Телохранителями называют их в мире Стилла Иг. Мондуэла, но лорду Сигмонду толи привыклись, толи по душе пришлись термины земли Нодд. Так уж раз в прихожей говор, то дело серьезное.
– Неможно, – глухо бубнил старший из Ингрендсонов, – почивают господа, не моги их высокородия будить. До утречка их величество потерпют, ничо им не сдеется.
Слов спорящего с гриднем Сигмонд не разобрал, но по юношески ломкому голосу узнал королевского оруженосца.
Не в правилах королевских оруженосцев среди ночи по покоям монарших гостей шастать, паче пэров Короны, паче к Витязю Небесного Кролика самовольно заявляться. Только повеление сюзерена могло заставить юного воина-царедворца так откровенно нарушить веками сложившийся этикет. Но и Саган не из баловников, ради пустого дела, забавы для, не станет будить хозяев Гильдгарда.
А ведь ждали монарха завтрашним днем, ан, вопреки обычаям прибыл по ночной поре. Значит причина серьезная случилась.
Сигмонд споро облачался. Поправлял кильт, приглаживал, уже отросшую, прилично положения, бороду. Вкладывая заплечные мечи Райт и Лигт в ножны и засовывая за пояс саи, ухмылялся. – Вот простота феодальная, Волкам и король не указ. Да явись во плоти хоть сам благостный Бухг, гридням и дела мало, он для них персона второго ранга. Шеф клана – и бог и царь и отец родной, ни на земле, ни на небесах никого выше батюшки-лорда нет и быть не может. По определению.
– Так, Гильда. Сегодня поспать, наверно, не получится. Придется вставать, да паковать имущество.
А сенешалевне, и говорить не надо. Уже натягивала дорожные одежды. Уже, не без сожаления, сворачивала, приготовленное к завтрашней аудиенции, парадное платье. Но витязю своему ласково улыбнулась. – Не судьба нам, лорд Сигмонд, друг мой ненаглядный, на царских перинах нежится. Доля наша по степям Дивом воет, по лесам Соловьем свищет, по трясинам Кикиморой хохочет, на бранном поле Карной и Желей кличет. Так Норны нити наших жизней сплели и нельзя их расплести, разве только порвать можно…
– Эх, Гильда. Гильдюшка. – Поцеловал Сигмонд подругу, вышел в гридню.
Шел за оруженосцем по встревоженным коридорам. Суетились заспанные слуги, подтягивали порты, зажигали настенные факела. Сквозь окна со двора доносился шум. Ржали лошади, бряцало оружие, бранились ратники. Заскрипели ворота и дробный стук копыт растворился в ночной темени.
Саган ждал в малом кабинете. Вместе с ним сенешаль Короны, да несколько старших тиунов – шапочно знал их Сигмонд. Начал было витязь приветствовать монарха, да тот рукой махнул. – Недосуг церемонии разводить, присаживайся лорд, послушай.
– Прискакал к нам человек сэра Хейгара, чей феод у Расплат-реки, на самом кордоне тамплиерском. – Хмуро заговорил сенешаль Короны. Пишет – выступили против нас безбожные храмовники, большой силой через реку поперли. Сам лорд крепко рубежи Ноддовские боронит, многих схизматов в Валлгальские топи отправил. Да соседи слабину дали. Замки не удержали, отворили поганым дорогу в королевство. Большой войны не миновать. А потому…
Не закончил воитель речь, как королевские оруженосцы привели закровавленного ратника. Могучий поморец в искореженных, порубанных доспехах ступал в развалку. С недовольной миной потирал седалище – ему, прибрежному жителю, долгая скачка далась с трудом.
– Батюшка, государь. – Попытался чинно поклониться гонец, да получилось у него неудачно. Отдельно пред Сигмондом голову наклонил – помнил витязя, вместе сражались на дюнах, вместе били конунга Альта Бездонную Бочку и ватагу его пиратскую. Саган рукой махнул, паж поднес приезжему добрый кубок отменого эля. Единым духом заглотил крепную, настоянную влагу баронский кланщик, буроду утер, хрипло продолжил. – С моря высаживаются викинги. Такого даже старики не помнят. Сила-сильная приперла, и все новые лодьи чалятся.
Еще рассказал ратник, что бьются поморские дружины, не щадя животов своих, да сила солому ломит, много разбойников нынче. Не один, не два пиратских отряда, как обычно бывало – целая армия с ярлом во главе навалилась на Ноддовские кордоны.
Не закончил поморец рассказ, как очередной посетитель заявился. Это друид Ингельдот, настоятель Кролико-Педтечинского монастыря прислал гонца долгополого.
Монах степенно поклоны на три стороны отбил, светлый знак тригона на грудь положил, монарха осенил. От предложенной чарки не отказался. Да и статью не не походил на изнуренного постами чернеца. Добрый молодец, только в сутане. И меч на боку.
Поведал схимник вести скверные. Через топи Гнилого болота пробираются дикари лесных кланов. Толпы варваров злобные, кровоалчущие. Сыроядцы худо вооружены, зато ни страха не ведают, ни жалости. Единая хорошая новость, что Ангел Небесный пошел на поправку и даже принялся обучать монахов ратному делу, готовить обитель к обороне. И с Ангельской помощью Ингельдот поганых нечестивцев не страшится, да и лордовские замки супостатам не по зубам.
– Эка нелегкая! – В сердцах вскрикнул сенешаль Короны. – Сговорились они, бестии?
– Сговорились. – Сигмонд в случайности не верил. – На лицо факт заранее подготовленной и хорошо скоординированной агрессии. И я даже знаю координатора.
– Локи, чтоб ему пусто было. – Согласно кивнул Сенешаль.
– Он самый. Интересно, что у нас на юге?
«Типун тебе на язык», хотел было сказать Саган, да не успел.
– С юга вторглись байские орды. – Сообщил, прибывший посланник герцога Зюйландского.
Война кровавым кольцом сжимала королевство.
До света продолжался совет хранителей земли Нодд.
Давешнее ведро сменила тусклая дождевая морось. Входящий в силу день не радовал солнечной лаской, но все темнели тучи, все ниже опускались и уже громыхало вдали.
А над обезглавленной вершиной Блеки-Рока неистовствовала буря, и ярые молнии раз за разом врезались в скальные утесы. Мнилось – сам одноглазый ведун бьет гору своим волшебным копьем, а колесничий козлиной упряжки ухает боевым молотом. Мнилось – сами небеса ополчились на священную гору и не утихомирятся, пока не разнесут ее по малой песчинке.
Дождь лил и над речушкой и над березовой рощей и над холмом с пещерным лазом. Там, укрывшись от внезапной непогоды, сидел седобородый Мерлин. Грустно оглаживал иссиня-черную жесткость перьев огромного Мьюгин-Ворона. Тот нервно вертел головой, то так, то этак склонял набок, тревожно всматривался в серое небо, словно за свинцовостью туч видел стаи кровожадных стервятников.
Глава 3.
Скальд
Широкая общественность физиономии шефа Секретного департамента не знала – обложки журналов не украшались фотографиями генерала М. Р. Зиберовича. Он сторонился мирской славы, хватало уставного чинопочитания. На глянце вполне выгодно смотрятся топ– и VIP шалавы, еще не посаженные нувориши и покуда не забытые слуги народа.
Мойше Рувимовичу порой свербело во рту – так бы и харкнуть в светящуюся правдивостью ряху. Желательно не в типографскую копию, а в оригинал. А еще лучше кулаком заехать. И ногами, ногами.
Но ген. Зиберович имел иное мнение. На публичных деятелей с высока не смотрел. Наоборот, уважал их нелегкий труд и почитал необходимо полезным. Как говаривал один хитро прибабаханый француз: «язык нужен человеку, что скрывать мысли». Вот все президенты, сенаторы, конгрессмены, министры и прочая, прочая, прочая, вся политическая элита представлялась эдаким совокупным, коллективным языком, прячущим генеральские мысли. Элита со своими обязанностями справлялась. Запросы, прения, слушания, скандалы и скандальчики, меморандумы и эпатажные заявления создавали тот серый шум, ту мутную водичку, в которой так продуктивно рыбачилось клеркам от секьюрити. Дебаты, интервью, законопроекты и различные соглашения надежно, словно многослойная болотная ряска, скрывали суть чумазых дел Секретного департамента и от своих и от чужих.
Конечно, изредка, но не обходилось без инцидентов. Нет, нет, да объявлялся, напрочь одуревший, от невесть откуда свалившихся на него представительских полномочий, новоявленный искатель правды и белых политических перчаток.
Таких искателей приходилось утихомиривать. Борони боже, автокатастрофы или иные пошлости Зиберовичем вчистую отвергались. Наоборот, к фрондеру негласно приставлялась спецгруппа сопровождения, незаметно, но надежно оберегавшая объект от возможных физических неприятностей, начиная от маниакального снайпера и вплоть до воробьиного каканья. Вместо хамского наезда, то ушлые папарацы обнародуют порнографию семейного адюльтера оного буяна. То вниманию электората представятся коммерческие махинации героя дня. То его чада окажутся замешанными в противоправных действиях. То, словно «Протоколы Сионских мудрецов», выплывут стенограммы мало патриотических переговоров оппозиционера с каким-нибудь шейхом или мурзой. То… Да мало ли чего имеется в загашниках Департамента. Всего и не упомнишь. Обо всем не расскажешь. Производственная тайна.
Впрочем, и такие способы придерживались на крайний случай. Обычно хватало наградить мерзавца Бриллиантовой Звездой Героя АСД и пропихнуть первым заместителем председателя подкомитета с названием весомым и пухлым, словно мыльный пузырь.
А лучше всего – отправить особым и полномочным послом туда, куда Макар телят не гонял. Послать и забыть.
Но все это мелочи житейские. В целом же, на элиту грех жаловаться. Свой хлеб и аплодисменты она вполне отрабатывала. Чем больше отечественный обыватель пускал слюней, переваривая сексуальные изыски лидера нации; чем больше оваций раздавалось из головизорных матюгальников; чем больше анафем неслось из Южных Деспотий – тем спокойнее работалось зиберовической шайке-лейке. Пусть сатрапы и деспоты огулом причисляют иноверных северян к ишакообразным тварям. Пусть, нам не убудет. Зато меньше внимания скромной генеральской персоне.
Словом, о деятельности Департамента мало кто знал. Еще меньше людей знали о его шефе. В лицо ген. Зиберовича знали единицы.
Джинсовый господин, расположившийся в генеральском кабинете имел несчастье свести близкое знакомство с гостеприимным хозяином.
Сам Мойша Рувимович с аккуратной неспешностью налил вначале заварочку, из парующего самовара, разбавил кипяточком. Подцепил специальной миниатюрной, о двух зубьях, вилочкой дольку лимона. Опустил в стакан. Вежливо поинтересовался сколько сахару положить гостью.
Гостю? Посетителю, задержанному, арестованному? Не-а. Изъятому.
Ибо не было в природе сидящего перед ген. Зиберовичем джинсового господина, хакерской специальности. Не существовало. Так, одна фикция. И, самое главное, фикция эта обрела право на самостоятельное житие исключительно стараниями самого генерала.
– Простите, не расслышал. Так, сколько Вам сахару? Или угодно вприкуску?
– По хер. – По застарелой хиповско-хакерско-будистско-кришнаитско-ганджубасской, обобщая – нахально-наплевательской привычке, пробурчал изъятый гость.
Ген. Зиберович смотрел на господина хакера взглядом проникновеннейшим. Помешивал ложечкой в стакане. Говорил слащаво.
Так приторно, что даже этот, в корень отмороженный системный медвежатник и ломщик виртуальных секьюрит, просекал – не к добру. Такое обхождение старого пердуна никаких грядущих прелестей не сулило.
– Так-с, батенька. – Шеф секретного департамента растекался лужицей меда, хоть к ране прикладывай. – Так-с… Мы к Вам со всеми почтениями, с обхождением, прямо скажем, отцовским.
– Папашка сыскался. – Неприязненно подумывал хакер, но благоразумно рта не раскрывал.
– Так-с. Мы Вас Tuborg-ом потчевали. Голландской травкой, контрабандной, между прочим, покуривали. Только, разве, попочку не вытирали. А, Вы, как изволили нашим милостям ответку дать? А?! Падла!
Родительские сантименты сменила ряха заправского живодера. – Ты, чо, козел, давно на нарах задницу не парил? Давно баланду не хлебал? Ты меня, чо, за лоха держишь?! Ты чо в своей маляве накарябал?
И потрясая действительно коряво исполненной (давненько г-н хакер самопишущее перо в руках не держал, больше по «клаве» тарабанил) объяснительной, ревел генерал танковым двигателем.
– Я тебе на трех веселых кнопочках сыграю суселом по пондеру. Давно кондеру камерного не чавкал? Учти: если у тебя еще иногда хард, то будет софт. На всю оставшуюся жизнь. А жизнь твоя, это я гарантирую, будет долгая, но грустная. Колись, гнида!
Г-н хакер икнул. Икнувши покраснел, раскололся и маловразумительно замямлил.
– Ты что, глючишь? – Пуще взбеленился генерал. – Так мы в андеграунде тебе быстро драйвера сменим и контроллеры перепаяем. Каленым железом.
Хакера отнюдь не прельщала перспектива изменения природной архитектуры. А тут, словно из дурного блокбастера, за спиной материализовалось двое короткостриженных мужчин. При пиджаках, галстуках и даже в черных очках. Только ни белизна крахмальных воротничков, ни блеск надраенных туфель не могли затмить пышущую дознавательскую ауру заплечников, а дезодоранты и лосьоны не забивали застоявшийся дух упомянутого андеграунда.
Один из мужчин вяло сгибал-разгибал толстенный стальной прут. Второй вынимал из правого кармана монеты, мял пальцами и складывал в левый.
Оба молчали.
Генерал малость поостыл и заговорил почти по-человечески.
– В какие интерфейсы и плагины ты ее юзал, мне по шифту. Смени кодировку и давай подробно: где, когда, при каких обстоятельствах лицо женского пола получило несанкционированный доступ к материалам высшей категории секретности? Кто свел? Какие ставила задачи? Чем все, в конце концов закончилось?
Началось и закончилось все банально, как в «Матрице».
Как-то (дату удалось определить, в тот день обновлялась антивирусная база, хакер это помнил) подвалил один хмырь, чисто ламер, привел геймершу. ФИО, место жительства и род занятий хмыря хакер знал относительно, но зиберовическим сыскарям того хватило. Сводник был вычислен, выловлен и пристрастием допрошен. С горяча подлец хотел было признаться во всех смертных грехах – как-то: кровосмесительстве, чернокнижии, наведении порчи, лизоблюдстве, покушении на Папу Римского, шпионаже в пользу КЮД, связях с мафией, международным терроризмом и, что вообще глупо и неуместно, в симпатиях к жидо-массонам. Хотел, но не дали. Дали малый срок в недалеких лагерях но без права переписки. Дали не так за что, как для чего. Чтоб имелось время забыть и хакера и геймершу и нездоровый интерес Департамента к оной неприметной парочке.
Дать то дали, а взамен получили от бублика дырку. Допрашиваемый толком ничего сказать не мог. С телкой сам познакомился в известном интернет-баре за часик до уже известной встречи (служащие подтвердили – действительно, такого хмыря знают, он клиент постоянный, девица же из новичков, но в те дни захаживала регулярно, последний раз видели их вместе. А вот кто такая, откуда и чем дышит – того знать не знают, да и не появлялась она больше). Слово за слово, бутылкой по столу. Допили и попхались в гости.
– Чья идея?
– Да вроде ее. Хотела познакомиться с крутым виртуальщиком. А мне что, меня не парит. Взяли, да и попхались. На мою голову.
Вот и всей информации.
Со слов же г-на хакера события развивались следующим образом: законектились они с геймершей. Та классно шарила в квейках. Маленько пошпиляли. Зависли, как водится, на недельку, с полным джентльменским набором – пивко, травка, экстази… Кажись подруга и выставлялась.
Однажды залезли в сеть. Случайно (а то как же) наткнулись на официальный сайт ДНЦ. Скукотища. Само собой получилось (за такие получения кто ни будь головой ответит) ломануть сервак.
Из междометийного еканья г-на хакера удалось понять и следующее: добралась Перышко до архисекретных данных суперсекретной лаборатории К-7Б, до результатов, до списка сотрудников, до личных дел. Большего, ей, с таким то опытом, и не требовалось.
По следующему утру г-на хакер встретил крепчайший отходняк, давешняя геймерша, ни под одеялом, ни у компа не наблюдалась. Слиняла на хрен и хрен с ней.
Генералу Зиберовичу так не казалось.
– Эх, молодой человек. – Отечески взгрустнул Мойша Рувимович. – У вас виртуальное реальнее материального. Да эта «геймерша» в таких «квейках» покрутилась… Не приведи господь!
Повздыхал генерал, да как гаркнет: уберите его на хер!!!
Заплечные мужчины споро подхватили г-на хакера под мышки, тот только ножками подергивал. Уставились на начальство. Команда могла иметь неоднозначные трактовки. Первый, который прут гнул, вопрошающе провел ребром ладони по горлу. Второй пальцем пистолет изобразил.
Зиберович поморщился.
– Отставить. Доставить откуда взяли. Пинка под зад, а документы с ключами вернуть. Пусть сидит тихо, не рыпается и мою доброту вспоминает.
Доброта с генералом и рядом не валялась. Просто г-н хакер, сам того не ведая, часто-густо выполнял локальненькие заказы, которые шефу Департамента ломило проводить в рамках стандартных процедур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Неможно, – глухо бубнил старший из Ингрендсонов, – почивают господа, не моги их высокородия будить. До утречка их величество потерпют, ничо им не сдеется.
Слов спорящего с гриднем Сигмонд не разобрал, но по юношески ломкому голосу узнал королевского оруженосца.
Не в правилах королевских оруженосцев среди ночи по покоям монарших гостей шастать, паче пэров Короны, паче к Витязю Небесного Кролика самовольно заявляться. Только повеление сюзерена могло заставить юного воина-царедворца так откровенно нарушить веками сложившийся этикет. Но и Саган не из баловников, ради пустого дела, забавы для, не станет будить хозяев Гильдгарда.
А ведь ждали монарха завтрашним днем, ан, вопреки обычаям прибыл по ночной поре. Значит причина серьезная случилась.
Сигмонд споро облачался. Поправлял кильт, приглаживал, уже отросшую, прилично положения, бороду. Вкладывая заплечные мечи Райт и Лигт в ножны и засовывая за пояс саи, ухмылялся. – Вот простота феодальная, Волкам и король не указ. Да явись во плоти хоть сам благостный Бухг, гридням и дела мало, он для них персона второго ранга. Шеф клана – и бог и царь и отец родной, ни на земле, ни на небесах никого выше батюшки-лорда нет и быть не может. По определению.
– Так, Гильда. Сегодня поспать, наверно, не получится. Придется вставать, да паковать имущество.
А сенешалевне, и говорить не надо. Уже натягивала дорожные одежды. Уже, не без сожаления, сворачивала, приготовленное к завтрашней аудиенции, парадное платье. Но витязю своему ласково улыбнулась. – Не судьба нам, лорд Сигмонд, друг мой ненаглядный, на царских перинах нежится. Доля наша по степям Дивом воет, по лесам Соловьем свищет, по трясинам Кикиморой хохочет, на бранном поле Карной и Желей кличет. Так Норны нити наших жизней сплели и нельзя их расплести, разве только порвать можно…
– Эх, Гильда. Гильдюшка. – Поцеловал Сигмонд подругу, вышел в гридню.
Шел за оруженосцем по встревоженным коридорам. Суетились заспанные слуги, подтягивали порты, зажигали настенные факела. Сквозь окна со двора доносился шум. Ржали лошади, бряцало оружие, бранились ратники. Заскрипели ворота и дробный стук копыт растворился в ночной темени.
Саган ждал в малом кабинете. Вместе с ним сенешаль Короны, да несколько старших тиунов – шапочно знал их Сигмонд. Начал было витязь приветствовать монарха, да тот рукой махнул. – Недосуг церемонии разводить, присаживайся лорд, послушай.
– Прискакал к нам человек сэра Хейгара, чей феод у Расплат-реки, на самом кордоне тамплиерском. – Хмуро заговорил сенешаль Короны. Пишет – выступили против нас безбожные храмовники, большой силой через реку поперли. Сам лорд крепко рубежи Ноддовские боронит, многих схизматов в Валлгальские топи отправил. Да соседи слабину дали. Замки не удержали, отворили поганым дорогу в королевство. Большой войны не миновать. А потому…
Не закончил воитель речь, как королевские оруженосцы привели закровавленного ратника. Могучий поморец в искореженных, порубанных доспехах ступал в развалку. С недовольной миной потирал седалище – ему, прибрежному жителю, долгая скачка далась с трудом.
– Батюшка, государь. – Попытался чинно поклониться гонец, да получилось у него неудачно. Отдельно пред Сигмондом голову наклонил – помнил витязя, вместе сражались на дюнах, вместе били конунга Альта Бездонную Бочку и ватагу его пиратскую. Саган рукой махнул, паж поднес приезжему добрый кубок отменого эля. Единым духом заглотил крепную, настоянную влагу баронский кланщик, буроду утер, хрипло продолжил. – С моря высаживаются викинги. Такого даже старики не помнят. Сила-сильная приперла, и все новые лодьи чалятся.
Еще рассказал ратник, что бьются поморские дружины, не щадя животов своих, да сила солому ломит, много разбойников нынче. Не один, не два пиратских отряда, как обычно бывало – целая армия с ярлом во главе навалилась на Ноддовские кордоны.
Не закончил поморец рассказ, как очередной посетитель заявился. Это друид Ингельдот, настоятель Кролико-Педтечинского монастыря прислал гонца долгополого.
Монах степенно поклоны на три стороны отбил, светлый знак тригона на грудь положил, монарха осенил. От предложенной чарки не отказался. Да и статью не не походил на изнуренного постами чернеца. Добрый молодец, только в сутане. И меч на боку.
Поведал схимник вести скверные. Через топи Гнилого болота пробираются дикари лесных кланов. Толпы варваров злобные, кровоалчущие. Сыроядцы худо вооружены, зато ни страха не ведают, ни жалости. Единая хорошая новость, что Ангел Небесный пошел на поправку и даже принялся обучать монахов ратному делу, готовить обитель к обороне. И с Ангельской помощью Ингельдот поганых нечестивцев не страшится, да и лордовские замки супостатам не по зубам.
– Эка нелегкая! – В сердцах вскрикнул сенешаль Короны. – Сговорились они, бестии?
– Сговорились. – Сигмонд в случайности не верил. – На лицо факт заранее подготовленной и хорошо скоординированной агрессии. И я даже знаю координатора.
– Локи, чтоб ему пусто было. – Согласно кивнул Сенешаль.
– Он самый. Интересно, что у нас на юге?
«Типун тебе на язык», хотел было сказать Саган, да не успел.
– С юга вторглись байские орды. – Сообщил, прибывший посланник герцога Зюйландского.
Война кровавым кольцом сжимала королевство.
До света продолжался совет хранителей земли Нодд.
Давешнее ведро сменила тусклая дождевая морось. Входящий в силу день не радовал солнечной лаской, но все темнели тучи, все ниже опускались и уже громыхало вдали.
А над обезглавленной вершиной Блеки-Рока неистовствовала буря, и ярые молнии раз за разом врезались в скальные утесы. Мнилось – сам одноглазый ведун бьет гору своим волшебным копьем, а колесничий козлиной упряжки ухает боевым молотом. Мнилось – сами небеса ополчились на священную гору и не утихомирятся, пока не разнесут ее по малой песчинке.
Дождь лил и над речушкой и над березовой рощей и над холмом с пещерным лазом. Там, укрывшись от внезапной непогоды, сидел седобородый Мерлин. Грустно оглаживал иссиня-черную жесткость перьев огромного Мьюгин-Ворона. Тот нервно вертел головой, то так, то этак склонял набок, тревожно всматривался в серое небо, словно за свинцовостью туч видел стаи кровожадных стервятников.
Глава 3.
Скальд
Широкая общественность физиономии шефа Секретного департамента не знала – обложки журналов не украшались фотографиями генерала М. Р. Зиберовича. Он сторонился мирской славы, хватало уставного чинопочитания. На глянце вполне выгодно смотрятся топ– и VIP шалавы, еще не посаженные нувориши и покуда не забытые слуги народа.
Мойше Рувимовичу порой свербело во рту – так бы и харкнуть в светящуюся правдивостью ряху. Желательно не в типографскую копию, а в оригинал. А еще лучше кулаком заехать. И ногами, ногами.
Но ген. Зиберович имел иное мнение. На публичных деятелей с высока не смотрел. Наоборот, уважал их нелегкий труд и почитал необходимо полезным. Как говаривал один хитро прибабаханый француз: «язык нужен человеку, что скрывать мысли». Вот все президенты, сенаторы, конгрессмены, министры и прочая, прочая, прочая, вся политическая элита представлялась эдаким совокупным, коллективным языком, прячущим генеральские мысли. Элита со своими обязанностями справлялась. Запросы, прения, слушания, скандалы и скандальчики, меморандумы и эпатажные заявления создавали тот серый шум, ту мутную водичку, в которой так продуктивно рыбачилось клеркам от секьюрити. Дебаты, интервью, законопроекты и различные соглашения надежно, словно многослойная болотная ряска, скрывали суть чумазых дел Секретного департамента и от своих и от чужих.
Конечно, изредка, но не обходилось без инцидентов. Нет, нет, да объявлялся, напрочь одуревший, от невесть откуда свалившихся на него представительских полномочий, новоявленный искатель правды и белых политических перчаток.
Таких искателей приходилось утихомиривать. Борони боже, автокатастрофы или иные пошлости Зиберовичем вчистую отвергались. Наоборот, к фрондеру негласно приставлялась спецгруппа сопровождения, незаметно, но надежно оберегавшая объект от возможных физических неприятностей, начиная от маниакального снайпера и вплоть до воробьиного каканья. Вместо хамского наезда, то ушлые папарацы обнародуют порнографию семейного адюльтера оного буяна. То вниманию электората представятся коммерческие махинации героя дня. То его чада окажутся замешанными в противоправных действиях. То, словно «Протоколы Сионских мудрецов», выплывут стенограммы мало патриотических переговоров оппозиционера с каким-нибудь шейхом или мурзой. То… Да мало ли чего имеется в загашниках Департамента. Всего и не упомнишь. Обо всем не расскажешь. Производственная тайна.
Впрочем, и такие способы придерживались на крайний случай. Обычно хватало наградить мерзавца Бриллиантовой Звездой Героя АСД и пропихнуть первым заместителем председателя подкомитета с названием весомым и пухлым, словно мыльный пузырь.
А лучше всего – отправить особым и полномочным послом туда, куда Макар телят не гонял. Послать и забыть.
Но все это мелочи житейские. В целом же, на элиту грех жаловаться. Свой хлеб и аплодисменты она вполне отрабатывала. Чем больше отечественный обыватель пускал слюней, переваривая сексуальные изыски лидера нации; чем больше оваций раздавалось из головизорных матюгальников; чем больше анафем неслось из Южных Деспотий – тем спокойнее работалось зиберовической шайке-лейке. Пусть сатрапы и деспоты огулом причисляют иноверных северян к ишакообразным тварям. Пусть, нам не убудет. Зато меньше внимания скромной генеральской персоне.
Словом, о деятельности Департамента мало кто знал. Еще меньше людей знали о его шефе. В лицо ген. Зиберовича знали единицы.
Джинсовый господин, расположившийся в генеральском кабинете имел несчастье свести близкое знакомство с гостеприимным хозяином.
Сам Мойша Рувимович с аккуратной неспешностью налил вначале заварочку, из парующего самовара, разбавил кипяточком. Подцепил специальной миниатюрной, о двух зубьях, вилочкой дольку лимона. Опустил в стакан. Вежливо поинтересовался сколько сахару положить гостью.
Гостю? Посетителю, задержанному, арестованному? Не-а. Изъятому.
Ибо не было в природе сидящего перед ген. Зиберовичем джинсового господина, хакерской специальности. Не существовало. Так, одна фикция. И, самое главное, фикция эта обрела право на самостоятельное житие исключительно стараниями самого генерала.
– Простите, не расслышал. Так, сколько Вам сахару? Или угодно вприкуску?
– По хер. – По застарелой хиповско-хакерско-будистско-кришнаитско-ганджубасской, обобщая – нахально-наплевательской привычке, пробурчал изъятый гость.
Ген. Зиберович смотрел на господина хакера взглядом проникновеннейшим. Помешивал ложечкой в стакане. Говорил слащаво.
Так приторно, что даже этот, в корень отмороженный системный медвежатник и ломщик виртуальных секьюрит, просекал – не к добру. Такое обхождение старого пердуна никаких грядущих прелестей не сулило.
– Так-с, батенька. – Шеф секретного департамента растекался лужицей меда, хоть к ране прикладывай. – Так-с… Мы к Вам со всеми почтениями, с обхождением, прямо скажем, отцовским.
– Папашка сыскался. – Неприязненно подумывал хакер, но благоразумно рта не раскрывал.
– Так-с. Мы Вас Tuborg-ом потчевали. Голландской травкой, контрабандной, между прочим, покуривали. Только, разве, попочку не вытирали. А, Вы, как изволили нашим милостям ответку дать? А?! Падла!
Родительские сантименты сменила ряха заправского живодера. – Ты, чо, козел, давно на нарах задницу не парил? Давно баланду не хлебал? Ты меня, чо, за лоха держишь?! Ты чо в своей маляве накарябал?
И потрясая действительно коряво исполненной (давненько г-н хакер самопишущее перо в руках не держал, больше по «клаве» тарабанил) объяснительной, ревел генерал танковым двигателем.
– Я тебе на трех веселых кнопочках сыграю суселом по пондеру. Давно кондеру камерного не чавкал? Учти: если у тебя еще иногда хард, то будет софт. На всю оставшуюся жизнь. А жизнь твоя, это я гарантирую, будет долгая, но грустная. Колись, гнида!
Г-н хакер икнул. Икнувши покраснел, раскололся и маловразумительно замямлил.
– Ты что, глючишь? – Пуще взбеленился генерал. – Так мы в андеграунде тебе быстро драйвера сменим и контроллеры перепаяем. Каленым железом.
Хакера отнюдь не прельщала перспектива изменения природной архитектуры. А тут, словно из дурного блокбастера, за спиной материализовалось двое короткостриженных мужчин. При пиджаках, галстуках и даже в черных очках. Только ни белизна крахмальных воротничков, ни блеск надраенных туфель не могли затмить пышущую дознавательскую ауру заплечников, а дезодоранты и лосьоны не забивали застоявшийся дух упомянутого андеграунда.
Один из мужчин вяло сгибал-разгибал толстенный стальной прут. Второй вынимал из правого кармана монеты, мял пальцами и складывал в левый.
Оба молчали.
Генерал малость поостыл и заговорил почти по-человечески.
– В какие интерфейсы и плагины ты ее юзал, мне по шифту. Смени кодировку и давай подробно: где, когда, при каких обстоятельствах лицо женского пола получило несанкционированный доступ к материалам высшей категории секретности? Кто свел? Какие ставила задачи? Чем все, в конце концов закончилось?
Началось и закончилось все банально, как в «Матрице».
Как-то (дату удалось определить, в тот день обновлялась антивирусная база, хакер это помнил) подвалил один хмырь, чисто ламер, привел геймершу. ФИО, место жительства и род занятий хмыря хакер знал относительно, но зиберовическим сыскарям того хватило. Сводник был вычислен, выловлен и пристрастием допрошен. С горяча подлец хотел было признаться во всех смертных грехах – как-то: кровосмесительстве, чернокнижии, наведении порчи, лизоблюдстве, покушении на Папу Римского, шпионаже в пользу КЮД, связях с мафией, международным терроризмом и, что вообще глупо и неуместно, в симпатиях к жидо-массонам. Хотел, но не дали. Дали малый срок в недалеких лагерях но без права переписки. Дали не так за что, как для чего. Чтоб имелось время забыть и хакера и геймершу и нездоровый интерес Департамента к оной неприметной парочке.
Дать то дали, а взамен получили от бублика дырку. Допрашиваемый толком ничего сказать не мог. С телкой сам познакомился в известном интернет-баре за часик до уже известной встречи (служащие подтвердили – действительно, такого хмыря знают, он клиент постоянный, девица же из новичков, но в те дни захаживала регулярно, последний раз видели их вместе. А вот кто такая, откуда и чем дышит – того знать не знают, да и не появлялась она больше). Слово за слово, бутылкой по столу. Допили и попхались в гости.
– Чья идея?
– Да вроде ее. Хотела познакомиться с крутым виртуальщиком. А мне что, меня не парит. Взяли, да и попхались. На мою голову.
Вот и всей информации.
Со слов же г-на хакера события развивались следующим образом: законектились они с геймершей. Та классно шарила в квейках. Маленько пошпиляли. Зависли, как водится, на недельку, с полным джентльменским набором – пивко, травка, экстази… Кажись подруга и выставлялась.
Однажды залезли в сеть. Случайно (а то как же) наткнулись на официальный сайт ДНЦ. Скукотища. Само собой получилось (за такие получения кто ни будь головой ответит) ломануть сервак.
Из междометийного еканья г-на хакера удалось понять и следующее: добралась Перышко до архисекретных данных суперсекретной лаборатории К-7Б, до результатов, до списка сотрудников, до личных дел. Большего, ей, с таким то опытом, и не требовалось.
По следующему утру г-на хакер встретил крепчайший отходняк, давешняя геймерша, ни под одеялом, ни у компа не наблюдалась. Слиняла на хрен и хрен с ней.
Генералу Зиберовичу так не казалось.
– Эх, молодой человек. – Отечески взгрустнул Мойша Рувимович. – У вас виртуальное реальнее материального. Да эта «геймерша» в таких «квейках» покрутилась… Не приведи господь!
Повздыхал генерал, да как гаркнет: уберите его на хер!!!
Заплечные мужчины споро подхватили г-на хакера под мышки, тот только ножками подергивал. Уставились на начальство. Команда могла иметь неоднозначные трактовки. Первый, который прут гнул, вопрошающе провел ребром ладони по горлу. Второй пальцем пистолет изобразил.
Зиберович поморщился.
– Отставить. Доставить откуда взяли. Пинка под зад, а документы с ключами вернуть. Пусть сидит тихо, не рыпается и мою доброту вспоминает.
Доброта с генералом и рядом не валялась. Просто г-н хакер, сам того не ведая, часто-густо выполнял локальненькие заказы, которые шефу Департамента ломило проводить в рамках стандартных процедур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18