– Мы можем отделаться от девчонки и ехать в «форде».
Шавасс с трудом сдержал гнев:
– Может быть, ты предпочитаешь бродить по Бэмптону, демонстрируя свою физиономию, чтобы найти Элма-Котэдж? А я вот не хочу! Если мы еще не попали на первые страницы газет, то теперь уж точно попадем! – Он покачал головой: – Она себя окупит, по-моему.
– Возможно, ты и прав, – ворчливо согласился Янгблад.
– Можешь поставить на это свои деньги!
Шавасс откинулся на пассажирском сиденье, закурил одну из своих последних сигарет и задумался, анализируя ситуацию. Пока все хорошо. Главная удача в том, что Кроутер предал своих хозяев и проследил за клиентами до Бэмптона. Без этого у них не было бы ни единого шанса, и все эти долгие, утомительные месяцы в тюрьме были бы напрасной тратой времени.
Но то, что случится сейчас, было еще важнее. Он думал о том, что скажет им Роза Хартман, слепая женщина, о которой рассказал Кроутер. Возможно, они узнают совсем немного.
«Форд» вырулил из-за поворота дороги и подъехал к ним. Вышла Молли, она несла пачку сигарет и газету.
– Элма-Котэдж в этой стороне деревни, – сообщила она. – Я только что проезжала мимо. Там есть такой узкий переулок, по правую сторону дороги. Примерно в двухстах ярдах за поворотом. Коттедж где-то в середине переулка. Очень красивый.
Янгблад открыл газету и наткнулся на свое изображение. Фотография была не тюремная. Ее сделали еще во время суда на лестнице, перед входом. Он улыбался толпе, рука поднята в беспечном приветствии.
Эта фотография свидетельствовала о том, что тысячи простых людей по всей стране думают, что с ним обошлись жестоко. И сейчас они, должно быть, надеются, что он сумеет удрать.
– Неплохо, а? – спросил Янгблад, не в силах скрыть распирающую его гордость. – Мы заставили этих ублюдков обратить на себя внимание!
Все то же! Та же потребность в славе любой ценой, то же подсознательное стремление к саморазрушению. Но Шавасс ничего не сказал. Чуть ниже фотографии Янгблада была помещена его собственная, меньшая по размеру.
Янгблад с сожалением хмыкнул:
– Они чуть не прозевали тебя. Драм. Ты тут совсем на себя не похож.
Шавасс покачал головой:
– Можешь наслаждаться своей рекламой, Гарри. А что до меня, я не успокоюсь, пока эти новости не превратятся в три строчки информации в восьмой колонке на двенадцатой странице.
– Для этого должна пройти по меньшей мере неделя. Ребята из газеты умеют расписать хорошую историю, если узнают о ней. – Янгблад сложил газету и бросил ее в кабину фургона. – Давай двигать!
– Я уже думал об этом, – сказал Шавасс. – Мы можем нарваться на неприятности. Глупо идти обоим.
– Это правильно. – Янгблад улыбнулся и обнял девушку. – Я останусь здесь и пригляжу за Молли.
– Годится! – спокойно сказал Шавасс. – Если я не вернусь через час, приходи.
– Если я еще буду здесь, – язвительно заметил Янгблад.
Шавасс кивнул:
– Если подумать, все возможно. При таких обстоятельствах мне следует получить половину денег. На тот случай, если придется позаботиться о себе.
Янгблад засомневался было, но потом достал бумажник Кроутера.
– Почему бы и нет? – Он отсчитал двадцать пять фунтов и дал их Шавассу с горстью мелочи. – А как я узнаю, что ты не смылся один?
– Никак! – ответил Шавасс, повернулся и ступил под дождь.
Янгблад обернулся к Молли, которая застенчиво смотрела на него. Лицо девушки было мокрым от дождя, глаза сияли. Как ни странно, она выглядела не так уж плохо. Он обнял ее за талию и нежно прижал к себе:
– Слушай, малышка, нам предстоит долгое ожидание. Мы могли бы забраться в фургон и устроиться поудобнее.
– Хорошо, Гарри.
Она шла впереди, а когда он помогал ей влезть в машину, руки его тряслись от возбуждения.
* * *
Коттедж стоял достаточно далеко от дороги. Старое здание из серого кирпича, увитое плющом. Длинный, узкий сад, мокрый от дождя, почти без цветов – только несколько ранних нарциссов в траве. Шавасс прошел по заросшей дорожке к парадной двери. На медной табличке было написано: «Мадам Роза Хартман – только по предварительной договоренности».
Пол постучал. Послышался легкий стук шагов, похожий на шуршание ветра в сухих листьях, глухое ворчание, а затем – тишина. Через некоторое время он услышал постукивание палки, дверь отворилась, и в дверях появилась женщина.
Ей было около семидесяти, волосы зачесаны назад и собраны в старомодный пучок, лицо желтоватое, словно старый пергамент. Она была одета в костюм из твида, с длинной, почти до самых щиколоток юбкой; в левой руке – палка черного дерева. Правой рукой она крепко держала за ошейник одну из самых прекрасных собак, какую ему только доводилось видеть: черного с подпалинами добермана.
Рычание возникло в его глотке глубоко, как отдаленный гром. Женщина дернула ошейник:
– Успокойся, Карл. Кто здесь?
У нее был легкий немецкий акцент, а когда она чуть-чуть наклонилась вперед, он увидел затуманенные бельмами глаза.
– Не можете ли вы уделить мне немного времени?
– Вам нужна профессиональная консультация?
– Да.
– Я принимаю клиентов только по предварительной договоренности. Закон очень строг, приходится быть осторожной.
– Я проезжал мимо. Был бы очень обязан. Мне вас рекомендовали.
– Понятно. – Похоже, она еще сомневалась. – Ваше имя?
– Оно не имеет значения. Важно лишь то, куда я направляюсь.
– И куда же?
– В Вавилон.
Минуту она стояла неподвижно, затем слегка отодвинулась:
– Думаю, вам лучше войти, молодой человек.
Холл был облицован дубовыми панелями и выглядел очень приятно. На полированном столе перед золоченым зеркалом стояли гиацинты в горшке. Мадам Хартман закрыла дверь, отпустила собаку, и доберман подошел к Шавассу.
– Сюда, – сказала женщина и пошла к двери в дальнем конце холла.
Комната, очевидно, служила мадам кабинетом. Стены были уставлены книгами, в камине горел веселый огонь, а сквозь ромбовидные стекла окна были видны мокрые от дождя деревья. За ними блестела река.
Женщина села по одну сторону маленького круглого столика и предложила ему занять свободный стул напротив. Шавасс присел, доберман опустился на пол, не сводя с него глаз.
– Кто вы, молодой человек? – спросила Роза Хартман.
– Это имеет значение?
– Может быть, и нет. – Она пожала плечами. – Дайте мне вашу руку.
Пол смутился:
– Могу я спросить, зачем?
– Мне это всегда нужно. Я ведь ясновидящая, вы, наверное, об этом знаете.
Она взяла его руку. Рука мадам Хартман была прохладной. Без видимых причин она напомнила ему бабушку-бретонку, чистые простыни, запах розмарина и лаванды. Затем мадам крепко сжала его руку, и он ощутил внезапное покалывание, словно от слабого электрического тока. Внезапно ее глаза расширились, она протянула свободную руку и пробежала пальцами по его лицу.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
Все еще хмурясь, она покачала головой:
– Я ожидала другого, вот и все. – Еще немного подержала его руку, потом отпустила. – Кто послал вас сюда?
– Это имеет значение?
– Нет. Вы знаете пароль, но я вас не ожидала.
– Значит, вы не сможете помочь?
Она сделала неопределенный жест:
– Ничего не готово, чтобы передать вас дальше. Нет транспорта под рукой.
– У меня есть транспорт.
– Понятно. Вы – один?
Он заколебался, прежде чем ответить:
– Да.
Странные белесые глаза, казалось, видели его насквозь. Кроме того, он сразу понял: она знает, что он солгал.
– Так вы сможете помочь?
– Думаю, что смогу. Во всяком случае, я могу показать, куда ехать. Но найдете ли вы там то, что ищете, – это уже другое дело.
Похоже, она каким-то образом пыталась его предостеречь.
Шавасс улыбнулся:
– Я рискну.
– Тогда подойдите к бюро, которое стоит позади вас, и откройте верхний правый ящик. Там несколько визитных карточек. Возьмите одну. Могу лишь добавить, что я не знаю, что там написано, да и не хочу знать.
Шавасс встал. Собака беспокойно зашевелилась, но он не обратил на нее внимания, подошел к бюро и открыл нужный ящик. Визитная карточка имела черную рамку и содержала следующую надпись: «Крематорий Лонг-Барроу – Дом успокоения. Хьюго Пентикост – директор». Все это было написано четким готическим шрифтом. Номер телефона: Фендж 239.
– А теперь уходите, пожалуйста, молодой человек, – сказала Роза Хартман.
Шавасс постоял, нахмурясь, держа в руке карточку. Что-то тут не так, совсем не так! Собака встала и тихонько зарычала. Шавасс осторожно отступил. Если существует на земле собака, способная убить человека, то это доберман-пинчер. Его может остановить только пулемет.
– Можете идти, – сказала мадам. – Карл проводит вас до двери.
Доберман двинулся вперед, словно понимал каждое слово. Шавасс решил откланяться:
– Мне хотелось бы поблагодарить вас, мадам Хартман. Вы очень помогли мне.
– Это еще надо посмотреть, молодой человек, – спокойно сказала она. – А теперь идите!
* * *
В конце переулка была телефонная будка. Он зашел туда и набрал номер главной квартиры своего Бюро в Лондоне. Его соединили в несколько секунд, и он попросил к телефону Мэллори. Почти сразу он услышал голос Джанет Фрэзер:
– Боюсь, что мистера Мэллори сейчас нет. Говорит его секретарь. Чем я могу вам помочь?
– Джанет, это Пол! – Она резко выдохнула, услышав его. – Где он?
– В министерстве иностранных дел. На совещании представителей секретных служб НАТО. А вы где?
– В Шрюсбери, и я иду по следу. Когда-нибудь слыхала о месте, которое называется Фендж?
– Нет, но могу посмотреть... – Через минуту она снова взяла трубку. – Это сразу за Глочестером.
– Туда мы теперь и направляемся. Пока все шло хорошо. Мне бы хотелось, чтобы Мэллори был на месте. Когда я еще раз позвоню, возможно, смогу сообщить ему новости, которых он ждет. Но, скорей всего, у меня будет лишь несколько секунд.
– Я ему все скажу.
– Хорошая девочка! А теперь мне надо двигать.
– Берегите себя!
– Не беспокойся обо мне! Бросаю вызов богам и назначаю тебе свидание на следующую среду. Посмотрим какое-нибудь шоу, а потом – в ресторан.
– Буду ждать!
Он повесил трубку и торопливо зашагал по дороге. Когда он добрался до места, Молли сидела в фургоне, а Янгблад курил у кабины. Он метнулся навстречу Шавассу:
– Что случилось?
– Ничего особенного. Она дала мне эту карточку.
Янгблад прочел ее и быстро поднял глаза:
– Она была на уровне?
– Откуда, черт побери, я могу это знать?
– Тогда мы можем нарваться на неприятности.
– Разумеется!
Янгблад задумчиво кивнул:
– С другой стороны, не будут же они звать копов на помощь. Думаю, это последнее из того, что они захотят сделать.
– Точно! – согласился Шавасс. – И тогда это будет честная битва!
В «форде» нашелся старый дорожный атлас. Янгблад быстро пролистал его.
– Фендж как раз за Глочестером, – объявил он. – Примерно семьдесят пять миль. Если поедем в «форде», можем добраться туда за пару часов.
– Я так и думал. Тут недалеко есть ворота, перегораживающие проселок. Чуть-чуть проехать – и мы там. Если мы загоним туда фургон, он простоит день или два, прежде чем его найдут. Особенно в такую погоду.
– Прекрасно, – откликнулся Янгблад. – Я с этим справлюсь. А ты поезжай за мной в «форде».
Неожиданно Гарри стал похож на маленького мальчика, которого взяли на экскурсию. Веселый и жизнерадостный, он впрыгнул в кабину и уехал.
– Он явно доволен жизнью, – сказал Шавасс, усаживаясь за руль «форда».
Молли залилась краской и на мгновение стала почти хорошенькой. Шавасс вдруг вспомнил старую бретонскую пословицу: «Любовь и уродину превратит в красотку...»
Господи, будто все и без того не было запутанным! Он тяжело вздохнул, отпустил тормоза и поехал.
* * *
Когда входная дверь закрылась за Шавассом, Саймон Воган вышел из-за длинной бархатной портьеры у окна и подошел к столу.
– Рад, что вы повели себя разумно, голубушка. Думаю, все прошло хорошо.
– Это целиком зависит от точки зрения.
– Он, несомненно, лгал насчет того, что поедет один. Это было совершенно очевидно. Думаю, Янгблад ждал его в конце переулка, чтобы узнать, что получится. Вы не будете против, если я воспользуюсь вашим телефоном?
– Вы пользуетесь мной. Как могу я помешать вам пользоваться телефоном?
– Ну не надо так говорить! – Он набрал номер междугородной связи и вскоре услышал ответ на том конце провода. – Хьюго? Подтверждаю, что две упаковки товара на пути к вам. Да, полная обработка. Увидимся позже.
Он положил трубку, вынул перчатки и надел их.
– Я должен ехать, дорогая Роза. Мы еще встретимся.
Доберман проскользнул мимо него, как черная тень, и ткнулся в руку мадам. Она покачала головой:
– Не думаю!
– Не делайте глупостей! – парировал он. – Вы живете здесь с фальшивым паспортом с 1946 года. И под чужим именем, что еще хуже. Словечко кому следует – и...
– Вы меня неправильно поняли, – ответила мадам. – Дело не в том, что я вдруг расхрабрилась. Для этого я уже слишком стара. Я только хотела сказать, что вы больше меня не увидите.
Это пробудило его любопытство.
– Можно спросить, почему?
– Потому что вы умрете, – ответила она просто.
Воган в недоумении уставился на мадам, потом к нему вернулась привычная улыбка.
– Вы действительно так считаете?
– У меня особое зрение, мистер Смит. Или как вас там еще. Смерть уже отметила вас. Я это чувствую.
Самое странное, что он ей поверил. Она неожиданно поняла, что он полностью поверил ей, и когда он засмеялся, дрожь пробежала у мадам по спине.
– Вам не повезло, голубушка! Почему бы мне сначала не отправить на тот свет вас?
Он вытащил стальной пружинный нож, которым убил Кроутера, и лезвие распрямилось со звонким щелчком.
Доберман зарычал, шерсть его вздыбилась на шее, и мадам успокаивающе потрепала ее:
– Потому что Карл убьет вас раньше.
– Исполняя ваше пророчество? Замечательный у вас пес! – Воган посмеялся, складывая нож и возвращая его в карман. – Нет, Роза, мы не будем все так упрощать. Смерть еще должна меня найти. А я ее искать не стану. Мы уж с ней встречались не раз и знаем друг друга в лицо.
Мадам услышала, как он пошел по коридору, тихонько насвистывая, потом хлопнула дверь. Легкий сквозняк пролетел по комнате в поисках выхода и замер в углу.
Глава 9
Огненное погребение
В бальзамировочной было очень тихо. Хьюго Пентикост работал один, резиновый фартук был забрызган кровью. У него не было особой необходимости самому заниматься делами, просто он любил держать все под контролем. Кроме того, особое удовольствие было в том, чтобы получать благодарности за хорошо сделанную работу.
Труп, которым он занимался, когда-то был молодой женщиной. Хьюго как раз вынимал ее внутренности. Другие обычно надевали для этого резиновые перчатки, но Пентикост обходился так – обнаженные руки более чувствительны. Он уже вынул содержимое кишечной полости и теперь занимался горлом, тихо насвистывая. Руки его были до локтей измазаны кровью.
Дверь за его спиной открылась, и вошел высокий, костлявый человек со впалыми щеками и тусклым взглядом. На нем тоже был резиновый фартук.
– Я что-нибудь должен еще сделать, мистер Пентикост?
– На сегодня все, Джордж, – ответил тот. – Череп подождет до завтра. У меня еще много бумажной работы. Помоги мне уложить тело в бак, хорошо?
Хьюго быстро обмыл труп водой из шланга, и они вместе подняли и положили девушку в стеклянный бак с формальдегидом. Тело с всплеском опустилось, несколько раз перевернулось и замерло на расстоянии фута от дна. Длинные волосы разошлись веером, словно у живой.
– Так обидно, правда, мистер Пентикост? – заметил Джордж. – Она была по-настоящему красива.
– Красивые или уродливые, молодые или старые, в конце концов все оказываются здесь, Джордж, – весело откликнулся Пентикост. – Остальные ушли?
– Да, сэр.
– И вам не стоит больше задерживаться. Я уже сказал, что останусь.
– Тогда я пойду, если вы не против, мистер Пентикост. Обещал жене, что мы пойдем куда-нибудь поужинать.
– Сходите в «Золоченый дракон» на Мичнер-стрит, – посоветовал Пентикост. – Там прекрасно готовят чау-мейн.
– Спасибо, сэр. Думаю, мы туда сходим.
Джордж удалился, а Пентикост подошел к раковине и смыл с рук кровь. Снял резиновый фартук, зашел в отдельную душевую в дальнем конце бальзамировочной комнаты, разделся и вымылся. Теплая вода приятно расслабила тело. Освеженный, он стоял перед зеркалом, тихонько напевая. Надел чистую белую рубашку, черный галстук и прекрасно сшитый костюм из темной шерсти. У Хьюго были совершенно белые волосы и очки в золотой оправе. Он выглядел замечательно, именно так, как должен выглядеть директор крематория, или Дома успокоения, в Лонг-Барроу. И конечно, у Хьюго не было никакого сходства с Гарри Марксом, второсортным мошенником, который по молодости отсидел три срока в тюрьме и только потом научился жить.
Все уже давно было по-другому. Хьюго прошел через бальзамировочную и двинулся дальше по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Шавасс с трудом сдержал гнев:
– Может быть, ты предпочитаешь бродить по Бэмптону, демонстрируя свою физиономию, чтобы найти Элма-Котэдж? А я вот не хочу! Если мы еще не попали на первые страницы газет, то теперь уж точно попадем! – Он покачал головой: – Она себя окупит, по-моему.
– Возможно, ты и прав, – ворчливо согласился Янгблад.
– Можешь поставить на это свои деньги!
Шавасс откинулся на пассажирском сиденье, закурил одну из своих последних сигарет и задумался, анализируя ситуацию. Пока все хорошо. Главная удача в том, что Кроутер предал своих хозяев и проследил за клиентами до Бэмптона. Без этого у них не было бы ни единого шанса, и все эти долгие, утомительные месяцы в тюрьме были бы напрасной тратой времени.
Но то, что случится сейчас, было еще важнее. Он думал о том, что скажет им Роза Хартман, слепая женщина, о которой рассказал Кроутер. Возможно, они узнают совсем немного.
«Форд» вырулил из-за поворота дороги и подъехал к ним. Вышла Молли, она несла пачку сигарет и газету.
– Элма-Котэдж в этой стороне деревни, – сообщила она. – Я только что проезжала мимо. Там есть такой узкий переулок, по правую сторону дороги. Примерно в двухстах ярдах за поворотом. Коттедж где-то в середине переулка. Очень красивый.
Янгблад открыл газету и наткнулся на свое изображение. Фотография была не тюремная. Ее сделали еще во время суда на лестнице, перед входом. Он улыбался толпе, рука поднята в беспечном приветствии.
Эта фотография свидетельствовала о том, что тысячи простых людей по всей стране думают, что с ним обошлись жестоко. И сейчас они, должно быть, надеются, что он сумеет удрать.
– Неплохо, а? – спросил Янгблад, не в силах скрыть распирающую его гордость. – Мы заставили этих ублюдков обратить на себя внимание!
Все то же! Та же потребность в славе любой ценой, то же подсознательное стремление к саморазрушению. Но Шавасс ничего не сказал. Чуть ниже фотографии Янгблада была помещена его собственная, меньшая по размеру.
Янгблад с сожалением хмыкнул:
– Они чуть не прозевали тебя. Драм. Ты тут совсем на себя не похож.
Шавасс покачал головой:
– Можешь наслаждаться своей рекламой, Гарри. А что до меня, я не успокоюсь, пока эти новости не превратятся в три строчки информации в восьмой колонке на двенадцатой странице.
– Для этого должна пройти по меньшей мере неделя. Ребята из газеты умеют расписать хорошую историю, если узнают о ней. – Янгблад сложил газету и бросил ее в кабину фургона. – Давай двигать!
– Я уже думал об этом, – сказал Шавасс. – Мы можем нарваться на неприятности. Глупо идти обоим.
– Это правильно. – Янгблад улыбнулся и обнял девушку. – Я останусь здесь и пригляжу за Молли.
– Годится! – спокойно сказал Шавасс. – Если я не вернусь через час, приходи.
– Если я еще буду здесь, – язвительно заметил Янгблад.
Шавасс кивнул:
– Если подумать, все возможно. При таких обстоятельствах мне следует получить половину денег. На тот случай, если придется позаботиться о себе.
Янгблад засомневался было, но потом достал бумажник Кроутера.
– Почему бы и нет? – Он отсчитал двадцать пять фунтов и дал их Шавассу с горстью мелочи. – А как я узнаю, что ты не смылся один?
– Никак! – ответил Шавасс, повернулся и ступил под дождь.
Янгблад обернулся к Молли, которая застенчиво смотрела на него. Лицо девушки было мокрым от дождя, глаза сияли. Как ни странно, она выглядела не так уж плохо. Он обнял ее за талию и нежно прижал к себе:
– Слушай, малышка, нам предстоит долгое ожидание. Мы могли бы забраться в фургон и устроиться поудобнее.
– Хорошо, Гарри.
Она шла впереди, а когда он помогал ей влезть в машину, руки его тряслись от возбуждения.
* * *
Коттедж стоял достаточно далеко от дороги. Старое здание из серого кирпича, увитое плющом. Длинный, узкий сад, мокрый от дождя, почти без цветов – только несколько ранних нарциссов в траве. Шавасс прошел по заросшей дорожке к парадной двери. На медной табличке было написано: «Мадам Роза Хартман – только по предварительной договоренности».
Пол постучал. Послышался легкий стук шагов, похожий на шуршание ветра в сухих листьях, глухое ворчание, а затем – тишина. Через некоторое время он услышал постукивание палки, дверь отворилась, и в дверях появилась женщина.
Ей было около семидесяти, волосы зачесаны назад и собраны в старомодный пучок, лицо желтоватое, словно старый пергамент. Она была одета в костюм из твида, с длинной, почти до самых щиколоток юбкой; в левой руке – палка черного дерева. Правой рукой она крепко держала за ошейник одну из самых прекрасных собак, какую ему только доводилось видеть: черного с подпалинами добермана.
Рычание возникло в его глотке глубоко, как отдаленный гром. Женщина дернула ошейник:
– Успокойся, Карл. Кто здесь?
У нее был легкий немецкий акцент, а когда она чуть-чуть наклонилась вперед, он увидел затуманенные бельмами глаза.
– Не можете ли вы уделить мне немного времени?
– Вам нужна профессиональная консультация?
– Да.
– Я принимаю клиентов только по предварительной договоренности. Закон очень строг, приходится быть осторожной.
– Я проезжал мимо. Был бы очень обязан. Мне вас рекомендовали.
– Понятно. – Похоже, она еще сомневалась. – Ваше имя?
– Оно не имеет значения. Важно лишь то, куда я направляюсь.
– И куда же?
– В Вавилон.
Минуту она стояла неподвижно, затем слегка отодвинулась:
– Думаю, вам лучше войти, молодой человек.
Холл был облицован дубовыми панелями и выглядел очень приятно. На полированном столе перед золоченым зеркалом стояли гиацинты в горшке. Мадам Хартман закрыла дверь, отпустила собаку, и доберман подошел к Шавассу.
– Сюда, – сказала женщина и пошла к двери в дальнем конце холла.
Комната, очевидно, служила мадам кабинетом. Стены были уставлены книгами, в камине горел веселый огонь, а сквозь ромбовидные стекла окна были видны мокрые от дождя деревья. За ними блестела река.
Женщина села по одну сторону маленького круглого столика и предложила ему занять свободный стул напротив. Шавасс присел, доберман опустился на пол, не сводя с него глаз.
– Кто вы, молодой человек? – спросила Роза Хартман.
– Это имеет значение?
– Может быть, и нет. – Она пожала плечами. – Дайте мне вашу руку.
Пол смутился:
– Могу я спросить, зачем?
– Мне это всегда нужно. Я ведь ясновидящая, вы, наверное, об этом знаете.
Она взяла его руку. Рука мадам Хартман была прохладной. Без видимых причин она напомнила ему бабушку-бретонку, чистые простыни, запах розмарина и лаванды. Затем мадам крепко сжала его руку, и он ощутил внезапное покалывание, словно от слабого электрического тока. Внезапно ее глаза расширились, она протянула свободную руку и пробежала пальцами по его лицу.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
Все еще хмурясь, она покачала головой:
– Я ожидала другого, вот и все. – Еще немного подержала его руку, потом отпустила. – Кто послал вас сюда?
– Это имеет значение?
– Нет. Вы знаете пароль, но я вас не ожидала.
– Значит, вы не сможете помочь?
Она сделала неопределенный жест:
– Ничего не готово, чтобы передать вас дальше. Нет транспорта под рукой.
– У меня есть транспорт.
– Понятно. Вы – один?
Он заколебался, прежде чем ответить:
– Да.
Странные белесые глаза, казалось, видели его насквозь. Кроме того, он сразу понял: она знает, что он солгал.
– Так вы сможете помочь?
– Думаю, что смогу. Во всяком случае, я могу показать, куда ехать. Но найдете ли вы там то, что ищете, – это уже другое дело.
Похоже, она каким-то образом пыталась его предостеречь.
Шавасс улыбнулся:
– Я рискну.
– Тогда подойдите к бюро, которое стоит позади вас, и откройте верхний правый ящик. Там несколько визитных карточек. Возьмите одну. Могу лишь добавить, что я не знаю, что там написано, да и не хочу знать.
Шавасс встал. Собака беспокойно зашевелилась, но он не обратил на нее внимания, подошел к бюро и открыл нужный ящик. Визитная карточка имела черную рамку и содержала следующую надпись: «Крематорий Лонг-Барроу – Дом успокоения. Хьюго Пентикост – директор». Все это было написано четким готическим шрифтом. Номер телефона: Фендж 239.
– А теперь уходите, пожалуйста, молодой человек, – сказала Роза Хартман.
Шавасс постоял, нахмурясь, держа в руке карточку. Что-то тут не так, совсем не так! Собака встала и тихонько зарычала. Шавасс осторожно отступил. Если существует на земле собака, способная убить человека, то это доберман-пинчер. Его может остановить только пулемет.
– Можете идти, – сказала мадам. – Карл проводит вас до двери.
Доберман двинулся вперед, словно понимал каждое слово. Шавасс решил откланяться:
– Мне хотелось бы поблагодарить вас, мадам Хартман. Вы очень помогли мне.
– Это еще надо посмотреть, молодой человек, – спокойно сказала она. – А теперь идите!
* * *
В конце переулка была телефонная будка. Он зашел туда и набрал номер главной квартиры своего Бюро в Лондоне. Его соединили в несколько секунд, и он попросил к телефону Мэллори. Почти сразу он услышал голос Джанет Фрэзер:
– Боюсь, что мистера Мэллори сейчас нет. Говорит его секретарь. Чем я могу вам помочь?
– Джанет, это Пол! – Она резко выдохнула, услышав его. – Где он?
– В министерстве иностранных дел. На совещании представителей секретных служб НАТО. А вы где?
– В Шрюсбери, и я иду по следу. Когда-нибудь слыхала о месте, которое называется Фендж?
– Нет, но могу посмотреть... – Через минуту она снова взяла трубку. – Это сразу за Глочестером.
– Туда мы теперь и направляемся. Пока все шло хорошо. Мне бы хотелось, чтобы Мэллори был на месте. Когда я еще раз позвоню, возможно, смогу сообщить ему новости, которых он ждет. Но, скорей всего, у меня будет лишь несколько секунд.
– Я ему все скажу.
– Хорошая девочка! А теперь мне надо двигать.
– Берегите себя!
– Не беспокойся обо мне! Бросаю вызов богам и назначаю тебе свидание на следующую среду. Посмотрим какое-нибудь шоу, а потом – в ресторан.
– Буду ждать!
Он повесил трубку и торопливо зашагал по дороге. Когда он добрался до места, Молли сидела в фургоне, а Янгблад курил у кабины. Он метнулся навстречу Шавассу:
– Что случилось?
– Ничего особенного. Она дала мне эту карточку.
Янгблад прочел ее и быстро поднял глаза:
– Она была на уровне?
– Откуда, черт побери, я могу это знать?
– Тогда мы можем нарваться на неприятности.
– Разумеется!
Янгблад задумчиво кивнул:
– С другой стороны, не будут же они звать копов на помощь. Думаю, это последнее из того, что они захотят сделать.
– Точно! – согласился Шавасс. – И тогда это будет честная битва!
В «форде» нашелся старый дорожный атлас. Янгблад быстро пролистал его.
– Фендж как раз за Глочестером, – объявил он. – Примерно семьдесят пять миль. Если поедем в «форде», можем добраться туда за пару часов.
– Я так и думал. Тут недалеко есть ворота, перегораживающие проселок. Чуть-чуть проехать – и мы там. Если мы загоним туда фургон, он простоит день или два, прежде чем его найдут. Особенно в такую погоду.
– Прекрасно, – откликнулся Янгблад. – Я с этим справлюсь. А ты поезжай за мной в «форде».
Неожиданно Гарри стал похож на маленького мальчика, которого взяли на экскурсию. Веселый и жизнерадостный, он впрыгнул в кабину и уехал.
– Он явно доволен жизнью, – сказал Шавасс, усаживаясь за руль «форда».
Молли залилась краской и на мгновение стала почти хорошенькой. Шавасс вдруг вспомнил старую бретонскую пословицу: «Любовь и уродину превратит в красотку...»
Господи, будто все и без того не было запутанным! Он тяжело вздохнул, отпустил тормоза и поехал.
* * *
Когда входная дверь закрылась за Шавассом, Саймон Воган вышел из-за длинной бархатной портьеры у окна и подошел к столу.
– Рад, что вы повели себя разумно, голубушка. Думаю, все прошло хорошо.
– Это целиком зависит от точки зрения.
– Он, несомненно, лгал насчет того, что поедет один. Это было совершенно очевидно. Думаю, Янгблад ждал его в конце переулка, чтобы узнать, что получится. Вы не будете против, если я воспользуюсь вашим телефоном?
– Вы пользуетесь мной. Как могу я помешать вам пользоваться телефоном?
– Ну не надо так говорить! – Он набрал номер междугородной связи и вскоре услышал ответ на том конце провода. – Хьюго? Подтверждаю, что две упаковки товара на пути к вам. Да, полная обработка. Увидимся позже.
Он положил трубку, вынул перчатки и надел их.
– Я должен ехать, дорогая Роза. Мы еще встретимся.
Доберман проскользнул мимо него, как черная тень, и ткнулся в руку мадам. Она покачала головой:
– Не думаю!
– Не делайте глупостей! – парировал он. – Вы живете здесь с фальшивым паспортом с 1946 года. И под чужим именем, что еще хуже. Словечко кому следует – и...
– Вы меня неправильно поняли, – ответила мадам. – Дело не в том, что я вдруг расхрабрилась. Для этого я уже слишком стара. Я только хотела сказать, что вы больше меня не увидите.
Это пробудило его любопытство.
– Можно спросить, почему?
– Потому что вы умрете, – ответила она просто.
Воган в недоумении уставился на мадам, потом к нему вернулась привычная улыбка.
– Вы действительно так считаете?
– У меня особое зрение, мистер Смит. Или как вас там еще. Смерть уже отметила вас. Я это чувствую.
Самое странное, что он ей поверил. Она неожиданно поняла, что он полностью поверил ей, и когда он засмеялся, дрожь пробежала у мадам по спине.
– Вам не повезло, голубушка! Почему бы мне сначала не отправить на тот свет вас?
Он вытащил стальной пружинный нож, которым убил Кроутера, и лезвие распрямилось со звонким щелчком.
Доберман зарычал, шерсть его вздыбилась на шее, и мадам успокаивающе потрепала ее:
– Потому что Карл убьет вас раньше.
– Исполняя ваше пророчество? Замечательный у вас пес! – Воган посмеялся, складывая нож и возвращая его в карман. – Нет, Роза, мы не будем все так упрощать. Смерть еще должна меня найти. А я ее искать не стану. Мы уж с ней встречались не раз и знаем друг друга в лицо.
Мадам услышала, как он пошел по коридору, тихонько насвистывая, потом хлопнула дверь. Легкий сквозняк пролетел по комнате в поисках выхода и замер в углу.
Глава 9
Огненное погребение
В бальзамировочной было очень тихо. Хьюго Пентикост работал один, резиновый фартук был забрызган кровью. У него не было особой необходимости самому заниматься делами, просто он любил держать все под контролем. Кроме того, особое удовольствие было в том, чтобы получать благодарности за хорошо сделанную работу.
Труп, которым он занимался, когда-то был молодой женщиной. Хьюго как раз вынимал ее внутренности. Другие обычно надевали для этого резиновые перчатки, но Пентикост обходился так – обнаженные руки более чувствительны. Он уже вынул содержимое кишечной полости и теперь занимался горлом, тихо насвистывая. Руки его были до локтей измазаны кровью.
Дверь за его спиной открылась, и вошел высокий, костлявый человек со впалыми щеками и тусклым взглядом. На нем тоже был резиновый фартук.
– Я что-нибудь должен еще сделать, мистер Пентикост?
– На сегодня все, Джордж, – ответил тот. – Череп подождет до завтра. У меня еще много бумажной работы. Помоги мне уложить тело в бак, хорошо?
Хьюго быстро обмыл труп водой из шланга, и они вместе подняли и положили девушку в стеклянный бак с формальдегидом. Тело с всплеском опустилось, несколько раз перевернулось и замерло на расстоянии фута от дна. Длинные волосы разошлись веером, словно у живой.
– Так обидно, правда, мистер Пентикост? – заметил Джордж. – Она была по-настоящему красива.
– Красивые или уродливые, молодые или старые, в конце концов все оказываются здесь, Джордж, – весело откликнулся Пентикост. – Остальные ушли?
– Да, сэр.
– И вам не стоит больше задерживаться. Я уже сказал, что останусь.
– Тогда я пойду, если вы не против, мистер Пентикост. Обещал жене, что мы пойдем куда-нибудь поужинать.
– Сходите в «Золоченый дракон» на Мичнер-стрит, – посоветовал Пентикост. – Там прекрасно готовят чау-мейн.
– Спасибо, сэр. Думаю, мы туда сходим.
Джордж удалился, а Пентикост подошел к раковине и смыл с рук кровь. Снял резиновый фартук, зашел в отдельную душевую в дальнем конце бальзамировочной комнаты, разделся и вымылся. Теплая вода приятно расслабила тело. Освеженный, он стоял перед зеркалом, тихонько напевая. Надел чистую белую рубашку, черный галстук и прекрасно сшитый костюм из темной шерсти. У Хьюго были совершенно белые волосы и очки в золотой оправе. Он выглядел замечательно, именно так, как должен выглядеть директор крематория, или Дома успокоения, в Лонг-Барроу. И конечно, у Хьюго не было никакого сходства с Гарри Марксом, второсортным мошенником, который по молодости отсидел три срока в тюрьме и только потом научился жить.
Все уже давно было по-другому. Хьюго прошел через бальзамировочную и двинулся дальше по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16