Она почти соприкасается с окраиной, застроенной сразу после войны деревянным частным сектором. Узкие улочки этого района названы в честь скромных тружеников сельского хозяйства, или, как об этом ещё недавно говорили с трибун и писали в прессе, агропромышленного комплекса: Полеводов, Ветеринаров, Агрономов и даже Тепличниц. С дороги имеется малоприметный свороток, возникший совершенно внепланово, почти нелегально. Просто кювет здесь оказался не столь глубоким, вот и начали водители сворачивать и выезжать прямо на улицу Зоотехников. Тут, по Зоотехников, дом 14, и обитал Ленчик. Дом этот, "хату", купил сыну высокопоставленный банковский деятель Вячеслав Поляницкий. Сын сам пожелал не благоустроенную хрущевку, а "недвижимость и землю". С тех пор сын папу практически не навещал, хотя частенько пробегал мимо дверей его квартиры, направляясь к другу Жоре Худорожкину.
Опергруппа взяла дом под наблюдение. Словоохотливая соседка-пенсионерка сообщила, что у Леньки-художника, так его здесь прозвали, живет очередная невеста, совсем соплюха. Шума зимой нет, только весной начинается, когда пойдут пирушки во дворе под яблонями с "рокен-дролями" и гамом на всю улицу. Утром за Ленькой приезжал его приятель на красном мотоцикле и в красной каске. Вместе и уехали.
Невеста действительно оказалась совсем девчушкой, простоватой семнадцатилетней крестьянкой, с трудом одолевшей девять классов средней школы и подавшейся в город за "настоящей" жизнью. В восторге от Ленчикова таланта и от своего положения хозяйки дома. Ей неблагоустроенная жизнь совсем не в тягость, поскольку сама из села. Маме с папой ещё ничего не сообщала, но вот осенью подадут заявление в ЗАГС и тогда...
Своей милой болтовней она совершенно замотала оперативника, у которого даже не спросила о цели визита, видимо, убежденная, что это один из многочисленных почитателей её выдающегося жениха. Все-таки удалось выяснить, что Ленечка сейчас творит эпохально-монументальную многофигурную фреску в каком-то колоссальном дворце, может быть, даже во Дворце бракосочетаний или резиденции губернатора. Уехал с утра на мотоцикле своего ассистента, возможно, будет творить за полночь, прикорнет прямо на лесах, а с рассветом снова возьмется за кисть...
Оперативник спасся бегством, а юная невеста, продолжая без умолку трепаться, преследовала его до калитки.
Полковник Гераскин, получив донесение опергруппы, приказал наблюдение с дома не снимать.
* * *
В обширном секторе, рассекаемом пополам Северным трактом, десятки людей продолжали поиски следов белой "лады" и мотоциклиста на "Яве". Пока ещё было светло, над лесным массивом кружил вертолет - возможно машину отогнали на какой-нибудь проселок.
Плохие мысли донимали полковника, А если девочек уже нет в живых, лежат где-нибудь под сугробом, а белая "лада" за это время укатила бог знает куда? А вдруг девочек все это время увозили все дальше от города? Нелепые предположения, потому что номера машины и мотоцикла, приметы пассажиров сообщены по всей области, перехватили бы через полчаса. Нет, надо продолжать поиск. Мотоцикл, а, тем более, автомобиль, не иголка. Должны выйти на след.
И след нашелся.
"Ява" с двумя седоками почти ежедневно проезжала к новому строящемуся коттеджному поселку Хорошиловка. В просторной кирпичной сторожке на въезде в поселок сидели два круглоголовых сторожа с помповыми ружьями. Они пояснили, что художники расписывают красками коттедж какому-то крутому заказчику. Один из сторожей отвел оперативника и сопровождавшего его участкового к месту работ. В просторном помещении на втором этаже особняка стояли банки и ведра с краской. В центре забеленной стены обсыхала богатырская фигура нагой женщины. Одной рукой она придерживала могучие шары грудей, чтоб не раскатились, другой прикрывала низ живота. На заляпанной табуретке лежал образец - журнальная репродукция тициановской "Венеры". Заказчик обожал классику.
- Это чего тут будет? - удивился участковый. - Домашний музей, что ли?
- На фиг ему музей? - тоже удивился круглоголовый охранник. - Ванная комната. Тут вот джакузи поставят - два на три метра, с музыкой, с подсветкой, со всеми делами.
- Ясненько, - удивление сошло с лица милиционера, сменилось уважительным пониманием. - А лицо-то не очень похоже получилось.
Действительно, Венера на стене лицом не совпадала с журнальной копией. У Тициана она была не такой щекастой, и уж тем более не крашеной блондинкой. Красавица с фрески лицом больше походила на поросенка в кудрявом парике.
- Да это хозяйка выхныкала, чтобы на неё была похожа, - пояснил охранник.
- И чего, у неё в самом деле такое вымя? - теперь изумился оперативник.
- Не, это тоже хозяин распорядился. А по бокам будет типа море, яхта, дельфин с русалкой. Короче - круто.
- Круто, - согласился участковый. - А художники эти когда отсюда уехали?
- Да рано сегодня свалили. - Охранник почесал бритый затылок. - В двенадцать заказчик прикатил на "мерсе", дал указания и аванс. Только уехал, и эти засобирались. Главное, давай мне объяснять, что у них отчетно-выборное собрание в Союзе художников. А мне это надо? Типа озабоченные такие...
Оперативник и участковый многозначительно переглянулись.
* * *
Ямщиков с Рогожкиным просматривали список жильцов дома. Три подъезда по десять квартир. Две квартиры на этаже. Больше всего их интересовал первый подъезд, на третьем этаже которого они сейчас находились. По всей видимости, именно здесь в одной из десяти квартир подъезда мог обитать человек, причастный к похищению девочек.
Радушный хозяин заварил кофе, щедро разлил в солидные фаянсовые бокалы. Спросил, точнее, подколол:
- Ну как, дедуктивный метод помогает?
Ямщиков задумчиво посмотрел в пухлое лицо художника по металлу, отхлебнул крепкого обжигающего напитка.
- Все методы помогают, если правильно применять. Конан Дойлу в логике не откажешь.
- А обо мне вы что можете сказать, пользуясь методом дедукции? - не отставал Копырин.
Рогожкин насмешливо скосил глаза на Ямщикова. Тот нисколько не смутился.
- Что ж, стоит оказаться в компании, кто-нибудь обязательно затеет игру в Шерлока Холмса. - Ямщиков отхлебнул кофе и кивнул: - Пожалуйста, не возражаю. Приступим?
Копырин скептически улыбнулся, а Ямщиков продолжал:
- Игорь Сергеевич, вы принесли кофейник, но не захватили подставку, поставили его на какую-то брошюру. Значит, вы человек аккуратный, решительный и, в то же время, несколько безалаберный, как всякий холостяк. Подержите кофейник. - Ямщиков взял в руки тонкую книжечку. - Пятно на обложке типично для донышка посуды, гревшейся на газовой плите.
- Инспектор, вы десять раз входили на кухню, - засмеялся Копырин, - и десять раз видели плиту.
- Шерлок Холмс написал целое исследование о разных сортах табачного пепла, а я пищу диссертацию об оттисках посуды, гревшейся на газу, керосинках, электроплитках и так далее, - как ни в чем не бывало продолжал Ямщиков. - Но пойдем дальше. Это брошюра из серии "Библиотека радиолюбителя", выпущенная ещё аж в одна тысяча девяностом году. Значит, вы разбираетесь в радиотехнике, но это нельзя считать серьезным увлечением, так как уважающий себя радиолюбитель не использует подобную книжку столь вульгарно. Вы же не сунули под кофейник "Кузнечные работы", а они лежат там же на подоконнике. Что еще? На книжке нет библиотечных штампов, но есть обозначение цены, типичное для букинистического магазина, с обозначением года. Получается по этой дате, что два года назад вам понадобилась именно эта книжка. Вы купили её с какой-то целью. Сейчас сообразим с какой. Так, посмотрим оглавление, что вас могло заинтересовать? "В помощь автолюбителю"? У вас, насколько понимаю, машины нет. Пульт дистанционного управления для телевизора? За последние десять лет данная тема начисто утратила всякую актуальность. Есть один способ легко обнаружить место, где книгу открывали чаще всего. Она на этом месте сама раскрывается. Кроме того, радиолюбители имеют привычку делать пометки в схемах, ставить птички и крестики, отмечать имеющиеся детали. А ещё брызги канифоли...
- В самую точку! - Копырин, судя по выражению лица, в самом деле был удивлен.
Он забрал из рук Ямщикова брошюру, сунул её обратно под кофейник. Похоже, рассказ его полностью удовлетворил. Но Ямщиков не остановился.
- Вон там у вас дюжина видеокассет лежит, - сказал он, - а видеомагнитофон не наблюдается. И даже телевизора нет. А ведь кассеты обычно держат рядом с аппаратурой. О чем это говорит?
- О том, что видак я на прошлой неделе продал. Непредвиденные материальные затруднения.
- Ну да, - кивнул Ямщиков, - в музее вам, наверное, сущие гроши платят.
- А как вы догадались, что я в музее подрабатываю? - теперь Копырин был поражен по-настоящему.
- Элементарно, - усмехнулся Ямщиков. - Сделали запрос и получили справку. Вы занимаетесь реставрацией изделий из металла по договору с Музеем изобразительных искусств.
Рогожкин, попивавший кофеек и многозначительно усмехавшийся, принялся успокаивать обескураженного хозяина квартиры:
- Не обижайтесь, Игорь Сергеевич. Нам, сыщикам, приходится совать нос в чужие дела. Тем более - такая ситуация, сами понимаете.
- Да я не обижаюсь. Это даже забавно...
Ямщиков ничего забавного в ситуации не видел, в голове у него вертелся вопрос, и он его задал:
- Почему ж вы бросили ювелирное дело, Игорь Сергеевич? Реставрацией какой-то занялись.
- Почему? - Копырин сокрушенно покачал головой. - Потому что никому в нашей стране это не нужно. Отливать златые цепи и кресты с "гимнастами" для быков из новых русских? Нет уж, увольте. Или клепать мельхиоровые ошейники с поделочными камнями для теток из киосков? Лучше самовары чинить.
- Но для Поляницкой работали по золоту? - спросил Ямщиков.
- В кино в таких случая хриплым голосом отвечают: "Дело шьешь, начальник?" - Копырин изобразил очень похоже. - Никакого криминала. Запаял иголку, притом бесплатно. Так что законов не нарушил. Опять вы меня не поймали!
Художник расхохотался. Легкий человек, богема.
А Ямщикову с Рогожкиным впору было заплакать. Время уходило.
* * *
Поляницкая сидела у себя на кухне, поставив локти на стол, уткнув лицо в ладони. Нетронутый, остывал чай. Актриса Вандлер с заплаканными глазами пыталась отвлечь её от горестных мыслей. В прихожей у телефона сидел Саня Ерошин.
- Ну как, никто не звонил? - тихо спросил вошедший Рогожкин.
Саня вздохнул и отрицательно помотал головой. Рогожкин тоже вздохнул, прошел на кухню и тронул Поляницкую за плечо:
- Анна Георгиевна...
У него запершило в горле, сорвался голос, капитан закашлялся.
- Что? - Поляницкая вскинула серое осунувшееся лицо. - Где девочки?
Она приподнялась и ухватилась за лацканы рогожкинского пиджака.
- Анна Георгиевна, - капитан потупился, - нужна ваша помощь...
- Помощь? - вскинулась Поляницкая. - А где ваша помощь? - Она поднялась, не выпуская из рук жесткие отвороты, рванула так, что плотный капитан едва устоял на ногах. - Что вы можете? Зачем вы нужны?
Это была истерика - страшная, с воем и рыданиями. Несколько минут Поляницкая кричала, плакала, колотилась в конвульсиях. Не выдержав этого жуткого зрелища, заплакала и Вандлер. Еще через несколько минут приехали врачи, вызванные по радио. Анну Георгиевну подняли с пола и уложили на узкий пристенный диванчик. Она лежала почти на боку, одна рука свесилась. В открытых глазах уже не было отчаянья, ярости, надежды, а одно только тупое безразличие и отрешенность.
Вот так же она лежала три часа назад. В таком же полуобморочном состоянии сиидела рядом актриса Вандлер. Не хватало только её мужа.
Все вернулось на круги своя. На нулевую точку. Все, кроме времени...
Рогожкин вышел в коридор, достал носовой платок, промокнул влажное раскрасневшееся, словно по щекам наполучал, лицо. Сосредоточенный Ямщиков стоял прямо, почти по стойке смирно, и держал в вытянутой руке пластиковую сумку-пакет. Ярко-голубые ручки-кольца покачивались на указательном пальце, а вместе с ними покачивалась отпечатанная на белом полиэтилене узкобедрая западноевропейский стандарт - девица в микроскопическом купальнике. Стоя по колено в пенящейся изумрудной волне, девица, завлекательно улыбаясь и строя глазки, выбрасывала перед собой ворох сверкающих на солнце брызг.
Рогожкин обтирал потный лоб и тихо зверел, видя перед собой легкомысленную картинку, абсолютно неуместную в такой, прямо сказать, трагический момент. Девица нагло хохотала в лицо старшему оперуполномоченному, словно это она его обрызгала, и сейчас радуется своей проделке: "Ну что, умыли тебя, капитан? Умыли!"
А Ямщиков все так же сосредоточенно созерцал идентичное изображение на противоположной стороне пакета. Рогожкин сорвал у него с пальца сумку, швырнул в угол. Жестким начальственным тоном, не сулящим ничего доброго, промолвил негромко:
- Любуешься...
Ямщиков никак не отреагировал на приступ начальственной ярости. Он приблизил указательный палец к глазам, оглядел неровный ноготь. Назидательно покачал пальцем.
- "Положь в полиэтилен сумку", - сказал он раздумчиво. - Именно "в полиэтилен сумку". Не в газетку, не в черный дипломат, не просто упакуй "в полиэтилен сумку". Почему? По. Че. Му.
Три раздельных слога, по-прежнему сосредоточенный взгляд и механическое покачивание пальцем.
Капитан сразу успокоился и предположил:
- Сумка компактна, легка, можно прощупать, что внутри... Но, с другой стороны, зимой с такими почти не ходят. На морозе деревенеет, может лопнуть, заметна, привлекает внимание.
- Вот именно! - Ямщиков воздел палец к потолку. - Издалека. Эти сумки здесь по всей квартире набросаны. Вон одна, вторая. В шкафу ещё целый рулон.
- Кто разрешил в шкафы лазать? - снова подал командный голос Рогожкин.
- Да он и не закрывается, створка отходит, - отмахнулся Ямщиков. Мыслилось так: в это время она как раз приходит с работы. Разворачивает послание, читает, видит пальчик. До неё доходит, что действительно не шутят...
- Цепляет сумку, - подхватил Рогожкин, выражение лица его резко переменилось, - бегом к почтамту. Там вторая записка с указанием, куда нести дальше. А потом?
- Сумка! - Взгляд Ямщикова уже не был таким хмуро-сосредоточенным, в нем разгоралась радость, как у примерного второклассника, первым решившего трудную задачу. - С картинкой! Ее по сумке должен опознать человек и получить выкуп.
- Так, погоди. - Капитан призадумался. - Все сходится. Если просто положить в условное место, тогда незачем требовать сумку.
- Вот именно! - Ямщиков радовался, как ребенок на новогодней елке, забыв, что в двух шагах врачи приводят в чувство несчастную, состарившуюся за три часа на десять лет, женщину. - Сразу, пока, кроме страха, никакаих чувств, пока мозги отключены, сует в сумку драгоценности, несет, тут же у неё забирают. А потом звони в милицию, устраивай засады, ищи-свищи.
Рогожкин эти подробности уже не слушал - и так все было ясно. Он кинулся на кухню, а Ямщиков устремился на связь со штабом.
Выбора не оставалось. Полковник Гераскин отдал приказ блокировать сквер у почтамта, который до этого просто держали под наблюдением. Специалисты управления на всякий случай разработали несколько вариантов, но никто пока не знал содержания записки на ветке за памятником. В любом случае сумка с бриллиантами должна находиться под постоянным наблюдением.
Вот только Анна Георгиевна не могла встать, не могла пойти, она не могла даже пошевелить рукой.
- В больницу бы надо или, в крайнем случае, пусть дома в постели полежит. Утром заедем, проверим, как здоровье, - молодому доктору все было ясно.
- Это катастрофа, - осипшим голосом прошелестел Рогожкин.
Доктор понятия не имел о серьезности ситуации и снисходительно улыбнулся:
- Ну уж сразу и катастрофа. Послезавтра будет в норме.
Капитан наклонился к измученному, истончившемуся лицу Поляницкой, тихо заговорил:
- Анна Георгиевна, надо нести выкуп. Ничего другого не остается. Вы сможете встать?
- Женщина прикрыла глаза, едва-едва пошевелила головой из стороны в сторону. Из-под век выступили слезы.
- Не могу... - зашептала с трудом. - Сделайте что-нибудь... Отдайте все...
* * *
Полковник чертыхнулся, посопел в трубку.
- ты вот что, Рогожкин, артистку эту, соседку, нельзя задействовать, как подставную?
- Нельзя, - вздохнул Рогожкин. - И по габаритам, и возраст, и нервы...
- Так...
Полковник Гераскин руководил всей операцией, ему и думать, где взять женщину сорок шестого размера, чуть смуглую, черноволосую. И не позже, чем через пять минут. Будь в запасе хотя бы полчаса... Впрочем, буквально в двух шагах, всего лишь ниже этажом, на пульте вневедомственной охраны сидела дюжина девушек. И среди них наверняка нашлась бы подходящая.
Разговор с майором Кузьменковым, начальником над пультовскими красавицами, краткий, но чрезвычайно бурный, кончился так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Опергруппа взяла дом под наблюдение. Словоохотливая соседка-пенсионерка сообщила, что у Леньки-художника, так его здесь прозвали, живет очередная невеста, совсем соплюха. Шума зимой нет, только весной начинается, когда пойдут пирушки во дворе под яблонями с "рокен-дролями" и гамом на всю улицу. Утром за Ленькой приезжал его приятель на красном мотоцикле и в красной каске. Вместе и уехали.
Невеста действительно оказалась совсем девчушкой, простоватой семнадцатилетней крестьянкой, с трудом одолевшей девять классов средней школы и подавшейся в город за "настоящей" жизнью. В восторге от Ленчикова таланта и от своего положения хозяйки дома. Ей неблагоустроенная жизнь совсем не в тягость, поскольку сама из села. Маме с папой ещё ничего не сообщала, но вот осенью подадут заявление в ЗАГС и тогда...
Своей милой болтовней она совершенно замотала оперативника, у которого даже не спросила о цели визита, видимо, убежденная, что это один из многочисленных почитателей её выдающегося жениха. Все-таки удалось выяснить, что Ленечка сейчас творит эпохально-монументальную многофигурную фреску в каком-то колоссальном дворце, может быть, даже во Дворце бракосочетаний или резиденции губернатора. Уехал с утра на мотоцикле своего ассистента, возможно, будет творить за полночь, прикорнет прямо на лесах, а с рассветом снова возьмется за кисть...
Оперативник спасся бегством, а юная невеста, продолжая без умолку трепаться, преследовала его до калитки.
Полковник Гераскин, получив донесение опергруппы, приказал наблюдение с дома не снимать.
* * *
В обширном секторе, рассекаемом пополам Северным трактом, десятки людей продолжали поиски следов белой "лады" и мотоциклиста на "Яве". Пока ещё было светло, над лесным массивом кружил вертолет - возможно машину отогнали на какой-нибудь проселок.
Плохие мысли донимали полковника, А если девочек уже нет в живых, лежат где-нибудь под сугробом, а белая "лада" за это время укатила бог знает куда? А вдруг девочек все это время увозили все дальше от города? Нелепые предположения, потому что номера машины и мотоцикла, приметы пассажиров сообщены по всей области, перехватили бы через полчаса. Нет, надо продолжать поиск. Мотоцикл, а, тем более, автомобиль, не иголка. Должны выйти на след.
И след нашелся.
"Ява" с двумя седоками почти ежедневно проезжала к новому строящемуся коттеджному поселку Хорошиловка. В просторной кирпичной сторожке на въезде в поселок сидели два круглоголовых сторожа с помповыми ружьями. Они пояснили, что художники расписывают красками коттедж какому-то крутому заказчику. Один из сторожей отвел оперативника и сопровождавшего его участкового к месту работ. В просторном помещении на втором этаже особняка стояли банки и ведра с краской. В центре забеленной стены обсыхала богатырская фигура нагой женщины. Одной рукой она придерживала могучие шары грудей, чтоб не раскатились, другой прикрывала низ живота. На заляпанной табуретке лежал образец - журнальная репродукция тициановской "Венеры". Заказчик обожал классику.
- Это чего тут будет? - удивился участковый. - Домашний музей, что ли?
- На фиг ему музей? - тоже удивился круглоголовый охранник. - Ванная комната. Тут вот джакузи поставят - два на три метра, с музыкой, с подсветкой, со всеми делами.
- Ясненько, - удивление сошло с лица милиционера, сменилось уважительным пониманием. - А лицо-то не очень похоже получилось.
Действительно, Венера на стене лицом не совпадала с журнальной копией. У Тициана она была не такой щекастой, и уж тем более не крашеной блондинкой. Красавица с фрески лицом больше походила на поросенка в кудрявом парике.
- Да это хозяйка выхныкала, чтобы на неё была похожа, - пояснил охранник.
- И чего, у неё в самом деле такое вымя? - теперь изумился оперативник.
- Не, это тоже хозяин распорядился. А по бокам будет типа море, яхта, дельфин с русалкой. Короче - круто.
- Круто, - согласился участковый. - А художники эти когда отсюда уехали?
- Да рано сегодня свалили. - Охранник почесал бритый затылок. - В двенадцать заказчик прикатил на "мерсе", дал указания и аванс. Только уехал, и эти засобирались. Главное, давай мне объяснять, что у них отчетно-выборное собрание в Союзе художников. А мне это надо? Типа озабоченные такие...
Оперативник и участковый многозначительно переглянулись.
* * *
Ямщиков с Рогожкиным просматривали список жильцов дома. Три подъезда по десять квартир. Две квартиры на этаже. Больше всего их интересовал первый подъезд, на третьем этаже которого они сейчас находились. По всей видимости, именно здесь в одной из десяти квартир подъезда мог обитать человек, причастный к похищению девочек.
Радушный хозяин заварил кофе, щедро разлил в солидные фаянсовые бокалы. Спросил, точнее, подколол:
- Ну как, дедуктивный метод помогает?
Ямщиков задумчиво посмотрел в пухлое лицо художника по металлу, отхлебнул крепкого обжигающего напитка.
- Все методы помогают, если правильно применять. Конан Дойлу в логике не откажешь.
- А обо мне вы что можете сказать, пользуясь методом дедукции? - не отставал Копырин.
Рогожкин насмешливо скосил глаза на Ямщикова. Тот нисколько не смутился.
- Что ж, стоит оказаться в компании, кто-нибудь обязательно затеет игру в Шерлока Холмса. - Ямщиков отхлебнул кофе и кивнул: - Пожалуйста, не возражаю. Приступим?
Копырин скептически улыбнулся, а Ямщиков продолжал:
- Игорь Сергеевич, вы принесли кофейник, но не захватили подставку, поставили его на какую-то брошюру. Значит, вы человек аккуратный, решительный и, в то же время, несколько безалаберный, как всякий холостяк. Подержите кофейник. - Ямщиков взял в руки тонкую книжечку. - Пятно на обложке типично для донышка посуды, гревшейся на газовой плите.
- Инспектор, вы десять раз входили на кухню, - засмеялся Копырин, - и десять раз видели плиту.
- Шерлок Холмс написал целое исследование о разных сортах табачного пепла, а я пищу диссертацию об оттисках посуды, гревшейся на газу, керосинках, электроплитках и так далее, - как ни в чем не бывало продолжал Ямщиков. - Но пойдем дальше. Это брошюра из серии "Библиотека радиолюбителя", выпущенная ещё аж в одна тысяча девяностом году. Значит, вы разбираетесь в радиотехнике, но это нельзя считать серьезным увлечением, так как уважающий себя радиолюбитель не использует подобную книжку столь вульгарно. Вы же не сунули под кофейник "Кузнечные работы", а они лежат там же на подоконнике. Что еще? На книжке нет библиотечных штампов, но есть обозначение цены, типичное для букинистического магазина, с обозначением года. Получается по этой дате, что два года назад вам понадобилась именно эта книжка. Вы купили её с какой-то целью. Сейчас сообразим с какой. Так, посмотрим оглавление, что вас могло заинтересовать? "В помощь автолюбителю"? У вас, насколько понимаю, машины нет. Пульт дистанционного управления для телевизора? За последние десять лет данная тема начисто утратила всякую актуальность. Есть один способ легко обнаружить место, где книгу открывали чаще всего. Она на этом месте сама раскрывается. Кроме того, радиолюбители имеют привычку делать пометки в схемах, ставить птички и крестики, отмечать имеющиеся детали. А ещё брызги канифоли...
- В самую точку! - Копырин, судя по выражению лица, в самом деле был удивлен.
Он забрал из рук Ямщикова брошюру, сунул её обратно под кофейник. Похоже, рассказ его полностью удовлетворил. Но Ямщиков не остановился.
- Вон там у вас дюжина видеокассет лежит, - сказал он, - а видеомагнитофон не наблюдается. И даже телевизора нет. А ведь кассеты обычно держат рядом с аппаратурой. О чем это говорит?
- О том, что видак я на прошлой неделе продал. Непредвиденные материальные затруднения.
- Ну да, - кивнул Ямщиков, - в музее вам, наверное, сущие гроши платят.
- А как вы догадались, что я в музее подрабатываю? - теперь Копырин был поражен по-настоящему.
- Элементарно, - усмехнулся Ямщиков. - Сделали запрос и получили справку. Вы занимаетесь реставрацией изделий из металла по договору с Музеем изобразительных искусств.
Рогожкин, попивавший кофеек и многозначительно усмехавшийся, принялся успокаивать обескураженного хозяина квартиры:
- Не обижайтесь, Игорь Сергеевич. Нам, сыщикам, приходится совать нос в чужие дела. Тем более - такая ситуация, сами понимаете.
- Да я не обижаюсь. Это даже забавно...
Ямщиков ничего забавного в ситуации не видел, в голове у него вертелся вопрос, и он его задал:
- Почему ж вы бросили ювелирное дело, Игорь Сергеевич? Реставрацией какой-то занялись.
- Почему? - Копырин сокрушенно покачал головой. - Потому что никому в нашей стране это не нужно. Отливать златые цепи и кресты с "гимнастами" для быков из новых русских? Нет уж, увольте. Или клепать мельхиоровые ошейники с поделочными камнями для теток из киосков? Лучше самовары чинить.
- Но для Поляницкой работали по золоту? - спросил Ямщиков.
- В кино в таких случая хриплым голосом отвечают: "Дело шьешь, начальник?" - Копырин изобразил очень похоже. - Никакого криминала. Запаял иголку, притом бесплатно. Так что законов не нарушил. Опять вы меня не поймали!
Художник расхохотался. Легкий человек, богема.
А Ямщикову с Рогожкиным впору было заплакать. Время уходило.
* * *
Поляницкая сидела у себя на кухне, поставив локти на стол, уткнув лицо в ладони. Нетронутый, остывал чай. Актриса Вандлер с заплаканными глазами пыталась отвлечь её от горестных мыслей. В прихожей у телефона сидел Саня Ерошин.
- Ну как, никто не звонил? - тихо спросил вошедший Рогожкин.
Саня вздохнул и отрицательно помотал головой. Рогожкин тоже вздохнул, прошел на кухню и тронул Поляницкую за плечо:
- Анна Георгиевна...
У него запершило в горле, сорвался голос, капитан закашлялся.
- Что? - Поляницкая вскинула серое осунувшееся лицо. - Где девочки?
Она приподнялась и ухватилась за лацканы рогожкинского пиджака.
- Анна Георгиевна, - капитан потупился, - нужна ваша помощь...
- Помощь? - вскинулась Поляницкая. - А где ваша помощь? - Она поднялась, не выпуская из рук жесткие отвороты, рванула так, что плотный капитан едва устоял на ногах. - Что вы можете? Зачем вы нужны?
Это была истерика - страшная, с воем и рыданиями. Несколько минут Поляницкая кричала, плакала, колотилась в конвульсиях. Не выдержав этого жуткого зрелища, заплакала и Вандлер. Еще через несколько минут приехали врачи, вызванные по радио. Анну Георгиевну подняли с пола и уложили на узкий пристенный диванчик. Она лежала почти на боку, одна рука свесилась. В открытых глазах уже не было отчаянья, ярости, надежды, а одно только тупое безразличие и отрешенность.
Вот так же она лежала три часа назад. В таком же полуобморочном состоянии сиидела рядом актриса Вандлер. Не хватало только её мужа.
Все вернулось на круги своя. На нулевую точку. Все, кроме времени...
Рогожкин вышел в коридор, достал носовой платок, промокнул влажное раскрасневшееся, словно по щекам наполучал, лицо. Сосредоточенный Ямщиков стоял прямо, почти по стойке смирно, и держал в вытянутой руке пластиковую сумку-пакет. Ярко-голубые ручки-кольца покачивались на указательном пальце, а вместе с ними покачивалась отпечатанная на белом полиэтилене узкобедрая западноевропейский стандарт - девица в микроскопическом купальнике. Стоя по колено в пенящейся изумрудной волне, девица, завлекательно улыбаясь и строя глазки, выбрасывала перед собой ворох сверкающих на солнце брызг.
Рогожкин обтирал потный лоб и тихо зверел, видя перед собой легкомысленную картинку, абсолютно неуместную в такой, прямо сказать, трагический момент. Девица нагло хохотала в лицо старшему оперуполномоченному, словно это она его обрызгала, и сейчас радуется своей проделке: "Ну что, умыли тебя, капитан? Умыли!"
А Ямщиков все так же сосредоточенно созерцал идентичное изображение на противоположной стороне пакета. Рогожкин сорвал у него с пальца сумку, швырнул в угол. Жестким начальственным тоном, не сулящим ничего доброго, промолвил негромко:
- Любуешься...
Ямщиков никак не отреагировал на приступ начальственной ярости. Он приблизил указательный палец к глазам, оглядел неровный ноготь. Назидательно покачал пальцем.
- "Положь в полиэтилен сумку", - сказал он раздумчиво. - Именно "в полиэтилен сумку". Не в газетку, не в черный дипломат, не просто упакуй "в полиэтилен сумку". Почему? По. Че. Му.
Три раздельных слога, по-прежнему сосредоточенный взгляд и механическое покачивание пальцем.
Капитан сразу успокоился и предположил:
- Сумка компактна, легка, можно прощупать, что внутри... Но, с другой стороны, зимой с такими почти не ходят. На морозе деревенеет, может лопнуть, заметна, привлекает внимание.
- Вот именно! - Ямщиков воздел палец к потолку. - Издалека. Эти сумки здесь по всей квартире набросаны. Вон одна, вторая. В шкафу ещё целый рулон.
- Кто разрешил в шкафы лазать? - снова подал командный голос Рогожкин.
- Да он и не закрывается, створка отходит, - отмахнулся Ямщиков. Мыслилось так: в это время она как раз приходит с работы. Разворачивает послание, читает, видит пальчик. До неё доходит, что действительно не шутят...
- Цепляет сумку, - подхватил Рогожкин, выражение лица его резко переменилось, - бегом к почтамту. Там вторая записка с указанием, куда нести дальше. А потом?
- Сумка! - Взгляд Ямщикова уже не был таким хмуро-сосредоточенным, в нем разгоралась радость, как у примерного второклассника, первым решившего трудную задачу. - С картинкой! Ее по сумке должен опознать человек и получить выкуп.
- Так, погоди. - Капитан призадумался. - Все сходится. Если просто положить в условное место, тогда незачем требовать сумку.
- Вот именно! - Ямщиков радовался, как ребенок на новогодней елке, забыв, что в двух шагах врачи приводят в чувство несчастную, состарившуюся за три часа на десять лет, женщину. - Сразу, пока, кроме страха, никакаих чувств, пока мозги отключены, сует в сумку драгоценности, несет, тут же у неё забирают. А потом звони в милицию, устраивай засады, ищи-свищи.
Рогожкин эти подробности уже не слушал - и так все было ясно. Он кинулся на кухню, а Ямщиков устремился на связь со штабом.
Выбора не оставалось. Полковник Гераскин отдал приказ блокировать сквер у почтамта, который до этого просто держали под наблюдением. Специалисты управления на всякий случай разработали несколько вариантов, но никто пока не знал содержания записки на ветке за памятником. В любом случае сумка с бриллиантами должна находиться под постоянным наблюдением.
Вот только Анна Георгиевна не могла встать, не могла пойти, она не могла даже пошевелить рукой.
- В больницу бы надо или, в крайнем случае, пусть дома в постели полежит. Утром заедем, проверим, как здоровье, - молодому доктору все было ясно.
- Это катастрофа, - осипшим голосом прошелестел Рогожкин.
Доктор понятия не имел о серьезности ситуации и снисходительно улыбнулся:
- Ну уж сразу и катастрофа. Послезавтра будет в норме.
Капитан наклонился к измученному, истончившемуся лицу Поляницкой, тихо заговорил:
- Анна Георгиевна, надо нести выкуп. Ничего другого не остается. Вы сможете встать?
- Женщина прикрыла глаза, едва-едва пошевелила головой из стороны в сторону. Из-под век выступили слезы.
- Не могу... - зашептала с трудом. - Сделайте что-нибудь... Отдайте все...
* * *
Полковник чертыхнулся, посопел в трубку.
- ты вот что, Рогожкин, артистку эту, соседку, нельзя задействовать, как подставную?
- Нельзя, - вздохнул Рогожкин. - И по габаритам, и возраст, и нервы...
- Так...
Полковник Гераскин руководил всей операцией, ему и думать, где взять женщину сорок шестого размера, чуть смуглую, черноволосую. И не позже, чем через пять минут. Будь в запасе хотя бы полчаса... Впрочем, буквально в двух шагах, всего лишь ниже этажом, на пульте вневедомственной охраны сидела дюжина девушек. И среди них наверняка нашлась бы подходящая.
Разговор с майором Кузьменковым, начальником над пультовскими красавицами, краткий, но чрезвычайно бурный, кончился так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18