Так получилось, что еще пару-другую дней в домик у ручья никто не заглядывал. Гораций появился в кузнице лишь на следующей неделе, в понедельник. Пришел он рано утром, чтобы застать Миротворца, который в это время с важным видом «обучал» Элвина тому, что Элвин и так знал.
— Чтобы доказать, что я достоин звания кузнеца, в конце своего ученичества я выковал якорь, — вещал Миротворец. — Это, конечно, происходило еще в Неттикуте, до того, как я направился на запад. Там строят корабли, настоящие корабли для китобоев, это вам не вшивые домишки и повозки. Там требуются настоящие кузнецы. Такой мальчишка, как ты, может хорошо обосноваться здесь, все равно никто из местных не знает, что такое настоящий кузнец, но туда соваться не думай, потому что там кузнец должен быть мужчиной .
Элвин привык к таким разговорам и пропускал их мимо ушей, но все равно был от всего сердца благодарен Горацию Гестеру, который положил конец неуемному хвастовству Миротворца.
Обменявшись положенными «добрым утром» и «ну, как у вас тут дела?», Гораций сразу приступил к делу.
— Я зашел, чтобы поглядеть, как спорится работа над домиком.
Миротворец вопросительно поднял бровь и взглянул на Элвина, который вдруг понял, что начисто забыл рассказать кузнецу о заказе хозяина гостиницы.
— Все уже исполнено, сэр, — сказал Элвин Миротворцу, потому что тот подразумевал: «Ты что, еще ничего не сделал?» — а вовсе не: «Что это за работа над домиком?»
— Исполнено? — переспросил Гораций.
Элвин повернулся к нему:
— Я думал, вы видели. Мне показалось, вы хотели, чтобы все было сделано побыстрее, вот и занялся этим в свободное время.
— Что ж, пойдем посмотрим, — согласился Гораций. — Я как-то не подумал заглянуть туда.
— Ага, я тоже умираю от желания взглянуть, — процедил кузнец.
— Ну а я останусь здесь и поработаю, — радостно предложил Элвин.
— Нет, — рявкнул Миротворец. — Ты пойдешь с нами и покажешь, что это за работу делаешь в свободное время .
Но Элвин не заметил ударение, которое Миротворец сделал на последних двух словах, — его сейчас больше волновало, понравится ли Горацию новый домик. Ему едва хватило ума, чтобы не забыть кинуть в карман выкованные к замку ключи.
Вскоре они очутились у домика. Гораций никогда не стеснялся от души похвалить работу другого человека. Проведя пальцем по новым фигурным петлям и вдоволь навосхищавшись замком, он вставил ключ в замочную скважину. К вящей гордости Элвина, замок, едва слышно щелкнув, открылся. Дверь с шуршанием падающего осеннего листа отворилась. Если Гораций и заметил обереги, то не подал виду. Его внимание обратилось на нечто другое.
— Да ты и стены почистил, — воскликнул он.
— Это не я, это Артур Стюарт, — пояснил Элвин. — Вытащил весь мох до кусочка.
— И эта печка… Клянусь, Миротворец, я не рассчитывал включать в стоимость работ цену новой плиты.
— Она не новая, — встрял Элвин. — Ну, прошу прощения, я хочу сказать, печка была сломана и валялась в куче ненужного лома. Но, присмотревшись к ней, я заметил, что ее можно починить, так почему бы не поставить ее сюда?
Миротворец смерил Элвина холодным взглядом и снова повернулся к Горацию:
— Не за бесплатно, разумеется.
— Конечно, конечно, — согласился Гораций. — Но если ты приобрел ее как лом…
— Да нет, цена особо высокой не будет.
Проверив, как труба примыкает к крыше, Гораций искренне восхитился.
— Изумительная работа, — сказал он, повернувшись. Элвину показалось, что почему-то на лице его написана печаль, а может, он просто устал. — Остальной пол тоже придется стелить…
— Это не по нашей части, — отрезал Миротворец Смит.
— Да я так, про себя говорю, не обращайте внимания.
Гораций подошел к восточному окну, толкнул его и поднял раму. Обнаружив на подоконнике колышки, он вставил их в третью дыру снизу с каждой стороны и опустил окно. Хозяин долгое время смотрел на колышки, затем — на окно, затем — снова на колышки. Элвин со страхом принялся придумывать оправдания тому, как это он, никогда не обучавшийся ремеслу плотника, вдруг сделал такое прекрасное окно. А что будет, если Гораций догадается, что это старое окно, а не новое? Это можно будет объяснить только даром Элвина — ни один плотник не сможет проникнуть в дерево, чтобы вырезать подобную раму.
— Вижу, ты еще кое-какую работу сделал, — всего лишь пробормотал Гораций.
— Ну, ее ж все равно пришлось бы делать, — пожал плечами Элвин.
Поскольку Гораций вроде бы не собирался расспрашивать юношу, как это у него получилось, Элвин был счастлив донельзя.
— Я не предполагал, что все будет закончено так быстро, — задумчиво промолвил Гораций. — Здесь ведь столько работы… Замок, похоже, из дорогих, да и печка… Надеюсь, мне не придется платить за все сразу.
Элвин чуть не сказал: «Да вообще платить не надо», — но осекся. Вопросы оплаты решал Миротворец Смит.
Однако Гораций, повернувшись, посмотрел в ожидании ответа не на Миротворца, а прямо на Элвина.
— Миротворец берет за твой труд полную плату, поэтому, думаю, и мне не годится платить тебе меньше.
Вдруг Элвин понял, какую ошибку совершил, сказав, что чинил домик в свободное от основной работы время, поскольку за работу, которую подмастерье выполняет в свое свободное время, плату получает сам ученик, а не его мастер. Миротворец Смит никогда не выделял Элвину свободной минутки — когда появлялся какой-нибудь заказ, Миротворец посылал исполнять его Элвина, что было в его праве, согласно условиям контракта. Заведя разговор о свободных часах, Элвин тем самым заявил, что Миротворец выделил ему время, чтобы ученик заработал себе немножко денег.
— Сэр, я…
Но прежде чем Элвин успел объяснить происшедшую ошибку, в беседу вступил Миротворец.
— Вести речь о полной оплате, пожалуй, не стоит, — сказал он. — Контракт Элвина вскоре истечет, и я решил, что ему стоит попробовать вести дело самому. Пускай научится обращаться с деньгами и так далее. Но хотя ты считаешь, что работа исполнена на славу, мне она кажется несколько грубоватой. Так что справедливо будет взять за это не полную цену, а половину. Ну, сколько ты здесь работал, а, Элвин? Часов двадцать?
Скорее шесть, но Элвин лишь кивнул. Все равно он не знал, что говорить, а его мастер, очевидно, не хотел признавать правду. Одна работа в кузнице заняла бы не меньше двадцати часов — два полных рабочих дня, — и это не говоря обо всем остальном…
— Таким образом, — продолжал Миротворец, — берем половину платы за работу Эла, прибавляем стоимость печки, железа и всего прочего… Получается пятнадцать долларов.
Гораций присвистнул и покачнулся на каблуках.
— Ну, мой труд вы можете не оплачивать, — предложил было Элвин.
В ответ на что получил от Миротворца яростный взгляд.
— Даже не думай, — заявил Гораций. — Наш Спаситель как-то сказал, что трудящийся достоин награды за труды свои. Так что свою плату ты получишь. Сомнения у меня вызвала несколько завышенная цена железа…
— Это железная печь , — процедил Миротворец Смит.
«Которая таковой не была, пока я ее не починил», — мысленно добавил Элвин.
— Ты купил ее по цене лома, — возразил Гораций. — Сам же предложил оценить работу Элвина по половине ставки.
Миротворец вздохнул.
— Ладно, Гораций, в память о прошлых временах, ведь именно ты привел меня сюда и помог встать на ноги, когда восемнадцать лет назад я приехал в этот город… Девять долларов.
Гораций, сдержав улыбку, кивнул:
— Вот это честно. А поскольку ты обычно просишь по четыре доллара за день работы Элвина, стало быть, двадцать часов его работы по половине цены стоят четыре доллара. Ты зайди ко мне сегодня, Элвин, и я с тобой рассчитаюсь. А тебе, Миротворец, я заплачу остальное, когда настанет время сбора урожая и в гостинице появятся постояльцы.
— Это честно, — согласился Миротворец.
— Радостно видеть, что ты стал выделять Элвину свободное время, — продолжал Гораций. — А то люди стали поругивать тебя — мол, очень ты сурово обходишься с хорошим учеником. Но я всегда говорил: подождите, Миротворец ни о чем не забывает.
— Верно, — буркнул Миротворец. — Я ни о чем не забываю.
— Так значит, ты не возражаешь, если я скажу жителям Хатрака, что Элвин теперь свободен?
— Он еще работает на меня, — напомнил Миротворец.
Гораций с мудрым видом кивнул.
— Верно, — подтвердил он. — По утрам он работает на тебя, а днем — на себя, правильно? Так обычно поступают все честные мастера, когда срок контракта ученика вот-вот должен истечь.
Миротворец даже побагровел слегка, чему Элвин вовсе не удивился. Юноша догадался, что происходит, — Гораций Гестер воспользовался случаем вступиться за Элвина и пристыдить Миротворца, который впервые за шесть лет действия контракта обошелся с учеником по-честному. Когда же Миротворец решил притвориться, что у Элвина действительно есть свободное время, и дверца слегка приоткрылась, Гораций вовсю налег на нее, распахивая настежь. Он намеренно добивался, чтобы Миротворец выделил Элвину в свое распоряжение половину дня, и не меньше! Такое Миротворец вряд ли сможет проглотить.
Но Миротворец проглотил:
— Полдня меня вполне устраивает. Я как раз думал о том же и собирался сказать Элвину.
— Значит, днем ты будешь работать сам?
Вот это да! Элвин взглянул на Горация с неприкрытым восхищением. Гораций Гестер не хотел, чтобы Миротворец ленился и дальше, сваливая на Элвина всю работу по кузнице.
— Когда работать, а когда — нет, это мое дело, Гораций.
— Да я так просто спросил. Хотел передать людям, когда в кузнице будет подмастерье, а когда — сам мастер.
— Я буду там весь день .
— Что ж, рад слышать, — кивнул Гораций. — Да, Элвин, должен признать, работа замечательная. Твой мастер хорошо потрудился, обучая тебя, — по-моему, лучше работы я не видел. Не забудь сегодня вечером зайти за своими четырьмя долларами.
— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
— Ну, не буду отвлекать вас от работы, — развел руками Гораций. — Это единственные два ключа от двери, больше нет?
— Нет, сэр, — сказал Элвин. — Я смазал их маслом, чтобы не заржавели.
— Хорошо, я прослежу за этим. Спасибо за напоминание.
Гораций открыл дверь и пропустил Миротворца и Элвина, после чего у них на глазах надежно запер домик. Повернув ключ в замке, он обернулся и ухмыльнулся Элвину.
— Первым делом надо будет заказать тебе такой же замок для себя лично, — сказал он, но тут же громко рассмеялся и помотал головой. — Вот дурень, совсем забыл, я ж хозяин гостиницы. Мое дело впускать гостей, а не отгораживаться от них дверьми. Но наверняка в городе есть люди, которым придется по душе подобный замок.
— Надеюсь, сэр. Спасибо вам.
Гораций снова кивнул, бросил холодный взгляд на Миротворца, как бы говоря: «Не забудь, что ты мне сегодня пообещал», — и заспешил по тропинке к гостинице.
Элвин же направился вниз по склону холма. Он слышал за спиной шаги Миротворца, но от всей души надеялся, что мастер отложит неминуемое объяснение на потом. Пока что Миротворец молчал, и Элвин уж было облегченно вздохнул.
Однако тишина продлилась ровно до тех пор, пока они не вернулись в кузницу.
— Печка ни к черту не годилась, — произнес Миротворец.
Это Элвин ожидал услышать меньше всего — и именно этой фразы он больше всего страшился. Миротворец не стал шпынять его за работу, исполненную в «свободное время», и даже не попытался взять назад данное недавно обещание. Однако печку, которую Элвин подобрал среди лома. Миротворец Смит помнил.
— Да, пришлось с ней повозиться, — неопределенно промычал Элвин.
— Ее надо было полностью переделывать, — поправил Миротворец. — Если б я не видел, что ее нельзя починить, я бы не кинул ее в лом.
— Мне тоже сначала так показалось, — кивнул Элвин. — Но, присмотревшись, я вдруг…
Увидев застывшее лицо Миротворца Смита, Элвин замолк. Кузнец все знал. В этом не могло быть ни малейших сомнений. Мастер догадался, на что способен его ученик. Душа Элвина ушла в пятки при мысли, что его сейчас выведут на чистую воду; подобное ощущение он испытывал, когда малышом играл в прятки со своими братьями и сестрами. Хуже всего, когда всех уже нашли, а тебя — нет, и вот ты сидишь и ждешь, ждешь, а потом слышишь тихие крадущиеся шаги. Внезапно тебя одолевает чесотка, чешется везде — от пяток до ушей, тебе крайне необходимо что-то сделать, иначе ты умрешь на месте. В конце концов ты выскакиваешь из укрытия и кричишь: «Здесь я! Я здесь!» — после чего бросаешься бежать не чуя под собой ног, но несешься ты не к заветному дереву, а куда глаза глядят, бежишь, пока все мускулы не сведет от усталости, и, обессилев, ты падаешь на землю. Сумасшествие чистой воды, а из такого сумасшествия ничего хорошего, как правило, не выходит. Вот что Элвин ощущал, играя в прятки с братьями и сестрами, и тот же трепет он почувствовал сейчас, когда понял, что его вот-вот раскроют.
К удивлению Элвина, по лицу мастера расползлась медленная улыбка.
— Вот оно что, — процедил Миротворец. — Вот в чем дело. Ты, погляжу, полон сюрпризов. Когда ты появился на свет, твой отец сказал, что ты — седьмой сын седьмого сына. В этом я убедился, увидев, как ты ладишь с лошадьми. И колодец ты нашел, как заправский лозоход, это я тоже заметил. Но то, что ты сделал сейчас… — Миротворец хмыкнул. — Я-то считал, второго такого кузнеца, как ты, не сыщешь на всей земле, а ты, оказывается, все время своими алхимическими штучками баловался.
— Нет, сэр… — начал было Элвин.
— О, я никому об этом не скажу, — пообещал Миротворец. — Ни единой живой душе.
По его смеху Элвин понял, что Миротворец действительно никому ничего не скажет, но пустит сплетни по всему Гайо. Однако не это сейчас больше всего беспокоило Элвина.
— Сэр, — сказал Элвин, — работу, которую я исполнял для вас , я делал честно — своими руками.
Миротворец глубокомысленно кивнул, будто говоря: «Я так и понял, я все понял, можешь не объяснять».
— Так оно и было, — подтвердил он. — Твой секрет умрет вместе со мной. Но я ведь знал, с самого начала знал. Я же чувствовал, что ты не можешь быть таким отличным кузнецом, каким кажешься.
Миротворец Смит понятия не имел, что сейчас находится на волосок от смерти. Элвин не славился своей вспыльчивостью — жажда крови, которая, может, жила в нем раньше, оставила его семь лет тому назад, когда он взошел на Восьмиликий Холм. Однако за все годы своего ученичества он ни разу не услышал от этого человека ни единой похвалы, одна ругань сыпалась ему на голову — как Элвин ленив, как груба его работа, — а оказывается. Миротворец Смит лгал ему, стало быть, кузнец знал, что Элвин — настоящий искусник. И убедившись в том, что ученик в работе использует некий дар, он сказал Элвину, что тот, по сути дела, отличный кузнец. Не просто отличный. Элвин считал себя прирожденным кузнецом, однако даже не подозревал, насколько его ранило отсутствие похвалы со стороны учителя. Неужели его мастер не понимает, как много значит одно слово, одно-единственное доброе словечко? Ведь ни разу он не сказал: «Да, парень, дело у тебя в руках спорится» или «Э, а у тебя, Элвин, верная рука». Нет, Миротворец должен был лгать и притворяться, будто Элвин вообще ни на что не годен, и поступал он так до тех пор, пока не уверовал, что у Элвина вообще нет никаких способностей, за исключением скрытого дара.
Элвину захотелось протянуть руки, ухватить Миротворца за голову и стукнуть ею по наковальне, стукнуть как следует, силой вдолбить правду в лоб Миротворцу. «Я никогда не пользовался даром Мастера в кузнице, я не пользовался им, пока не научился делать все своими руками, пока не обрел достаточное мастерство, так что не ухмыляйся, будто я жалкий притворщик, а не кузнец вовсе. Кроме того, думаешь, легко управляться умениями Мастера? Неужели ты считаешь, то, на что я способен, так легко дается?»
Ярость, скопившаяся в жизни Элвина за годы рабства, за годы, на протяжении которых он ненавидел своего нечестного мастера, таился и прятался, отчаянное желание узнать, что делать со своей жизнью, и отсутствие возможности спросить об этом хоть у кого-нибудь — все это полыхало внутри Элвина жарче кузнечного огня. Снова его тело одолел зуд, но на этот раз ему не хотелось бежать прочь. Сейчас ему хотелось сделать что-нибудь жестокое, вбить улыбку Миротворца Смита ему в зубы, навсегда стереть ее с его лица, размазав по наковальне.
Однако каким-то образом Элвину удалось сдержаться, проглотить рвущиеся наружу слова, — он стоял, как олень, пытающийся казаться невидимым. Замерев, Элвин услышал вдруг зеленую песню и позволил жизни лесной земли проникнуть внутрь, наполнить сердце, принести с собой мир и покой. Зеленая песня звучала не так громко, как раньше, в западных землях в более дикие времена, когда краснокожие напевали ее под музыку леса. Она была едва слышна, иногда почти тонула в беспорядочном шуме городской жизни или безжизненной монотонности вспаханных полей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44