По крайней мере, этот упрёк в адрес Коржакова можно откинуть. Это, во-первых.
И тут же процитируем высказывание руководителя политической разведки гитлеровской Германии, который уже после падения третьего рейха написал, что в 1941 году он впервые понял, насколько тяжела для него борьба в полном одиночестве против машины тоталитарного государства. Надо же какой герой, который при этом умудрился так успешно помогать правителям той самой гитлеровской Германии удерживаться у власти.
И, во-вторых, кто ещё способен рассказать нашему народу правду о его правителях? Тех, самых, которых народ обычно привык сначала обожествлять, а потом проклинать. Тех самых, которых народ этот выбирает себя на голову , мечтая, что они прежде будут думать о родине, а потом о себе. Все вполне укладывается в рамках демократического процесса.
А, вот с третьим посложнее. Информация, которую сообщают любопытствующим в принципе мало, чем отличается от сведения, которые можно получить, заглянув в замочную скважину. Она часто либо является рассказом об сугубо личных обстоятельствах жизни высших властей, либо представляет собой информацию, полученную служебным путём и в силу этого не подлежащую разглашения. Но для этого есть суд, который может и наказать, в случае нарушения закона (а иногда и без такого нарушения, если власти очень хочется суд может ещё и не такое сотворить).
14.14.8.1. Анатолий Куликов высказался о коржаковской книге: «…Мне такие откровенности не по душе: это не интеллигентно и не по-офицерски. Служба телохранителя такова, что он, как нитка за иголкой, везде следует за охраняемым лицом и поневоле становится очевидцем самых деликатных подробностей человеческой жизни. Рассказать о них — словно нарушить врачебную тайну. Это низко. Общественное любопытство по поводу частной жизни всегда должно заканчиваться на пороге спальни и туалетной комнаты. На пороге того мира, куда не хочется пускать посторонних».
Однако, встав на высокий пост должностное лицо должно понимать, что ему не только много даётся, но и много с него спрашивается. Т.е. им нужно быть готовым к ситуации, когда информация о них вызывает жгучий интерес, а потому утечка почти неминуема. Тот же Куликов все же написал свои мемуары, в которых кое-что рассказал о деятельности первого российского президента. Правда, меньше интимных подробностей, чем Коржаков, но и президент допускал Куликова к себе не особенно близко. И кто знает, что он написал, если бы знал?
А чтобы предотвратить утечку (или свести до минимума) нужно, во-первых, вести себя не как слон в посудной лавке . А, во-вторых, подбирать людей, которые бы не имели склонность к разбалтыванию того, что они не должны говорить. Коварная эта штука гласность, иногда бьёт и по тем, кто о ней так красиво говорит с высоких трибун.
Но это уже проблемы высоких должностных лиц. Проблемы, на которые они часто просто не обращают внимание. Им бы добраться до вершины власти, а потом удержаться. Вот — обычный круг их интересов. Разумеется, если не считать удовлетворения собственных прихотей.
14.14.9. Наш разговор о книге бывшего главного охранника будет не полным, если не остановиться ещё на одном аспекте её появления. Книга, при некоторой её недосказанности, была сильным ударом по авторитету действующего президента. Это с одной стороны.
И, с другой стороны само её появление было показателем определённого уровня гласности в стране. Критиковать, оказывается, можно и таким путём. А, следовательно, элементы демократии в стране уж точно существовали.
Но у этой книги были и другие стороны. Несмотря на все элементы демократии и гласности, книга не причинила президенту существенного вреда. Он не умер от стыда , не покаялся и не ушёл в отставку. Внешне он просто не заметил книгу. Как слон, который не обращает внимание на лающую моську. Хотя, казалось, бы в рамках демократических традиций, высшее должностное лицо, должно бы прореагировать на такие рассказы о себе. Но не тут то было, в России особая демократия.
В 2000 году Ельцин, наконец, найдёт возможность ответить своему бывшему «кровному брату». Ответить, когда острота момента уже спала и делать это было безопасно. Он написал: «В книге Александра Васильевича, говорят, много неправды, грязи. Но я её читать не стал, не смог пересилить брезгливость. Знаю одно: он, который десять лет окружал меня заботой, клялся в преданности, закрывал в прямом смысле своим телом, делил со мной все трудности, неустанно искал, разоблачал и выводил на чистую воду моих врагов (вот в этом усердии, кстати, и кроется корень нашего расхождения), в самый тяжёлый момент моей жизни решил подставить мне подножку…».
Не читал, но не одобряю . Это из коммунистических времён, когда критиковали буржуазные учения, не ознакомившись с ними. Как не далеко мы ушли от того времени! Заметим, что соответсвующее распоряжение в отношении Коржакова «не читавший книгу» Ельцин, тем не менее, подписал (см. пункт 14. 1 4.6. настоящей книге). Не читал, но решение принял.
Ой, не вериться, что не читал. Разве что «Семья» подсказала, что там написано, избавив главу «Семьи» от чтения.
Кстати, о книге поговорили с полгода и быстро стали забывать. В стране постоянно что-то происходило, память от обилия информации постоянно обновлялась. Рядовой обыватель постепенно забывал одну сенсацию, и увлекался другой. Власть это устраивало, оппозицию тоже, она пропагандировала своих крушителей режима. Поддерживать популярность чужаков им было не особенно с руки.
Случайно или нет, но, два экземпляра коржаковского бестселлера, которые побывали в руках автора настоящей книги, были сделаны так, что от одного их прочтения они превращались в сборище листов, которые разваливались. Книга была предназначена только для одного прочтения, другому читателю передать книгу было не возможно, книги, как таковой, уже не было. А это также содействовало быстрому забыванию коржаковских сенсаций.
Но Коржаков решил написать продолжение своей книге.
14.15. Лебединая верность
14.15.1. «Александр Лебедь — человек дела, у которого есть своя программа, — так начал отвечать директор ФСБ Николай Ковалёв на вопрос корреспондента о том достигается ли взаимопонимание с новым секретарём Совета безопасности. Начал и тут же пояснил. — Он поддерживает и органы безопасности, понимает важность нашей работы, их место. Его программа реальна. И если мы последовательно эту программу действий будем выполнять, результаты не заставят себя ждать».
А что ещё может сказать осторожный чиновник о другом только что назначенном, да ещё почти о своём начальнике. Раз назначил президент Лебедя секретарём СБ, значит «результаты не заставят себя ждать ». Ох уж эти журналисты, заставляют порой говорить то, что через некоторое время совсем бы не хотелось вспоминать.
В советские времена была популярная песня о лебединой верности. Но новая Россия столкнулась с прямо противоположным явлением — лебединой неверностью. Впрочем, в политике разбираться кто-то первым предал часто является безнадёжным делом.
Лебедь был чужаком в клане правителей России. Волей случая он оказался нужен клану, но своим для них не был. Он никак не вписывался в команду президента. Слишком самостоятельный и слишком не предсказуемый. А вот его судьбу можно было без труда предсказать.
Ельцин оценивал: «Лебедь не случайно так шумно громыхал в коридорах власти. Всем своим видом он показывал: президент плох, и я, генерал-политик, готов занять его место. Кроме меня, здесь достойных людей нет. Только я сумею в этот трудный момент говорить с народом».
«Характер Лебедя, его зычный голос и очевидная склонность к афористичному мышлению вскоре снискали ему известность в стране. На фоне запутавшегося в олигархических тенётах Кремля этот бравый генерал, с гордостью носящий вместе с советскими орденами и орден за оборону Приднестровья, выглядел сильным и энергичным человеком. Его прямодушие впечатляло. Многие его заявления, раздаваемые как удары, наотмашь, его обещания, исполненные наивной веры в лёгкие решения самых тяжёлых проблем, не могли не заронить надежду в сердцах: может, такой и должна быть политика завтрашнего дня?
… Его склонность к полковому юмору , метко названному одним из журналистов «поэзией гарнизонной гауптвахты», поначалу тоже мало кого раздражала. Это было свежо. Это тоже работало на образ честного служаки, которого обманывают хитрые и беспринципные политиканы».
«В Совете безопасности перемещение Олега Л обова и назначение Александра Лебедя было встречено скептически. Специалисты в сфере нацбезопасности с иронией воспринимали заявления отставного генерала о том, что он заранее знает, как навести порядок в стране, хотя ещё даже не подступался к изучению всех аспектов проблемы. И если кто-то из аналитиков СБ был готов присмотреться к новому шефу, то после его заявления о намерении вывести весь аппарат совета за штат и устроить „шоковую терапию“, многие оказались обижены и постараются трудоустроиться вне СБ.
Впрочем, Александр Лебедь своими первыми заявлениями о ликвидации им в Министерстве обороны угрозе «ГКЧП номер 3» уже произвёл эффект шока».
Старый состав аппарата Совета безопасности (кстати сказать, очень не большой) Лебедю был не нужен. Не нужен потому, что не он их набирал на службу. Чужие не нужны , когда своих хватает. Не нужен потому, что перед лебедевским СБ ставились совсем другие задачи. Лебедь примерялся к верховной власти и СБ должен был стать теневым Правительством. Имеется информация (хотя и недостаточно проверенная) о возможной подготовке Лебедя к борьбе за власть в случае смерти президента, который, казалось, был серьёзно болен.
14.15.2. Но это мечтал глава Совета безопасности, а президент хотел нечто иное. Похоже, президент стал подталкивать своего помощника по национальной безопасности к решительным действиям.
«…22 августа Ельцин заявил журналистам: „Я недоволен Лебедем, его работой по Чечне. Поскольку надо помнить, что он при встречах с избирателями постоянно обещал решить проблему Чечни, если у него будет власть. Вот у него сейчас есть власть. Но, к сожалению, пока не видно результатов работы по Чечне“. Такое зря вслух не говорится.
Мир нужен был Ельцину, но мир должен был принести Лебедь, заплатив любую цену, за что ему и придётся расплачиваться. По большому счёту Лебедя подставляли. Но никто насильно не заставлял. И Александр Иванович пошёл на мир с теми, кто не особенно собирался выполнять условия мира. Тогда это был популистский шаг, однако опытные люди понимали, что маятник народных симпатий повернётся в другую сторону и упрёки в адрес десантного генерала были ни за горами.
Это наступило довольно быстро. Критиковать лебедевский мир начали сразу после его заключения. Критика Хасавюрта началась ещё до того, как высохли чернила. 16 октября 1996 года Анатолий Куликов высказался, что Лебедь начинает хорошо, а заканчивает плохо.
«Александру Ивановичу нужна блицпобеда. Он очень нетерпеливый человек. Специалист по коротким дистанциям.
Следствием нетерпеливости Лебедя, по мнению Куликова, стали и хасавюртовские договорённости. Это сговор с сепаратистами, в основе которой лежит стремление к президентской власти».
Но особенно критика усилилась, когда стало ясно, что мир получился только на бумаге. Вот тут уже перешли к более жёстким определениям. Например, в марте 2003 года председатель Комитета по обороне Госдумы Андрей Николаев назвал Хасавюртовские соглашения абсолютно предательским. Чуть позже спецпредставитель российского президента по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чечне Абдул-Хаким Султыгов скажет: «Соглашение, подписанное Масхадовым и Лебедем, привело к власти полевых командиров».
Впрочем, Лебед ь тоже был не особенно дурак. Ельцин обратил внимание, что Лебедь сказал такую странную фразу: «Меня послали в Чечню, чтобы я сломал себе шею».
Он уже не раз бывал в переделках, когда верховный правитель предавал своих верноподданных слуг. Один Горбачёв чего стоил, он ведь «кидал» своих подчинённых по несколько раз в году, особенно когда дела в стране стали катастрофическими.
«Предвидя грядущую расплату за прекращение войны, — писал один восхвалитель генерала десантника, — Александр Иванович действовал неожиданно аккуратно, получая каждый раз документальное подтверждение своих полномочий на те или иные свои организационные действия от Ельцина». Между строк следует читать, это не генерал, а президент предал интересы России, генерал тут не причём. Он просто выполнял приказ. Ну, а если приказ шёл в разрез с интересами России? А он все равно просто выполнял этот приказ. А поэтому не виноват и все. Вот она логика, когда хочется (или нужно) оправдать и больше ничего сказать.
14.15.3. Хасавюрт не спас Лебедя от опалы. «В высших эшелонах власти испугались дальнейшего роста популярности А. Лебедя, особенно во время болезни президента и вероятности смены власти. Мир по-лебедевски стал мишенью нападок и попыток саботажа, превратился в разменную монету в новом раунде политической игры за высший кремлёвский приз…
Для многих главная дилемма состояла в том, что нельзя было не поддержать Лебедя А.И. как миротворца, но в то же время не было желания способствовать его президентским амбициям, которые от не скрывал, нередко — нарушая все принятые этические нормы».
«Его перепалка с Чубайсом также вышла далеко за рамки приличий. Лебедь открыто намекал на необходимость отставки главы администрации, Чубайс язвил по поводу умственных способностей и знаний генерала. Пресса со все возрастающим интересом следила, как развивается скандал вокруг нового секретаря Совета безопасности», — напишет позже Ельцин. Борису Николаевичу нужно было что-то делать. И он начал это делать.
Ельцин начал выжимать Лебедя из власти, практически подталкивая его к отставке. Вот как он описывал это: «3 октября подписал указ, лишавший Лебедя достаточно серьёзных рычагов влияния на военных. Руководство комиссией по высшим воинским званиям должностям при президенте России было поручено Юрию Батурину, секретарю Совета обороны. Для тех, кто понимает менталитет российских генералов, смысл этого чисто аппаратного указа был очевиден. Лебедь уже больше не держал в своём кармане все самые большие звёздочки на самых больших погонах государства. Он больше не мог манипулировать генералами так, как хотел.
И Лебедь быстро понял, что я имел в виду. Почти в тот же день он попросился приехать ко мне в Барвиху. До моей операции оставалось тогда чуть больше месяца.
«Борис Николаевич, ваше решение ошибочно. Совет обороны — не тот орган, который может руководить высшими должностными назначениями в армии. Во главе его сейчас гражданское лицо. Армия этого не поймёт».
Я объяснил Лебедю, что моё решение не обсуждается. «Вам нужно браться за дело. Более настойчиво работать с премьером и другими. Нельзя со всеми рассориться в нашем аппарате», — сказал я».
«На своей последней встрече с Ельциным 4 октября Лебедь должен был согласовать стратегию российской стороны на предстоящих в Брюсселе переговорах с руководством НАТО. Но начал разговор Александр Иван о вич с очередного неприятного вопроса Борису Николаевичу : „Вышел Указ об администрации Президента. Согласно ему Секретарь Совета Безопасности подчиняется не Президенту, а главе администрации. Это недоразумение или отмена всех предыдущих Указов Президента о статусе Секретаря Совбеза? Если это отмена, то я не собираюсь становиться подчинённым Чубайса“. Ельцин посетовал, что Орехов опять чего-то недосмотрел и все это нужно, конечно же, поправить. До „брюссельской“ части доклада дело даже не дошло. Борис Николаевич срочно попрощался и ушёл. Вся встреча заняла десять минут».
После этого только дурак не понял, что прощание близко . Лебедь таким дураком не был. Но не был он безропотно ожидающим своей участи. Десантный генерал оказался стремительным и неординарным.
14.15.4. Темпы нарастали. 11 октября 1996 года Лебедь появился в Туле и был не один. Вместе с ним был Коржаков, «что было с его стороны верхом наглости (если не сказать — демонстративного презрения) по отношению к Ельцину».
Публичный союз двух генералов напугал некоторых. Генералов в ельцинской России боялись часто. «Аппаратная поддержка, прежде всего в силовых структурах и ведомствах безопасности, в обмен на поддержку в региональной избирательной кампании — на наш взгляд, — писал либеральный еженедельник, — достаточно адекватное решение тёзок…
Тандем «Лебедь — Коржаков» может стать весьма опасным. Особенно, если двум тёзкам удастся установить прочный контакт с группировками ВПК». Писали, что материалы, которые использовал заместитель Коржакова — Рогозин, затем были переданы генералу Лебедю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
И тут же процитируем высказывание руководителя политической разведки гитлеровской Германии, который уже после падения третьего рейха написал, что в 1941 году он впервые понял, насколько тяжела для него борьба в полном одиночестве против машины тоталитарного государства. Надо же какой герой, который при этом умудрился так успешно помогать правителям той самой гитлеровской Германии удерживаться у власти.
И, во-вторых, кто ещё способен рассказать нашему народу правду о его правителях? Тех, самых, которых народ обычно привык сначала обожествлять, а потом проклинать. Тех самых, которых народ этот выбирает себя на голову , мечтая, что они прежде будут думать о родине, а потом о себе. Все вполне укладывается в рамках демократического процесса.
А, вот с третьим посложнее. Информация, которую сообщают любопытствующим в принципе мало, чем отличается от сведения, которые можно получить, заглянув в замочную скважину. Она часто либо является рассказом об сугубо личных обстоятельствах жизни высших властей, либо представляет собой информацию, полученную служебным путём и в силу этого не подлежащую разглашения. Но для этого есть суд, который может и наказать, в случае нарушения закона (а иногда и без такого нарушения, если власти очень хочется суд может ещё и не такое сотворить).
14.14.8.1. Анатолий Куликов высказался о коржаковской книге: «…Мне такие откровенности не по душе: это не интеллигентно и не по-офицерски. Служба телохранителя такова, что он, как нитка за иголкой, везде следует за охраняемым лицом и поневоле становится очевидцем самых деликатных подробностей человеческой жизни. Рассказать о них — словно нарушить врачебную тайну. Это низко. Общественное любопытство по поводу частной жизни всегда должно заканчиваться на пороге спальни и туалетной комнаты. На пороге того мира, куда не хочется пускать посторонних».
Однако, встав на высокий пост должностное лицо должно понимать, что ему не только много даётся, но и много с него спрашивается. Т.е. им нужно быть готовым к ситуации, когда информация о них вызывает жгучий интерес, а потому утечка почти неминуема. Тот же Куликов все же написал свои мемуары, в которых кое-что рассказал о деятельности первого российского президента. Правда, меньше интимных подробностей, чем Коржаков, но и президент допускал Куликова к себе не особенно близко. И кто знает, что он написал, если бы знал?
А чтобы предотвратить утечку (или свести до минимума) нужно, во-первых, вести себя не как слон в посудной лавке . А, во-вторых, подбирать людей, которые бы не имели склонность к разбалтыванию того, что они не должны говорить. Коварная эта штука гласность, иногда бьёт и по тем, кто о ней так красиво говорит с высоких трибун.
Но это уже проблемы высоких должностных лиц. Проблемы, на которые они часто просто не обращают внимание. Им бы добраться до вершины власти, а потом удержаться. Вот — обычный круг их интересов. Разумеется, если не считать удовлетворения собственных прихотей.
14.14.9. Наш разговор о книге бывшего главного охранника будет не полным, если не остановиться ещё на одном аспекте её появления. Книга, при некоторой её недосказанности, была сильным ударом по авторитету действующего президента. Это с одной стороны.
И, с другой стороны само её появление было показателем определённого уровня гласности в стране. Критиковать, оказывается, можно и таким путём. А, следовательно, элементы демократии в стране уж точно существовали.
Но у этой книги были и другие стороны. Несмотря на все элементы демократии и гласности, книга не причинила президенту существенного вреда. Он не умер от стыда , не покаялся и не ушёл в отставку. Внешне он просто не заметил книгу. Как слон, который не обращает внимание на лающую моську. Хотя, казалось, бы в рамках демократических традиций, высшее должностное лицо, должно бы прореагировать на такие рассказы о себе. Но не тут то было, в России особая демократия.
В 2000 году Ельцин, наконец, найдёт возможность ответить своему бывшему «кровному брату». Ответить, когда острота момента уже спала и делать это было безопасно. Он написал: «В книге Александра Васильевича, говорят, много неправды, грязи. Но я её читать не стал, не смог пересилить брезгливость. Знаю одно: он, который десять лет окружал меня заботой, клялся в преданности, закрывал в прямом смысле своим телом, делил со мной все трудности, неустанно искал, разоблачал и выводил на чистую воду моих врагов (вот в этом усердии, кстати, и кроется корень нашего расхождения), в самый тяжёлый момент моей жизни решил подставить мне подножку…».
Не читал, но не одобряю . Это из коммунистических времён, когда критиковали буржуазные учения, не ознакомившись с ними. Как не далеко мы ушли от того времени! Заметим, что соответсвующее распоряжение в отношении Коржакова «не читавший книгу» Ельцин, тем не менее, подписал (см. пункт 14. 1 4.6. настоящей книге). Не читал, но решение принял.
Ой, не вериться, что не читал. Разве что «Семья» подсказала, что там написано, избавив главу «Семьи» от чтения.
Кстати, о книге поговорили с полгода и быстро стали забывать. В стране постоянно что-то происходило, память от обилия информации постоянно обновлялась. Рядовой обыватель постепенно забывал одну сенсацию, и увлекался другой. Власть это устраивало, оппозицию тоже, она пропагандировала своих крушителей режима. Поддерживать популярность чужаков им было не особенно с руки.
Случайно или нет, но, два экземпляра коржаковского бестселлера, которые побывали в руках автора настоящей книги, были сделаны так, что от одного их прочтения они превращались в сборище листов, которые разваливались. Книга была предназначена только для одного прочтения, другому читателю передать книгу было не возможно, книги, как таковой, уже не было. А это также содействовало быстрому забыванию коржаковских сенсаций.
Но Коржаков решил написать продолжение своей книге.
14.15. Лебединая верность
14.15.1. «Александр Лебедь — человек дела, у которого есть своя программа, — так начал отвечать директор ФСБ Николай Ковалёв на вопрос корреспондента о том достигается ли взаимопонимание с новым секретарём Совета безопасности. Начал и тут же пояснил. — Он поддерживает и органы безопасности, понимает важность нашей работы, их место. Его программа реальна. И если мы последовательно эту программу действий будем выполнять, результаты не заставят себя ждать».
А что ещё может сказать осторожный чиновник о другом только что назначенном, да ещё почти о своём начальнике. Раз назначил президент Лебедя секретарём СБ, значит «результаты не заставят себя ждать ». Ох уж эти журналисты, заставляют порой говорить то, что через некоторое время совсем бы не хотелось вспоминать.
В советские времена была популярная песня о лебединой верности. Но новая Россия столкнулась с прямо противоположным явлением — лебединой неверностью. Впрочем, в политике разбираться кто-то первым предал часто является безнадёжным делом.
Лебедь был чужаком в клане правителей России. Волей случая он оказался нужен клану, но своим для них не был. Он никак не вписывался в команду президента. Слишком самостоятельный и слишком не предсказуемый. А вот его судьбу можно было без труда предсказать.
Ельцин оценивал: «Лебедь не случайно так шумно громыхал в коридорах власти. Всем своим видом он показывал: президент плох, и я, генерал-политик, готов занять его место. Кроме меня, здесь достойных людей нет. Только я сумею в этот трудный момент говорить с народом».
«Характер Лебедя, его зычный голос и очевидная склонность к афористичному мышлению вскоре снискали ему известность в стране. На фоне запутавшегося в олигархических тенётах Кремля этот бравый генерал, с гордостью носящий вместе с советскими орденами и орден за оборону Приднестровья, выглядел сильным и энергичным человеком. Его прямодушие впечатляло. Многие его заявления, раздаваемые как удары, наотмашь, его обещания, исполненные наивной веры в лёгкие решения самых тяжёлых проблем, не могли не заронить надежду в сердцах: может, такой и должна быть политика завтрашнего дня?
… Его склонность к полковому юмору , метко названному одним из журналистов «поэзией гарнизонной гауптвахты», поначалу тоже мало кого раздражала. Это было свежо. Это тоже работало на образ честного служаки, которого обманывают хитрые и беспринципные политиканы».
«В Совете безопасности перемещение Олега Л обова и назначение Александра Лебедя было встречено скептически. Специалисты в сфере нацбезопасности с иронией воспринимали заявления отставного генерала о том, что он заранее знает, как навести порядок в стране, хотя ещё даже не подступался к изучению всех аспектов проблемы. И если кто-то из аналитиков СБ был готов присмотреться к новому шефу, то после его заявления о намерении вывести весь аппарат совета за штат и устроить „шоковую терапию“, многие оказались обижены и постараются трудоустроиться вне СБ.
Впрочем, Александр Лебедь своими первыми заявлениями о ликвидации им в Министерстве обороны угрозе «ГКЧП номер 3» уже произвёл эффект шока».
Старый состав аппарата Совета безопасности (кстати сказать, очень не большой) Лебедю был не нужен. Не нужен потому, что не он их набирал на службу. Чужие не нужны , когда своих хватает. Не нужен потому, что перед лебедевским СБ ставились совсем другие задачи. Лебедь примерялся к верховной власти и СБ должен был стать теневым Правительством. Имеется информация (хотя и недостаточно проверенная) о возможной подготовке Лебедя к борьбе за власть в случае смерти президента, который, казалось, был серьёзно болен.
14.15.2. Но это мечтал глава Совета безопасности, а президент хотел нечто иное. Похоже, президент стал подталкивать своего помощника по национальной безопасности к решительным действиям.
«…22 августа Ельцин заявил журналистам: „Я недоволен Лебедем, его работой по Чечне. Поскольку надо помнить, что он при встречах с избирателями постоянно обещал решить проблему Чечни, если у него будет власть. Вот у него сейчас есть власть. Но, к сожалению, пока не видно результатов работы по Чечне“. Такое зря вслух не говорится.
Мир нужен был Ельцину, но мир должен был принести Лебедь, заплатив любую цену, за что ему и придётся расплачиваться. По большому счёту Лебедя подставляли. Но никто насильно не заставлял. И Александр Иванович пошёл на мир с теми, кто не особенно собирался выполнять условия мира. Тогда это был популистский шаг, однако опытные люди понимали, что маятник народных симпатий повернётся в другую сторону и упрёки в адрес десантного генерала были ни за горами.
Это наступило довольно быстро. Критиковать лебедевский мир начали сразу после его заключения. Критика Хасавюрта началась ещё до того, как высохли чернила. 16 октября 1996 года Анатолий Куликов высказался, что Лебедь начинает хорошо, а заканчивает плохо.
«Александру Ивановичу нужна блицпобеда. Он очень нетерпеливый человек. Специалист по коротким дистанциям.
Следствием нетерпеливости Лебедя, по мнению Куликова, стали и хасавюртовские договорённости. Это сговор с сепаратистами, в основе которой лежит стремление к президентской власти».
Но особенно критика усилилась, когда стало ясно, что мир получился только на бумаге. Вот тут уже перешли к более жёстким определениям. Например, в марте 2003 года председатель Комитета по обороне Госдумы Андрей Николаев назвал Хасавюртовские соглашения абсолютно предательским. Чуть позже спецпредставитель российского президента по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чечне Абдул-Хаким Султыгов скажет: «Соглашение, подписанное Масхадовым и Лебедем, привело к власти полевых командиров».
Впрочем, Лебед ь тоже был не особенно дурак. Ельцин обратил внимание, что Лебедь сказал такую странную фразу: «Меня послали в Чечню, чтобы я сломал себе шею».
Он уже не раз бывал в переделках, когда верховный правитель предавал своих верноподданных слуг. Один Горбачёв чего стоил, он ведь «кидал» своих подчинённых по несколько раз в году, особенно когда дела в стране стали катастрофическими.
«Предвидя грядущую расплату за прекращение войны, — писал один восхвалитель генерала десантника, — Александр Иванович действовал неожиданно аккуратно, получая каждый раз документальное подтверждение своих полномочий на те или иные свои организационные действия от Ельцина». Между строк следует читать, это не генерал, а президент предал интересы России, генерал тут не причём. Он просто выполнял приказ. Ну, а если приказ шёл в разрез с интересами России? А он все равно просто выполнял этот приказ. А поэтому не виноват и все. Вот она логика, когда хочется (или нужно) оправдать и больше ничего сказать.
14.15.3. Хасавюрт не спас Лебедя от опалы. «В высших эшелонах власти испугались дальнейшего роста популярности А. Лебедя, особенно во время болезни президента и вероятности смены власти. Мир по-лебедевски стал мишенью нападок и попыток саботажа, превратился в разменную монету в новом раунде политической игры за высший кремлёвский приз…
Для многих главная дилемма состояла в том, что нельзя было не поддержать Лебедя А.И. как миротворца, но в то же время не было желания способствовать его президентским амбициям, которые от не скрывал, нередко — нарушая все принятые этические нормы».
«Его перепалка с Чубайсом также вышла далеко за рамки приличий. Лебедь открыто намекал на необходимость отставки главы администрации, Чубайс язвил по поводу умственных способностей и знаний генерала. Пресса со все возрастающим интересом следила, как развивается скандал вокруг нового секретаря Совета безопасности», — напишет позже Ельцин. Борису Николаевичу нужно было что-то делать. И он начал это делать.
Ельцин начал выжимать Лебедя из власти, практически подталкивая его к отставке. Вот как он описывал это: «3 октября подписал указ, лишавший Лебедя достаточно серьёзных рычагов влияния на военных. Руководство комиссией по высшим воинским званиям должностям при президенте России было поручено Юрию Батурину, секретарю Совета обороны. Для тех, кто понимает менталитет российских генералов, смысл этого чисто аппаратного указа был очевиден. Лебедь уже больше не держал в своём кармане все самые большие звёздочки на самых больших погонах государства. Он больше не мог манипулировать генералами так, как хотел.
И Лебедь быстро понял, что я имел в виду. Почти в тот же день он попросился приехать ко мне в Барвиху. До моей операции оставалось тогда чуть больше месяца.
«Борис Николаевич, ваше решение ошибочно. Совет обороны — не тот орган, который может руководить высшими должностными назначениями в армии. Во главе его сейчас гражданское лицо. Армия этого не поймёт».
Я объяснил Лебедю, что моё решение не обсуждается. «Вам нужно браться за дело. Более настойчиво работать с премьером и другими. Нельзя со всеми рассориться в нашем аппарате», — сказал я».
«На своей последней встрече с Ельциным 4 октября Лебедь должен был согласовать стратегию российской стороны на предстоящих в Брюсселе переговорах с руководством НАТО. Но начал разговор Александр Иван о вич с очередного неприятного вопроса Борису Николаевичу : „Вышел Указ об администрации Президента. Согласно ему Секретарь Совета Безопасности подчиняется не Президенту, а главе администрации. Это недоразумение или отмена всех предыдущих Указов Президента о статусе Секретаря Совбеза? Если это отмена, то я не собираюсь становиться подчинённым Чубайса“. Ельцин посетовал, что Орехов опять чего-то недосмотрел и все это нужно, конечно же, поправить. До „брюссельской“ части доклада дело даже не дошло. Борис Николаевич срочно попрощался и ушёл. Вся встреча заняла десять минут».
После этого только дурак не понял, что прощание близко . Лебедь таким дураком не был. Но не был он безропотно ожидающим своей участи. Десантный генерал оказался стремительным и неординарным.
14.15.4. Темпы нарастали. 11 октября 1996 года Лебедь появился в Туле и был не один. Вместе с ним был Коржаков, «что было с его стороны верхом наглости (если не сказать — демонстративного презрения) по отношению к Ельцину».
Публичный союз двух генералов напугал некоторых. Генералов в ельцинской России боялись часто. «Аппаратная поддержка, прежде всего в силовых структурах и ведомствах безопасности, в обмен на поддержку в региональной избирательной кампании — на наш взгляд, — писал либеральный еженедельник, — достаточно адекватное решение тёзок…
Тандем «Лебедь — Коржаков» может стать весьма опасным. Особенно, если двум тёзкам удастся установить прочный контакт с группировками ВПК». Писали, что материалы, которые использовал заместитель Коржакова — Рогозин, затем были переданы генералу Лебедю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54