Она пошла назад, вцепившись обеими руками в фонарь, только костяшки пальцев побелели, выдавая внутреннее напряжение. Янгблад взял с полдюжины поленьев и вышел первым. Когда они пересекали двор, в дверях появился Шавасс:
– Так вот вы где! Похоже, кругом никого. Я уж начал беспокоиться.
– Просто помог немного. – Янгблад повернулся к Молли: – А где твой отец?
– Я здесь, мистер Янгблад. – Кроутер вынырнул из темноты на другом конце двора. – Устраивал животных на ночь.
– А где Билли?
– Не думайте о нем. Он спит в амбаре. Самое лучшее место для него. Ну как, мы готовы? – Он обернулся к девушке, потирая руки, и весело заявил: – Ей-богу, не знаю, что ты приготовила для нас, девочка, но я мог бы съесть лошадь!
Час спустя у двери амбара появился Билли. Он пересек двор в темноте и приблизился к задней двери. Осторожно открыл ее и тихо вошел.
Кроутер сидел за столом в кухне, курил трубку и читал газету. Поднял глаза и спокойно кивнул:
– Ну, вот и ты, Билли.
Он открыл шкафчик под раковиной и вернулся с десятифунтовым молотом. – Знаешь, что надо делать?
Билли крепко стиснул молот в своей грубой руке и энергично кивнул. Слюна блеснула на подбородке.
– Хороший мальчик. Тогда лучше начать!
Кроутер открыл дверь, провел его через коридор, поднялся по лестнице на площадку, подошел к последней двери, прижал палец к губам и тихонечко потянул дверную ручку. Дверь осталась неподвижной. Он спокойно повернулся и толкнул Билли назад в коридор. У подножия лестницы он остановился и положил руку на плечо гиганту:
– Ничего, Билли. Завтра будет еще один день!
В спальне Янгблад и Шавасс стояли молча, наблюдая, как поворачивается ручка. Когда тихие шаги смолкли в коридоре, Янгблад шумно перевел дыхание.
– Господи, как я рад, что ты оказался здесь, – сказал он Шавассу. – Я чувствую себя как десятилетний малыш, которому в каждом шкафу мерещится привидение.
– В этом доме, вероятно, можно найти и привидение. А все-таки есть и кое-что приятное.
– Что же это?
Шавасс усмехнулся:
– Всегда приятно сознавать, что ты кому-то нужен.
Глава 7
Мерзость в дровяном сарае
Дождь гнетуще барабанил в окно. Шавасс мрачно рассматривал двор фермы. В сером свете раннего утра он представлял собою неприглядное зрелище. Глубокие выбоины в булыжнике, полные стоячей воды, ржавые останки машин и повсюду мусор.
– Ты когда-нибудь видел подобное? – с отвращением спросил Янгблад.
Шавасс подошел к столу и налил себе чашку чая.
– Который час? – спросил он.
– Без четверти.
– Кроутер сказал, что похороны в десять. Они вернутся примерно через полчаса. – Шавасс кивком указал на стол: – Ты хорошо поел?
– Да. Ты отлично жаришь яйца!
Шавасс открыл кухонную дверь и посмотрел на холм с другой стороны двора. На его вершине примостилась небольшая каменная хижина, вокруг нее – россыпь грязных овец.
– Пройдусь, пожалуй, и погляжу вокруг.
Янгблад через его плечо поглядел в окно.
– Лучше ты, чем я. А я пока обыщу дом. Может быть, где-нибудь есть оружие.
– Тебе очень повезет, если найдешь. Кроутер человек примитивный, но хитер как лис.
Шавасс вытащил висящий за дверью плащ и вышел, застегнув его до подбородка. У наружной стены была свалена куча ржавых консервных банок, копившихся годами. Он пнул ногой одну из них, и банка пролетела через весь двор. Следом за нею Шавасс вошел в амбар. Такое же запустение, что и всюду вокруг. В двери не хватало досок, вода стекала сквозь дыры в крыше. Старый фургон для перевозки скота, вроде бы в рабочем состоянии, стоял у задней двери. Рядом покоился трактор, красный от ржавчины. Выглядел он так, словно не работал уже много лет.
Шавасс беззаботно поддал ногой консервную банку. Та упала на кучу гнилой соломы в углу. Оттуда выскочила пара коричневых крыс и застыла в нерешительности, наблюдая за ним. «Странно, что человек не может выносить некоторые вещи!» – подумал он. Лицо скривилось в отвращении. Пол схватил камень и изо всех сил швырнул его в крыс. Крысы метнулись в сторону и спрятались в углу амбара.
Он вышел в другую дверь, продираясь сквозь заросли сорняков на месте бывшего огорода, и обнаружил начало тропинки за осыпающейся стеной забора. Тропинка шла сквозь редкие заросли ольхи и, следуя изгибам холма, поднималась к вершине. Неожиданно он почувствовал удовольствие. Воздух был свеж, а физическая нагрузка приятна после долгих месяцев тюремной жизни. Он перелез через высокую стену сухой кладки, взобрался по каменным ступенькам и оказался на откосе. Овцы бродили среди беспорядочного нагромождения огромных валунов и кусков обнаженной породы, причудливо обточенных вечными ветрами. Здесь была хижина. У задней стены рос колючий кустарник, ветки которого неестественно переплелись и торчали, словно пальцы искривленной руки, указывая направление господствующих ветров.
Хижина была больше, чем казалось снизу, и в приличном состоянии. Внутри лежало свежее сено, сухое и мягкое, а также мешки с кормом, вероятно, для овец. Он зажег сигарету и вышел наружу. Пересек нагромождение камней, составляющих гребень холма.
С вершины открывался вид на главное шоссе в долине, окутанной дымкой, и отблеск водной глади за ней. «Водохранилище? Или озеро?» – подумал он. Повернул назад и был поражен, увидев, что Молли Кроутер, стоит рядом и смотрит на него.
– Привет, – сказал Пол, подходя к ней. – Похороны прошли хорошо?
Она кивнула со странным безразличием:
– Священник не терял времени. Боялся промокнуть.
– Где твой отец?
– Поехал с Билли в другую деревню. Высадил меня на дороге, там, внизу. Через холм идти быстрее, к тому же я хотела посмотреть, как тут овцы.
– Ты присматриваешь за ними?
– Почти все время. Билли помогает, когда он в настроении. Беда в том, что он не сознает своей силы. Иногда смотришь, он ласкает ягненка, а через минуту – сломает ему шею. На него не очень-то можно положиться.
– Понял. – Шавасс заколебался, потом все же сказал: – Я очень сочувствую насчет твоей матери. Мне жаль...
– А мне нет! – с жестокой прямотой отозвалась она. – У нее был рак желудка. Она болела целый год и отказывалась лечь в больницу. Мне приходилось ухаживать за ней. Не самое лучшее время для нас обеих. И она наконец покинула это место.
– Тебе здесь не нравится?
Она с удивлением обернулась к нему:
– Кому здесь может нравиться? – Она резко обвела рукой оголенный ветрами пейзаж. – Даже деревья растут скрюченными! Это мертвое место. Иногда я думаю, что единственные реальные существа тут – овцы, но они, как и Билли, лишены разума.
– Почему же ты не уезжаешь?
– Раньше я не могла из-за матери. А теперь слишком поздно. Я уже вся высохла изнутри. Да и куда ехать?
В ее голосе была неподдельная боль, и Шавасс искренне пожалел ее.
– Может быть, твой отец мог бы помочь? Особенно сейчас, когда твоей матери больше нет.
– Есть только одна вещь, которую он хотел бы сделать для меня. Одному Богу известно, как часто он пытался. – Она жестко засмеялась. – Мой отец умер, когда мне было три года. Он был цыган, как и моя мать. Она встретила Сэма Кроутера в Скиптон-Маркет десять лет назад и через неделю вышла за него. Это было худшее, что она сделала в жизни!
– Ты говоришь так, будто ненавидишь его!
– И это место тоже! Единственное, чего я всегда хотела, – это уехать отсюда.
– Куда бы ты хотела поехать?
– Никогда по-настоящему не думала об этом. – Она пожала плечами. – В такое место, где я могла бы найти приличную работу, носить хорошую одежду, встречать людей, – может быть, в Лондон...
Казалось, в ее представлении все это так же далеко, как луна. И так же романтично.
– Расстояние придает очарование обычным вещам, – мягко сказал он. – Лондон может быть самым пустынным местом на свете.
– Но я бы попытала счастья!
Они дошли до стены фермы. Девушка прислонилась к ней, сложив руки под грудью.
– Как чудесно, должно быть, ездить в разные места, совершать захватывающие поступки. Вроде того, что сделал мистер Янгблад, например.
– Пять лет тюрьмы, – сказал Шавасс. – И еще пятнадцать, если его поймают. А теперь, может, и больше! Ничего в этом нет романтического.
– Но ведь раньше он был контрабандистом!
– Среди всего прочего.
Девушка говорила торопливо, лицо ее впервые оживилось – с тех пор, как он ее увидел:
– Я читала о нем статью в одной из воскресных газет. В прошлом году. Там говорилось, что он – новый Робин Гуд!
– Можно и так посмотреть. Зависит от того, каков был оригинал!
– Но это правда! – настаивала она. – Они опубликовали интервью с одной дамой, которую хотели выселить, потому что она не могла заплатить за квартиру. Кто-то рассказал об этом мистеру Янгбладу. Он дал ей сто фунтов, хотя никогда раньше ее не встречал!
Шавасс мог бы рассказать ей, что это случилось сразу после удачного ограбления в Эссексе, которое, как было известно, принесло Янгбладу и его сообщникам тридцать две тысячи фунтов. А два охранника попали в больницу, один с пробитым черепом. Но он знал, что это было бы напрасной тратой времени.
Он криво улыбнулся:
– Ну конечно, он – настоящий мужчина!
Молли кивнула, соглашаясь:
– Надеюсь, ему удастся уйти, смыться из этой страны. Надеюсь, вам обоим это удастся!
– Много людей побывало тут до нас?
– Примерно с полдюжины в этом году.
– А как насчет Джорджа Сэкстона и Бена Хоффы, друзей Гарри? Ты их видела?
Внезапно ее лицо окаменело, и когда она взглянула на него, глаза стали пустыми.
– Да, они были здесь.
– Долго?
Она поколебалась, потом медленно произнесла:
– Не знаю. Я не видела, как они уезжали.
Шавасс почувствовал внезапный холодок в желудке. В горле сразу пересохло.
– Это было необычно?
– Да. Да, – поколебавшись, прибавила она. – Другие обычно бывали здесь два или три дня. Я всегда видела, как они уезжают. Мой отчим увозил их на машине.
– Давай-ка все выясним, – сказал Шавасс. – Ты встречала Сэкстона и Хоффу внизу на дороге, ночью. И так же, как нас, привела их на ферму?
– Правильно.
– А после этого ты их видела?
– Нет.
Они молча смотрели друг на друга, стоя под дождем. Единственными звуками в мире были бесконечные вздохи ветра.
– Что с ними случилось, Молли? – спросил Шавасс.
– Я не знаю. Богом клянусь, не знаю! – крикнула она.
– Хочешь сказать, что не желаешь этого знать, правда?
Она вздрогнула, словно пораженная тайной мыслью.
Он схватил ее за руки, выше локтей, стараясь успокоить, словно норовистую кобылку:
– Все в порядке, Молли. Не надо ни о чем беспокоиться. Я сам справлюсь с этим.
Он пошел было прочь, потом остановился и обернулся к ней:
– Ты идешь вниз?
– Мне надо посмотреть за овцами. – Ее руки тряслись так, что ей пришлось стиснуть их. – Потом. Я приду потом.
Он не стал спорить и побежал вниз с холма. Лицо его было мрачным. Угроза, скрытая в ее словах, была чудовищна. И все же, если быть честным, какое-то смутное подозрение уже таилось в его сознании – с того момента, как он познакомился с Сэмом Кроутером и его зловещей тенью. Он вспомнил, как ночью в спальне поворачивалась дверная ручка, и по телу поползли мурашки. Вскарабкался по каменным ступенькам, перемахнул через стену и оказался лицом к лицу с Янгбладом.
– Нашел что-нибудь? – спросил Шавасс.
Янгблад покачал головой:
– Никакого пистолета. Зато я знаю, где мы. Нашел старый конверт. Это Уикхед-Фарм, недалеко от Сеттла. – Он внезапно нахмурился. – Ты выглядишь возбужденным. Что-нибудь случилось?
– Не уверен. Но я тут немножко поболтал с Молли, и у меня такое чувство, что мы можем найти нечто очень скверное в дровяном сарае.
– О чем, черт побери, ты толкуешь?
– Нет времени обсуждать это сейчас. Спроси ее сам о Сэкстоне и о Хоффе и подумай, что это значит. С вершины хорошо видно шоссе. Как только увидишь машину Кроутера, спустись и предупреди меня. У тебя будет достаточно времени.
Он быстро спустился с холма, оставив Янгблада озадаченным и хмурым. Постояв немного, Гарри перелез через стену, поднялся по ступенькам и полез вверх по холму.
Несмотря на то что Гарри Янгблад в годы службы на флоте полюбил море, он был сугубо городским жителем. Поэтому он созерцал весь этот странный изломанный пейзаж с отвращением. Ничто не вызывало отклика в его душе. Он поднимался все выше, пока не добрался до гребня холма и не посмотрел на дорогу. По дороге полз грузовик, который с высоты казался просто спичечным коробком. Старого черного «форда» Кроутера видно не было.
Он направился к хижине и вдруг увидел, что девушка стою там с ягненком на руках и смотрит на него. Молли скрылась I хижине, и когда он добрался до двери, то увидел, что она, согнувшись, мешает в миске что-то вроде отрубей с молоком.
– Привет, – сказал Янгблад. – Что случилось с твоим отцом?
– Он поехал в соседнюю деревню вместе с Билли. А я пришла сюда присмотреть за овцами.
Она говорила не оборачиваясь, а он закурил сигарету, чувствуя невыносимое стеснение в груди, которое, казалось, грозило удушить его. Она сняла свое пальто, и ее черное шерстяное платье оказалось, как и вчерашнее, на размер меньше, чем нужно. Ветхая ткань плотно обтягивала ее бедра и ягодицы.
Снаружи донесся удар грома, и дождь полил сильнее. Она украдкой бросила на него взгляд через плечо, и снова рассеянный свет сыграл с ним шутку: тени в хижине сгладили простоту, смягчили грубость этого уродливого лица. Они сделали Молли красивой.
Девушка поднялась, протянув руки к полке на стене, и Янгблад, с пересохшим горлом, уронил сигарету и придвинулся ближе. Его руки скользнули по ее телу, прижимая к себе. Он повернул Молли. Та стояла как деревянная, с бесстрастным выражением на лице. Молли не шевельнулась, чтобы остановить его, когда руки Гарри касались ее тела.
Пять лет. Пять долгих, трудных лет! Забыв о Сэкстоне и о Хоффе, о странном поведении Пола, в пылу желания Янгблад отбросил к чертям все соображения и толкнул ее на кучу сена в углу.
И только когда он вошел в нее, она ожила. Руки девушки обхватили его голову, она впилась в его губы сильным до боли поцелуем, который почти напугал его своей страстью.
Внизу в долине старый «форд» Сэма Кроутера свернул с шоссе и двинулся по проселку к ферме.
Янгблад пришел в себя. Лицо его было мокрым от пота. Он уставился в потолок. В том, что произошло, не было никакой тонкости, ничего нежного, и теперь это было позади. Она лежала рядом с закрытыми глазами, грудь вздымалась, верхняя губа усыпана бусинками пота. То, что он чувствовал, было очень близко к отвращению. Она была безобразна, черт ее побери! В ней все было безобразно – от непричесанных волос и желтоватой кожи до неряшливого черного платья и спущенных чулок.
Он отодвинулся, и она сразу повернулась и открыла глаза.
Он заставил себя улыбнуться:
– Ты в порядке, малыш?
– О, Гарри, я люблю тебя. Я так тебя люблю! – Она стиснула его руку и уткнулась лицом в его плечо.
Этот крик вырвался из самого сердца, не знавшего ни любви, ни доброты, ни какой-либо привязанности в прошлой жизни. Но у Янгблада не было ни достаточной восприимчивости, ни чувствительности, чтобы понять, что для нее он стал единственной реальностью в мире иллюзий.
Он неуклюже похлопал Молли по плечу и отодвинулся, вытаскивая сигарету. Желая сменить тему, он вспомнил, что сказал ему Шавасс.
– Что произошло между тобой и Полом? Он встретил меня по дороге вниз и казался сильно встревоженным.
Девушка встала, достала гребешок из кармана пальто и провела им по волосам.
– Он спрашивал меня о других людях, которые приезжали сюда, вот и все.
– Вроде Джорджа Сэкстона и Бена Хоффы?
– Правильно.
– И что он хотел узнать?
– Видела ли я, как они уезжали?
– А ты видела?
Она отрицательно покачала головой:
– Другие оставались на день или на два... Но твоих друзей я только привела сюда и больше не видела.
Янгблад уставился на нее с ужасом. Смысл сказанного наконец дошел до него.
– Господи! – прошептал он.
В ту же минуту один за другим прозвучали два выстрела, эхо слабо откликнулось из-за стены дождя, надвигавшейся из долины.
Янгблад повернул к двери, но девушка схватила его за руку.
– Не ходи, Гарри! Не ходи! – закричала она.
Он толкнул ее – ладонью в лицо. Она упала на сено.
– Ты, сука! – сказал он. – Грязная маленькая сука! Ты нас продала!
Он выскочил наружу. Молли поднялась и, спотыкаясь, побежала за ним. Она рыдала.
* * *
Когда Шавасс добрался до фермы, он постоял в нерешительности, не зная, что именно нужно искать. Если его подозрения правильны, если Сэкстон и Бен Хоффа не выбрались отсюда живыми, их тела могут оказаться где угодно. Их могли бросить в торфяное болото или закопать где-то, где они могут пролежать пятьсот лет, и никто их не найдет.
Он вошел в дом и постоял минуту в мощенном плитами коридоре, раздумывая, что делать дальше. Вокруг была зловещая тишина. Слева и справа были двери – правая вела в гостиную и в жилую комнату. В дальнем конце коридора – дверь в кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16