Но это пока, отыщутся. Квартиру вы обязаны были оставить через две недели. В общем, обстоятельства подгоняли, а бриллианты не давались. Вы смонтировали на магнитофоне просьбу Поляницкой к Георгию Левенко свозить девочек за щенком. Дальше пошло как по маслу: девочек похитили, на Жору Худорожкина навели, очень удачно, он как раз с Ленчиком Поляницким где-то загулял... Прокол вышел с Мослевым, поскольку мы действительно искали мотоцикл Худорожкина. С номером перестарался, Шеф. Проще надо быть. И с бронзовыми слитками перемудрил. Ну, кто из простых смертных знает, как выглядит казенное золото? Только профессионал. Значит, след на ювелирку, а вы там работали... К сожалению, нам не удалось вовремя перехватить Лину. Думаю, она вам не доверяла. Но уж очень хотела за границу. А вы ей паспорт заграничный сделали, наобещали всего...
Копырин молчал, тупо уставясь на груду рублей, долларов, евро, английских фунтов, николаевских золотых империалов и червонцев. Из рюкзака и рыбацкого ящика извлекались малахитовые шкатулки, набитые ограненными камнями, перстнями, браслетами, сережками... Юра Елецких только руками разводил, весь сон с него слетел при виде таких сокровищ. Он безуспешно пытался разговорить Копырина.
- Послушайте, вам бы и половины этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Могли бы заниматься любимым делом, не заботясь о куске хлеба с маслом, даже с икрой.
Реставратор-ювелир поднял на него глаза, посмотрел угрюмо.
- Я им и занимался. А денег никогда не бывает много. Тебе этого не понять, нищему.
Ямщикову такие разговоры были не интересны. Он и так знал, что денег даже миллиардерам не хватает, а воры любят свою работу и чувствуют к ней истинное призвание. А его собственным призванием было их ловить, он это дело тоже любил. Поэтому оперуполномоченный отправился на кухню поговорить с Игнатовой. Даже не поговорить, а просто спросить, зная ответ наперед.
- Генриетта Владимировна, вы сразу позвонили Копырину, когда я повестку принес?
- Да, я сказала, что вызывают из-за машины, что придется рассказать про него. Он сказал: "Я сейчас приду", - но у меня тут Володя был, я сказала: "Не надо. Я не одна. С милицией сам разбирайся. А если разбил, так не я буду на тебя в суд подавать, а страховая фирма". Он трубку бросил. Он, главное, машиной почти не пользовался, она ему совсем ни к чему была. Тщеславный, может, поэтому?
- Тщеславный не прятал бы своих сокровищ. Тщеславные на "мерседесах" кувыркаются. А где он машину держал?
- В музейном комплексе. Там, где художественный металл, железо всякое, кузница. Там каретный сарай пустой на усадьбе, так в нем. Договорился с начальством, там охраняют. И реставраторская тут же.
- Ясненько. Телефон там есть?
- Есть. Кроме него, никто им не пользуется. Он там один работает.
- Так я и думал, - Ямщиков повернулся к дверям. - Так и думал.
- Вы это о чем? - поспешила следом Игнатова. - О чем?
- Это не о вас. Лина ему звонила. Знаете Лину? Она ему позвонила, это очевидно. Жаль, что Лину не знали. Жаль... Там японский телефон в квартире, трель наигрывает веселенькую, тоже японскую. Так что сразу понятно, откуда звонят. Она могла сказать, "Шеф, мы пропали! Дом цел, пожара не было. Ты как знаешь, а я пошла сдаваться". Или: "В гробу я всех видала. Прощай. Бог даст, свидимся". Ясно?
- Не-ет... А какой дом-то?
- Неважно. Деревенский. Важно, что он выкатил из каретного сарая тачку и через пять минут был на месте. Штык вы опознали. Все.
- Не все, - появился Рогожкин. - Кинжал ещё не опознавали.
- Дамасский кинжал? Где он? - оживилась хозяйка.
- Стоп! Не сейчас. Вас вызовут, и среди нескольких кинжалов будете узнавать свой, чтоб все было по закону. Пошли, Петрович, хватит на сегодня.
Но Ямщиков задержался ещё на минутку, попросил у Игнатовой взаймы трехлитровую банку с крышкой. Рогожкин сел за руль, отвез Ерошина в общежитие, а Ямщикова домой. Сам он жил рядом с управлением, ему и машину отгонять. Когда уже попрощались, Ямщиков вылез из салона, но заглянул внутрь и показал рукой на заднее сиденье.
- Ты, когда машину сдашь, то не бросай её, как попало. Мы ж гераскинский бензин не весь сожгли, литра два останется. Так я тут тебе баночку оставил с крышечкой...
- Ну, ты кержак! - захохотал Рогожкин.
- Это точно! - широко улыбнулся Ямщиков. - Мы такие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Копырин молчал, тупо уставясь на груду рублей, долларов, евро, английских фунтов, николаевских золотых империалов и червонцев. Из рюкзака и рыбацкого ящика извлекались малахитовые шкатулки, набитые ограненными камнями, перстнями, браслетами, сережками... Юра Елецких только руками разводил, весь сон с него слетел при виде таких сокровищ. Он безуспешно пытался разговорить Копырина.
- Послушайте, вам бы и половины этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Могли бы заниматься любимым делом, не заботясь о куске хлеба с маслом, даже с икрой.
Реставратор-ювелир поднял на него глаза, посмотрел угрюмо.
- Я им и занимался. А денег никогда не бывает много. Тебе этого не понять, нищему.
Ямщикову такие разговоры были не интересны. Он и так знал, что денег даже миллиардерам не хватает, а воры любят свою работу и чувствуют к ней истинное призвание. А его собственным призванием было их ловить, он это дело тоже любил. Поэтому оперуполномоченный отправился на кухню поговорить с Игнатовой. Даже не поговорить, а просто спросить, зная ответ наперед.
- Генриетта Владимировна, вы сразу позвонили Копырину, когда я повестку принес?
- Да, я сказала, что вызывают из-за машины, что придется рассказать про него. Он сказал: "Я сейчас приду", - но у меня тут Володя был, я сказала: "Не надо. Я не одна. С милицией сам разбирайся. А если разбил, так не я буду на тебя в суд подавать, а страховая фирма". Он трубку бросил. Он, главное, машиной почти не пользовался, она ему совсем ни к чему была. Тщеславный, может, поэтому?
- Тщеславный не прятал бы своих сокровищ. Тщеславные на "мерседесах" кувыркаются. А где он машину держал?
- В музейном комплексе. Там, где художественный металл, железо всякое, кузница. Там каретный сарай пустой на усадьбе, так в нем. Договорился с начальством, там охраняют. И реставраторская тут же.
- Ясненько. Телефон там есть?
- Есть. Кроме него, никто им не пользуется. Он там один работает.
- Так я и думал, - Ямщиков повернулся к дверям. - Так и думал.
- Вы это о чем? - поспешила следом Игнатова. - О чем?
- Это не о вас. Лина ему звонила. Знаете Лину? Она ему позвонила, это очевидно. Жаль, что Лину не знали. Жаль... Там японский телефон в квартире, трель наигрывает веселенькую, тоже японскую. Так что сразу понятно, откуда звонят. Она могла сказать, "Шеф, мы пропали! Дом цел, пожара не было. Ты как знаешь, а я пошла сдаваться". Или: "В гробу я всех видала. Прощай. Бог даст, свидимся". Ясно?
- Не-ет... А какой дом-то?
- Неважно. Деревенский. Важно, что он выкатил из каретного сарая тачку и через пять минут был на месте. Штык вы опознали. Все.
- Не все, - появился Рогожкин. - Кинжал ещё не опознавали.
- Дамасский кинжал? Где он? - оживилась хозяйка.
- Стоп! Не сейчас. Вас вызовут, и среди нескольких кинжалов будете узнавать свой, чтоб все было по закону. Пошли, Петрович, хватит на сегодня.
Но Ямщиков задержался ещё на минутку, попросил у Игнатовой взаймы трехлитровую банку с крышкой. Рогожкин сел за руль, отвез Ерошина в общежитие, а Ямщикова домой. Сам он жил рядом с управлением, ему и машину отгонять. Когда уже попрощались, Ямщиков вылез из салона, но заглянул внутрь и показал рукой на заднее сиденье.
- Ты, когда машину сдашь, то не бросай её, как попало. Мы ж гераскинский бензин не весь сожгли, литра два останется. Так я тут тебе баночку оставил с крышечкой...
- Ну, ты кержак! - захохотал Рогожкин.
- Это точно! - широко улыбнулся Ямщиков. - Мы такие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18