Но судебный иск выбил у него почву из-под ног.
Итак, мотив следователь для себя определил. Древняя мудрость гласит: хочешь узнать, кто это сделал, пойми, кому это выгодно. Смерть Рукавишниковых могла понадобится только одному человеку – Подчуфарову. Он становился единственным наследником покойных и полноправным собственником квартиры по улице Калинина. Следователю уже казалось, что дело раскрыто. Оставалось собрать материальные доказательства, а за ними далеко ходить не пришлось. На месте преступления убийца оставил следы ботинок с характерным протектором, микроволокно из своей одежды, и отпечатки ладоней. Нужно было их сверить с отпечатками Подчуфарова.
Результат экспертизы подействовал на Галеева как холодный душ: все следы принадлежали одному человеку, но это был не Подчуфаров. Ну что же, Подчуфаров мог поручить исполнение задуманного подельнику, – рассуждал следователь, – благо за время, проведенное за решеткой, он приобрёл обширные связи в криминальной среде. Предстояло отработать эти связи.
Но ни среди знакомых Подчуфарова, ни среди тех, с кем он сидел на нарах, не оказалось человека, чьи следы были изъяты на месте убийства. Мало того, убийца вообще не числился в картотеке и никогда ранее не был дактилоскопирован.
Мерой пресечения для Подчуфарова был избран арест. Его поместили в следственный изолятор. Но со своим тюремным опытом подозреваемый чувствовал себя в камере, как рыба в воде, и упрямо повторял в ответ на все вопросы: «Не знаю, не видел, не виновен». Подчуфаров знал: если в течение тридцати суток следствие не предъявит доказательств вины подозреваемого, его придётся освободить из-под стражи. Следователь знал это не хуже.
Подчуфаров не мог не понимать, что подозрение сразу же падёт на него, поэтому предпочёл совершить преступление чужими руками. Но чьими? Следователь Галеев поставил себя на место преступника. Итак, ему нужно найти исполнителя убийства. Знакомые и коллеги отпадают, на них розыск выйдет в первую очередь. Среди готовых на всё маргиналов искать убийцу небезопасно: нет гарантии, что, сделав своё дело, исполнитель не станет шантажировать заказчика. Как же быть? Не подашь же, в самом деле, объявление в газету: «Ищу убийцу, оплата сдельная»!
Хотя, обратная ситуация, когда исполнитель предлагал свои услуги в прессе, в следственной практике встречалась, причём в его собственной.
Тогда это казалось невероятным! Газеты бесплатных объявлений, они связывают покупателей и продавцов, потребителей и производителей; информируют об услугах, причем наравне публикуют о продаже сотен тонн металла и пары персидских котят. А главное, газета – это биржа труда. Ежедневно тысячи людей находят работу, или работа находит их по объявлению в газете. Правда, требуются в основном специалисты и красивые девушки без комплексов. А тысячи безработных, не соответствующие этим условиям, помещают объявление в разделе «Любую», подразумевая под этим порой противозаконную. Контрабанда, торговля наркотиками, разного рода мошенничество стали обыденным делом для наших сограждан. Но то, что газета может стать звеном в организации убийства, до недавнего времени не могло прийти в голову даже опытным специалистам уголовного розыска.
Галееву вспомнилось дело, которое по горячим следам он раскрыл год назад. Мотивом, как и в этом случае, выступала квартира. В квартире на улице Козловской взорам оперативников предстала жуткая картина. На кровати, накрытой одеялом, лежал труп пожилой женщины. Эксперты насчитали на её теле более тридцати ножевых ранений. В комнатах царил беспорядок, характерный для ограбления: шкафы раскрыты, вещи валялись на полу. Однако на вопрос следователя, что именно похищено, дочь покойной Клавдия ответить затруднилась. Её поведение показалось следователю подозрительным, и он решился пойти ва-банк. Он сказал ей:
– Я знаю, что вы причастны к убийству! Пока доказательств нет, но мы их найдём. Не в ваших интересах тянуть с признанием.
И Клавдия созналась, что задумала и организовала убийство собственной матери. Нанятый ей убийца беспрепятственно проник в квартиру, выдав себя за массажиста, визита которого ждала мать. Он провёл с жертвой сеанс массажа, а затем изрешетил её кухонным ножом. Произошедшее так потрясло убийцу, что на лестнице его вырвало. В тот же день Клавдия выплатила киллеру гонорар. Когда наутро следующего дня убийца вернулся к себе домой, его уже ждали оперативники. Полгода назад он потерял работу, и буквально сходил с ума от невозможности прокормить семью. Его очередное объявление в разделе «Ищу работу» попалось на глаза Клавдии. Она давно искала способ избавиться от матери, с которой конфликтовала.
– Мне нужен киллер! – сказала она парню, когда они встретились.
Сумма, предложенная за услугу, решила его сомнения.
Таким образом, заказчицу с убийцей связала газета. Выйти на него оперативными методами было просто невозможно.
«Ищу работу» – объявления вроде этого публикуют сотни людей, и десятки из них готовы на любую работу.
Подчуфарову ничто не мешало пойти тем же путём. Убийство Рукавишниковых совершил дилетант. Профессионал не оставил бы столько следов и не пролил бы столько крови. Следователь понимал, что это лишь догадка, не обоснованная ничем, а её проверка потребует титанических усилий, и всё-таки он рискнул. Следствие проверило тысячи отчаянных объявлений о поиске работы в волгоградских газетах за последние полгода. За десятками молодых людей, ищущих работу, установили наблюдение. Убийцу и заказчика мог связывать всего лишь номер телефона, а при обыске на квартире Подчуфарова с определителя его телефона оперативники сняли несколько номеров. И вот один из них совпал с номером, помещенным в конце газетного объявления, а само объявление в разделе «Ищу работу», гласит:
«Любую, разовую, опасную», и номер телефона с подписью: «Никита».
Следователь понял, что его догадка была верной, но предстояло найти доказательства. За автором объявления установили наблюдение.
Никита Морозко, 22 года, нигде не учился, и не работал. Есть приводы в милицию за мелкое хулиганство. Круг общения – такие же, как он, гопники с Красного Октября. Странным оказался тот факт, что с него ни разу не сняли отпечатки пальцев.
Конечно, подозреваемый своим поведением давал повод для допроса. Но подозрение основывалось лишь на совпадении номеров, и Никита, имея опыт общения с милиционерами, мог пойти в отказ.
– Зачем вы звонили Подчуфарову?
– Не знаю никакого Подчуфарова.
Вот такой мог бы состояться разговор у Морозко со следователем, пойди он в открытую. Вот если б он узнал, что Подчуфаров в тюрьме, его поведение сразу бы прояснило, причастен он к убийству, или нет. Кроме того, следовало получить отпечатки его пальцев и ладоней; но так, чтобы не спугнуть подозреваемого.
Было решено, что оперативные работники явятся к Морозко и попросят его проехать в управление для беседы. По дороге следовало завести между собой разговор об убийстве Рукавишниковых и упомянуть Подчуфарова как арестованного по этому делу.
На следующее утро оперативники Малинин и Григорьев прибыли на квартиру Морозко. Здесь их подстерегала первая неожиданность: мать Никиты оказалась дома. Она вызвалась ехать вместе с сыном.
Чтобы усилить впечатление от разговора, оперативники остановили машину у здания следственного изолятора на Голубинской улице. Малинин на несколько минут покинул машину. Григорьев тем временем наблюдал за Морозко в зеркало заднего вида. Тот оставался невозмутимым.
Вернувшись в машину, Малинин, как и было задумано, рассказал Григорьеву, что подследственный Подчуфаров во всём сознался, и даёт подробные показания. Морозко и на это никак не отреагировал. Оперативникам оставалось лишь доложить о неутешительных результатах и отпустить подозреваемого. Когда подъехали к ГУВД, Малинин направился к Галееву, мать Морозко, сославшись на то, что её укачало, вышла из машины. Подозреваемый и Григорьев остались в автомобиле.
Недовольный Галеев напомнил Малинину, с кем имеют дело, и потребовал срочно вести подозреваемого снимать отпечатки пальцев.
Тем временем, Морозко внезапно выхватил из кармана перочинный нож и нанёс Григорьеву удары в щёку и шею, а затем выскочил из машины и пустился в бегство. Григорьев бросился в погоню.
Малинин отсутствовал меньше пяти минут. Выйдя из здания, он увидел пустую машину и перепуганную мать Морозко.
– Куда подевались остальные? – спросил он у неё.
На что она ответила:
– Ой, вы знаете, мой сын напал на вашего сотрудника, и они убежали в ту сторону.
Малинин сел за руль оставленной машины, и двинулся в направлении, указанном матерью Морозко.
Григорьеву тем временем почти удалось догнать беглеца. Но неожиданности ещё не кончились. Морозко поднял руку, в которой держал предмет, напоминающий гранату, и крикнул:
– Мент, жить хочешь? Давай ствол сюда!
Григорьев совершил головокружительный прыжок, и укрылся от взрыва за стоявшим неподалёку автомобилем. Но настоящего взрыва не последовало, это было безобидное пиротехническое устройство типа дымовой шашки. Воспользовавшись замешательством Григорьева, Морозко скрылся во дворах.
Не стали выносить на обсуждение промахи обоих оперативников, хотя Галеев метал гром и молнии. Теперь он сам не знал, огорчаться или радоваться. То, что фигурант убежал, конечно, своим поступком он подтвердил подозрение, а также развязал органам руки. Теперь за нападение на сотрудника милиции можно получить ордер на его арест, объявить в розыск, и провести на его квартире обыск. На него следователь возлагал главную надежду. Логическое построение, пусть даже самое безупречное – ещё не доказательство. Если дома у Морозко не будет найдено материальных улик, то его причастность к убийству Рукавишниковых так и останется догадкой.
Улики нашлись: и одежда, на которой сохранились пятна крови потерпевших, и ботинки, следы которых обнаружили на месте преступления. Экспертиза также подтвердила, что следы рук, изъятые на месте убийства, принадлежат Морозко. Не было только самого Морозко.
Зато в полном распоряжении следствия находился другой подозреваемый. Может, на этот раз он будет разговорчивей?
– Вынашивая план завладения квартирой Рукавишниковой, вы наткнулись на объявление Морозко, – сказал следователь Подчуфарову. – Вы пообещали ему вознаграждение, и он под вашим руководством совершил убийство Рукавишниковых. Теперь он арестован и дал на вас показания.
Но Подчуфаров, если и испугался, то не подал виду. Старого воробья на мякине не проведёшь. А срок содержания его под стражей истекал. Морозко надо было найти, и найти немедленно.
– День, два, три, семь дней, мы найдём его, обязательно найдём! – говорили оперативники руководству.
Галеев понимал, что Морозко напал на оперативника от страха, а значит, на убийство пошёл, не отдавая себе отчёта о последствиях. Деваться ему было некуда – дома его караулили оперативники, адреса друзей отрабатывались. Его задержание было вопросом лишь времени. Но как раз времени у следствия не было.
Спустя два дня его нашли. Самым первым адресом, на который обратили внимание, был адрес одного из приятелей Морозко, учившегося на химическом факультете сельхозинститута – учитывая применение подозреваемым самодельного взрывного устройства. Там он и был обнаружен, и на этот раз оперативники сработали без осечек.
При первой же личной встрече Рашид Галеев изменил своё первоначальное мнение о Никите Морозко. Мордочка, как говорится, замечательно красивая, но с несомненными признаками неврастении. Налицо неадекватность и ущербность сознания.
После недолгих увиливаний он подтвердил своим признанием версию следователя – выстроить стройную линию защиты ему бы не хватило мозгов.
Подобно многим своим сверстникам, Никита Морозко испытывал материальные затруднения. Но нельзя сказать, что его положение было беспросветным. Ещё Никиту мучила скука и жажда острых впечатлений. Поэтому в своём объявлении в газете «Всё для Вас» он добавил к словам «любую разовую» слово «опасную».
Первым на объявление откликнулся Подчуфаров. Он предложил встретиться – мол, у него есть для юноши именно такая работа – разовая, опасная.
Познакомились. Без лишних предисловий Подчуфаров перешёл к делу. Морозко нужны деньги, а ему, Подчуфарову, нужен наёмный убийца.
– Ему нужно убить, значит, тёщу и жену, – говорил Никита следователю, – а за что, короче, что они, что там, плохие отношения, с головой у них не всё в порядке.
Морозко согласился. Соучастники сразу отправились на место готовящегося преступления. По плану Подчуфарова Морозко должен был дождаться, когда женщины выйдут на лестничную клетку, и оглушить их ударами молотка. Однако в тот день ни старухи, как Морозко называл старшую Рукавишникову, ни её дочь, из квартиры не вышли.
На следующее утро заговорщики встретились непосредственно у дома на улице Калинина. Морозко прихватил из дома нунчаки, японское боевое оружие. Подчуфаров одобрил выбор. Морозко занял позицию у дверей лифта, Подчуфаров ждал его на лестнице.
Час спустя женщины вышли из лифта на площадку, где их поджидал убийца.
Заказчик понимал, что в роли наёмного убийцы найденный по объявлению соискатель, мягко говоря, неубедителен. Никиту толкала на риск жажда острых ощущений, а также обещанные шесть тысяч долларов, которых, к слову, у заказчика, в помине не было. Поэтому Подчуфаров сам спланировал преступление по минутам. Морозко лишь надо было точно выполнить его указания.
Но с самого начала всё пошло не по сценарию. Заметив у лифта незнакомца, Рукавишникова-старшая попыталась закрыть за собой дверь тамбура, чтобы убийца не вошёл на площадку. Но Морозко оказался сильнее. Тогда она бросилась к двери квартиры в надежде успеть укрыться там. Но Морозко был уже рядом. Он поочерёдно бил женщин по головам тяжёлыми чушками нунчак.
Когда жертвы перестали подавать признаки жизни, Морозко бросился к Подчуфарову, поджидавшему его на лестничном пролёте. По замыслу последнего, оба трупа предстояло сбросить с балкона. Тогда, мол, решат, что душевнобольная Людмила в припадке столкнула свою мать вниз, а затем бросилась следом.
На месте преступления следователь уточнил:
– То есть ты наносишь женщинам удары по голове, оглушаешь их, переходишь к Подчуфарову, говоришь, что всё в порядке; вы возвращаетесь к квартире, и поочередно скидываете их с 12-го этажа?
Морозко подтвердил, и показал, как было изначально запланировано, и как всё происходило на самом деле. От первоначальной идеи пришлось отказаться.
– Я просто сказал, там что плохо получилось, сказал, крови полно, он сказал: ну, уходим, – объяснил Никита.
Морозко с головы до ног выпачкался кровью, и Подчуфаров не мог себе позволить просто прикоснуться к нему, не то, чтобы помогать тащить трупы. Исполнитель заикнулся было о деньгах, но заказчик оборвал его: «Созвонимся!»
Один из этих звонков и позволил распутать дело.
Следствие было закончено, но у Галеева остался вопрос, но который он так и не мог найти ответ: как Никита Морозко (сразу же прозванный «отморозко»), фактически уже состоявшийся преступник, разгуливал на свободе, и его, после всех задержаний, ни разу не дактилоскопировали? Двадцать семь эпизодов – угон машин, кражи со взломом, уличные ограбления. Оказалось, он был дилетантом только в убийствах. И каждый раз он каким-то мистическим образом избегал наказания, отделываясь максимум исправительными работами. То шёл в группе, и на нём не оказывалось должного количества вины, то активное вмешательство матери. А может, внешность заставляла искать более виноватого среди других соучастников, а его, отморозко, обеляла, делала невинной жертвой, которого плохие парни заманили на место преступления?
Но почему же всё-таки не сняли отпечатки пальцев, ведь должны были? Это сэкономило бы время, усилия, и средства налогоплательщиков! На этот вопрос Галеев так и не нашёл ответ.
Из материалов дела:
Следователь Галеев: «Мотивы совершения преступления?»
Морозко: «Деньги были нужны, кроме того, как бы ответственность больше на заказчике».
Следователь Галеев: «Ты считаешь, что в этом повинен больше Подчуфаров, заказчик?»
Морозко: «От него всё исходило, я-то в общем-то палач».
Таким образом, убийца никак не мог сказать, что же его заставило пойти на преступление, он просто говорил (не без некоторой гордости) следующую фразу: «Что я? Я – киллер!»
Подчуфаров, в свою очередь, когда его прижали к стенке, также попытался переложить вину – с себя на исполнителя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Итак, мотив следователь для себя определил. Древняя мудрость гласит: хочешь узнать, кто это сделал, пойми, кому это выгодно. Смерть Рукавишниковых могла понадобится только одному человеку – Подчуфарову. Он становился единственным наследником покойных и полноправным собственником квартиры по улице Калинина. Следователю уже казалось, что дело раскрыто. Оставалось собрать материальные доказательства, а за ними далеко ходить не пришлось. На месте преступления убийца оставил следы ботинок с характерным протектором, микроволокно из своей одежды, и отпечатки ладоней. Нужно было их сверить с отпечатками Подчуфарова.
Результат экспертизы подействовал на Галеева как холодный душ: все следы принадлежали одному человеку, но это был не Подчуфаров. Ну что же, Подчуфаров мог поручить исполнение задуманного подельнику, – рассуждал следователь, – благо за время, проведенное за решеткой, он приобрёл обширные связи в криминальной среде. Предстояло отработать эти связи.
Но ни среди знакомых Подчуфарова, ни среди тех, с кем он сидел на нарах, не оказалось человека, чьи следы были изъяты на месте убийства. Мало того, убийца вообще не числился в картотеке и никогда ранее не был дактилоскопирован.
Мерой пресечения для Подчуфарова был избран арест. Его поместили в следственный изолятор. Но со своим тюремным опытом подозреваемый чувствовал себя в камере, как рыба в воде, и упрямо повторял в ответ на все вопросы: «Не знаю, не видел, не виновен». Подчуфаров знал: если в течение тридцати суток следствие не предъявит доказательств вины подозреваемого, его придётся освободить из-под стражи. Следователь знал это не хуже.
Подчуфаров не мог не понимать, что подозрение сразу же падёт на него, поэтому предпочёл совершить преступление чужими руками. Но чьими? Следователь Галеев поставил себя на место преступника. Итак, ему нужно найти исполнителя убийства. Знакомые и коллеги отпадают, на них розыск выйдет в первую очередь. Среди готовых на всё маргиналов искать убийцу небезопасно: нет гарантии, что, сделав своё дело, исполнитель не станет шантажировать заказчика. Как же быть? Не подашь же, в самом деле, объявление в газету: «Ищу убийцу, оплата сдельная»!
Хотя, обратная ситуация, когда исполнитель предлагал свои услуги в прессе, в следственной практике встречалась, причём в его собственной.
Тогда это казалось невероятным! Газеты бесплатных объявлений, они связывают покупателей и продавцов, потребителей и производителей; информируют об услугах, причем наравне публикуют о продаже сотен тонн металла и пары персидских котят. А главное, газета – это биржа труда. Ежедневно тысячи людей находят работу, или работа находит их по объявлению в газете. Правда, требуются в основном специалисты и красивые девушки без комплексов. А тысячи безработных, не соответствующие этим условиям, помещают объявление в разделе «Любую», подразумевая под этим порой противозаконную. Контрабанда, торговля наркотиками, разного рода мошенничество стали обыденным делом для наших сограждан. Но то, что газета может стать звеном в организации убийства, до недавнего времени не могло прийти в голову даже опытным специалистам уголовного розыска.
Галееву вспомнилось дело, которое по горячим следам он раскрыл год назад. Мотивом, как и в этом случае, выступала квартира. В квартире на улице Козловской взорам оперативников предстала жуткая картина. На кровати, накрытой одеялом, лежал труп пожилой женщины. Эксперты насчитали на её теле более тридцати ножевых ранений. В комнатах царил беспорядок, характерный для ограбления: шкафы раскрыты, вещи валялись на полу. Однако на вопрос следователя, что именно похищено, дочь покойной Клавдия ответить затруднилась. Её поведение показалось следователю подозрительным, и он решился пойти ва-банк. Он сказал ей:
– Я знаю, что вы причастны к убийству! Пока доказательств нет, но мы их найдём. Не в ваших интересах тянуть с признанием.
И Клавдия созналась, что задумала и организовала убийство собственной матери. Нанятый ей убийца беспрепятственно проник в квартиру, выдав себя за массажиста, визита которого ждала мать. Он провёл с жертвой сеанс массажа, а затем изрешетил её кухонным ножом. Произошедшее так потрясло убийцу, что на лестнице его вырвало. В тот же день Клавдия выплатила киллеру гонорар. Когда наутро следующего дня убийца вернулся к себе домой, его уже ждали оперативники. Полгода назад он потерял работу, и буквально сходил с ума от невозможности прокормить семью. Его очередное объявление в разделе «Ищу работу» попалось на глаза Клавдии. Она давно искала способ избавиться от матери, с которой конфликтовала.
– Мне нужен киллер! – сказала она парню, когда они встретились.
Сумма, предложенная за услугу, решила его сомнения.
Таким образом, заказчицу с убийцей связала газета. Выйти на него оперативными методами было просто невозможно.
«Ищу работу» – объявления вроде этого публикуют сотни людей, и десятки из них готовы на любую работу.
Подчуфарову ничто не мешало пойти тем же путём. Убийство Рукавишниковых совершил дилетант. Профессионал не оставил бы столько следов и не пролил бы столько крови. Следователь понимал, что это лишь догадка, не обоснованная ничем, а её проверка потребует титанических усилий, и всё-таки он рискнул. Следствие проверило тысячи отчаянных объявлений о поиске работы в волгоградских газетах за последние полгода. За десятками молодых людей, ищущих работу, установили наблюдение. Убийцу и заказчика мог связывать всего лишь номер телефона, а при обыске на квартире Подчуфарова с определителя его телефона оперативники сняли несколько номеров. И вот один из них совпал с номером, помещенным в конце газетного объявления, а само объявление в разделе «Ищу работу», гласит:
«Любую, разовую, опасную», и номер телефона с подписью: «Никита».
Следователь понял, что его догадка была верной, но предстояло найти доказательства. За автором объявления установили наблюдение.
Никита Морозко, 22 года, нигде не учился, и не работал. Есть приводы в милицию за мелкое хулиганство. Круг общения – такие же, как он, гопники с Красного Октября. Странным оказался тот факт, что с него ни разу не сняли отпечатки пальцев.
Конечно, подозреваемый своим поведением давал повод для допроса. Но подозрение основывалось лишь на совпадении номеров, и Никита, имея опыт общения с милиционерами, мог пойти в отказ.
– Зачем вы звонили Подчуфарову?
– Не знаю никакого Подчуфарова.
Вот такой мог бы состояться разговор у Морозко со следователем, пойди он в открытую. Вот если б он узнал, что Подчуфаров в тюрьме, его поведение сразу бы прояснило, причастен он к убийству, или нет. Кроме того, следовало получить отпечатки его пальцев и ладоней; но так, чтобы не спугнуть подозреваемого.
Было решено, что оперативные работники явятся к Морозко и попросят его проехать в управление для беседы. По дороге следовало завести между собой разговор об убийстве Рукавишниковых и упомянуть Подчуфарова как арестованного по этому делу.
На следующее утро оперативники Малинин и Григорьев прибыли на квартиру Морозко. Здесь их подстерегала первая неожиданность: мать Никиты оказалась дома. Она вызвалась ехать вместе с сыном.
Чтобы усилить впечатление от разговора, оперативники остановили машину у здания следственного изолятора на Голубинской улице. Малинин на несколько минут покинул машину. Григорьев тем временем наблюдал за Морозко в зеркало заднего вида. Тот оставался невозмутимым.
Вернувшись в машину, Малинин, как и было задумано, рассказал Григорьеву, что подследственный Подчуфаров во всём сознался, и даёт подробные показания. Морозко и на это никак не отреагировал. Оперативникам оставалось лишь доложить о неутешительных результатах и отпустить подозреваемого. Когда подъехали к ГУВД, Малинин направился к Галееву, мать Морозко, сославшись на то, что её укачало, вышла из машины. Подозреваемый и Григорьев остались в автомобиле.
Недовольный Галеев напомнил Малинину, с кем имеют дело, и потребовал срочно вести подозреваемого снимать отпечатки пальцев.
Тем временем, Морозко внезапно выхватил из кармана перочинный нож и нанёс Григорьеву удары в щёку и шею, а затем выскочил из машины и пустился в бегство. Григорьев бросился в погоню.
Малинин отсутствовал меньше пяти минут. Выйдя из здания, он увидел пустую машину и перепуганную мать Морозко.
– Куда подевались остальные? – спросил он у неё.
На что она ответила:
– Ой, вы знаете, мой сын напал на вашего сотрудника, и они убежали в ту сторону.
Малинин сел за руль оставленной машины, и двинулся в направлении, указанном матерью Морозко.
Григорьеву тем временем почти удалось догнать беглеца. Но неожиданности ещё не кончились. Морозко поднял руку, в которой держал предмет, напоминающий гранату, и крикнул:
– Мент, жить хочешь? Давай ствол сюда!
Григорьев совершил головокружительный прыжок, и укрылся от взрыва за стоявшим неподалёку автомобилем. Но настоящего взрыва не последовало, это было безобидное пиротехническое устройство типа дымовой шашки. Воспользовавшись замешательством Григорьева, Морозко скрылся во дворах.
Не стали выносить на обсуждение промахи обоих оперативников, хотя Галеев метал гром и молнии. Теперь он сам не знал, огорчаться или радоваться. То, что фигурант убежал, конечно, своим поступком он подтвердил подозрение, а также развязал органам руки. Теперь за нападение на сотрудника милиции можно получить ордер на его арест, объявить в розыск, и провести на его квартире обыск. На него следователь возлагал главную надежду. Логическое построение, пусть даже самое безупречное – ещё не доказательство. Если дома у Морозко не будет найдено материальных улик, то его причастность к убийству Рукавишниковых так и останется догадкой.
Улики нашлись: и одежда, на которой сохранились пятна крови потерпевших, и ботинки, следы которых обнаружили на месте преступления. Экспертиза также подтвердила, что следы рук, изъятые на месте убийства, принадлежат Морозко. Не было только самого Морозко.
Зато в полном распоряжении следствия находился другой подозреваемый. Может, на этот раз он будет разговорчивей?
– Вынашивая план завладения квартирой Рукавишниковой, вы наткнулись на объявление Морозко, – сказал следователь Подчуфарову. – Вы пообещали ему вознаграждение, и он под вашим руководством совершил убийство Рукавишниковых. Теперь он арестован и дал на вас показания.
Но Подчуфаров, если и испугался, то не подал виду. Старого воробья на мякине не проведёшь. А срок содержания его под стражей истекал. Морозко надо было найти, и найти немедленно.
– День, два, три, семь дней, мы найдём его, обязательно найдём! – говорили оперативники руководству.
Галеев понимал, что Морозко напал на оперативника от страха, а значит, на убийство пошёл, не отдавая себе отчёта о последствиях. Деваться ему было некуда – дома его караулили оперативники, адреса друзей отрабатывались. Его задержание было вопросом лишь времени. Но как раз времени у следствия не было.
Спустя два дня его нашли. Самым первым адресом, на который обратили внимание, был адрес одного из приятелей Морозко, учившегося на химическом факультете сельхозинститута – учитывая применение подозреваемым самодельного взрывного устройства. Там он и был обнаружен, и на этот раз оперативники сработали без осечек.
При первой же личной встрече Рашид Галеев изменил своё первоначальное мнение о Никите Морозко. Мордочка, как говорится, замечательно красивая, но с несомненными признаками неврастении. Налицо неадекватность и ущербность сознания.
После недолгих увиливаний он подтвердил своим признанием версию следователя – выстроить стройную линию защиты ему бы не хватило мозгов.
Подобно многим своим сверстникам, Никита Морозко испытывал материальные затруднения. Но нельзя сказать, что его положение было беспросветным. Ещё Никиту мучила скука и жажда острых впечатлений. Поэтому в своём объявлении в газете «Всё для Вас» он добавил к словам «любую разовую» слово «опасную».
Первым на объявление откликнулся Подчуфаров. Он предложил встретиться – мол, у него есть для юноши именно такая работа – разовая, опасная.
Познакомились. Без лишних предисловий Подчуфаров перешёл к делу. Морозко нужны деньги, а ему, Подчуфарову, нужен наёмный убийца.
– Ему нужно убить, значит, тёщу и жену, – говорил Никита следователю, – а за что, короче, что они, что там, плохие отношения, с головой у них не всё в порядке.
Морозко согласился. Соучастники сразу отправились на место готовящегося преступления. По плану Подчуфарова Морозко должен был дождаться, когда женщины выйдут на лестничную клетку, и оглушить их ударами молотка. Однако в тот день ни старухи, как Морозко называл старшую Рукавишникову, ни её дочь, из квартиры не вышли.
На следующее утро заговорщики встретились непосредственно у дома на улице Калинина. Морозко прихватил из дома нунчаки, японское боевое оружие. Подчуфаров одобрил выбор. Морозко занял позицию у дверей лифта, Подчуфаров ждал его на лестнице.
Час спустя женщины вышли из лифта на площадку, где их поджидал убийца.
Заказчик понимал, что в роли наёмного убийцы найденный по объявлению соискатель, мягко говоря, неубедителен. Никиту толкала на риск жажда острых ощущений, а также обещанные шесть тысяч долларов, которых, к слову, у заказчика, в помине не было. Поэтому Подчуфаров сам спланировал преступление по минутам. Морозко лишь надо было точно выполнить его указания.
Но с самого начала всё пошло не по сценарию. Заметив у лифта незнакомца, Рукавишникова-старшая попыталась закрыть за собой дверь тамбура, чтобы убийца не вошёл на площадку. Но Морозко оказался сильнее. Тогда она бросилась к двери квартиры в надежде успеть укрыться там. Но Морозко был уже рядом. Он поочерёдно бил женщин по головам тяжёлыми чушками нунчак.
Когда жертвы перестали подавать признаки жизни, Морозко бросился к Подчуфарову, поджидавшему его на лестничном пролёте. По замыслу последнего, оба трупа предстояло сбросить с балкона. Тогда, мол, решат, что душевнобольная Людмила в припадке столкнула свою мать вниз, а затем бросилась следом.
На месте преступления следователь уточнил:
– То есть ты наносишь женщинам удары по голове, оглушаешь их, переходишь к Подчуфарову, говоришь, что всё в порядке; вы возвращаетесь к квартире, и поочередно скидываете их с 12-го этажа?
Морозко подтвердил, и показал, как было изначально запланировано, и как всё происходило на самом деле. От первоначальной идеи пришлось отказаться.
– Я просто сказал, там что плохо получилось, сказал, крови полно, он сказал: ну, уходим, – объяснил Никита.
Морозко с головы до ног выпачкался кровью, и Подчуфаров не мог себе позволить просто прикоснуться к нему, не то, чтобы помогать тащить трупы. Исполнитель заикнулся было о деньгах, но заказчик оборвал его: «Созвонимся!»
Один из этих звонков и позволил распутать дело.
Следствие было закончено, но у Галеева остался вопрос, но который он так и не мог найти ответ: как Никита Морозко (сразу же прозванный «отморозко»), фактически уже состоявшийся преступник, разгуливал на свободе, и его, после всех задержаний, ни разу не дактилоскопировали? Двадцать семь эпизодов – угон машин, кражи со взломом, уличные ограбления. Оказалось, он был дилетантом только в убийствах. И каждый раз он каким-то мистическим образом избегал наказания, отделываясь максимум исправительными работами. То шёл в группе, и на нём не оказывалось должного количества вины, то активное вмешательство матери. А может, внешность заставляла искать более виноватого среди других соучастников, а его, отморозко, обеляла, делала невинной жертвой, которого плохие парни заманили на место преступления?
Но почему же всё-таки не сняли отпечатки пальцев, ведь должны были? Это сэкономило бы время, усилия, и средства налогоплательщиков! На этот вопрос Галеев так и не нашёл ответ.
Из материалов дела:
Следователь Галеев: «Мотивы совершения преступления?»
Морозко: «Деньги были нужны, кроме того, как бы ответственность больше на заказчике».
Следователь Галеев: «Ты считаешь, что в этом повинен больше Подчуфаров, заказчик?»
Морозко: «От него всё исходило, я-то в общем-то палач».
Таким образом, убийца никак не мог сказать, что же его заставило пойти на преступление, он просто говорил (не без некоторой гордости) следующую фразу: «Что я? Я – киллер!»
Подчуфаров, в свою очередь, когда его прижали к стенке, также попытался переложить вину – с себя на исполнителя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80