Он присел еще ниже и оглянулся. На него глядели круглые от испуга глаза Леньки.
- А ну брось! - прошипел Ленька и дернул за руку.
- Уйди, не мешай!
- Брось, говорю! - не отставал Ленька.
Ящик над их головами сдвинулся, и вместо него показалось усатое лицо.
- Держи! - зарычал грузчик.
- Тикаем! - шепнул Никита, и они рванули за угол на площадь.
- Сюда! - крикнул Ленька. Никита нырнул следом за ним в какую-то дыру забора.
Мимо протопали сапоги и стихли. Ленька тяжело дышал. Он посмотрел на Никиту и сказал:
- Ну и дурак же!
- Сам дурак... - сказал Никита, задыхаясь. - Полез под руку... Сейчас бы наша была!
- Я ворованное не ем! - сказал Ленька.
- Подумаешь, цаца... - Никита усмехнулся и сплюнул. - Тоже, видать, из этих. Из маменькиных деточек?
- Дурак ты! - сказал Ленька. - Ты у кого воровал?
Никита не понял.
- У кого?
- У своих, вот у кого! Эту треску по пайкам выдавать будут. И в столовку твоему отцу. Ты же у отца воровал! Вот у кого.
Никита оторопел.
- Врешь! - сказал он.
- Читать умеешь? Видел вывеска: "Церабкооп" - Центральный рабочий кооператив. Понял? У Советской власти ты воровал! Вот.
Ленька высунул голову в дыру между досок и махнул рукой:
- Пошли!
- Не пойду я к вам, - сказал Никита и отвернулся.
- Ладно, идем, - сказал Ленька.
Никита упрямо мотнул головой. Он представил себе, что Ленька рассказывает про него ребятам, Карпе, Володе. Представил презрительный смех Карпы и внимательный взгляд Володи. Бойскауты узнают... И Эрна.
- Нет, - сказал Никита, - не гожусь я для вас.
- Идем! - сказал Ленька и крепко взял Никиту за локоть. - Струсил, что ли? Эх ты, акробат!
- Очень нужно! - буркнул Никита и пошел рядом.
Глава 6
КОММУНА ИМЕНИ ТОВАРИЩА АВГУСТА БЕБЕЛЯ
Ленька больше не вспоминал про рыбу. Он стал рассказывать Никите про комсомольскую коммуну, которую организовал его брат Володя.
- Она называется комсомольская "коммуна имени товарища Августа Бебеля", - оживленно говорил он, размахивая длинными руками, которые далеко высовывались из рукавов его рубашки. - У комсомольцев коммуна это, как бы тебе сказать, это как наше общество Красных пинкертонов... Только для больших. Понял? Все общее. Все вместе! Контру бить - вместе, политграмоту изучать - тоже вместе.
- А вы там чего? Вы ж не комсомольцы, - спросил Никита.
- Мы с Карпой у них "детский сектор" называемся. Мы с ними политграмоту изучаем, в комсомольском клубе работаем. Карпа там самый главный артист, - объяснил Ленька.
- А этот Бебель, он кто? - снова спросил Никита.
- Август Бебель - знаменитый немецкий революционер, - сказал Ленька. - Про него знать надо. Он наш брат, из рабочих. Друг Вильгельма Либкнехта. Всю жизнь за социализм бился... Иногда, правда, допускал центристские перегибы, но в целом стоял на правильной политической платформе...
- А что такое "центристские"? - спросил Никита.
Ленька подергал свою кепку за козырек и сказал невнятно:
- Ну... уклон такой, центристский... Ладно, пошли быстрее. Карпа небось нас заждался.
Ленька оказался прав. Комсомольцы занимались политграмотой. Володя читал вслух, раскачиваясь на стуле, а остальные слушали, рассевшись вокруг стола, на диване и на подоконнике.
Ленька и Никита огляделись, куда бы присесть, и под широкими листьями цветка в дальнем углу увидели стриженную ежиком голову Карпы. Карпа смотрел на них и подавал таинственные знаки. Он поднял растопыренные пальцы, шевельнул ими, потом ткнул себе указательным пальцем в ухо и страшно закатил глаза. Ленька опустился на четвереньки и осторожно пробрался к Карпе. Никита полез за ним.
- Ты что? - шепнул Ленька, добравшись до Карпы.
Карпа показал глазами на Володю и положил палец себе на губы.
Володя опустил газету, провел ладонью по зачесанным назад волосам и, протянув над столом руку, сжатую в кулак с вытянутым вверх большим пальцем, произнес:
- Вопрос! - и, глядя на ребят, задал этот самый вопрос: - Что заявил нарком Чичерин на Генуэзской конференции о царских долгах? Ну-ка, детский сектор?
Карпа высунул из-под фикуса стриженую голову:
- Если вы нам, тогда и мы вам. Вот что сказал наркоминдел. Мы им царские вернем, если они нам долги за разруху, за интервенцию заплатят. Их-то долги побольше наших.
Володя засмеялся.
- Ну, раз детский сектор понял, значит, всем понятно.
Насчет картошки Ленька тоже оказался прав. Его старшая сестра Катя выставила им огромную сковороду.
Катя сидела напротив них, подперев голову кулаками, и смотрела, как они дружно едят, пока не очистили всю сковороду.
- Ты что это под цветком кривлялся и пальцами изображал? - спросил Ленька Карпу, отдуваясь и отодвигаясь от стола.
- Это я вас к себе подзывал, - спокойно ответил Карпа.
- Как же это ты подзывал, когда пальцем в ухо пихал и глаза закатывал? Разве так подзывают!
- Здорово непонятно было? - оживился Карпа.
- Обыщи меня, непонятно, - подтвердил Ленька.
- В этом вся и штука! Чем непонятнее, тем скорее хочется узнать, в чем дело. Вот вы сразу ко мне подползли.
Катя засмеялась. Володя тоже засмеялся, а потом сказал:
- Ну что, записались в бойскауты?
- А там никуда не надо записываться, - сказал Ленька. - Нас с Никитой приняли в патруль "Чайка".
- Ну и как, понравилось? - спросила Катя.
- А ничего, интересно, - сказал Ленька. - Им Никита там показал, что значит "ум, сила, воля, собранные вместе". Ротики поразевали...
Ленька рассказывал, а Володя и Катя слушали, рассматривая журнал, который принес Ленька.
- Что, Володя, скажешь? - спросила Катя, когда Ленька замолчал.
Володя отложил в сторону журнал, немного подумал.
- Организация бойскаутов не такая уж мирная организация, как ее пытаются представить бойскаутские руководители.
- Погончики носят! - сказал Ленька.
- Дело не в погончиках, - продолжал Володя. - Их основатель - Баден Пауль, кстати сказать, участник позорной войны с бурами, знаете, как объясняет необходимость организации бойскаутов?
- Как? - спросил Карпа, который слушал Володю, не спуская с него глаз и чуть приоткрыв рот.
Володя достал из кармана потрепанную записную книжку, порылся в ней.
- Примерно вот так. Я тут записал сокращенно из его книги, слушайте. Английские юноши, отправляющиеся служить в колонии, оказываются совершенно не подготовленными для жизни в условиях дикой природы и борьбы с враждебно настроенными туземцами. Он предлагает с детских лет готовить будущих колонизаторов. Для этого каждый мальчик или девочка должны быть сильными и ловкими. Уметь хорошо ориентироваться на местности, быстро разбивать палатку, строить переправы и вязать узлы. Знать сигнализацию и приемы первой помощи раненым. Уметь плавать и разводить костер с одной спички в любых условиях.
- А что? - сказала Катя, когда Володя замолчал. - Это увлекает.
- Это конечно, - сказал Володя. - Но бойскаутизм чужд и враждебен нам. В этой же книге Баден Пауль пишет, что бойскаут - верный слуга короля и верит в бога. А чтобы замаскировать империалистическую сущность бойскаутизма, выдвигает лозунг: "Бойскауты всего мира - братья".
Володя оглядел сидящих перед ним ребят.
- Все люди - братья, люблю с них брать я, - умильным голосом продекламировал Карпа, сложил руки на животе, елейно сощурил глаза и превратился в попа с антирелигиозного плаката, который Никита видел в горкоме. Проделал он это так мастерски, что все засмеялись.
Никита тоже засмеялся, но, спохватившись, взглянул на Леньку: "Скажет про треску или не скажет?"
- Но законы у них хорошие, - сказал Ленька: - "Бойскаут - верный сын трудового народа".
- Это у них сейчас такой закон, - сказал Володя. - А раньше был: "Бойскаут верен богу, царю и отечеству".
Володя поднялся из-за стола, прошелся по комнате.
- Ваша задача - поступить в дружину, собрать вокруг себя пролетарское ядро. Может быть, целый патруль. Рано или поздно нам придется создавать детскую организацию. Комсомол готовит смену партии, а кто-то должен готовить смену комсомолу. А вы, смена смене, должны покрепче навалиться на политграмоту, а то ваш скаут-мастер, я думаю, не дурак, постарается повлиять на вас по-своему. Недаром он на Никиту нацелился, не зря он здесь, - Володя похлопал по журналу, - подписывает свои статьи "Красный лис". Дружину хочет сохранить при Советской власти. Думаю, это ему не удастся.
- Факт! - сказал Ленька.
Никита толкнул локтем Карпу:
- А мы Гленарвана твоего видели.
- Что еще за Гленарван? - спросил Володя.
- Это так его Карпа называл, - сказал поспешно Ленька. - А как его на самом деле зовут, мы еще не знаем.
Володя переглянулся с Катей, улыбнулся.
- Знаю я, какие вы пинкертоны. Ну что же, одно другому не мешает.
Никита усмехнулся, хотел что-то сказать, но посмотрел на Леньку и промолчал.
Когда Никита уходил домой, Катя, мельком взглянув на его ноги, спросила:
- Тебе нравится ходить босиком или тебе обуть нечего?
- Есть у меня ботинки, - нерешительно ответил Никита.
Ленька презрительно хохотнул:
- Видел я его ботинки, солдатские, сорок какой-то номер. Летом в них ходить хуже, чем босиком...
- Ну я пошел, - сказал Никита и юркнул за дверь.
Из прихожей он услышал, как Катя спросила:
- Ты что же, Владимир, своих комсомольцев только политграмоте учишь, а бытом их не интересуешься? Сын коммунара у тебя босиком бегает, а ты его отцу ордер на ботинки достать не можешь.
- Я, Катя, предлагал ему. И знаешь, что он ответил? "Товарищ Володя, скажите, горком РКСМ всех детей трудящихся снабжает обувью?" Я сказал: "Не всех". - "Так вот, - говорит он мне, - я вступил в партию большевиков и сражался за то, чтобы дети всех трудящихся на земле были одеты и обуты, а не затем, чтобы иметь за это привилегии".
Слышно было, как Володя засмеялся.
- Еще он сказал, что сын у него не изнеженный, летом привык ходить босиком. И вообще, босиком ходить полезно...
За годы одиночества и странствий Никита научился считать жизнь страшной и жестокой штукой. За нее приходилось драться руками и ногами. Рвать зубами свой кусок, убегать, когда бьют, спать, когда тепло и сытно, искать место, чтобы спрятаться в непогоду. Мир был жесток, враждебен и безжалостен. Нужно было ловчить, чтобы выжить. И полагаться можно было только на себя. На свои тощие руки и ноги, на зоркость глаз и остроту слуха...
И вот теперь он с изумлением обнаруживал, что есть совсем иная жизнь, текущая по другим законам. Никита шел домой и все думал над тем, что услышал за дверью.
Отец уже вернулся с работы. Они уселись пить морковный чай, и Никита рассказал, где он был и что делал.
Только про треску не обмолвился, стыдно было.
- Вот и славно, - сказал отец. - Хорошо, что у тебя появились друзья. - Он положил руку ему на плечо.
- Ну а сам-то ты как, мой мальчик? Ты, брат, теперь смотри во все глаза. Учись разбираться в жизненной сложности.
- Я смотрю, батя.
- Вот и смотри, брат! У тебя впереди ох сколько дела еще. Жизнь по-новому строить не просто. Еще как бывает не просто.
Он прошелся по комнате, опустив голову.
- А дело вам поручили серьезное. В девятнадцатом, когда мы защищали Питер от Юденича, на его стороне против нас сражались белоэстонские бойскауты, обученные американскими офицерами. Да еще как сражались! Ты это имей в виду.
Глава 7
ПАТРУЛЬ "ЧАЙКА"
Бойскауты сидели кружком, по-индейски поджав ноги. В середине круга коренастый патрульный, ловко орудуя веревкой, показывал вязку узлов. Среди коричневых шляп выделялись головы новичков: черная курчавая - Никиты, ежик - Карпы и серая кепка - Леньки. Трое друзей были записаны к Андрею Буркову в патруль "Чайка".
- Рифовый, - сказал патрульный и протянул веревку с завязанным узлом Карпе. - Посмотри-ка хорошенько. Запомнил?
Карпа повертел веревку в руках.
- Теперь потяни за любой конец, - предложил Андрей.
Карпа потянул, и узел развязался.
- Потому и называется рифовый, что таким узлом подвязывают паруса, когда корабль находится вблизи опасных мест и надо быстро увеличить парусность. Теперь попробуй сам.
Карпа поколдовал с веревкой и протянул ее Андрею.
- Ну и получился у тебя не рифовый, а "бабий". Его затянуть как следует, так и налетишь на рифы. Не успеешь раздернуть. Вот как надо!
- Понимаю, - протянул Карпа, следя за руками патрульного. - Дай-ка я теперь с ним разделаюсь, как Ллойд Джордж с Фошем.
Он раздернул узел, завязанный Андреем, и быстро завязал его снова.
- Правильно теперь?
- Теперь правильно, - сказал Андрей. - А как он с ним, с Фошем, разделался, этот Ллойд?
Карпа тряхнул головой и пропел:
- Ллойд Джордж треснул Фоша в морду один раз и уехал в Вашингтон!*
_______________
* Слова комсомольской песни тех лет. Л л о й д Д ж о р д ж премьер-министр Великобритании (1916 - 1922). Ф о ш - французский маршал, главнокомандующий войсками Антанты.
Бойскауты засмеялись.
- Верно, верно, - серьезно пояснил Карпа. - Так закончились у них переговоры. Спросите у Леньки, он не даст соврать.
- Леньку потом послушаем, - сказал Андрей, - а сейчас зацепка и двойной штык.
Он поднялся и быстрым движением обвязал веревку вокруг ствола березы.
- Такими узлами удобно привязывать лодку к причалу. Только вам нужно к следующим занятиям поднатореть, чтобы вязать быстро. И научитесь правильно свертывать веревку по-походному жгутом и цепочкой. Я показывал.
Проверив, как новички справляются с узлами, Андрей приказал принести из штаба сигнальные флаги.
- Перепишите азбуку Морзе и к следующему занятию выучите самые легкие буквы из одних точек и одних тире. Одну букву вы уже знаете. - Он вынул из нагрудного кармана свисток и свистнул три раза. - "С", - сказал он, - три точки. Условный сигнал: сбор, стройся, собирайся ко мне. А сейчас... - Он неожиданно прервал объяснения и скомандовал: - Встать. Смирно!
Ребята вскочили... Со стороны проспекта, чуть покачивая плечами и блистая начищенными пуговицами, к ним подходил Гленарван. Рядом с ним шла Эрна, а по другую руку, забегая вперед и заглядывая в лицо, семенил Леська Поросенок.
Патрульный шагнул вперед. Гленарван поднял руку к плечу:
- Будь готов!
- Всегда готов! - дружно ответили бойскауты, вскидывая руки ответным салютом.
Карпа расширенными глазами смотрел на Гленарвана. Вот он, совсем рядом, таинственный английский шпион. Смотрит на них внимательно.
А Никита смотрел на Эрну. Сегодня она была без шляпы, в белой блузке и белых маленьких туфельках. Она глазела по сторонам и улыбалась.
Леська отсалютовал, как и все, подбежал к Никите. Он поднялся на цыпочки и показал глазами на Карпу:
- Это кто?
- Тоже новичок. Карпом его зовут, - шепнул Никита.
- Он больше на ежика похож, - хихикнул Леська.
- А ты с кем пришел? - тихонько спросил Никита.
- Это тоже наш скаут-мастер, Глеб Степанович. Он моряк, штурман с "Канады". Ох, как он сигналить умеет! Я тоже семафор учу.
- ...Занимались узлами, - докладывал в это время патрульный Гленарвану. - Сейчас переходим к флажной сигнализации по азбуке Морзе. У меня трое новичков.
- Знаю, - сказал скаут-мастер. - Мне Павлик говорил.
Он еще раз посмотрел на ребят и повернулся к Эрне:
- Не передумала? Будешь сдавать?
Эрна тряхнула кудрями:
- Буду!
- Вот и хорошо, - сказал Глеб Степанович. - Бери флажки и марш к забору, вон туда, - показал он рукой в дальний конец двора.
- Что передавать? - спросила Эрна.
- А это твое дело. Что хочешь, то и передавай, - отвечал скаут-мастер.
Эрна взяла у Андрея красно-желтые сигнальные флажки и убежала к забору.
- Принимать всем! - сказал Глеб Степанович.
На сером фоне забора быстро замелькали пестрые флаги.
- Здорово работает, - вздохнул Леська и подтолкнул Никиту. - Ты понимаешь?
- Я еще не знаю азбуки Морзе, - ответил Никита. - А ты?
- Я немного знаю, да разве за ней успеешь... Смотри, смотри, как работает!
Флажки перестали мелькать.
- Кто принял? - спросил скаут-мастер.
Бойскауты подняли руки.
- Что принял? Скажи, Тодик.
Вперед шагнул нескладный верзила, и, хотя на голове у него была шляпа, Никита по оттопыренным ушам и тоненькому голосу узнал соседского мальчишку в продавленной фуражке.
Тодик пропищал:
- А роза упала на лапу Азора.
- Верно, - сказал скаут-мастер. - Но фраза почти бессмысленна. Кто заметил особенность этой фразы?
Бойскауты молчали.
- Я, кажется, знаю, - сказал нерешительно Ленька.
Он поднял щепку и нацарапал на земле: Азора.
- Так и есть. - Он посмотрел на скаут-мастера. - Фраза читается с конца так же, как с начала.
- Правильно, - сказал Глеб Степанович. Он взял у Андрея вторую пару флажков и повернулся к забору.
- Теперь посмотрим, как Эрна принимает по семафору, - и взмахнул флажками.
В ответ взмахнула флажками Эрна.
Тут ребята увидели настоящую флотскую сигнализацию. Это совсем не то, что передача по азбуке Морзе, где подъем одного флажка означает точку, а двух - тире и из этих точек и тире слагаются отдельные буквы и слова. В семафоре каждой букве соответствует определенное положение флажков, напоминающее начертание буквы. Одно сочетание плавно переходит в другое, как будто сигнальщик пишет букву за буквой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19