Элвин хотел ответить, что хозяин лавки мог бы отпускать товары по одинаковой цене и белым, и чернокожим, но он решил не ссориться с мистером Вандервуртом, который, в принципе, был не таким уж плохим человеком. Поэтому Элвин лишь дружелюбно улыбнулся.
— Я понимаю. Эти Берри, они ведь почти такие же бедняки, как я, — сказал он.
Вандервурт слегка расслабился, а это означало, что доброе мнение Элвина для него важнее, чем сведение счетов с юношей, который поставил его в неудобное положение.
— Видишь ли, Элвин, если они все сюда потянутся, моей торговле конец. Никто не возражает против присутствия твоего мальчика-полукровки — они все очень миленькие, пока не вырастут, — но, узнав, что в мой магазин заходит всякая беднота, горожане станут держаться от меня подальше.
— Насколько мне известно, Мок Берри всегда держит слово, — осторожно заметил Элвин. — И никто не посмел обвинить его в краже или другом преступлении.
— О нет, такого о нем никто не говорит…
— Что ж, я рад, что вы записали нас в число ваших клиентов, — улыбнулся Элвин.
— Ты только посмотри. Василек, — ухмыльнулся из угла Мартин. — По-моему, подмастерье Элвин бросил свое дело и решил стать проповедником. Ну-ка, малыш, как пишется «проповедник»?
— П-Р-О-П-О-В-Е-Д-Н-И-К.
Вандервурт, почувствовав, что дело приобретает дурной поворот, попытался сменить тему разговора.
— Как я уже говорил, Элвин, этот пацаненок, видно, лучше всех в стране знает правила правописания, а? И я вот подумал, а почему бы ему не записаться на соревнования по правописанию, которые должны состояться на следующей неделе? Мне кажется, он может принести Хатраку звание чемпиона. Я считаю, он и в соревнованиях штата победит.
— Как пишется «чемпионат»? — спросил Василек.
— Мисс Ларнер ни разу не говорила мне этого слова, — ответил Артур Стюарт.
— А ты сам догадайся, — предложил Элвин.
— Ч-Е-М, — начал Артур. — П-Е-О-Н-А-Т.
— Вроде правильно, — пожал плечами Василек.
— У тебя всегда были нелады с правописанием, — хмыкнул Мартин.
— А у тебя что, лучше выйдет? — спросил Вандервурт.
— Ну, зато я соревноваться не лезу, — отбрехался Мартин.
— А что такое соревнование по правописанию? — поинтересовался Артур Стюарт.
— Нам пора ехать, — перебил его Элвин, потому что знал: поскольку Артур Стюарт официально не учится в Хатракской грамматической школе, на соревнования ему ход закрыт. — Да, мистер Вандервурт, я съел у вас две печенины, сколько я должен?
— Ну, не буду же я с друзей брать деньги за какие-то две печенины, — улыбнулся Вандервурт.
— Я очень рад, сэр, что вы считаете меня своим другом, — искренне признался Элвин.
Чтобы вернуть хорошего человека на путь истинный, нужно сначала поймать его на чем-нибудь дурном, после чего все повернуть и назвать его своим другом. Этой истине Элвин научился давным-давно.
Элвин вновь замотал Артура Стюарта в шарфы, потом закутался сам и вывалился на мороз, сгибаясь под тяжелым мешком, в который были сложены товары, купленные у Вандервурта. Засунув мешок под скамейку, чтобы не занесло снегом, Элвин подсадил на повозку Артура Стюарта и вскарабкался следом. Лошади с веселым ржанием пустились вскачь — им тоже не улыбалось стоять на одном" месте и мерзнуть.
Возвращаясь в гостиницу, они снова встретили Мока Берри и подкинули его до дому. Ни словом они не обмолвились о происшедшем в магазине, но Элвин понимал. Мок молчит вовсе не потому, что не оценил помощь Элвина. Наверное, Мока Берри просто пристыдил тот факт, что какой-то восемнадцатилетний подмастерье вступился за него и заставил Вандервурта назвать честную цену. А Вандервурт отступил только потому, что подмастерье был белым… О таком не всякий захочет лишний раз вспоминать.
— Передайте привет тетушке Берри, — сказал на прощание Элвин, когда Мок спрыгнул с повозки рядом с тропинкой, ведущей к его дому.
— Непременно передам, — кивнул Мок. — Спасибо, что довез.
Развернувшись, Мок Берри скрылся за пеленой бушующего снега. Метель ярилась все сильнее и сильнее.
Закинув покупки в гостиницу, Элвин обнаружил, что пришло время занятий в домике у мисс Ларнер, поэтому они с Артуром направились прямиком туда, перекидываясь снежками. Элвин заскочил в кузницу, чтобы отдать Миротворцу его амбарную книгу, однако кузнеца там не оказалось — видимо, решил пораньше закончить дело. Оглядевшись, Элвин сунул книгу на полку у двери, где Миротворец найдет ее. Затем он и Артур снова принялись играть в снежки, ожидая, когда мисс Ларнер вернется из школы.
Доктор Уитли Лекаринг подвез ее в своей крытой коляске и проводил до самых дверей дома. Однако, заметив ждущих неподалеку Элвина и Артура, он сердито нахмурился.
— Ребята, вам не кажется, что в такой ненастный день стоит дать мисс Ларнер немножко отдохнуть от учебы?
Мисс Ларнер положила ладонь на руку доктора Лекаринга.
— Спасибо, что подвезли меня до дому, доктор Лекаринг, — поблагодарила она.
— Прошу вас, зовите меня Уитли.
— Вы очень добры, доктор Лекаринг, но мне кажется, ваш почетный титул звучит лучше. Что же касается моих учеников, то, как я недавно открыла, их обучение в ненастную погоду продвигается куда успешнее, поскольку они не терзаются желанием сбежать побыстрее да искупаться.
— Я никогда не сбегаю с уроков! — закричал Артур Стюарт. — А как пишется слово «чемпионат»?
— Ч-Е-М-П-И-О-Н-А-Т, — произнесла по буквам мисс Ларнер. — Но где ты его услышал?
— Ч-Е-М-П-И-О-Н-А-Т, — повторил Артур Стюарт голосом мисс Ларнер.
— Этот мальчик нечто, — заметил Лекаринг. — Настоящий пересмешник.
— Пересмешник бессознательно копирует песенки других птиц, — возразила мисс Ларнер. — Артур Стюарт, конечно, повторяет слова моим голосом, но он запоминает их, может потом написать и прочитать.
— Я не пересмешник, — заявил Артур Стюарт. — Я буду участвовать в чемпионате по правописанию.
Доктор Лекаринг и мисс Ларнер обменялись взглядами, за которыми явно что-то стояло, только что — Элвин не понял.
— Вот и замечательно, — кивнул доктор Лекаринг. — Поскольку я все-таки внес его имя в списки — по вашему настоянию, мисс Ларнер, — он действительно может принять участие в чемпионате по правописанию. Но вряд ли вам следует ожидать от него особых результатов, мисс Ларнер!
— Ваши доводы были разумны и логичны, доктор Лекаринг, и я с вами согласилась. Но мои доводы…
— Ваши доводы сметают все преграды, мисс Ларнер. Я уже представляю, как оцепенеют те члены комиссии, которые старались не пустить Артура Стюарта в школу. Ведь они убедятся: он сейчас знает то, что проходят дети в два раза старше его.
— Оцепенение, Артур Стюарт, — сказала мисс Ларнер.
— Оцепенение, — повторил Артур. — О-Ц-Е-П-Е-Н-Е-Н-И-Е.
— Доброго вам вечера, доктор Лекаринг. Так, ребята, заходите в дом. Пора начинать занятия.
Артур Стюарт победил на чемпионате по правописанию, правильно написав слово «празднество». Однако от дальнейших соревнований мисс Ларнер его отстранила, и в результате на чемпионате штата победил другой мальчик. Поэтому Артура Стюарта почти никто не заметил, за исключением, разве что, горожан самого Хатрака. В местной газете даже появилась маленькая заметка про него.
Шериф Поли Умник сложил страничку газеты вдвое и положил ее в конверт, адресованный преподобному Филадельфии Троуэру, Воббская долина, Карфаген-сити, улица Гаррисона, 44, «Восстановление Утраченной Собственности». Не прошло и двух недель, как эта страничка легла на стол Троуэра вместе с краткой запиской, в которой говорилось:
«Мальчик нескольких недель от роду объявился здесь летом 1811 года. Живет в гостинице Горация Гестера что в Хатраке. Усыновление явно фальшивка так что не удивлюсь если мальчишка беглый раб».
Подпись отсутствовала, но к такому Троуэр привык, хотя и не понимал этого. Почему люди скрывают свои имена, ведь они участвуют в богоугодном, праведном деле? Он написал письмо и отослал его на юг.
Месяцем спустя Кэвил Плантер зачитывал письмо Троуэра двум ловчим. Закончив читать, он вручил им обрезки ногтей и локоны волос, принадлежавшие Агарь и ее пропавшему сыну Измаилу.
— Мы вернемся к лету, — сказал темноволосый ловчий. — Если этот мальчик ваш, мы приведем его.
— И получите свои законные деньги, к которым я прибавлю хорошую премию, — пообещал Кэвил Плантер.
— Никаких премий, — заявил светловолосый ловчий. — Той суммы, о которой мы договорились, и покрытия дорожных расходов вполне достаточно.
— Как пожелаете, — развел руками Кэвил. — Да хранит вас Господь во время вашего пути.
Глава 18
КАНДАЛЫ
Зима сменилась весной. Осталось всего несколько месяцев до девятнадцатилетия Элвина, когда Миротворец Смит вызвал его к себе и сказал:
— Как насчет того, чтобы начать трудиться над вещью, которую ты должен изготовить, чтобы доказать свое право называться мастером, а, Эл?
Эти слова прозвучали для Элвина словно песенка иволги, он даже ответить ничего не смог, только кивнул.
— Ну, и что же ты собираешься выковать? — поинтересовался мастер.
— Я подумал, может, плуг? — пожал плечами Элвин.
— На плуг уйдет много железа. Нужно его хорошо выплавить, да и выковать будет нелегко. Это ведь весьма рискованно, мальчик мой, железо зря терять неохота.
— Если у меня ничего не получится, вы всегда сможете переплавить его.
Поскольку оба они знали, что скорее свиньи научатся летать, чем Элвин потерпит поражение в своем деле, то разговор был пустым — просто Миротворец по-прежнему продолжал притворяться, будто Элвин так ничему и не научился.
— А ведь правда, — согласился Миротворец. — Ты только постарайся, парень. Смотри, чтобы железо не вышло хрупким. Плуг должен быть тяжелым, чтобы глубоко погружаться в почву, и вместе с тем легким, чтобы его без труда можно было стронуть с места. Резать землю он должен легко, а камни откидывать в сторону.
— Да, сэр.
Еще в возрасте двенадцати лет Элвин запомнил основные черты всех инструментов.
Однако были и другие правила, которым должен был следовать Элвин. Он хотел доказать, что настоящий кузнец, а не какой-то там полуиспеченный Мастер. Это означало, что в работе он не будет прибегать к помощи своего дара, а использует лишь те навыки, которыми обладает всякий хороший кузнец — верный глаз, знание черного металла, силу мускулов и мастерство рук.
Работа над плугом означала, что он не должен отвлекаться ни на что другое, пока вещь не будет готова. Он начал с того, что изготовил форму. И для формы взял не обыкновенную глину, а отправился на Хатрак за лучшей белой глиной, чтобы поверхность плуга была чистой, гладкой и ровной. Вылепить форму нелегко, потому что для этого необходимо четко представлять себе, что хочешь получить, но Элвин умел запоминать формы. Добыв глину, он облепил ею деревянный каркас плуга — вся форма складывалась из составных частей, которые позднее должны придать остывающему железу вид плуга. После этого он хорошенько высушил глину, теперь она была готова принять железо.
Материал для плуга он отобрал из кучи лома, после чего хорошенько ошкурил железяки, очистив от грязи и ржавчины. Тигель он также хорошенько вычистил. Пришло время плавить железо и разливать по формам. Встав на мехи, поднимая и опуская рукоять то одной, то другой рукой — точно так же, как во времена, когда он только-только поступил в подмастерья, — Элвин пожарче растопил огонь. В конце концов железо, брошенное в тигель, раскалилось добела, а огонь так обжигал, что рядом с ним практически невозможно было находиться. Огромными щипцами Элвин достал тигель из горна, поднес его к форме и принялся потихоньку лить металл. Расплавленное железо шипело и плевалось искрами, но форма крепко держала его, не треснув и не расколовшись под страшным жаром.
Итак, поставим тигель обратно в огонь. Уложим на места другие части формы. Осторожно, потихоньку, чтобы железо не плеснуло. Количество необходимого металла Элвин определил точно — когда последняя часть формы встала на место, оказалось, что железо ровно-ровно залило ее. Не больше, не меньше.
Вот и все. Оставалось подождать, пока железо остынет и затвердеет. Завтра он узнает, что у него получилось.
Завтра Миротворец Смит увидит плуг и назовет Элвина мужчиной — кузнецом, мастером своего дела, который может самостоятельно работать у горна, правда, пока не может брать учеников. Это придет к нему после некоторой практики. Что же касается самого Элвина, то он готов был к этому уже много лет назад. Миротворец скостит всего несколько недель с полных семи лет работы Элвина — кузнец ждал, когда истечет срок контракта, а плуг, который должен был продемонстрировать искусство ученика, его не интересовал.
Нет, настоящая работа Элвина, которую он должен исполнить, чтобы показать, что он не ученик, но мастер, ждет его впереди. После того как Миротворец примет плуг, Элвину придется сотворить еще кое-что.
— Я сделаю его золотым, — сказал Элвин.
Мисс Ларнер недоуменно приподняла одну бровь.
— И что потом? Что ты скажешь людям, когда они увидят у тебя золотой плуг? Соврешь, что нашел его где-нибудь? Что наткнулся на случайную жилу золота и подумал, вот здорово будет выковать из него плуг?
— Вы же сами говорили мне, что Мастер — это тот, кто способен превратить железо в золото.
— Да, но это вовсе не означает, что следует все подряд превращать в золото.
Мисс Ларнер вышла из жаркой кузницы в теплый, вязкий вечерний воздух. Снаружи было попрохладнее, но не намного — надвигалась первая душная весенняя ночь.
— Я хочу сделать его не просто золотым, — объяснил Элвин. — По крайней мере, не совсем золотым.
— А что, обычное золото тебя уже не устраивает?
— Золото мертво. Как и железо.
— Оно не мертво. Это просто… земля, в которой потух огонь. Оно никогда не было живым, поэтому и мертвым быть не может.
— Вы сказали, что я могу осуществить любые свои мечты.
— А ты способен представить живое золото?
— Я хочу сотворить плуг, который сам пашет землю и в который не нужно впрягать быка.
Она ничего не ответила, но глаза ее блеснули.
— Если я смогу сотворить такое, мисс Ларнер, вы признаете, что я с честью выдержал выпускные экзамены вашей школы для Мастеров?
— Я скажу, что ты уже не подмастерье.
— Этого я от вас и добивался, мисс Ларнер. Я стану странствующим кузнецом, обретающим опыт, и странствующим Мастером. Если, конечно, смогу.
— А ты сможешь?
Элвин сначала кивнул, но потом пожал плечами:
— Думаю, да. Это то же самое, что вы говорили об атомах, — помните, в январе?
— Я думала, что ты забыл об этом.
— Нет, мэм. Я продолжал задавать себе вопрос: что нельзя разделить на более мелкие частички? И вдруг мне пришла в голову мысль — если вещь имеет хоть какой-нибудь размер, значит, ее можно разделить. Стало быть, атом — это всего-навсего место, некое точное место, у которого нет ни ширины, ни длины, ни высоты.
— Геометрическая точка Евклида.
— Ну да, мэм, только вы говорили, что его геометрия была выдуманной, а атом существует на самом деле.
— Но если у атома нет размеров, Элвин…
— И вот что я подумал дальше — если у него нет размеров, значит, это ничто. Но атом — это не ничто. Это место. Лишь затем я понял, что атом — это не место, он просто обладает местом. Понимаете разницу? Атом может находиться в неком месте, ну, как геометрическая точка, но затем сдвинуться. Может очутиться где-то еще. Поэтому он не только обладает местом, но имеет еще прошлое и будущее. Вчера он был там, сегодня он — здесь, а завтра — вон где.
— Но атом — это не материальный объект, Элвин.
— Да, я понимаю, это не объект. Но это и ни ничто.
— Ты запутался в «ни».
— Я знаю грамматику, мисс Ларнер, просто сейчас о ней не думаю.
— Ты не будешь знать грамматику до тех пор, пока не начнешь правильно ее использовать, нисколько об этом не задумываясь. Но мы отвлеклись, продолжай.
— Видите ли, я начал размышлять — если атом не обладает размерами, то как тогда определить, где он находится? Он ведь не светится, потому что внутри его нет огня, а значит, и гореть нечему. И вот к какому выводу я пришел. Представьте себе, что атом не имеет размеров , но в нем присутствует какой-то разум. Какая-то крошечная разумная искорка, благодаря которой атом может узнать, где находится. И единственная сила, которой обладает атом, состоит в том, что он может передвигаться с места на место и понимать, где он очутился.
— Как это может быть? Нечто несуществующее обладает памятью?
— Ну представьте! Скажем, вокруг нас находятся тысячи и тысячи атомов, бродящих повсюду. Как они определяют свое местонахождение? Поскольку атомы ходят как попало и куда попало, все вокруг постоянно меняется. И тут появляется некто — я сразу подумал о Боге — некто, кто может научить их образу. Показать, как остановиться и где. Он говорит нечто вроде: эй, ты, там, ты будешь в центре, а все остальные, вот вы, оставайтесь все время на одном и том же расстоянии от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44