохозяйка. Среда, в которой. Впрочем, нужно ли вдаваться в детали системы, действовавшей при минувшем общественном строе? На эту тему можно было бы говорить до утра, а то и ещё дольше!Родня переглянулась. Без сомнения, они располагали более широкими знаниями о тех неземных радостях, какими было осчастливлено в те годы наше общество, чем даже мы, жившие в этой стране. Если, разумеется, это представляло для них интерес. Так что едва ли они нуждались в каких-то деталях.— Нет, — снова приняла за всех решение бабушка. — Мы в курсе этого. И она участвовала в этой… системе? Я так понимаю, что и покойник тоже?..О, дьявольщина!.. Её взгляд готов был смести меня с поверхности Земли. Это же надо, якшаться с подобными людьми!..— Он не был членом партии! — протестующе выкрикнула я.— Был, — сухо сказал майор.Меня чуть удар не хватил.— Как это был? Он же утверждал, что нет!— А ты ещё не заметила, что он тебя дурачил, как хотел? — расстроился вдруг Лукаш. — Одну половину ты видишь, а вторая половина, по-твоему, что — другой человек?— Дядя его был, — слабым голосом и чуть ли не безнадёжно произнесла я. — Ну что ж, ничего не поделаешь, действительно, я позволила себя обманывать. Мне очень жаль.— Каждому было бы жаль, — доброжелательно успокоил меня дядя Игнатий.— Может быть, мы все-таки вернёмся к предмету разговора? — холодно осведомилась тётка Иза. — Так что с этой верной партийной домохозяйкой?— Найденные у неё материалы позволили нам сузить круг подозреваемых…— Постойте, постойте! — запротестовала тётка Ольга. — Но что она сказала?— Не так уж и много она успела сказать, — включился майор, дав поручику возможность приняться за креветки, — поскольку была убита на кладбище…— И её там сразу же похоронили? — неожиданно заинтересовался дядя Игнатий.— Как убита? — пыталась одновременно выяснить тётка Иза.— Ударом в голову пестиком для картошки.— Ооооо!.. Раз пестиком, то это явно была женщина?..В голосе тётки Изы и взгляде на меня прямо-таки заискрилась надежда, однако майор тут же остудил её.— О пани Брант не может быть и речи, поскольку в момент убийства она сидела здесь, в этом доме, и я лично с нею беседовал. Несмотря на видимость, убийца был мужчиной.Тётка с новой искрой в глазах воззрилась на Лукаша. Но майор был безжалостен.— Пан Дарко также не входит в расчёт, поскольку получасом раньше был замечен дорожной полицией в районе Млавы. Никто не в состоянии проехать от Млавы на Повонзсковское кладбище за сорок пять минут.— Ну если постараться, — пробормотал Лукаш себе под нос.— А сколько вы выжимаете? — вдруг заинтересовался поручик.— На немецких автострадах — до двухсот сорока.— Понятно. Но от Млавы нет немецкой автострады. Да и дорожная полиция должна была бы, пожалуй, совсем исчезнуть…— Тогда кто же её убил, если не они? — Тётка Ольга потеряла терпение.— Во всяком случае, не моя внучка, — с достоинством проговорила бабушка.Оправданная в случае с Михалиной Колек, я решила подавать уток. Отчёт несколько утратил интенсивность и был возобновлён с прежней энергией лишь перед лицом обнажившихся скелетов.— От Михалины Колек мы потребовали конкретных сведений, — продолжал майор с ангельским терпением. — Она же об этом требовании сообщила человеку, которому грозила серьёзная опасность, а тот передал информацию следующему. Этот последующий вызвал её па кладбище и там убил. Его опознала работница кладбища, что не является окончательным доказательством, а может служить только косвенным, но его усиливает тот факт, что тот же человек пытался убить и пана Дарко.— Пус… — вырвалось у меня с радостным энтузиазмом.— Держи себя в руках! — потребовал Лукаш.— Пожалуйста, без фамилий, — с нажимом напомнил майор.— Но почему? — с ещё большим нажимом спросила бабушка.— Что почему? Почему без фамилий?— Нет. Почему он пытался его убить?— Потому что пан Дарко возил его в Лесную Тишину, а потом был свидетелем встречи с очередным.., как бы это сказать…— Злоумышленником! — восторженно подсказала тётка Ольга.— Можно и так назвать. Частные контакты между собой они, в общем-то, скрывали, и свидетель оказался лишним. Однако я могу доставить вам удовольствие, — обратился он вдруг ко мне. — Покойник запирал кабинет, ключ был только один, редко случается, чтобы преступник не совершил никакой ошибки, ну и этот ключ нашёлся. В кармане второго гостя и одновременно — второго преступника.— Аххххх!.. — сказала я, вложив в этот звук множество разных чувств.— Таким образом, произошли два убийства, — констатировала бабушка. — Одно из них, как я понимаю, второе по порядку, не касается ни моей внучки, ни её жениха…О, холера!— ., но вот первое было совершено кем-то, о ком здесь уже говорилось. Так ли это и каким путём это было установлено?— Установлено методом постепенного исключения. А точнее потому, что убийца уже сознался.— Не может быть! — удивился дядя Игнатий. — Так просто — сознался, и все?— Вот именно, сознался, и все.— Жаль мне этого парня, — гневно заявил Лукаш. — Я все ещё надеялся, что это Бешеный, Кая, Зигмунт…— Без фамилий!— А разве я хоть одну назвал?— Ладно, есть ведь и смягчающие обстоятельства…Тётка Иза не могла этого больше вынести.— А интересно, откуда же такие знакомства в преступных кругах? Как моя племянница, так и её… жених.., в прекрасных со всеми с ними отношениях…— Скорее уж наоборот, — обиделся Лукаш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31