Кто-то восстаёт и пытается изменить устоявшийся порядок, кто-то пассивно сопротивляется или впадает в депрессию, кто-то приспосабливается и получает блага для себя и своих близких.
Но существуют естественные ограничители – способности и генетические возможности, не позволяющие человеку развиться в полной мере. Поэтому очень важно для себя определить границы своих возможностей. Создано множество философских теорий, трудов по психологии, написано множество книг. Можно скомбинировать все эти знания, и получить пригодную для себя программу. Это как решение системы уравнений по физике. Если усвоить этот приём, то можно легко решить любую, самую сложную задачу. Для этого не нужно вдаваться в условия, это лишнее. Необходимо собрать все формулы, которые относятся к данному случаю, вставить в них известные данные, скомпоновать полученные уравнения в систему, и решать её алгебраически. Самое главное, таким образом, отвлечься от внешней стороны проблемы, отбросить лишнее, и вычленить суть вопроса.
Что делать, когда данных маловато? (То есть недостаточно умственных способностей, квалификации, для оценки своих возможностей в этой жизни). Тут вступает в роль интуиция, внутреннее чутьё. Интуиция может подсказать, где остановиться, чтобы не растерять уже приобретенное. Что такое интуиция, и как её развить? Это несложно, и многим людям интуиция заменяет университеты. Интуицию люди специально развивают, целые отрасли работают и развиваются благодаря ей. Например, деятельность врача, или работа следователя. Какой бы ни был научно-технический прогресс, ничто не заменит интуицию врача, когда он проводит дифференциальную диагностику между двумя похожими заболеваниями (особенно если это нужно сделать срочно); или следовательское чутьё, когда нужно выдвинуть версию при недостатке улик.
Андрей привёл примеры.
– Я ставлю ограничители своим сотрудникам, чтобы они не увели мой бизнес (ограничиваю полномочия и активность, ограничиваю доступ к информации, и т. д.). Двое уже открыли свои фирмы и попытались увести туда моих клиентов. Возможно, что-то бы у них получилось, если б я выдал секрет моих взаимоотношений с первыми лицами, с людьми, принимающими решения, и объяснил бы модель поведения, которую бы они смогли скопировать. Они не обладают этими навыками, поэтому любые их попытки проникнуть к моим клиентам выглядят жалко. Возможно, они изобретут свои, но это уже другая история. Дело не в этом. Речь идёт о том, как лишить работника возможности получить конкурентное преимущество – чтобы он сам не стал хозяином. Желательно ещё, чтобы он радовался, что у него такая хорошая работа, чтобы думал, будто получает высокую зарплату, и выкладывался на все сто. Чтобы находясь в жопе, думал, будто в шоколаде, и радовался этому. Исследования показали, что невысокая зарплата и нематериальные стимулы (грамоты, значки, благодарности, и ощущение, что работаешь на крупную солидную компанию) гораздо эффективнее, чем одна только высокая зарплата. То есть лох, работающий в иностранной компании, приносит домой сувенирно-полиграфическую продукцию плюс витальный минимум, а сотрудник отдела продаж Совинкома приносит домой высокую зарплату.
Что касается интуиции – только благодаря ей я смог выработать правильную линию поведения в отношении своих компаньонов и других партнеров по бизнесу. Теперь у меня самая крупная фирма в городе по медоборудованию.
И, наконец, о простых людях. Они не понимают и не принимают всех этих жизненных законов, а тем более, их тонкостей; и даже активно им сопротивляются. В их мозгах стоит мощный естественный ограничитель сознания. Это сторонники абсолютного, безоговорочного равенства, обратной стороной которого является самый закоснелый эгоцентризм, зависть, и ограниченность мышления. Поэтому они не могут управлять другими людьми. Управленец по любому зарабатывает больше, чем самый талантливый ремесленник, но ремесленнику невдомёк, почему так. И он идёт на управленца с большевистскими лозунгами и требованием о раскулачивании на том основании, что «все в этом мире равны, недра общие, и невозможно честным путём заработать миллиард». Такой человек привык ходить с голой задницей, и возмущается, почему у тебя десять платьев, а у него ни одного, и вообще, зачем тебе столько, «носить не переносить». Такой человек будет оскорблён, если ты, даже будучи голодной, не станешь есть его баланду, и начнёт на тебя бычить. Вот главная особенность простого человека, а остальные являются производными от неё.
– Ты такой умный, у тебя всё так сложно, многопланово, – насмешливо бросила Таня, когда он закончил.
Андрей шутливо замахнулся на неё:
– Сейчас как дам по жопе!
– Ты поэтому с ними так вежливо разговариваешь, потому что понимаешь, какие они тупые, то есть нисходишь до их уровня, а не потому что принимаешь их за равных, так получается?
– Это не вежливая и не грубая манера общения, это речевые команды, направленные на выполнение действий, на работу с наибольшим КПД.
Всё-таки до Тани не дошло, что значит «не вежливо и не грубо, а ровно», и она ударилась в крайность, попытавшись изобразить предельную демократичность:
– Мы были у бабушки, сидели на кухне, и там по СТС сидел очкарик, телка, рыжая женщина и пухлый мужик. Они пытались решить какой-то вопрос про заебавшее всех глобальное потепление. Они еще сказали что нам всем по-любому п***ец скоро, если мы срочно не задумаемся над этой важной проблемой человечества! Их лица постоянно показывали крупным планом и тогда я порадовалась, что у бабушки на кухне маленький телевизор, ибо по еблам сразу видно – Интеллегенцiя. Привели статистику. Оказалось, что более половины населения Российской Федерации не ебет проблема глобального потепления и вообще проблемы экологии. На СТС все были в шоке от похуизма россиян. Моей бабушке 67 лет, ее пенсия штука-полторы и живет она с сыном – моим припезднутым дядей, бывшим геро-нарком-алкаголиком. Ей пох*й на глобальное потепление. И мнетожепох*й Но в этом увлекательном рассказе Таня не обмолвилась о том, что Арина не забывает о своей матери и, несмотря на кучу собственных проблем, заботится о брате, «бывшем геро-нарком-алкаголиколике»
Не доезжая железнодорожного переезда на Тулака, Андрей повернул в сторону завода ВЭКАФ. Нарисовался унылый промышленный пейзаж – ангары, железнодорожные пути, серые стены. Выехали на дорогу, ведущую к Волге. Слева потянулась кирпичная стена, справа – поросшая камышом балка, за которой начинался посёлок Купоросный.
Не доезжая метров пятидесяти до того места, где дорога плавно загибалась влево и тянулась над береговым откосом, Андрей повернул влево, и через открытые ворота въехал на огороженный участок, на территории которого имелся ангар, хозяйственные постройки, и двухэтажное здание, окруженное строительными лесами. Припарковавшись возле сторожки, где уже стояли две машины, он заглушил двигатель:
– Тут посидишь пока?
– Можно я покатаюсь?
Андрей оглядел территорию – большой участок, места достаточно.
– Только за ворота не выезжай.
Выйдя из машины, направился к двум мужчинам, стоящим возле дома. Это были Второв с Трезором. Подойдя к ним, он поздоровался.
– Мазафака, где это грёбаное чепушило, мать его, Никифор? – выругался Второв.
Выяснилось, что ему нужен хозяин участка, с которым договорились о встрече, и который непонятно куда делся. Тут из-за угла вышел мужик в рабочем комбинезоне и сообщил, что Никифор находится за домом. Второв с Трезором не сразу направились в указанное место, судя по их позам, они вознамерились броситься в противоположную сторону – к своим машинам.
– Разгон, едрён-батон, кто там в твоём тарантасе?
Обернувшись, Андрей увидел, как Таня, выруливая от сторожки, чуть не задела машину Трезора.
– А-а… Это Таня, она учится водить.
– Так бы сразу и сказал, а то мы подумали, твою «скорую помощь» угоняют, – облегченно вздохнул Второв, убедившись, что микроавтобус отъехал достаточно далеко, и его машине ничего не угрожает. – А что еще за Таня, где взял?
– Что-то знакомый face, – сказал Трезор, присматриваясь. – Э-э… Разгону не терпится, чтобы ему поскорее отрезали мужской половой х*й!
Второв наблюдал за микроавтобусом, рассекавшим по базе.
– А кто такая?
– Кондауровская дочь, – пояснил Трезор.
Пожав плечами, Второв направился туда, где предположительно находился Никифор. Его нашли за домом мочившимся в кустах, услышав шаги, он оглянулся, и, пробормотав «Сколько вас дьяволов, закарябай вас кошки!», продолжил своё занятие. Второв поморщился.
– Разрази меня кроты, ни разу не видел его, чтобы он просто работал, а не справлял нужду, большую и малую.
– Какой-то писающий мальчик.
– Может, у него работа такая – метит территорию, – предположил Трезор.
Прекратив своё урологическое занятие, Никифор, ходячее олицетворение небывалого облегчения, направился к гостям, на ходу встряхивая мочеиспускательное орудие, и застёгивая ширинку.
– Ну, здорово, раз пришли.
Второв брезгливо отстранился от протянутой руки. Андрей с Трезором также не изъявили желания обменяться рукопожатием с Никифором. Второв отвёл его в сторону и что-то быстро заговорил, тот закивал, и предложил пройти в дом. Обогнув здание, Андрей с Трезором стали наблюдать за Таниными автомобильными кульбитами. Почувствовав дымный запах поджаривающегося мяса, как по команде, с наслаждением втянули воздух. В дальнем углу участка Трофим, работник Второва, занимался костром.
– По какому случаю праздник? – поинтересовался Андрей.
– Вадик оформляет купчую.
Этот день стал последним днём пребывания Никифора на базе – были оформлены все бумаги на продажу, и в настоящий момент утрясались последние детали, касающиеся инвентаря, деревообрабатывающего оборудования, и рабочих. Общая сумма сделки – пять тысяч долларов. Во время обсуждения цены знакомый Второва, Ракитский, начальник Советского ОБЭП, применил к Никифорову несколько уголовных статей, и этими доводами удалось сбить цену. Андрея удивленно присвистнул:
– Ско-о-олько?! Пять тысяч?! Колёса на его машину дешевле стоят.
– У каждого свои замуты. У тебя, вон, кардиоцентр прибит. Сейчас Вадик вернется, расскажет, как он пытался туда влезть, и как его через х*й перекинули.
Что касается достигнутых успехов, то о своих выдающихся способностях можно грузить лишь молоденьких дурочек, сам Андрей относился к себе самокритично и считал, что добился всего благодаря везению – так всё гениально совпало друг с другом, правильно встали звёзды, все винтики сошлись со шпунтиками. Была и другая причина не хвастаться перед друзьями – чтобы те ненароком не перебежали дорогу.
Таня, тем временем, накатавшись, подъехала обратно к сторожке, заглушила двигатель, и включила музыку.
– Мартышек фильдеперсовых цепляешь, – продолжил Трезор, – грех жаловаться. Уже вступил в обладание красавицей?
Андрей сглотнул.
– В каждой избушке свои погремушки.
Не он первый начал перебегать дорогу школьному и институтскому товарищу – шайтан свидетель! – но почему-то всё чаще два друга, как два гуся, стукаются носами в различных щекотливых ситуациях. Вот недавно выяснилось, что Второв усиленно окучивал главврача кардиоцентра, выходил на него через высокопоставленных чиновников областной администрации, но потерпел поражение – Халанскому не нужны поставщики от знакомых, от которых он будет зависеть. Ему удобнее работать с простым парнем, прирученным, который сам зависит на 100 % от плательщика. Что характерно – Второв доложился о своих рейдерских выходках (конечно в шутливой форме) только после того, как его отшили наверное в десятый раз: «Ах, Разгон, распроёб твою мать, как ты прикормил Халанского, ничем его не прошибёшь!»
Особенно Андрею не понравилось, как Второв увёл взаимозачетную сделку с ЖБИ и железнодорожной больницей, в результате которой не только решил свои многочисленные проблемы, но сразу вышел на принципиально новый уровень, работает сейчас в команде мэра. А любитель повилять задницей Рыбников купил квартиру в элитном доме, сделал в ней умопомрачительный ремонт, обновил автопарк, и затеял строительство виллы.
Переговорив с Никифором, Второв присоединился к друзьям:
– Вперёд, на винные склады!
И, потирая руки, обратился к Андрею:
– Никому ни слова, дружище! На ДОЗе никто не должен знать, что у меня тут участок. Понимаешь тему, да?
И он махнул рукой в сторону деревообрабатывающего завода, территория которого примыкала к этой базе. Подувший ветерок донёс аромат жареного мяса. Второв посмотрел в дальний угол, где его сотрудник суетился возле мангала, а рядом, в тени деревьев, был накрыт стол.
– Надеюсь, там не сильно обосс… помечена территория.
Они с Трезором направились к костру, Андрей пошёл за Таней. Вернувшись с ней через пару минут к друзьям, представил её.
– Что там дядя Юра? – осведомился Трезор.
– Поехал показывать папин коттедж покупателям, – ответила она, зорко вглядываясь в лица обоих, как бы раздумывая, часто ли Андрей знакомит своих друзей с новыми девушками.
– Да? Вы продаёте фазенду на Горной Поляне?
– Они с мамой решили, что дорого содержать такой большой дом.
Второв отвлекся, чтобы посмотреть, что там с шашлыками, Трезор вдруг заметил, что не хватает стульев, и отправился к хозяйственным постройкам. Неожиданно Андрей тоже почувствовал себя неловко в Танином присутствии за то, что дружит с парнями, причастными к событиям лета 96-го.
– Что не так? – живо спросила Таня.
– Всё отлично. Мы уже изошлись слюной в ожидании мяса.
Вместе с Трофимом приготовлениями занимался Кучум, пожилой мужчина неясной национальности, маленький, худой, с птичьим носом и лицом, затянутым густой сеткой глубоких морщин. Это был один из работников Никифора. Всего их было человек десять азиатов, они держали тут на базе баранов, одного из которых Второв купил специально для сегодняшнего ужина. Вылупившаяся из темной шерсти красная туша лежала на разделочном столе, и Кучум разделял её на мелкие части. Отхватив кусок свежей печени, засунул себе в рот, и стал жевать. Спохватившись, он отрезал ещё несколько кусков, и предложил собравшимся – мол, угощайтесь. Никого не привлекло такое угощение, тогда он бросил самый маленький кусок собаке, остальное сложил в тарелку. Пёс, завизжав, набросился на лакомство, на время отбросив баранью кость, которую грыз до этого.
Трофим расставил тарелки с дымящимся шулюмом. Трезор разлил всем коньяк, не забыв оповестить, что коньяк фильдеперсовый – пять звездюлей. Отодвинув рюмку, Таня налила себе сок. Когда все расселись, Трезор взял первым слово.
– Знаешь, что хочу сказать, Татьяна Викторовна. Мы неспроста сегодня собрались в мужской компании, есть важная причина. И мы бы не позволили Андрею привести сюда подругу, если б…
Заметив тень усмешки на Танином лице, он слегка повысил голос.
– Ты слушай, слушай, это очень серьёзно. Всё, что касается Короля – для нас это святое. Его близкие – это наши близкие. Первый тост поднимаю за него – земля ему пухом.
– Нам не нужно ничего доказывать, – горячо вмешался Второв, – петь дифирамбы и расстилаться, мы давно всё доказали и живём сами по себе – понимаешь тему, да? Просто мы знаем, помним, и всегда будем помнить.
И он поднял рюмку:
– За Виктора Александровича.
Все выпили, не чокаясь.
Таня мрачно усмехнулась – уже в открытую. Её отточенная, как шашка, память оценила тёплые слова людей, о которых дядя Юра упоминал как о «ловко соскочивших засранцах, которых не мешало бы свозить на Волгу».
Похлёбка была ароматная, горячая, некоторое время все сосредоточенно работали деревянными ложками, было слышно, как Кучум о чем-то шепчется с собакой на своём языке. После второй рюмки завязался общий разговор. Лица Трезора и Второва – при обращении к Тане – выражали приветливость, а слова – сердечность. Но она не поддавалась их обаянию, и с натянутой улыбкой выслушивала их тирады.
Стремительно темнело. Прохлада подкрадывалась из-за сдвинутых деревьев, а над ними, словно подвески, замерцали звёзды в подернутых прозрачной дымкой глубинах. Маленькая пташка пропела сонно в зарослях свою вечернюю песню. Как был доволен Кучум! Как мало надо было ему и его товарищам: полоска синего неба, лоскут прибрежного леса, костер, кусок мяса, и они счастливы безмерно. Нелегкая жизнь кочевника приучила их довольствоваться малым. Кучум уже был сыт. Но ещё далеко до конца трапезы. Перед ним стояла чашка с костями. Он взял самую большую, внимательно рассмотрел, повертел перед глазами, как ювелир редкую вещь, и начал отделывать её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Но существуют естественные ограничители – способности и генетические возможности, не позволяющие человеку развиться в полной мере. Поэтому очень важно для себя определить границы своих возможностей. Создано множество философских теорий, трудов по психологии, написано множество книг. Можно скомбинировать все эти знания, и получить пригодную для себя программу. Это как решение системы уравнений по физике. Если усвоить этот приём, то можно легко решить любую, самую сложную задачу. Для этого не нужно вдаваться в условия, это лишнее. Необходимо собрать все формулы, которые относятся к данному случаю, вставить в них известные данные, скомпоновать полученные уравнения в систему, и решать её алгебраически. Самое главное, таким образом, отвлечься от внешней стороны проблемы, отбросить лишнее, и вычленить суть вопроса.
Что делать, когда данных маловато? (То есть недостаточно умственных способностей, квалификации, для оценки своих возможностей в этой жизни). Тут вступает в роль интуиция, внутреннее чутьё. Интуиция может подсказать, где остановиться, чтобы не растерять уже приобретенное. Что такое интуиция, и как её развить? Это несложно, и многим людям интуиция заменяет университеты. Интуицию люди специально развивают, целые отрасли работают и развиваются благодаря ей. Например, деятельность врача, или работа следователя. Какой бы ни был научно-технический прогресс, ничто не заменит интуицию врача, когда он проводит дифференциальную диагностику между двумя похожими заболеваниями (особенно если это нужно сделать срочно); или следовательское чутьё, когда нужно выдвинуть версию при недостатке улик.
Андрей привёл примеры.
– Я ставлю ограничители своим сотрудникам, чтобы они не увели мой бизнес (ограничиваю полномочия и активность, ограничиваю доступ к информации, и т. д.). Двое уже открыли свои фирмы и попытались увести туда моих клиентов. Возможно, что-то бы у них получилось, если б я выдал секрет моих взаимоотношений с первыми лицами, с людьми, принимающими решения, и объяснил бы модель поведения, которую бы они смогли скопировать. Они не обладают этими навыками, поэтому любые их попытки проникнуть к моим клиентам выглядят жалко. Возможно, они изобретут свои, но это уже другая история. Дело не в этом. Речь идёт о том, как лишить работника возможности получить конкурентное преимущество – чтобы он сам не стал хозяином. Желательно ещё, чтобы он радовался, что у него такая хорошая работа, чтобы думал, будто получает высокую зарплату, и выкладывался на все сто. Чтобы находясь в жопе, думал, будто в шоколаде, и радовался этому. Исследования показали, что невысокая зарплата и нематериальные стимулы (грамоты, значки, благодарности, и ощущение, что работаешь на крупную солидную компанию) гораздо эффективнее, чем одна только высокая зарплата. То есть лох, работающий в иностранной компании, приносит домой сувенирно-полиграфическую продукцию плюс витальный минимум, а сотрудник отдела продаж Совинкома приносит домой высокую зарплату.
Что касается интуиции – только благодаря ей я смог выработать правильную линию поведения в отношении своих компаньонов и других партнеров по бизнесу. Теперь у меня самая крупная фирма в городе по медоборудованию.
И, наконец, о простых людях. Они не понимают и не принимают всех этих жизненных законов, а тем более, их тонкостей; и даже активно им сопротивляются. В их мозгах стоит мощный естественный ограничитель сознания. Это сторонники абсолютного, безоговорочного равенства, обратной стороной которого является самый закоснелый эгоцентризм, зависть, и ограниченность мышления. Поэтому они не могут управлять другими людьми. Управленец по любому зарабатывает больше, чем самый талантливый ремесленник, но ремесленнику невдомёк, почему так. И он идёт на управленца с большевистскими лозунгами и требованием о раскулачивании на том основании, что «все в этом мире равны, недра общие, и невозможно честным путём заработать миллиард». Такой человек привык ходить с голой задницей, и возмущается, почему у тебя десять платьев, а у него ни одного, и вообще, зачем тебе столько, «носить не переносить». Такой человек будет оскорблён, если ты, даже будучи голодной, не станешь есть его баланду, и начнёт на тебя бычить. Вот главная особенность простого человека, а остальные являются производными от неё.
– Ты такой умный, у тебя всё так сложно, многопланово, – насмешливо бросила Таня, когда он закончил.
Андрей шутливо замахнулся на неё:
– Сейчас как дам по жопе!
– Ты поэтому с ними так вежливо разговариваешь, потому что понимаешь, какие они тупые, то есть нисходишь до их уровня, а не потому что принимаешь их за равных, так получается?
– Это не вежливая и не грубая манера общения, это речевые команды, направленные на выполнение действий, на работу с наибольшим КПД.
Всё-таки до Тани не дошло, что значит «не вежливо и не грубо, а ровно», и она ударилась в крайность, попытавшись изобразить предельную демократичность:
– Мы были у бабушки, сидели на кухне, и там по СТС сидел очкарик, телка, рыжая женщина и пухлый мужик. Они пытались решить какой-то вопрос про заебавшее всех глобальное потепление. Они еще сказали что нам всем по-любому п***ец скоро, если мы срочно не задумаемся над этой важной проблемой человечества! Их лица постоянно показывали крупным планом и тогда я порадовалась, что у бабушки на кухне маленький телевизор, ибо по еблам сразу видно – Интеллегенцiя. Привели статистику. Оказалось, что более половины населения Российской Федерации не ебет проблема глобального потепления и вообще проблемы экологии. На СТС все были в шоке от похуизма россиян. Моей бабушке 67 лет, ее пенсия штука-полторы и живет она с сыном – моим припезднутым дядей, бывшим геро-нарком-алкаголиком. Ей пох*й на глобальное потепление. И мнетожепох*й Но в этом увлекательном рассказе Таня не обмолвилась о том, что Арина не забывает о своей матери и, несмотря на кучу собственных проблем, заботится о брате, «бывшем геро-нарком-алкаголиколике»
Не доезжая железнодорожного переезда на Тулака, Андрей повернул в сторону завода ВЭКАФ. Нарисовался унылый промышленный пейзаж – ангары, железнодорожные пути, серые стены. Выехали на дорогу, ведущую к Волге. Слева потянулась кирпичная стена, справа – поросшая камышом балка, за которой начинался посёлок Купоросный.
Не доезжая метров пятидесяти до того места, где дорога плавно загибалась влево и тянулась над береговым откосом, Андрей повернул влево, и через открытые ворота въехал на огороженный участок, на территории которого имелся ангар, хозяйственные постройки, и двухэтажное здание, окруженное строительными лесами. Припарковавшись возле сторожки, где уже стояли две машины, он заглушил двигатель:
– Тут посидишь пока?
– Можно я покатаюсь?
Андрей оглядел территорию – большой участок, места достаточно.
– Только за ворота не выезжай.
Выйдя из машины, направился к двум мужчинам, стоящим возле дома. Это были Второв с Трезором. Подойдя к ним, он поздоровался.
– Мазафака, где это грёбаное чепушило, мать его, Никифор? – выругался Второв.
Выяснилось, что ему нужен хозяин участка, с которым договорились о встрече, и который непонятно куда делся. Тут из-за угла вышел мужик в рабочем комбинезоне и сообщил, что Никифор находится за домом. Второв с Трезором не сразу направились в указанное место, судя по их позам, они вознамерились броситься в противоположную сторону – к своим машинам.
– Разгон, едрён-батон, кто там в твоём тарантасе?
Обернувшись, Андрей увидел, как Таня, выруливая от сторожки, чуть не задела машину Трезора.
– А-а… Это Таня, она учится водить.
– Так бы сразу и сказал, а то мы подумали, твою «скорую помощь» угоняют, – облегченно вздохнул Второв, убедившись, что микроавтобус отъехал достаточно далеко, и его машине ничего не угрожает. – А что еще за Таня, где взял?
– Что-то знакомый face, – сказал Трезор, присматриваясь. – Э-э… Разгону не терпится, чтобы ему поскорее отрезали мужской половой х*й!
Второв наблюдал за микроавтобусом, рассекавшим по базе.
– А кто такая?
– Кондауровская дочь, – пояснил Трезор.
Пожав плечами, Второв направился туда, где предположительно находился Никифор. Его нашли за домом мочившимся в кустах, услышав шаги, он оглянулся, и, пробормотав «Сколько вас дьяволов, закарябай вас кошки!», продолжил своё занятие. Второв поморщился.
– Разрази меня кроты, ни разу не видел его, чтобы он просто работал, а не справлял нужду, большую и малую.
– Какой-то писающий мальчик.
– Может, у него работа такая – метит территорию, – предположил Трезор.
Прекратив своё урологическое занятие, Никифор, ходячее олицетворение небывалого облегчения, направился к гостям, на ходу встряхивая мочеиспускательное орудие, и застёгивая ширинку.
– Ну, здорово, раз пришли.
Второв брезгливо отстранился от протянутой руки. Андрей с Трезором также не изъявили желания обменяться рукопожатием с Никифором. Второв отвёл его в сторону и что-то быстро заговорил, тот закивал, и предложил пройти в дом. Обогнув здание, Андрей с Трезором стали наблюдать за Таниными автомобильными кульбитами. Почувствовав дымный запах поджаривающегося мяса, как по команде, с наслаждением втянули воздух. В дальнем углу участка Трофим, работник Второва, занимался костром.
– По какому случаю праздник? – поинтересовался Андрей.
– Вадик оформляет купчую.
Этот день стал последним днём пребывания Никифора на базе – были оформлены все бумаги на продажу, и в настоящий момент утрясались последние детали, касающиеся инвентаря, деревообрабатывающего оборудования, и рабочих. Общая сумма сделки – пять тысяч долларов. Во время обсуждения цены знакомый Второва, Ракитский, начальник Советского ОБЭП, применил к Никифорову несколько уголовных статей, и этими доводами удалось сбить цену. Андрея удивленно присвистнул:
– Ско-о-олько?! Пять тысяч?! Колёса на его машину дешевле стоят.
– У каждого свои замуты. У тебя, вон, кардиоцентр прибит. Сейчас Вадик вернется, расскажет, как он пытался туда влезть, и как его через х*й перекинули.
Что касается достигнутых успехов, то о своих выдающихся способностях можно грузить лишь молоденьких дурочек, сам Андрей относился к себе самокритично и считал, что добился всего благодаря везению – так всё гениально совпало друг с другом, правильно встали звёзды, все винтики сошлись со шпунтиками. Была и другая причина не хвастаться перед друзьями – чтобы те ненароком не перебежали дорогу.
Таня, тем временем, накатавшись, подъехала обратно к сторожке, заглушила двигатель, и включила музыку.
– Мартышек фильдеперсовых цепляешь, – продолжил Трезор, – грех жаловаться. Уже вступил в обладание красавицей?
Андрей сглотнул.
– В каждой избушке свои погремушки.
Не он первый начал перебегать дорогу школьному и институтскому товарищу – шайтан свидетель! – но почему-то всё чаще два друга, как два гуся, стукаются носами в различных щекотливых ситуациях. Вот недавно выяснилось, что Второв усиленно окучивал главврача кардиоцентра, выходил на него через высокопоставленных чиновников областной администрации, но потерпел поражение – Халанскому не нужны поставщики от знакомых, от которых он будет зависеть. Ему удобнее работать с простым парнем, прирученным, который сам зависит на 100 % от плательщика. Что характерно – Второв доложился о своих рейдерских выходках (конечно в шутливой форме) только после того, как его отшили наверное в десятый раз: «Ах, Разгон, распроёб твою мать, как ты прикормил Халанского, ничем его не прошибёшь!»
Особенно Андрею не понравилось, как Второв увёл взаимозачетную сделку с ЖБИ и железнодорожной больницей, в результате которой не только решил свои многочисленные проблемы, но сразу вышел на принципиально новый уровень, работает сейчас в команде мэра. А любитель повилять задницей Рыбников купил квартиру в элитном доме, сделал в ней умопомрачительный ремонт, обновил автопарк, и затеял строительство виллы.
Переговорив с Никифором, Второв присоединился к друзьям:
– Вперёд, на винные склады!
И, потирая руки, обратился к Андрею:
– Никому ни слова, дружище! На ДОЗе никто не должен знать, что у меня тут участок. Понимаешь тему, да?
И он махнул рукой в сторону деревообрабатывающего завода, территория которого примыкала к этой базе. Подувший ветерок донёс аромат жареного мяса. Второв посмотрел в дальний угол, где его сотрудник суетился возле мангала, а рядом, в тени деревьев, был накрыт стол.
– Надеюсь, там не сильно обосс… помечена территория.
Они с Трезором направились к костру, Андрей пошёл за Таней. Вернувшись с ней через пару минут к друзьям, представил её.
– Что там дядя Юра? – осведомился Трезор.
– Поехал показывать папин коттедж покупателям, – ответила она, зорко вглядываясь в лица обоих, как бы раздумывая, часто ли Андрей знакомит своих друзей с новыми девушками.
– Да? Вы продаёте фазенду на Горной Поляне?
– Они с мамой решили, что дорого содержать такой большой дом.
Второв отвлекся, чтобы посмотреть, что там с шашлыками, Трезор вдруг заметил, что не хватает стульев, и отправился к хозяйственным постройкам. Неожиданно Андрей тоже почувствовал себя неловко в Танином присутствии за то, что дружит с парнями, причастными к событиям лета 96-го.
– Что не так? – живо спросила Таня.
– Всё отлично. Мы уже изошлись слюной в ожидании мяса.
Вместе с Трофимом приготовлениями занимался Кучум, пожилой мужчина неясной национальности, маленький, худой, с птичьим носом и лицом, затянутым густой сеткой глубоких морщин. Это был один из работников Никифора. Всего их было человек десять азиатов, они держали тут на базе баранов, одного из которых Второв купил специально для сегодняшнего ужина. Вылупившаяся из темной шерсти красная туша лежала на разделочном столе, и Кучум разделял её на мелкие части. Отхватив кусок свежей печени, засунул себе в рот, и стал жевать. Спохватившись, он отрезал ещё несколько кусков, и предложил собравшимся – мол, угощайтесь. Никого не привлекло такое угощение, тогда он бросил самый маленький кусок собаке, остальное сложил в тарелку. Пёс, завизжав, набросился на лакомство, на время отбросив баранью кость, которую грыз до этого.
Трофим расставил тарелки с дымящимся шулюмом. Трезор разлил всем коньяк, не забыв оповестить, что коньяк фильдеперсовый – пять звездюлей. Отодвинув рюмку, Таня налила себе сок. Когда все расселись, Трезор взял первым слово.
– Знаешь, что хочу сказать, Татьяна Викторовна. Мы неспроста сегодня собрались в мужской компании, есть важная причина. И мы бы не позволили Андрею привести сюда подругу, если б…
Заметив тень усмешки на Танином лице, он слегка повысил голос.
– Ты слушай, слушай, это очень серьёзно. Всё, что касается Короля – для нас это святое. Его близкие – это наши близкие. Первый тост поднимаю за него – земля ему пухом.
– Нам не нужно ничего доказывать, – горячо вмешался Второв, – петь дифирамбы и расстилаться, мы давно всё доказали и живём сами по себе – понимаешь тему, да? Просто мы знаем, помним, и всегда будем помнить.
И он поднял рюмку:
– За Виктора Александровича.
Все выпили, не чокаясь.
Таня мрачно усмехнулась – уже в открытую. Её отточенная, как шашка, память оценила тёплые слова людей, о которых дядя Юра упоминал как о «ловко соскочивших засранцах, которых не мешало бы свозить на Волгу».
Похлёбка была ароматная, горячая, некоторое время все сосредоточенно работали деревянными ложками, было слышно, как Кучум о чем-то шепчется с собакой на своём языке. После второй рюмки завязался общий разговор. Лица Трезора и Второва – при обращении к Тане – выражали приветливость, а слова – сердечность. Но она не поддавалась их обаянию, и с натянутой улыбкой выслушивала их тирады.
Стремительно темнело. Прохлада подкрадывалась из-за сдвинутых деревьев, а над ними, словно подвески, замерцали звёзды в подернутых прозрачной дымкой глубинах. Маленькая пташка пропела сонно в зарослях свою вечернюю песню. Как был доволен Кучум! Как мало надо было ему и его товарищам: полоска синего неба, лоскут прибрежного леса, костер, кусок мяса, и они счастливы безмерно. Нелегкая жизнь кочевника приучила их довольствоваться малым. Кучум уже был сыт. Но ещё далеко до конца трапезы. Перед ним стояла чашка с костями. Он взял самую большую, внимательно рассмотрел, повертел перед глазами, как ювелир редкую вещь, и начал отделывать её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80