- раздался противный голосок, от которого многих торговцев продирала дрожь. - А это что за бутылочки без акцизных марочек?
Девица на табурете сидела окаменев. Потом огляделась по сторонам, ища сочувствия и поддержки. Но встретила отчужденные, неприязненные и даже угрожающие взгляды, в которых сквозило: что, швабра, притащила ментов? Теперь сама и выкручивайся. И не дай бог, после этого шмона кого-нибудь загребут...
Она покорно побрела к выходу. Ерошин самолично, как истинный уральский джентльмен, помог ей надеть шубку и под локоток отвел в машину. Он очень старался быть галантным кавалером, и совершенно напрасно, потому что курьерша обозвала его козлом. Еще она потребовала предъявить ордер на арест, заявив, что без ордера никуда не поедет. Майор Чертинков успокоил её, мол, сейчас даже в квартиры некоторые вселяются без ордера, да и её никто не арестовывает, так, только побеседовать везут.
Приехали в Управление. В кабинете Гераскина девица уселась, как была, в шубе и шапке, закинув ногу на ногу, демонстративно закурила и выпустила струю дыма в лицо полковнику. затем с интересом огляделась. Некоторые пугаются самого слова "милиция", а этой было хоть бы хны. Похоже, она уже оправилась от первого шока и решила, что ей и в самом деле ничего не грозит.
- Отказываюсь говорить до тех пор, пока не придут прокурор и адвокат, - заявила она, стряхивая пепел на паркет. - У нас правовое государство или нет?
Гераскин, красный от гнева, с трудом сдерживая себя, чтоб не раскричаться, передвинул бумаги на столе, постучал мундштуком "беломорины" по коробке.
- Ты вот что, - начал он, но тут же поправился: - то есть, вы. Вы кому передали сумку?
Не спросил ни имени, ни фамилии, ни других обязательных данных. Но девица этого не заметила. А заметила бы, то сообразила, что дело слишком серьезно, раз начинается с главного вопроса. Понимающе улыбнувшись, курьерша снова стряхнула пепел на пол.
- Ах, сумочку... Да-да-да, сумочку мою, такую хорошенькую. - Она откровенно издевалась. - Точно, товарищ генерал, было дело. Уронила с моста свою любимую сумочку, а какой-то подлец на мотоцикле - хвать её, и нету! Ограбил мою любимую сумочку и смылся прямо на глазах. Дайте мне бумаги, я хочу заявить об ограблении. А вы, милиция, должны его ловить. Имею право! А, может, вы его уже поймали, товарищ маршал? Дайте мне на него полюбоваться, на подлеца. Я ему покажу, как грабить беззащитных бедных девушек!
- Полюбуетесь еще, успеете, - осадил её Гераскин. - А что у вас в сумочке было?
- Что? В сумочке? А то и было. - Девица, похоже, куражилась и получала от этого удовольствие. - Килечки полкило. На последние семь рублей купила рыбки для своей кошечки Мусечки. Бедная кисуня! - девица скуксилась, потерла кулачком глаза, плачущим голоском продолжала разыгрывать комедию. Некому кисоньку пожалеть. Хозяйку ограбили, в тюрьму посадили. Отпустите меня к Мусе, товарищ генерал-май-ой-ой-ей...
Гераскин выложил на стол полиэтиленовый пакет с соблазнительной купальщицей по бокам. Внимательно посмотрел на собеседницу, которая и глазом не моргнула, словно все это её нисколько не интересовало.
- Вы узнаете эту сумку? - спросил полковник. - Что в ней?
- Мало ли таких сумок, - хмыкнула девица, заплевала окурок и аккуратно положила его в центр полированного стола. - Скажу, что моя, а там наркоты полпуда, и вы меня - фьють, и на Колыму. Если там килечка лежит, значит, моя, а если что другое, то ничего подобного - чужая.
- А вот мы сейчас и поглядим, какая такая килька.
Гераскин заглянул в пакет, вынул оттуда прямоугольный сверток из бурой оберточной бумаги. Осторожно начал разворачивать под насмешливым взглядом небрежно развалившейся на стуле курьерши. Наконец извлек коробку конфет "Ассорти". Недоуменно уставился на нее. Открыл. В ячейках аккуратными рядочками лежали конфеты, отливающие шоколадным глянцем.
- Ой, конфеточки! - обрадовалась девица. - Мои любимые! Спасибочки, ваше благородие!
И она жеманно протянула руку к коробке. Полковник хлопнул ладонью по столу - нервы не выдержали. Девица тут же испуганно отдернула руку.
- Хватит дурочку валять! - взревел Гераскин. - Эту сумку вы отдали в обмен на другую, точно такую же. Только в той сумке были бриллианты на триста тысяч долларов. Кому вы их передали или, как вы говорите, уронили?
- Триста тысяч? Баксов? - у курьерши рот раскрылся и глаза округлились. - Ой, не могу, ой-ха-ха! Ни фига себе! А мне вшивый стольник зеленью пообещали да и то нажгли. Ну, дура! Да если б знала, что несу, то первого встречного частника тормознула бы и - ходу из города. Только б меня и видели!
- А как же Муся? - усмехнулся полковник.
- Какая ещё Муся? - удивилась курьерша. - А-а, Муська. Пусть мышей идет ловит, нечего на моей шее всю жизнь висеть. Ой, и пожила бы я в свое удовольствие, товарищ генерал! Небось, эти барыги заявлять бы вам не стали. Ну, да чего там. В общем, отпускайте меня, я не при чем, вообще тут не при делах. Наоборот, пострадала, триста тысяч из-под носа увели, и все баксами. И полкило кильки, тьфу, конфет то есть, шоколадных. Случайно с теткой какой-то впотьмах сумку перепутала, и ту с моста уронила. так что сумка не моя, что в ней было, не знаю, где сейчас - без понятия. Держать здесь не имеете права. Так что кушайте конфетки, так уж и быть, за мое здоровье, а я пошла. Все.
- Да нет, не все, - осадил её полковник. - Бриллианты эти пошли выкупом за двоих похищенных детей. И вы задержаны по подозрению в соучастии в похищении и вымогательстве, сопряженной с угрозой убийством и нанесенным телесным повреждением. Прокурор сейчас будет, все бумажки оформим, и пойдете в камеру. - Гераскин повернулся к следователю, сидевшему за этим же длинным столом. - А пока покажите, пусть посмотрит...
На стол легла фотография девочек Поляницких и маленький хромированный стерилизатор, в каких раньше кипятили шприцы. Следователь снял крышку. Девица наклонилась, с любопытством вглядываясь в нечто, лежащее на вате, потом вскочила, дико завизжав. Гераскин придержал её за плечи, заставив сесть.
- Может, скажете, чей это пальчик - Леночки или Светочки? - спросил сурово.
Вот теперь она рыдала по-настоящему. Слезы ручьями текли из глаз.
Я не знала. Я ничего не знала... - причитала она, хлюпая носом. Сказали: возьми, отнеси. Я согласилась... Я не знала...
Гераскин встал из-за стола, брезгливо глянул в размазанный макияж. Тихо сказал следователю:
- Сейчас проревется, умой и на допрос.
* * *
Женечка Лобода в школе училась очень хорошо, а в институте очень плохо. Потому что потеряла веру в людей, в будущее и так далее. И общество проявило полное равнодушие к её судьбе. Оно вообще все изолгалось и изворовалось, общество. Да тут ещё эти реформы с дефолтами. И родители, чтоб им пусто было, не могли обеспечить ей то, что имеет абсолютно любая и каждая девчонка на Западе. Ну, скажем, красивые фирменные вещи, CD-плеер, возможность посмотреть мир, иметь виллу, бассейн, "мерседес". Что еще? Яхту, и эти, как их... Ну, не важно. Важно, что всеобщее равнодушие, бедность и беспросветность толкнули честную добрую девушку в пучину. Тут, как в анкете: "впишите нужное" или, наоборот, "ненужное вычеркнуть". Итак, в пучину: алкоголизма, наркомании, проституции, воровства...
За последние годы следователь выслушал десятки подобных "исповедей", словно вызубренных по одной шпаргалке. Представил, что услышит это сегодня ещё раз, и ему сделалось тошно. Впрочем, мысли эти он отогнал и быстренько прикинул план допроса. Как раз и Женечка Лобода перестала реветь, а только икала и всхлипывала.
Завербовала её девушка Лина. Фамилия неизвестна, да и имя тоже не очень официально звучит, так, прозвище в своей компашке. Дело было в турецкой Анталье. Женя тогда пыталась промышлять челночным бизнесом. Встретились две землячки, разговорились. Дала Лине свой телефончик. Потом созвонились раз-другой, встретились. У Жени как раз беда стряслась - пропал закупленный товар. Доверила его фирме-перевозчику "Север-карго". Главное, не в первый раз. А фирма вдруг исчезла. Остался брошенный офис в Стамбуле да злые грузчики, не получившие зарплату. И пустой склад. Человек двести челноков тогда погорело, товара в общей сложности чуть не на миллион баксов исчезло. А Женя ещё с долгами к тому времени не расплатилась. Короче, вляпалась так, что пришлось переспать с кое-кем из кредиторов, чтоб с долгом не торопили и проценты не накручивали. Тут Лина и предложила подзаработать. Всех дел: поехать на вокзал, взять из камеры хранения два чемодана, там же конвертик с деньгами. Выехать в Москву, там опять положить чемоданы в камеру хранения и заночевать у своей родной тети. На тетин телефон будут звонить. Надо сообщить номер ячейки и шифр. После этого кати назад и получай заработанное. Женя сперва вздрогнула: а вдруг заарестуют, а в чемоданах наркотики? Нет, что ты! Вещи в чемоданах сугубо мужские и записка: так и так, мол, дорогой друг, посылаю с незнакомой девушкой, надеюсь, не подведет. Все ясно? Не за риск платим, за честность. Съездила разок - понравилось. Набрала в Лужниках того же турецкого барахла для торговли, привезла обратно два баула уже своих шмоток. Получилось, бесплатно за товаром сгоняла. За год таких поездок было шесть-семь. Да в городе несколько раз выполняла поручения. Например, поехать в аэропорт, там в определенном месте обменяться сумками с каким-нибудь незнакомцем, а затем эту сумку тоже сунуть в определенное место - в подъезде за батарею или ещё куда. И мотоциклисту она тоже передавала сумки и пакеты. Но в городе оплата меньше, всего сто долларов за ходку. Деньги получала через "почтовый ящик" - в одном укромном месте вытаскивается из стены кусок кирпича, а там денежка лежит. В этот только раз по-другому спланировали. Лина, как обычно, позвонила, велела из тайника за батареей пакет взять, потом обменять на подобную вечером у тетки в норковой шубе на набережной и сбросить с моста, когда мотоцикл внизу появится. Таким способом она на прошлой неделе уже поменялась там же на набережной, только с мужчиной. Там место темное, она его не разглядела, только бороду заметила. И сто долларов получила тогда через "почтовый ящик", а в этот раз Лина велела идти в кафе, в котором Женя бывает почти каждый вечер. Она её там будет ждать или чуть позже подойдет. Кстати, с Линой она не встречалась с тех самых пор, как Женя начала работать на нее. Общались только по телефону и только по делу. В чемоданы, сумки и пакеты Женя старалась нос не совать, но на ощупь выходило - доски и коробки. А пару раз в сумках товар лежал прямо так, без упаковки. И она посмотрела. Оказалось - иконы. Вот и все, что она могла сказать по существу заданных вопросов.
Настроение у Чертинкова с Гераскиным было препохабным, так как получалось, что они здорово прокололись, точнее - провалили все дело. Очевидно, эта неизвестная Лина специально отправила курьершу в кафе, чтобы со стороны понаблюдать - а не приголубит ли девочку милиция. И, конечно, те, кто организовал похищение, поняли - органы в курсе. Дурак бы понял... Теперь одна надежда: получив выкуп, преступники отпустят детей.
* * *
Сообщение о появлении мотоцикла "Ява" с разыскиваемым номером застало такси с оперативниками на двенадцатом километре Северного тракта.
- Ну, что я говорил! - торжествовал Ямщиков. - Только бы "гибддоны" не подпортили. Поддай газку, Володя.
Они пролетели низину, где ещё недавно стояла застава, взмыли на горку, а ещё через несколько минут притормозили возле "рафика" с надписью "Наркологическая". Тут же стоял на обочине желтый милицейский "Урал", стояло несколько легковых машин, толпились любопытные.
Рогожкин подбежал к "рафику", заглянул внутрь. Молоденький фельдшер с зверской гримасой манипулировал над лежащим человеком, какие-то кровавые клочья мелькали в руках.
- Капитан Рогожкин, уголовный розыск, - представился оперативник. Что тут?
- Инспектора в грудь ранили, - не поднимая головы, ответил фельдшер. Без сознания.
- Ножом?
- Дробью, прямо решето, - фельдшер склонился над раненым. - Вот черт, и развернуться в город нельзя.
Действительно, здесь Северный тракт шел двумя параллельными полосами с односторонним движением.
- А ты в аэропортовскую, - посоветовал Рогожкин. - Она ближе, чем город.
- Точно! - обрадовался фельдшер и захлопнул дверцу перед носом капитана.
"Рафик" сорвался с места, запричитала сирена.
- Затоптали же все, балбесы! - Ямщиков тем временем ругался с гибэдэдэшниками. - Ну куда вы прете, граждане! - он раскинув руки, оттеснил любопытных. - Убийства не видали, что ли? Эй, лейтенант, выпиши-ка им по полтиннику штрафа, чтоб не мешали!
Зеваки моментально рассосались по своим "жигулям" и иномаркам. Взревели моторы.
- Ладно, раскомандовался, - недовольно пробурчал лейтенант Ротчев, полез в "уазик". - Некогда нам тут с вами. Сами свои следы охраняйте.
Он был подавлен произошедшим и не понимал, как это все могло случиться. И хотя своими руками только что укладывал тело товарища на носилки, до сих пор не осознал, что Толстоухов, с которым пятнадцать минут назад стоял рядом, сейчас истекает кровью, а, может, уже умер.
- Куда это вы? - сунулся следом Рогожкин. - Нет уж, мы вам охранять мотоцикл не нанимались. Нам бы свой не упустить. Побудьте пока здесь, будьте так любезны. Опергруппа скоро подъедет, ваши показания тоже понадобятся. Да не разгуливайте тут, а то последнее затопчете.
Такси с оперативниками помчалось дальше. В эфире опять поднялась целая буря. Из всех переговоров стало ясно, что мотоцикл с преступником исчез.
Нападение на инспектора дорожного движения произошло на двадцать втором километре тракта, а на тридцать первом, где находится постоянный пост ГИБДД, мотоцикл не появлялся. Именно возле поста можно было развернуться и выехать на встречную полосу, чтобы вернуться в город. Только на тридцать первом километре появляется и первая возможность свернуть - на аэропорт. Сейчас здесь проверялись все машины - не подсел ли человек в черном кожаном костюме мотоциклиста.
Стрелка спидометра, подрагивая, перевалила 120, но ползти дальше, видать, силенок не хватило. Воздух тонко распевал, обтекая кабину "волги".
- Что бы ты сделал, Петрович? - Рогожкин начинал мозговой штурм.
Но откликнулся водитель:
- Первого встречного бы тормознул, шпалер под нос и - ходу.
- Погоди, Володя, не трещи крыльями, - поморщился капитан, обернулся с переднего места к Ямщикову. - А, Петрович?
- "Яву" надо укрыть, хоть снегом закидать, чтоб сразу не нашли, задумчиво ответил Ямщиков. - В лес только дурак побежит, а по правую сторону лес да болото. Значит, перебежит на противоположную, там коллективные сады. Может, ему как раз туда и надо.
- А стрелять-то зачем, тяжелую статью зарабатывать? - спросил Рогожкин.
- Может, сдуру, может, со страху, - пожал плечами Ямщиков. - Зато теперь наверняка можем сказать - тот самый, кто нужен. За триста тысяч баксов он бы всех перестрелял.
- То-то и оно, что всех, - вздохнул капитан. - Брать надо срочно. Хоть из-под земли вырыть. Сейчас ему уже терять нечего, вон как наследил. Может теперь и детей не пощадить. А если он на попутке обратно в город подался?
- Пожалуй, самое разумное, - согласился Ямщиков. - Но мотоцикл все равно надо закопать. С другой стороны, не дурак, соображает, что на хвосте погоня, надо поторапливаться или прятаться.
Сбоку мелькнул железный шатер автобусной остановки. Тут были протоптаны целые тропы на другую сторону тракту к коллективному саду.
- Слышь, Петрович, - снова заговорил Рогожкин, - а он не мог мотоцикл на ту сторону перетащить?
- Здесь мог, а в другом месте навряд ли. Везде снега по грудь наметено.
Буквально через минуту они достигли поста ГИБДД. Там вытянулся хвост в полтора десятка машин - шла проверка. Рогожкин перемолвился парой слов с лейтенантом, начальником поста. Развернувшись, двинулись в сторону города, держа скорость около шестидесяти километров в час.
- На въезде в город тоже всех проверяют, - прервал молчание капитан.
- Ну конечно, так он и попер прямиком в город, - ехидно откликнулся Ямщиков. - На двенадцатый-то километр как он выскочил, что его посты на выезде из города не заметили?
- А это запросто, - ответил ему водитель. - Через ЖБИ, потом мимо садов вдоль железной дороги, на щебеночный карьер и через старую свалку на восьмой километр. Дорога паршивая и крюк здоровый, зато никакого ГИБДД на пути.
- Лихо! - Рогожкин даже присвистнул. - А я слышал, как свалку под городом прикрыли, так и дорогу замело.
- Ха, закрыли! - водителю доставляло удовольствие учит уму-разуму старших по званию. - И через карьер возят, и с тракта. Так что дорога там набитая. Там на свалке постоянно бомжи тусуются. Картон собирают, алюминий и всякое такое...
- Ладно, потом расскажешь, - прервал его капитан Рогожкин. - А сейчас включи зеленый глаз, чтоб как нормальное цивильное такси выглядеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18