Он с пониманием и даже с благожелательностью выслушивал мои аргументы в пользу советской стороны.
Во всяком случае, я, понимая, что имею дело с разведчиком и должен быть начеку, где-то внутренне был спокоен. Я был уверен с самого начала, что общение с этим человеком не должно повредить нам, а, наоборот, может даже в чем-то помочь.
И оказался прав.
Десять лет спустя в беседах с Питом Эрли Олдрич Эймс назвал меня «своим другом».
«Уэллс» вполне откровенно обсуждал со мной деятельность спецслужб США. Никаких «секретов» он при этом не выдавал.
В частности, он объяснил мне, несведущему, чем занимаются ЦРУ и Национальное агентство безопасности США, как разграничены сферы их влияния.
Рик проявлял особый интерес к тематике разоружения.
Он охотно и подробно комментировал позиции двух правительств — Вашингтона и Москвы — по проблемам, которые рассматривались на прерванных женевских переговорах об ограничении и сокращении стратегических вооружений и об ограничении ядерных вооружений в Европе.
При этом он даже пытался направить разговор в более «профессиональное» русло.
Он, например, упомянул про какой-то тип вооружений, по которому СССР не представил американской стороне (как он утверждал) требуемых, согласно предыдущим договоренностям, сведений.
Мне подобные дискуссии оказались «не по плечу», в чем я и признался «Уэллсу»: я просто не владел в достаточной мере необходимой информацией, чтобы поддержать разговор в этом направлении.
Уже после второй или третьей нашей встречи с «Уэллсом» я решил, что должен передать эту «связь» в более профессиональные руки.
Американец подавал сигналы «доброй воли» или даже готовности к сотрудничеству. Контакты с человеком, который не скрывал, что занимает высокое положение в иерархии спецведомств, конечно, были бы очень полезны нашей контрразведке.
Следовало бы свести Рика и с нашим специалистом-«разоруженцем».
«Уэллс», как мне показалось, много размышлял о возможных выходах из тупика, в который зашел советско-американский диалог о контроле над ядерными вооружениями. Так, по крайней мере, я тогда расценил его интерес к этой тематике.
Но я, конечно, не мог оценить, насколько он компетентен и искренен, и не знал, нужен ли советской стороне такого рода помощник?
Было бы намного полезнее, на мой взгляд, чтобы с Уэллсом побеседовал специалист по проблемам ограничения и сокращения ядерных вооружений, хорошо владеющий материалом, досконально знающий советскую позицию по этим вопросам, знакомый с историей всех дискуссий по этой теме на советско-американских форумах.
К тому же приближалось время моего окончательного возвращения в Советский Союз, и мне следовало так или иначе «закруглять» свои служебные и дружеские контакты с американцами.
Я пришел к послу СССР в США Анатолию Добрынину (кажется, это было в январе 1985 года), и сообщил ему о своих соображениях по поводу «Ричарда Уэллса». О наших беседах с ним уже знали и в резидентуре разведки «под крышей» посольства.
Посол посоветовал мне «передать» Эймса советнику посольства по вопросам разоружения Сергею Чувахину.
Получив это указание, я сказал Уэллсу, что после моего отъезда он сможет обсуждать проблемы ограничения и сокращения вооружений с нашим дипломатом, компетентным в этих вопросах, и сообщил ему координаты Сергея.
Чувахину я, в свою очередь, сообщил имеющуюся у меня информацию об «Уэллсе» и попросил его поддерживать контакты с этим разведчиком.
С тем и покинул вскоре Вашингтон.
И поскольку Уэллс был далеко не единственным из массы знакомых и приятелей, которых я обрел за время своего пребывания в Америке, я, признаться, довольно скоро позабыл о нем.
* * *
Дальнейшие события, связанные с деятельностью Олдрича Эймса, весьма широко, если не сказать детально, освещены в многочисленных книгах и статьях, опубликованных в последние годы в США и отчасти переведенных в России.
Из этих публикаций следует, что в апреле 1985 года, не дождавшись встречных сигналов, Эймс сам явился в советское посольство в Вашингтоне и, передав пакет через дежурного, вступил в доверительную связь с представителями советской разведки, предложив им свои услуги.
Так что наши беседы о проблемах разоружения принесли свои плоды.
«Уэллс», он же Олдрич Эймс, он же «Колокол», стал добровольным поставщиком разведывательной информации для Первого главного управления КГБ СССР, а в дальнейшем — для Службы внешней разведки России.
С апреля 1985 года и почти вплоть до своего ареста Рик практически ни на день не прекращал своей работы в пользу СССР и России.
Рискуя собственным благополучием, свободой и даже жизнью, он тайно собирал, копировал, а при необходимости обобщал, комментировал и переправлял к нам в Центр через советских и российских связных ценнейшую, с точки зрения наших государственных интересов, секретную и совершенно секретную информацию.
Пользуясь тщательно отработанной методикой и профессиональными приемами, он собирал информацию, сперва находясь в Вашингтоне, с мая 1986 года — в посольстве США в Риме, куда его направило ЦРУ для работы в качестве офицера разведки, а с лета 1989 года — опять в Вашингтоне.
После итальянской командировки Эймс до конца 1991 года занимал различные ответственные посты в контрразведывательных подразделениях «советского», а затем и «русского» отдела ЦРУ в Лэнгли.
В ноябре 1991 года он был переведен в Центр по борьбе с наркобизнесом Центрального разведывательного управления.
Разные источники по-разному оценивают объемы и качество информации, которую Олдрич Эймс тайно переправил в Москву за время своего сотрудничества с КГБ и Службой внешней разведки.
По данным, приведенным генеральным инспектором Центрального разведывательного управления США Ф. Хитцом, советские и российские службы получили от Эймса досье более чем на 30 агентов, завербованных в разное время среди граждан СССР, а также некоторых других стран американскими разведывательными центрами.
Эймс передал также сведения о более чем 50 тайных операциях шпионских ведомств Соединенных Штатов.
Другие источники оценивали деятельность Олдрича Эймса значительно выше.
Когда Олдрич Эймс уже находился в тюрьме, корреспондент телекомпании Си-Эн-Эн спросил его: «А правда, что вы скомпрометировали, возможно, сотни операций?»
Рик ответил: «Наверняка».
Некоторые авторы утверждают, что в последний период своей работы на российские спецслужбы он порой просто не успевал (или не хотел) подробно знакомиться с материалами, которые оказывались у него в руках.
Он проникал в компьютерные сети ЦРУ, Пентагона и Госдепартамента и буквально все, что ему удавалось раздобыть, переправлял в Москву.
Все эксперты сходятся в одном: в течение без малого десяти лет от «крота», затаившегося в недрах ЦРУ, в Москву поступала «шпионская» информация, из которой наша контрразведка вовремя узнавала едва ли не обо всех операциях, намеченных американскими спецслужбами.
Кстати, немалое число операций, направленных против национальных интересов СССР и России, разрабатывались и готовились самим Эймсом или при его непосредственном участии.
В этом заключалось своеобразное шпионское чувство юмора, которым Олдрич Эймс, несомненно, был щедро наделен.
В интервью французскому журналу «Нувель обсерватер» в феврале 1995 года по этому поводу он высказался так: «Выполняя свои обязанности в ЦРУ, я тщательно готовил операции против КГБ, но каждый раз я их об этом предупреждал, и они успевали принять защитные меры…»
Олдрич Эймс делился с Москвой и эксклюзивной информацией — о закулисной стороневнутренней деятельности ЦРУ.
Как утверждалось в «обвинительном заключении» правительства США, направленном в суд в феврале 1994 года, Эймс сообщал в Москву сведения, касающиеся ЦРУ и других разведведомств, «включая информацию о бюджетах, структуре, персонале, моральном состоянии, стратегии и других вопросах, затрагивающих СССР и Россию».
Подсчитывая ущерб, нанесенный Соединенным Штатам действиями Олдрича Эймса, судебные инстанции подчеркнули тот факт, что «крот» «снабжал американскую администрацию дезинформацией относительно военного потенциала СССР».
Советская разведка, утверждали они, поставляла в тот период в Вашингтон через внедрявшихся с помощью Олдрича Эймса «двойных агентов» «дезу», которая в конечном итоге обернулась «огромными неоправданными расходами США на новое вооружение».
Самый компетентный эксперт по делу Эймса — директор ЦРУ Джеймс Вулси, вынужденный покинуть этот пост под давлением разгневанных конгрессменов в ноябре 1994 года, заявил, что Олдрич Эймс нанес «непоправимый ущерб оперативной деятельности американской разведки, направленной против СССР, а затем и России».
По сути дела, почти вся агентурная сеть ЦРУ, РУМО (военная разведка США) и прочих спецведомств, внедрявшаяся ими на протяжении многих лет в нашей стране, оказалась в те годы раскрытой, что, по утверждению Вулси, «лишило США чрезвычайно ценных разведывательных материалов на многие годы вперед».
Среди раскрытых Риком агентов были и те, которыми спецслужбы США особенно дорожили. В их числе — генерал Дмитрий Поляков, инженер-электронщик Адольф Толкачев.
Первого из них Джеймс Вулси назвал «самым ценным агентом времен „холодной войны“, потеря которого нанесла непоправимый ущерб США».
Генерал Дмитрий Поляков с конца 1960-х годов снабжал ЦРУ (где ему дали прозвище «Цилиндр») совершенно секретными сведениями о вооруженных силах и вооружениях, в том числе некоторых их новейших видах, разработанных СССР и его союзниками, передавал американцам не подлежавшие огласке документы и материалы, касавшиеся политической и военной стратегии командования вооруженными силами СССР.
Всего, по свидетельству американских экспертов, Поляков передал в Лэнгли такое количество секретных материалов, что они заняли 25 ящиков на полках хранилищ ЦРУ.
Скромный инженер Адольф Толкачев с 1977 года поставлял посольству США в Москве суперсекретную информацию о достижениях советской оборонной промышленности и о новейших научных открытиях, которые использовались в интересах ВПК.
Недаром ЦРУ выплатило Толкачеву более двух миллионов долларов.
«Ничтожная сумма в сравнении с миллиардами долларов, которые пришлось бы потратить на исследовательские работы, не сэкономь их Толкачев американским налогоплательщикам», — комментирует в своей книге Пит Эрли.
Шпионская деятельность Адольфа Толкачева в немалой степени содействовала тому, что Соединенные Штаты начали выигрывать у Советского Союза гонку вооружений.
Тот же Пит Эрли цитирует в своей книге «Исповедь шпиона» признание Олдрича Эймса, считающего, что благодаря переданной Толкачевым в ЦРУ информации о наших открытиях в области развития военной авиационной техники «Соединенные Штаты имели бы над СССР бесспорное преимущество в воздухе, если бы в Европе началась война».
Наряду с этими «китами» или, скорее, акулами шпионажа против России и ее союзников, Рик разоблачил целый «косяк» более мелкой вредной рыбешки: среди них Моторин и Поташев, Гордиевский и Южин, Варенников и Мартынов.
В одном только небезызвестном «институте Арбатова» выявили в ту пору сразу двух агентов.
Они стригли долларовые купоны, а Пентагон наращивал преимущество в создании арсеналов вооружений.
Когда в 1983 году Олдрич Эймс занял свой пост в щтаб-квартире ЦРУ и получил доступ к ключевым досье, он, по его собственному признанию, «увидел реальную картину во всем ее объеме».
А картина была такова: благодаря завербованным американскими спецслужбами агентам Соединенным Штатам удалось достичь «драматических успехов».
Агентура была внедрена в различные, в том числе и весьма высокие сферы советского общества; и ею эффективно манипулировали.
Немалую роль сыграли агенты ЦРУ и в развале Советского Союза, и в развале нашей экономики.
Олдрич Эймс и об этом сообщал в КГБ.
Тогдашний председатель КГБ В. А. Крючков докладывал высшему партийному руководству и в том числе лично Михаилу Горбачеву, что действия российских «реформаторов» во многом инициированы ЦРУ, которое «покупало влияние среди советской интеллигенции и реформаторов, платя им огромные суммы за их статьи и лекции» («Айриш Таймс», 25.02.94).
Проникновение с помощью Олдрича Эймса в самые сокровенные тайники ЦРУ «означало, что Кремль почти наверняка имел доступ к самым секретным сделкам между Вашингтоном и всплывшими на поверхность в СССР реформаторами и националистами», — пишет «Айриш Таймс».
Но «высшее партийное руководство» не сделало каких-либо серьезных выводов из получаемой от «крота» в ЦРУ информации.
* * *
Так все-таки, кто же он такой — Олдрич Эймс, и почему именно незадолго до крушения Советского Союза он решил перейти на нашу сторону?
Многие средства массовой информации на Западе, да и у нас, утверждают, что Эймсом двигали исключительно меркантильные, корыстные соображения.
Мол, не удержался от тяги к «красивой жизни».
И решил «продать товар», которым в избытке владел, найдя в лице КГБ щедрого покупателя.
Я не вполне согласен с этой версией.
При этом я вовсе не собираюсь изображать Эймса святым или спартанцем, равнодушным к материальной стороне жизни и ее радостям.
Напротив, из опыта моего знакомства могу засвидетельствовать, что Рик высоко ценил благополучие и комфорт.
Он, например, питал явную слабость к красивым автомобилям.
Многие считают, что история «предательства» Олдрича Эймса и началась с его пристрастия к дорогим развлечениям, в том числе и к шикарным автомобилям.
И в самом деле, однажды, когда мы с ним вышли из ресторана, «Уэллс» не без гордости показал на припаркованный неподалеку «ягуар» красного цвета и сказал, что это «его колымага».
Он предложил подвезти меня на ней до посольства.
Но поскольку 16-я стрит находилась всего в двух-трех кварталах, я предпочел пройтись пешком, лишив себя таким образом удовольствия прокатиться в автомобиле будущей «знаменитости».
Далеко не каждый рядовой разведчик может себе позволить «колымагу» типа «ягуар».
Его жена Мария дель Розарио покупала одежду только у самых дорогих европейских кутюрье и ездила на «хонде». Ее учеба в Джорджтаунском университете стоила 25 тысяч долларов в год.
Для сына Пола держали гувернантку, которая обходилась семейному бюджету в 11 тысяч долларов.
Семья часто путешествовала.
Они купили собственный дом в богатом вашингтонском районе Арлингтон.
Словом, семья Эймсов явно тратила больше, чем официально зарабатывала.
Наверное, Олдрич Эймс за услуги, оказанные им нашим разведслужбам, действительно получил крупное вознаграждение — до двух с половиной миллионов долларов, как утверждают американские источники.
Видимо, он и вправду жил на широкую ногу и щедро тратил деньги на себя и на свою семью. При этом он нередко забывал о соображениях конспирации.
Дом Эймсов в Вашингтоне стоил, как утверждают многие, почти полмиллиона. И все же, полагаю, «не в том суть».
* * *
«Я — человек беззаботный и неорганизованный», — так охарактеризовал себя Олдрич Эймс.
Он не раз отвечал следователям и журналистам, что принял решение о сотрудничестве с советской разведкой после того, как вернулся из Мексики, когда впервые испытал серьезные денежные затруднения.
В «Исповеди шпиона» он говорил Питу Эрли: «Я испытывал отчаяние, меня душили финансовые проблемы. Где взять 47 тысяч долларов, которые я задолжал?»
Однажды, рассказывает Эрли, возвращаясь в Вашингтон из служебной поездки в Нью-Йорк, Эймс подумал даже, а не ограбить ли ему банк? И тут же он вспомнил, как слышал от одного из своих коллег в Мексике, что русские предлагали тому за сотрудничество 50 тысяч долларов.
Вот тогда-то Рику и пришла в голову мысль сообщить советским разведчикам кое-какие сведения, взамен попросив у них как раз эту недостающую сумму.
Ну и так далее. Казалось бы, все ясно.
Но послушаем, что говорят близко знавшие его люди.
Олдрич Эймс никогда не придавал большого значения деньгам как таковым; он не был сребролюбцем, — так считают практически все, начиная от школьных друзей и заканчивая сотрудниками ФБР, которые расследовали его «дело».
«Рик и Нэнси вели довольно скромный образ жизни в Нью-Йорке и никогда не зацикливались на деньгах», — свидетельствует один из родственников Рика.
И кстати, разводясь с Нэнси, Эймс фактически «махнул рукой» на немалую часть причитавшейся ему доли при разделе имущества, лишившись огромной суммы.
Многие считают, что Эймса толкнула на преступление его вторая жена — Мария.
Дескать, это она с ее якобы необузданной жаждой приобретения и накопительства толкала супруга на новые «предательства», поторапливая, если он мешкал с передачей очередной порции информации и получением «денег от КГБ».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33