Волосы свешивались с носилок, усиливая ощущение безумия, исходившее от ее облика. Под одеялом она была крепко связана ремнями.
— Когда ее доставили в больницу, один из соседей ее узнал. Она была сиделкой у старика, который жил на этой улице.
— Но как она попала в «Бичвуд»?
— Полиция обнаружила разбитое окно. Должно быть, через него она и пролезла. Пока я давал показания, несколько полицейских отправились к этому старику. Очевидно, дверь его дома была открыта — им не пришлось долго искать его тело.
— Он был мертв?
— Задушен.
— Ее волосами? Бишоп покачал головой:
— Пока неизвестно. Судя по ее виду, пройдет немало времени, прежде чем она ответит на какие-либо вопросы.
— Если она убила этого старика тем же способом, каким пыталась убить меня, то они обнаружат у него на шее застрявшие волосы.
— Лилит, — тихо промолвила Эдит Метлок.
Кьюлек повернулся в ее сторону и добродушно улыбнулся:
— В данном случае, Эдит, я так не думаю. Просто лишившаяся рассудка женщина.
Бишоп озадаченно посмотрел на Кьюлека:
— Какая еще Лилит?
— Лилит — это древний демон, — сказал Кьюлек с улыбкой, означавшей что его слова не следует принимать слишком серьезно. — Некоторые считают, что она, а не Ева, была первой женщиной и составляла с Адамом единое целое. Они постоянно ссорились, и тогда с помощью магических заклинаний Лилит обрела крылья, отделилась от Адама и улетела.
— Какое отношение имеет все это к нашей умалишенной? — холодно спросил Бишоп.
— Никакого. Абсолютно никакого. Эдит просто сравнила способы умерщвления. Видите ли, Лилит тоже использовала длинные волосы для удушения своих жертв.
Бишоп раздраженно пожал плечами:
— По-моему, все это достаточно необычно и без притягивания мифических демонов.
— Вполне согласен, — склонил голову Кьюлек. — Со стороны Эдит это было всего лишь... дополнение... объяснение в какой-то степени. А теперь расскажите, что же там произошло.
— После того как вас отпустили, они меня замучили. Их страшно интересовало, чем мы занимались в доме.
— Ну, это совершенно не важно. Я же сообщил в полицейский участок, что мы будем там работать с разрешения мисс Киркхоуп. Могли бы проверить.
— Разумеется, они проверили. Но еще не выяснили, что делала в «Бичвуде» эта голая сумасшедшая. Обнаружение трупа в соседнем доме отнюдь не улучшило их отношения ко мне.
— Уверен, что вы дали им соответствующие разъяснения...
— Я пытался, но они собираются поговорить и с вами. Джессике позволили вас увезти только потому, что вы и миссис Метлок явно нуждались в медицинской помощи.
— Крис, что вы там видели... в этом доме? — все более нетерпеливо спрашивал Кьюлек.
Бишоп удивленно оглянулся на присутствующих женщин.
— Я видел то же, что Джессика и миссис Метлок.
— Я ничего не видела, Крис, — сказала Джессика. Она стояла за письменным столом у окна.
— Я тоже, мистер Бишоп, — сказала Эдит. — Я... потеряла сознание.
— Но это немыслимо! Вы обе находились в той комнате.
— Я услышала крик Эдит и побежала за вами, — сказала Джессика. — Пыталась помочь, когда вам стало дурно. Я понимала, что вы что-то видите, — вы были охвачены страхом, — но поверьте, я не видела ничего. Боже, если бы я видела! Знаю только, что с вами случилось что-то вроде обморока, затем вы бросились вон из комнаты и побежали к подвалу. Оттуда и появилась эта женщина — она была вполне реальным существом.
Бишоп резко повернулся к медиуму:
— У вас, как у ясновидящей, должно было возникнуть такое же видение.
— Мне кажется, что это видение было вызвано мной, — спокойно ответила Эдит Метлок. — Я убеждена, что они меня использовали.
— То есть этих мертвецов вызвали вы?
— Нет, просто я была восприимчива к ним. И они через меня проявились.
Бишоп покачал головой:
— Очень мило, что вы верите в привидения.
— А как бы вы их назвали?
— Это колебания. Электромагнитное явление. Джейкоб знает мою теорию подобных феноменов. Электрокардиограф показывает, что сердце испускает электрические импульсы; думаю, что это происходит и в состоянии стресса. Позднее эти импульсы принимаются теми, кто, подобно вам, восприимчив к ним.
— Но их видели вы, а не я.
— Телепатия. Вы принимали сигналы и передавали мне эти видения.
— Но почему мысли Эдит не передались мне? Почему же я их не ощущала? — вмешалась Джессика.
— Или я? — спросил Кьюлек. — Если это были всего лишь телепатические сигналы Эдит, то почему я не воспринимал их своим внутренним зрением?
— И почему вы были так напуганы? — спросила Джессика.
— Вполне возможно, что на самом деле я тоже ничего не видел.
Все посмотрели на Бишопа с недоумением.
— Может быть, я просто вспомнил то, что видел в этом доме раньше. Миссис Метлок могла задеть что-то в моем подсознании — что-то настолько страшное, что я скрывал это даже от самого себя. Уверен, если бы кто-нибудь из вас это испытал, то был бы напуган не меньше моего.
— А та женщина? — спросила Джессика. — Как она там оказалась?
— Господи, да она просто пряталась! Она же убила старика. И решила спрятаться в «Бичвуде», так как знала, что дом пуст.
— Но почему она пыталась убить моего отца? А не вас или меня?
— Возможно, она питает ненависть к, пожилым мужчинам, — устало предположил Бишоп. — К старикам вроде ее хозяина.
— Она шла прямо на него. Еще не увидев Джейкоба, она бросилась к нему, не обращая на нас внимания.
— Возможно, она слышала его голос, когда еще была в подвале.
— Да, подвал, Крис... Вы тоже это почувствовали, не правда ли?
— Что именно?
— Что там таилось какое-то зло.
Бишоп задумчиво потер глаза.
— Не знаю. Теперь все это представляется сплошным безумием.
— Крис, вы так и не рассказали нам, что вы видели, или, если угодно, что вы вспомнили, — спокойно сказал Кьюлек.
Бишоп побледнел, и Джессика, несмотря на то что отказ исследователя признать реальность произошедшего в «Бичвуде» сердил ее, захотела поддержать и успокоить его.
Он заговорил не сразу, и слова звучали монотонно и невыразительно, словно он сознательно сдерживал свои чувства, опасаясь утратить над ними контроль. Он описывал представшую его взору картину извращенных самоубийств и чудовищных убийств, произошедших в «Бичвуде». Джессика почувствовала, что у нее от ужаса переворачиваются внутренности. Когда он закончил свой рассказ, в комнате повисла тяжелая тишина. Джейкоб Кьюлек закрыл свои незрячие глаза, а Эдит Метлок не отрываясь смотрела на Бишопа. Наконец старик открыл глаза и произнес:
— Они хотели умереть самым отвратительным способом. Они должны были так умереть.
Бишоп нахмурился:
— Вы думаете, на то были причины? Кьюлек кивнул:
— Для самоубийства и убийства всегда есть причины. Даже у безумцев есть свои резоны.
— Как правило, самоубийцы хотят избавиться от каких-то неразрешимых проблем.
— Или от чьей-то власти.
Замечание Кьюлека насторожило Бишопа — Джессика тоже говорила о смерти как о некоем освобождении, — но он был слишком опустошен, чтобы выяснять теперь этот вопрос.
— Каковы бы ни были причины, с завтрашнего дня это уже не будет иметь никакого значения. Этот дом перестанет существовать.
Они были поражены.
— Что вы имеете в виду? — с тревогой спросил Кьюлек.
— Перед тем как прийти сюда, я позвонил мисс Киркхоуп, — ответил Бишоп. — Я сказал, что в доме мы не обнаружили ничего, кроме необычайного холода, и посоветовал ей как можно быстрее привести в исполнение план уничтожения «Бичвуда». Она ответила, что в таком случае готова перенести эту дату на завтра.
— Как вы могли? — возмутилась Джессика.
— Крис, вы не представляете, что вы наделали! — вскочил Кьюлек.
— Возможно, он прав.
Джессика и ее отец с удивлением повернулись к Эдит Метлок.
— Возможно, уничтожение «Бичвуда» освободит наконец несчастные души. Думаю, что в земном мире их удерживал именно этот дом. Теперь они смогут обрести покой.
Джейкоб Кьюлек опустился в кресло, в сомнении покачав головой.
— Если бы так... — только и сказал он.
Глава 10
— Люси умерла через три дня после того, как ей исполнилось пять лет.
Бишоп произнес эти слова без эмоций, словно отстранившись от заключавшейся в них горечи. Но где-то в глубине души боль брала свое. Это чувство с годами ослабело, но по-прежнему не могло не приносить ему страданий. Джессика молчала. Они шли вдвоем по холодному Лондонскому парку. Взаимная враждебность, которая то пропадала, то перерастала в ожесточенность за несколько дней их знакомства, проявлялась и в том, что они старались даже держаться друг от друга на некотором отдалении. Теперь, когда он заговорил о своей дочери, Джессике хотелось сказать, чтобы он заткнулся, но не решалась.
Бишоп остановился и засмотрелся на уток, сбившихся у берега озера, — даже птицам эта унылая серая гладь казалась непривлекательной.
— Косвенной причиной смерти дочери стал ларинготрахеобронхит, — произнес он, по-прежнему не глядя на Джессику. — Во времена моего детства это называли крупом. У нее закрылась гортань и наступило удушье. Нам пришлось долго уговаривать врача вылезти из постели и приехать — даже в такие тяжелые для нас дни большинство врачей не желали выезжать на дом. Мы звонили трижды: второй раз — угрожая, третий — умоляя. Возможно, было бы лучше, если бы он вообще не приезжал.
Джессика стояла рядом и смотрела на профиль Бишопа. Полы ее тяжелого пальто трепетали на ветру, задевая его руку.
— В ту ночь было очень холодно. Возможно, ей стало хуже от скоропалительного переезда в больницу. Два часа мы ждали: один — пока ее посмотрит дежурный врач, второй — пока он решит, что предпринять. Люси сделали трахеотомию, но у нее открылась пневмония. То ли ее ослабленный организм не перенес операции, то ли сама болезнь убила ее, мы так никогда и не узнали. Мы винили в этом и себя, и врача, который отказался сразу приехать, и больницу, но больше всего мы винили Бога. — Он горько усмехнулся. — Тогда мы с Линн, разумеется, еще верили в Бога.
— Вы теперь больше не верите? — удивленно спросила Джессика, и Бишоп посмотрел на нее.
— А вы верите, что некое высшее существо допустило бы все эти страдания? — Он кивнул в сторону высотных домов, словно город был вместилищем человеческих мук. — Линн была католичкой, но мне кажется, она отреклась от Бога еще более решительно, чем я. Наверное, так и бывает: чем больше во что-то веришь, тем сильнее бунтуешь, когда вера исчезает. Первый год я вынужден был следить за Линн и днем и ночью, думая, что она покончит с собой. Возможно, забота о ней помогла мне выжить — не знаю. Потом она вроде бы смирилась. Она стала спокойней, но это было какое-то обманчивое спокойствие, точно она махнула на все рукой и потеряла всякий интерес к жизни. В известном смысле это меня нервировало, но позволяло хоть что-то делать. Я мог начать строить планы нашей дальнейшей жизни без того, чтобы она впадала в истерику. Я говорил, она слушала. Это уже было что-то. Через несколько недель она воспрянула духом и стала снова казаться живым человеком. И тут я узнал, что она посещает спиритические сеансы. — Бишоп огляделся и показал на скамью. — Присядем? Вам не очень холодно? Джессика отрицательно покачала головой:
— Нет, нисколько.
Они сели, и Джессика придвинулась к нему поближе. Бишоп был настолько погружен в свои воспоминания, что, казалось, не замечал ее присутствия.
— Вы верили в то время в спиритизм? — спросила она.
— Что? Нет, на самом деле — нет. Да я и не задумывался об этом. Но для Линн это стало чем-то вроде религии — это заменило ей Бога.
— Как она нашла этого спирита?
— Линн рассказала о нем одна ее подруга, вероятно, из добрых побуждений. Несколько лет назад у нее умер муж, и она, как ей казалось, поддерживала с ним общение через этого человека. Линн клялась, что он вернул ей Люси. Она утверждала, что разговаривает с дочерью Сначала я разозлился, но перемена в ней была слишком очевидной. Совершенно неожиданно ее существование снова обрело смысл. Это продолжалось довольно долго, и я должен был признать, что мои Возражения против ее посещений спирита были не вполне искренними. Она, естественно, платила ему за каждый сеанс, но не так много, чтобы я мог подозревать, будто этот спирит на ней наживается. — Бишоп цинично усмехнулся. — Но ведь именно так они и работают, не правда ли? Создается обширная клиентура, принимаются небольшие «подарки». Со временем это начинает приносить неплохие доходы.
— Они не все такие, Крис. Ради денег спиритизмом занимаются единицы. — Не желая снова вступать с ним в пререкания, Джессика подавила в себе готовое вырваться было возмущение.
— Я уверен, Джессика, что у них есть и другие причины. — Он недвусмысленно намекал на то, что любые другие причины не менее отвратительны, чем стремление к наживе, но Джессика не попалась на эту удочку. — В конце концов, — продолжал Бишоп, — Линн уговорила меня пойти на один из этих сеансов. Возможно, мне хотелось снова увидеть или услышать Люси. Мне так ее не хватало, что я готов был ухватиться за любую возможность. И первые пять минут этому спириту удавалось меня дурачить.
Это был человек средних лет, говоривший с мягким ирландским акцентом. Вообще, все его поведение отличалось какой-то мягкостью и вместе с тем убедительностью. Подобно Эдит Метлок, он ничем не выделялся на фоне своих пациентов. Re предъявил ко мне никаких требований и даже не пытался убедить меня в подлинности своего искусства. По его словам, все зависело от меня самого. Я сам должен был решать: верить или не верить. Именно эта ненавязчивость почти убедила меня в его искренности.
Сделав несколько предварительных замечаний, он начал сеанс. В комнате царил полумрак, все присутствующие положили руки на круглый стол — примерно так я это и представлял. Он предложил всем нам прочитать небольшую молитву, и, к моему удивлению, Линн с готовностью это сделала. На сеанс собрались разные люди, в том числе и подруга Линн, познакомившая ее с этим медиумом. И вот один за другим вызывались умершие друзья или родственники присутствующих. Честно говоря, я был несколько напуган. Атмосфера в комнате казалась какой-то... как бы вам сказать... тяжелой, наэлектризованной... Я старался убедить себя, что эта напряженность возникла сама по себе от присутствия в комнате стольких живых людей.
Когда раздался голос Люси, я оцепенел от изумления. Линн крепко сжала мою руку, и, не глядя на нее, я понял, что она плачет. Но я знал, что это были слезы счастья. Голос был слабый и далекий; казалось, он возникал непосредственно из воздуха. Детский голос, но он мог принадлежать любому ребенку. Верить меня заставляло именно то, о чем девочка говорила. Она была рада, что я наконец пришел. Она очень скучала обо мне, но теперь была счастлива. Когда она умирала, говорила она, то испытывала только печаль и никакой боли, а затем огромную радость. В том мире, где она теперь обитает, у нее появилось много друзей, но ее огорчает, что мы, ее мама и папа, несчастны. У меня навернулись на глаза слезы. Но вдруг я почувствовал, что все происходящее неправдоподобно. Когда Люси умерла, ей было всего пять лет, а здесь, судя по стилю речи, говорил кто-то постарше. Когда очень хочется верить, можно убедить себя, что «по ту сторону» так и бывает: там обретается мудрость, недоступная в годы земного существования. Однако я не был склонен легко с этим согласиться. Но когда она заговорила о том, что было известно только нам троим — мне, Люси и ее матери, — я был совершенно сбит с толку. И тут они допустили первую оплошность. Голос напомнил мне о том, как однажды, когда Линн ушла за покупками, мы с Люси устроили в гостиной шумную возню. В суматохе любимая фарфоровая статуэтка Линн нечаянно разбилась. Она изображала куртизанку восемнадцатого века, хотя, думаю, это была всего лишь копия, не представлявшая особой ценности. Но Линн так ее любила, что мы запаниковали. У статуэтки отвалилась голова, и следующие полчаса я старательно приклеивал ее на место. Линн ничего не заметила, пока не стала однажды вытирать с нее пыль. Голова тут же отвалилась. К несчастью, мы с Люси были в это время в гостиной и страшно перепугались, когда вернувшись увидели лицо Линн. Но я взял вину на себя, тем дело и кончилось. Пока об этом не напомнил смеющийся детский голос в этой комнате.
Разумеется, подобные обыденные происшествия часто рассказываются на сеансах умершими. Не это ли делает их такими правдоподобными? Какие-то незначительные события, не известные никому, кроме вас. Да... так. Все это было бы прекрасно, если бы они не допустили один промах. Статуэтку разбила Люси, а не я. Я просто взял вину на себя, потому что Люси думала, что получит за это взбучку. Конечно, Линн не стала бы ее наказывать, ведь это было случайностью. Но таковы дети.
Поэтому мои подозрения усилились. Медиум, несомненно, слышал от кого-то эту историю. От кого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41