И чего не было во всех остальных.
— Cол, вставай, ты опаздываешь на работу! — После паузы знакомый голос сделался громче. — Cол, ты не ответил мне уже трижды. Ввиду того, что я не имею возможности оценить твоё состояние, я буду вынужден либо включить сирену, либо вызвать врача, либо…
— Заткнись, Маки, — сказал Сол и закрыл глаза. «Цветочки кончились, начались титры», подумал он.
— Вызов врача отменён. Сол, я напоминаю тебе, что при дистанционном анализе твоего состояния результаты слишком неточные. И вновь настоятельно рекомендую пользоваться моими услугами в режиме «одеяло», чтобы я мог…
— Ну что ты за тупица, Маки! Я же тебе триста раз объяснял, почему я не хочу тобой накрываться ни в режиме «одеяло», ни в режиме «ковёр-самолёт педальный».
— Режим «ковёр-самолёт педальный» отсутствует. Судя по тону, ты пошутил. Слово «затупица» занесено в мой словарь ещё позавчера, но дефиниция не полна. Это команда или шуточное вводное слово?
— Ох, Маки, заткнись…
Сол встал с кровати. Пальцы левой ноги коснулись чего-то прохладного. Сначала Сол отреагировал привычным пинком. Но то, что он сделал потом, сильно озадачило Маки, который и так всю ночь промучился, анализируя состояние хозяина по показаниям редких имплантов и доносящимся со стороны кровати звукам. Сейчас Маки зафиксировал учащение пульса и падение тела на пол. Правда, тело упало не до конца, и по всей видимости, мозг ещё работал.
Сол стоял на коленях и глядел под кровать. Под кроватью лежала изящная подушечка-дремодем. Она была отключена. Она была разбита о стену. Потом она была немного потоптана. Потом из неё было кое-что выдрано, потому что оно все ещё мигало. Сол знал об этом, потому что лично проделал все это два месяца назад. Он уже два месяца не пользовался дремодемом.
И тем не менее, сегодня ночью он видел дремль такой силы, что попади эта штука в прокат, она могла бы обрушить даже биржу Киберджайи, не говоря уже о токийской. Таких сильных вещей не делали даже в Новой Зеландии. И если бы такой дремль пустила в прокат не та компания, в которой работал Сол — он уже сейчас был бы безработным.
И что самое дикое: он видел этот чудо-дремль без дремодема.
Сол сел на кровать. Так… начать надо с себя. Вчерашний день, детально.
Однако в памяти не было абсолютно ничего такого, что отличало бы вчерашний день от многих других. Разве что съездил посмотреть старые автомобили, прорабатывая сценарий нового дремля с гонками в ретро-стиле. Но ничего больше. Он даже не играл вчера на рободроме и не ходил в лепт. Он даже не виделся с Кэт.
Сол прошёл в угол комнаты, подцепил валяющийся там макинтош и надел его на голое тело.
— Режим «одеяло»? — осведомился Маки.
— Любой режим. Ты хотел проверить моё состояние? Давай проверяй, по полной программе. Импланты, нанозиты, химия… любые отклонения.
Маки замолчал. Сол почувствовал, как по некоторым чувствительным местам его тела ползают улитки.
— Учащённое сердцебиение, общее возбуждение. Подкорректировать?
— Больше ничего?
— Ты дважды не отзывался на будильник. Но у тебя так бывало и раньше. По-моему, это просто глубокая релаксация. Это не вредно, но для удобства мониторинга я бы тебе рекомендовал…
— Не надо. Скажи лучше, не употреблял ли я вчера чего-нибудь, отбивающего память. Слепые коктейли, «диоксид», какие-нибудь новые наркотики?
— Бензин.
— Что?!
— Ты ездил смотреть старинные машины. Ты стоял около одной из них, когда её заправляли. И вдыхал пары летучих углеводородных соединений. Прежде, чем я успел включить фильтр, ты вдохнул около двух сотых миллиграмма…
— Ну и что? Тысячи людей на старых континентах ежедневно вдыхают такие пары!
— Считается, что вдыхание бензина вызывает эйфорию и привыкание.
— Что-то я не чувствую ни того, ни другого… — пробурчал Сол. — Ну хорошо, а какие-нибудь странные покупки я делал в последнее время?
— Ты регулярно покупаешь малофункциональные вещи, Сол. Мелкие старинные предметы, украшения, засушенные растения, кости животных, примитивные голограммы и другие изображения, старые бумажные книги. Ты мне объяснял, что они стимулируют твоё воображение при создании новых сценариев. Я слежу, чтобы они были продезинфицированы и не содержали…
— Ну да, да! А вчера?
— Только один предмет, «волшебный календарь». Детская игрушка, представляющая собой электронную коллекцию связанных друг с другом цитат, стихов и изображений. Ты ещё сказал, что у тебя после игры с этим календарём возникла одна свежая идея, которую ты надиктовал в дневник. Зачитать?
— Да помню я все свои идеи… — Сол скинул макинтош на пол, взял брюки с стал проверять карманы. — Кому они нужны, если в совете директоров почти одни бабы! Им подавай дремли про поиск потерянных детей, про покупку мебели по самым низким ценам, про умение не отравиться при посещении родителей… Никакого ретро, ни одной стрелялки или трахалки за весь год… Домовая!
— Я слушаю, Сол, — откликнулась люстра голосом безутешной, но энергичной вдовы лет сорока.
— Происшествия за ночь. Попытки внешних воздействий любого типа.
— Получен счёт за биоколпак и за воду, я произведу оплату согласно программе. Китайский спутник «Жу-15» вышел из зоны видимости, новостной канал «Светлый путь» будет недоступен ещё полтора часа. В двух километрах от дома зафиксировано животное… возможно, волкот.
— При чем тут волкот?! Ты мне ещё про почтовых голубей начни рассказывать! — прикрикнул на люстру Сол.
— Голубей не зафиксировано. Обнаружение дикого волкота считается происшествием класса 2, последний раз такое случалось только…
— Ясно-ясно, хватит, — крикнул Сол из гигиенной.
Через две минуты, вымыто-выбрито-оздоровленно-опорожнённый (или, как он сам любил говорить одним словом, «освежёванный»), Сол снова сидел на кровати, наполовину морфированной в кресло-леталку. Техника безопасности запрещала Домовой проводить морфирование предметов обстановки с располагающимися в них людьми. Людям, в свою очередь, рекомендовалось на время морфирования отвалить от предметов обстановки. Эта система условий приводила с неожиданным последствиям. Вот и сейчас, когда хозяин дома в глубокой задумчивости вышел из гигиенной и сел, Домовая остановила процесс на полпути. Но Сол как будто и не замечал, что сидит на чем-то вроде дистрофичного кита.
— Сол, ты по-прежнему опоздал на работу, — заметил Маки.
Сол оторвался от размышлений — не столько из-за напоминания о работе, сколько из-за слов «по-прежнему опоздал». Будь на свете школа, где искусственные интеллекты обучаются мыслить по-человечески, Маки был бы в ней хорошистом. Но иногда все-таки получал бы «двойки». Например, сейчас с его точки зрения «опоздал» было временным состоянием, которое легко исправить. У самого Маки были особые отношения с временем. Времени для него словно бы и не существовало, кроме редких критических случаев, вроде плохой дальней связи с какими-нибудь узлами Старой Европы.
Мне бы так, подумал Сол. «Все ещё опоздал» — потом чик! — и как будто пришёл раньше всех. Он встал и быстро оделся. Затем снова поднял макинтош.
— Режим одежды? — спросил Маки.
— Вельветовая куртка, как вчера.
— Напоминаю, сегодня с утра установлен тип погоды «осень-два». Вечером на улице будет прохладнее. В режиме «вельветовая куртка» твоё тело будет прогреваться неравномерно. Я бы рекомендовал…
— Куртка, как вчера! — раздражённо повторил Сол. — И если ты ещё раз начнёшь давать мне советы про режим одежды, я сделаю с тобой то же, что сделал с дремодемом.
— «Убийство есть грех», — процитировал Маки густым и медленным басом Папы Пия-М4, сетевого генератора афоризмов, очень популярного среди искинов.
Впрочем, насчёт афоризмов — это было выражение Сола. Сам Маки называл Пия-М4 как-то более уважительно. И даже пытался однажды объяснить Солу, как этот странный Папа всех искинов помогает им в решении парадоксов логики. К сожалению, при объяснении Маки пользовался слишком загадочными терминами «гештальт-перезагрузка» и «коллективное беспроводное». Поэтому Сол понял лишь, что Пий-М4 был чем-то вроде игральных костей с большим разнообразием граней.
Но сейчас он отметил, что за свои слова про грех Маки получил бы «пять с плюсом» не только в школе искинов, но и в некоторых человеческих школах отсталых стран.
— Машину нельзя убить, потому что она и так не живая, — парировал Сол.
— Неверно. Человеческий стереотип эпохи пассивных машин. А я принадлежу к активным. Я настроен на постоянный сбор информации, даже если не получаю никаких команд. Прерывая моё функционирование, ты лишаешь меня возможности собирать информацию. Это приводит к недостатку информации и падению продуктивности моей работы. Поскольку я могу оперировать оценочными категориями, я отношу это к категории вреда для жизни. Я заинтересован в том, чтобы вреда не происходило.
— Ладно, понял, — отмахнулся Сол, выходя на крышу дома.
Маки появился у него совсем недавно. Это была идея Рамакришны, который считал, что сотрудники студии не должны отставать от прогресса. Правда, Сол подозревал, что студия снабдила Маки ещё кое-какими скрытыми функциями. Все-таки один из главных дремастеров одной из крупнейших.. и так далее. А это и в правду означало повышенное внимание со стороны определённых людей. Сола почти ежемесячно пытались перекупить. Четырежды угрожали. Один раз предлагали собственный континент с хорошо работающей индустрией — взамен на два иероглифа внутреннего пароля. И примерно раз в неделю пробовали склонить к совершенно варварскому ритуалу прямого совокупления — ошибочно полагая, что если дремастер использует в своих работах некоторые архаичные образы, то он и впрямь будет рад получить вознаграждение именно таким способом.
Обычно Сол со смехом рассказывал все эти истории Рамакришне, который разделял его веселье. Однако для себя генеральный справедливо мог заключить, что когда-нибудь Сол чего-нибудь не расскажет. Хотя бы потому, что сам не будет помнить — или вообще будет жив лишь частично к тому моменту, когда его снова увидят коллеги. Возможно, из-за желания предотвратить столь разорительные варианты Рама и рекомендовал Солу завести, как говорится, Ангела-хранителя.
С тех пор ни дня не проходило без словесной битвы. Маки всегда подчинялся — но и спорить мог бесконечно, если ему давали такую возможность. Сол тоже был не прочь иногда поиграть в этот умственный пинг-понг. Маки был кривым зеркалом, в котором Сол разглядывал собственные идеи… и не без пользы.
Сенсор телегона узнал его ладонь и предложил стандартный маршрут. Ну да, в офис, куда же ещё в такое время. Когда они взлетели, Сол решил развить тему:
— А если выходит так, что чем больше данных ты получаешь, тем противоречивее картина? Если новая информация опровергает старую? Это ведь тоже негативное явление. Ты это не считаешь увечьем… или как ты там говорил… вредом?
— Нет. Моё поколение искинов вообще не оперирует понятием «противоречивых данных». Это называется неполной информацией. Любой набор данных по определению неполон. Это моё нормальное рабочее состояние.
— И моё, особенно сегодня. Но почему-то оно кажется мне ненормальным.
— Это вопрос ко мне или так называемый «разговор с самим собой», Сол?
— Ох Маки, заткнись…
Снаружи уже неслись крыши даунтауна. Что-то и в них сегодня неправильно, подумал Сол. Ну и денёк…
— Слушай, Маки, давай-ка дуй в Сеть и ищи все на тему «дремль без дремодема».
— Дремочип.
— Что дремочип?
— Дремль, не загруженный в дремодем, записан в дремочипе.
— Да нет, Баг ты мой! Я имею в виду, возможна ли трансляция дремля без… Тьфу, как же это сказать-то?
Для правильного запроса на поиск Сол должен был сам сформулировать, что с ним произошло. А этого он как раз и не мог сделать! Трансляция дремля издалека — да, возможна. Это известно и без Маки. Качество конечно не то, что у контактного дремодема… Но дом хорошо экранирован. Если бы делались попытки взлома, Домовая заметила бы и доложила, поскольку это уже не волкот какой-нибудь, а настоящий криминал.
Нет, не было никакой трансляции извне… по крайней мере, известными методами. Все остальное Маки характеризует как галлюцинацию. И поскольку не было никаких воздействий, он решит, что хозяин свихнулся… Какие у искина инструкции на это счёт, можно только догадываться. Особенно если Маки — глаза и уши студии, приставленные для присмотра за самым дорогим сценаристом.
— Жду запроса, — напомнил Маки.
— Найди всех дремастеров класса А, кто за последние пять лет использовал концовку типа «возвращение в интерьер». Особенно с обоями. Расскажешь вечером.
На крыше студии, где Сол выскочил из телегона, было непривычно жарко. Сол огляделся и понял наконец, в чем состояло несоответствие, которое он заметил раньше. Все крыши были сухими.
— Эй, Маки, а когда был последний дождь?
— В два часа ночи.
— А дневные что, отменили?
— С переходом на климат «осень-два» вместо двух дневных дождей в 11:00 и в 17:00 будет только один дневной — в 14:00. Через 20 секунд. Перейти в режим «полный макинтош с капюшоном»?
— Как ты мне надоел со своим полным режимом! Оставь куртку. Подумаешь, дождь…
— Напоминаю, что…
Но было поздно. В следующее мгновение Сол сам пожалел о своём упрямстве, когда первая капля попала ему в глаз. Он крепко зажмурился, вытянул перед собой руки и бросился к двери, до которой оставалось метров двадцать. В голову пришла полезная мысль о том, что он бежит с закрытыми глазами по крыше небоскрёба. Но открыть глаза он не мог. В воздухе пахло мылом.
— … что первый дождь месяца — санитарный!!! — закончил Маки таким тоном, который можно было бы принять за злорадство. Хотя знающий человек сказал бы, что искин просто повысил громкость из-за шума ливня.
# # # # #
Все надежды просочиться на рабочее место рухнули так же быстро, как лифт, моментально пролетевший двадцать этажей. До этажа Сола оставалось ещё двенадцать. «Только не на двадцатом!», успел подумать Сол, когда лифт остановился на двадцатом и в него вошёл сам Рамакришна.
Из своих девяти косичек, заплетённых нитками разноцветного бисера, Рамакришна держал в руках только три. Это означало, что одним приветствием не отделаться. Сол мысленно попросил какого-нибудь Бага всех телекомов прийти в нему на помощь и срочно устроить Рамкришне ещё несколько вызовов. Но Баги телекомов были на стороне генерального. Делая шаг в лифт, Рамакришна сказал «И вам того же» и отпустил одну из косичек. Разговор был неизбежен.
— Солей, ты снова пропустил утреннюю песню, — сказал Рамакришна, продолжая перебирать две оставшиеся в руках косички. — Нет, мистер Мэнсон, как раз этим мы не интересуемся. Но почему в пять, дорогая, меня ещё не будет в городе! Более того, ты снова пропустил экстренное заседание совета, и твой Маки был заблокирован для всех входящих сообщений. Я не говорю «нет», мистер Мэнсон, но вы должны меня понять — здесь есть определённый риск, и хотя мы любим свежие решения… Милая, вовсе не в Маракеш, с чего ты взяла, какая ещё Сумитра, что ты выдумываешь? Я понимаю, Солей, ты вольный художник и все такое… однако продукция «Мэнсон Сисоу» чересчур экстравагантна для того, чтобы привлечь широкую публику, а для раскрутки по нашему культовому тарифу в ней не хватает изюминки. Хорошо-хорошо, детка, я постараюсь к половине шестого, можешь даже заказать мне ванну… но игнорировать заседания совета — это уже чересчур даже для свободного художника! Да, такой вариант мне кажется более приемлемым, мистер Мэнсон, и если мы говорим только о восемнадцати миллионах, я готов это обсудить… на работе, любовь моя, на работе, где же мне ещё быть? Баг тебя зарази, Солей, где ты был все утро?! Нет, не «восемнадцать сейчас», и это вовсе не означает, что мы с вами заключаем долгосрочный контракт…
Лифт остановился. Сол трижды мысленно прочёл по памяти первые два пункта Декларации Психонезависимости. Не то чтобы он не любил мультиперсоналов. Рамакришна был по-своему гений. И все те страдания, которые он перенёс в психушках Нью-Дели, внушали огромное уважение. Но общаться с мультиком недистанционно… Солу однажды довелось наблюдать, как Рамакришна разговаривает с семью людьми одновременно, причём с двумя из них — женскими голосами, и с одним — детским. Зрелище не для слабонервных. Если кто-то думает, что в таких случаях можно просто отмолчаться, он глубоко ошибается. Сол молчал все двенадцать этажей, слушая три одновременных разговора Рамакришны. Это привело лишь к тому, что он последовательно придумал и отбросил три идиотские байки, объясняющие своё опоздание. Общением это конечно не назовёшь — но фактически получалось, что вводная часть разговора произошла.
— Я видел дремль без дремодема, — прямо заявил Сол и сам немного удивился, что у него вырвались именно эти слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Cол, вставай, ты опаздываешь на работу! — После паузы знакомый голос сделался громче. — Cол, ты не ответил мне уже трижды. Ввиду того, что я не имею возможности оценить твоё состояние, я буду вынужден либо включить сирену, либо вызвать врача, либо…
— Заткнись, Маки, — сказал Сол и закрыл глаза. «Цветочки кончились, начались титры», подумал он.
— Вызов врача отменён. Сол, я напоминаю тебе, что при дистанционном анализе твоего состояния результаты слишком неточные. И вновь настоятельно рекомендую пользоваться моими услугами в режиме «одеяло», чтобы я мог…
— Ну что ты за тупица, Маки! Я же тебе триста раз объяснял, почему я не хочу тобой накрываться ни в режиме «одеяло», ни в режиме «ковёр-самолёт педальный».
— Режим «ковёр-самолёт педальный» отсутствует. Судя по тону, ты пошутил. Слово «затупица» занесено в мой словарь ещё позавчера, но дефиниция не полна. Это команда или шуточное вводное слово?
— Ох, Маки, заткнись…
Сол встал с кровати. Пальцы левой ноги коснулись чего-то прохладного. Сначала Сол отреагировал привычным пинком. Но то, что он сделал потом, сильно озадачило Маки, который и так всю ночь промучился, анализируя состояние хозяина по показаниям редких имплантов и доносящимся со стороны кровати звукам. Сейчас Маки зафиксировал учащение пульса и падение тела на пол. Правда, тело упало не до конца, и по всей видимости, мозг ещё работал.
Сол стоял на коленях и глядел под кровать. Под кроватью лежала изящная подушечка-дремодем. Она была отключена. Она была разбита о стену. Потом она была немного потоптана. Потом из неё было кое-что выдрано, потому что оно все ещё мигало. Сол знал об этом, потому что лично проделал все это два месяца назад. Он уже два месяца не пользовался дремодемом.
И тем не менее, сегодня ночью он видел дремль такой силы, что попади эта штука в прокат, она могла бы обрушить даже биржу Киберджайи, не говоря уже о токийской. Таких сильных вещей не делали даже в Новой Зеландии. И если бы такой дремль пустила в прокат не та компания, в которой работал Сол — он уже сейчас был бы безработным.
И что самое дикое: он видел этот чудо-дремль без дремодема.
Сол сел на кровать. Так… начать надо с себя. Вчерашний день, детально.
Однако в памяти не было абсолютно ничего такого, что отличало бы вчерашний день от многих других. Разве что съездил посмотреть старые автомобили, прорабатывая сценарий нового дремля с гонками в ретро-стиле. Но ничего больше. Он даже не играл вчера на рободроме и не ходил в лепт. Он даже не виделся с Кэт.
Сол прошёл в угол комнаты, подцепил валяющийся там макинтош и надел его на голое тело.
— Режим «одеяло»? — осведомился Маки.
— Любой режим. Ты хотел проверить моё состояние? Давай проверяй, по полной программе. Импланты, нанозиты, химия… любые отклонения.
Маки замолчал. Сол почувствовал, как по некоторым чувствительным местам его тела ползают улитки.
— Учащённое сердцебиение, общее возбуждение. Подкорректировать?
— Больше ничего?
— Ты дважды не отзывался на будильник. Но у тебя так бывало и раньше. По-моему, это просто глубокая релаксация. Это не вредно, но для удобства мониторинга я бы тебе рекомендовал…
— Не надо. Скажи лучше, не употреблял ли я вчера чего-нибудь, отбивающего память. Слепые коктейли, «диоксид», какие-нибудь новые наркотики?
— Бензин.
— Что?!
— Ты ездил смотреть старинные машины. Ты стоял около одной из них, когда её заправляли. И вдыхал пары летучих углеводородных соединений. Прежде, чем я успел включить фильтр, ты вдохнул около двух сотых миллиграмма…
— Ну и что? Тысячи людей на старых континентах ежедневно вдыхают такие пары!
— Считается, что вдыхание бензина вызывает эйфорию и привыкание.
— Что-то я не чувствую ни того, ни другого… — пробурчал Сол. — Ну хорошо, а какие-нибудь странные покупки я делал в последнее время?
— Ты регулярно покупаешь малофункциональные вещи, Сол. Мелкие старинные предметы, украшения, засушенные растения, кости животных, примитивные голограммы и другие изображения, старые бумажные книги. Ты мне объяснял, что они стимулируют твоё воображение при создании новых сценариев. Я слежу, чтобы они были продезинфицированы и не содержали…
— Ну да, да! А вчера?
— Только один предмет, «волшебный календарь». Детская игрушка, представляющая собой электронную коллекцию связанных друг с другом цитат, стихов и изображений. Ты ещё сказал, что у тебя после игры с этим календарём возникла одна свежая идея, которую ты надиктовал в дневник. Зачитать?
— Да помню я все свои идеи… — Сол скинул макинтош на пол, взял брюки с стал проверять карманы. — Кому они нужны, если в совете директоров почти одни бабы! Им подавай дремли про поиск потерянных детей, про покупку мебели по самым низким ценам, про умение не отравиться при посещении родителей… Никакого ретро, ни одной стрелялки или трахалки за весь год… Домовая!
— Я слушаю, Сол, — откликнулась люстра голосом безутешной, но энергичной вдовы лет сорока.
— Происшествия за ночь. Попытки внешних воздействий любого типа.
— Получен счёт за биоколпак и за воду, я произведу оплату согласно программе. Китайский спутник «Жу-15» вышел из зоны видимости, новостной канал «Светлый путь» будет недоступен ещё полтора часа. В двух километрах от дома зафиксировано животное… возможно, волкот.
— При чем тут волкот?! Ты мне ещё про почтовых голубей начни рассказывать! — прикрикнул на люстру Сол.
— Голубей не зафиксировано. Обнаружение дикого волкота считается происшествием класса 2, последний раз такое случалось только…
— Ясно-ясно, хватит, — крикнул Сол из гигиенной.
Через две минуты, вымыто-выбрито-оздоровленно-опорожнённый (или, как он сам любил говорить одним словом, «освежёванный»), Сол снова сидел на кровати, наполовину морфированной в кресло-леталку. Техника безопасности запрещала Домовой проводить морфирование предметов обстановки с располагающимися в них людьми. Людям, в свою очередь, рекомендовалось на время морфирования отвалить от предметов обстановки. Эта система условий приводила с неожиданным последствиям. Вот и сейчас, когда хозяин дома в глубокой задумчивости вышел из гигиенной и сел, Домовая остановила процесс на полпути. Но Сол как будто и не замечал, что сидит на чем-то вроде дистрофичного кита.
— Сол, ты по-прежнему опоздал на работу, — заметил Маки.
Сол оторвался от размышлений — не столько из-за напоминания о работе, сколько из-за слов «по-прежнему опоздал». Будь на свете школа, где искусственные интеллекты обучаются мыслить по-человечески, Маки был бы в ней хорошистом. Но иногда все-таки получал бы «двойки». Например, сейчас с его точки зрения «опоздал» было временным состоянием, которое легко исправить. У самого Маки были особые отношения с временем. Времени для него словно бы и не существовало, кроме редких критических случаев, вроде плохой дальней связи с какими-нибудь узлами Старой Европы.
Мне бы так, подумал Сол. «Все ещё опоздал» — потом чик! — и как будто пришёл раньше всех. Он встал и быстро оделся. Затем снова поднял макинтош.
— Режим одежды? — спросил Маки.
— Вельветовая куртка, как вчера.
— Напоминаю, сегодня с утра установлен тип погоды «осень-два». Вечером на улице будет прохладнее. В режиме «вельветовая куртка» твоё тело будет прогреваться неравномерно. Я бы рекомендовал…
— Куртка, как вчера! — раздражённо повторил Сол. — И если ты ещё раз начнёшь давать мне советы про режим одежды, я сделаю с тобой то же, что сделал с дремодемом.
— «Убийство есть грех», — процитировал Маки густым и медленным басом Папы Пия-М4, сетевого генератора афоризмов, очень популярного среди искинов.
Впрочем, насчёт афоризмов — это было выражение Сола. Сам Маки называл Пия-М4 как-то более уважительно. И даже пытался однажды объяснить Солу, как этот странный Папа всех искинов помогает им в решении парадоксов логики. К сожалению, при объяснении Маки пользовался слишком загадочными терминами «гештальт-перезагрузка» и «коллективное беспроводное». Поэтому Сол понял лишь, что Пий-М4 был чем-то вроде игральных костей с большим разнообразием граней.
Но сейчас он отметил, что за свои слова про грех Маки получил бы «пять с плюсом» не только в школе искинов, но и в некоторых человеческих школах отсталых стран.
— Машину нельзя убить, потому что она и так не живая, — парировал Сол.
— Неверно. Человеческий стереотип эпохи пассивных машин. А я принадлежу к активным. Я настроен на постоянный сбор информации, даже если не получаю никаких команд. Прерывая моё функционирование, ты лишаешь меня возможности собирать информацию. Это приводит к недостатку информации и падению продуктивности моей работы. Поскольку я могу оперировать оценочными категориями, я отношу это к категории вреда для жизни. Я заинтересован в том, чтобы вреда не происходило.
— Ладно, понял, — отмахнулся Сол, выходя на крышу дома.
Маки появился у него совсем недавно. Это была идея Рамакришны, который считал, что сотрудники студии не должны отставать от прогресса. Правда, Сол подозревал, что студия снабдила Маки ещё кое-какими скрытыми функциями. Все-таки один из главных дремастеров одной из крупнейших.. и так далее. А это и в правду означало повышенное внимание со стороны определённых людей. Сола почти ежемесячно пытались перекупить. Четырежды угрожали. Один раз предлагали собственный континент с хорошо работающей индустрией — взамен на два иероглифа внутреннего пароля. И примерно раз в неделю пробовали склонить к совершенно варварскому ритуалу прямого совокупления — ошибочно полагая, что если дремастер использует в своих работах некоторые архаичные образы, то он и впрямь будет рад получить вознаграждение именно таким способом.
Обычно Сол со смехом рассказывал все эти истории Рамакришне, который разделял его веселье. Однако для себя генеральный справедливо мог заключить, что когда-нибудь Сол чего-нибудь не расскажет. Хотя бы потому, что сам не будет помнить — или вообще будет жив лишь частично к тому моменту, когда его снова увидят коллеги. Возможно, из-за желания предотвратить столь разорительные варианты Рама и рекомендовал Солу завести, как говорится, Ангела-хранителя.
С тех пор ни дня не проходило без словесной битвы. Маки всегда подчинялся — но и спорить мог бесконечно, если ему давали такую возможность. Сол тоже был не прочь иногда поиграть в этот умственный пинг-понг. Маки был кривым зеркалом, в котором Сол разглядывал собственные идеи… и не без пользы.
Сенсор телегона узнал его ладонь и предложил стандартный маршрут. Ну да, в офис, куда же ещё в такое время. Когда они взлетели, Сол решил развить тему:
— А если выходит так, что чем больше данных ты получаешь, тем противоречивее картина? Если новая информация опровергает старую? Это ведь тоже негативное явление. Ты это не считаешь увечьем… или как ты там говорил… вредом?
— Нет. Моё поколение искинов вообще не оперирует понятием «противоречивых данных». Это называется неполной информацией. Любой набор данных по определению неполон. Это моё нормальное рабочее состояние.
— И моё, особенно сегодня. Но почему-то оно кажется мне ненормальным.
— Это вопрос ко мне или так называемый «разговор с самим собой», Сол?
— Ох Маки, заткнись…
Снаружи уже неслись крыши даунтауна. Что-то и в них сегодня неправильно, подумал Сол. Ну и денёк…
— Слушай, Маки, давай-ка дуй в Сеть и ищи все на тему «дремль без дремодема».
— Дремочип.
— Что дремочип?
— Дремль, не загруженный в дремодем, записан в дремочипе.
— Да нет, Баг ты мой! Я имею в виду, возможна ли трансляция дремля без… Тьфу, как же это сказать-то?
Для правильного запроса на поиск Сол должен был сам сформулировать, что с ним произошло. А этого он как раз и не мог сделать! Трансляция дремля издалека — да, возможна. Это известно и без Маки. Качество конечно не то, что у контактного дремодема… Но дом хорошо экранирован. Если бы делались попытки взлома, Домовая заметила бы и доложила, поскольку это уже не волкот какой-нибудь, а настоящий криминал.
Нет, не было никакой трансляции извне… по крайней мере, известными методами. Все остальное Маки характеризует как галлюцинацию. И поскольку не было никаких воздействий, он решит, что хозяин свихнулся… Какие у искина инструкции на это счёт, можно только догадываться. Особенно если Маки — глаза и уши студии, приставленные для присмотра за самым дорогим сценаристом.
— Жду запроса, — напомнил Маки.
— Найди всех дремастеров класса А, кто за последние пять лет использовал концовку типа «возвращение в интерьер». Особенно с обоями. Расскажешь вечером.
На крыше студии, где Сол выскочил из телегона, было непривычно жарко. Сол огляделся и понял наконец, в чем состояло несоответствие, которое он заметил раньше. Все крыши были сухими.
— Эй, Маки, а когда был последний дождь?
— В два часа ночи.
— А дневные что, отменили?
— С переходом на климат «осень-два» вместо двух дневных дождей в 11:00 и в 17:00 будет только один дневной — в 14:00. Через 20 секунд. Перейти в режим «полный макинтош с капюшоном»?
— Как ты мне надоел со своим полным режимом! Оставь куртку. Подумаешь, дождь…
— Напоминаю, что…
Но было поздно. В следующее мгновение Сол сам пожалел о своём упрямстве, когда первая капля попала ему в глаз. Он крепко зажмурился, вытянул перед собой руки и бросился к двери, до которой оставалось метров двадцать. В голову пришла полезная мысль о том, что он бежит с закрытыми глазами по крыше небоскрёба. Но открыть глаза он не мог. В воздухе пахло мылом.
— … что первый дождь месяца — санитарный!!! — закончил Маки таким тоном, который можно было бы принять за злорадство. Хотя знающий человек сказал бы, что искин просто повысил громкость из-за шума ливня.
# # # # #
Все надежды просочиться на рабочее место рухнули так же быстро, как лифт, моментально пролетевший двадцать этажей. До этажа Сола оставалось ещё двенадцать. «Только не на двадцатом!», успел подумать Сол, когда лифт остановился на двадцатом и в него вошёл сам Рамакришна.
Из своих девяти косичек, заплетённых нитками разноцветного бисера, Рамакришна держал в руках только три. Это означало, что одним приветствием не отделаться. Сол мысленно попросил какого-нибудь Бага всех телекомов прийти в нему на помощь и срочно устроить Рамкришне ещё несколько вызовов. Но Баги телекомов были на стороне генерального. Делая шаг в лифт, Рамакришна сказал «И вам того же» и отпустил одну из косичек. Разговор был неизбежен.
— Солей, ты снова пропустил утреннюю песню, — сказал Рамакришна, продолжая перебирать две оставшиеся в руках косички. — Нет, мистер Мэнсон, как раз этим мы не интересуемся. Но почему в пять, дорогая, меня ещё не будет в городе! Более того, ты снова пропустил экстренное заседание совета, и твой Маки был заблокирован для всех входящих сообщений. Я не говорю «нет», мистер Мэнсон, но вы должны меня понять — здесь есть определённый риск, и хотя мы любим свежие решения… Милая, вовсе не в Маракеш, с чего ты взяла, какая ещё Сумитра, что ты выдумываешь? Я понимаю, Солей, ты вольный художник и все такое… однако продукция «Мэнсон Сисоу» чересчур экстравагантна для того, чтобы привлечь широкую публику, а для раскрутки по нашему культовому тарифу в ней не хватает изюминки. Хорошо-хорошо, детка, я постараюсь к половине шестого, можешь даже заказать мне ванну… но игнорировать заседания совета — это уже чересчур даже для свободного художника! Да, такой вариант мне кажется более приемлемым, мистер Мэнсон, и если мы говорим только о восемнадцати миллионах, я готов это обсудить… на работе, любовь моя, на работе, где же мне ещё быть? Баг тебя зарази, Солей, где ты был все утро?! Нет, не «восемнадцать сейчас», и это вовсе не означает, что мы с вами заключаем долгосрочный контракт…
Лифт остановился. Сол трижды мысленно прочёл по памяти первые два пункта Декларации Психонезависимости. Не то чтобы он не любил мультиперсоналов. Рамакришна был по-своему гений. И все те страдания, которые он перенёс в психушках Нью-Дели, внушали огромное уважение. Но общаться с мультиком недистанционно… Солу однажды довелось наблюдать, как Рамакришна разговаривает с семью людьми одновременно, причём с двумя из них — женскими голосами, и с одним — детским. Зрелище не для слабонервных. Если кто-то думает, что в таких случаях можно просто отмолчаться, он глубоко ошибается. Сол молчал все двенадцать этажей, слушая три одновременных разговора Рамакришны. Это привело лишь к тому, что он последовательно придумал и отбросил три идиотские байки, объясняющие своё опоздание. Общением это конечно не назовёшь — но фактически получалось, что вводная часть разговора произошла.
— Я видел дремль без дремодема, — прямо заявил Сол и сам немного удивился, что у него вырвались именно эти слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60