– С нью-йоркским штемпелем?
– Нет, из Чикаго.
Авель немного помолчал.
– Генри не мог отправить им этот пакет, – сказал он наконец. – Это бессмысленно.
– Почему ты в этом так уверен?
– Ты же сказал, что все его долги оплачены, а министерство юстиции никогда не заплатит такие деньги, если только речь не идёт о преступнике масштаба Аль Капоне. Генри, должно быть, продал досье кому-то ещё. Но кому? В одном мы можем быть уверены: он никогда не передал бы информацию Каину напрямую.
– Напрямую? – переспросил Джордж.
– Напрямую, – повторил Авель. – Возможно, он продал её окольным путём. Каин мог найти посредника, чтобы провернуть всю сделку, если узнал, что долги Генри растут, а букмекеры угрожают ему.
– Возможно, дело обстоит именно так, Авель. Но давай не будем делать поспешных выводов. Подождём, что скажет адвокат.
«Кадиллак» остановился у входа в апартаменты Флорентины, которые Авель оставил за собой и поддерживал внутри образцовый порядок в надежде, что дочь когда-нибудь вернётся. Джордж открыл дверь, и они вошли в квартиру вместе с присоединившимся к ним Траффордом Джилксом. Когда они сели, Джордж налил Авелю большую порцию виски, тот выпил всё одним глотком и протянул стакан, чтобы Джордж налил ему ещё.
– Рассказывайте мне всё, мистер Джилкс, даже самое плохое, и давайте будем разбираться.
– Выражаю свои сожаления, мистер Росновский, – начал адвокат. – Мистер Новак рассказал мне про Варшаву.
– С этим теперь покончено, так что нужно забыть насчёт «вашего превосходительства». Можете быть уверены, что, если Винсента Хогана спросят обо мне, он даже не вспомнит моё имя. Итак, мистер Джилкс, что мне предъявляют?
– Вас обвиняют по семнадцати эпизодам коррупции и дачи взяток государственным чиновникам в четырнадцати штатах. Я предварительно договорился в министерстве юстиции, что вас арестуют завтра утром в этих апартаментах, но возражений против вашего освобождения под залог не последует.
– Очень мило, – сказал Авель, – но что если они смогут доказать обвинения?
– О, они могут доказать лишь некоторые эпизоды, – произнёс Траффорд Джилкс совершенно бесстрастным голосом, – но пока Генри Осборн где-то прячется, им будет трудно обвинить вас по большинству из них. Но вам придётся впредь жить, смирившись с тем фактом, что вашей репутации нанесён серьёзный удар – вне зависимости от того, будете вы признаны виновным или нет.
– Я это и сам прекрасно вижу, – сказал Авель, глядя на свою фотографию на первой полосе вчерашней «Дейли Ньюз». – Прошу вас, мистер Джилкс, найдите того, кто купил это чёртово досье у Генри Осборна! Засадите за работу столько человек, сколько нужно. Меня не волнуют затраты. Найдите, кто это сделал, и найдите быстро, потому что, если это Уильям Каин, я уничтожу его раз и навсегда!
– Не увеличивайте количество своих проблем, достаточно и тех, которые уже стоят перед вами, – сказал Траффорд Джилкс. – Вы уже и так погрузились в них по колено.
– Не волнуйтесь. Я покончу с Каином по закону и честно.
– Послушайте меня внимательно, мистер Росновский. Забудьте на время об Уильяме Каине и подумайте о предстоящем процессе, потому что это будет самым главным событием в вашей жизни, если вы, конечно, не предпочитаете отсидеть следующие десять лет в тюрьме. Ну а сегодня вечером вам вряд ли остаётся иной выбор, кроме как отправиться в постель и немного поспать. А я тем временем подготовлю небольшое заявление для прессы, в котором опровергну все обвинения и сообщу, что у нас есть подробные объяснения каждого эпизода, которые полностью доказывают вашу невиновность.
– А у нас есть такие? – спросил Джордж с надеждой в голосе.
– Нет, – ответил Джилкс, – но это даст мне немного дополнительного времени на размышления, а оно нам сейчас очень нужно. Когда мистер Росновский получит шанс ознакомиться со списком имён, я не удивлюсь, если обнаружится, что он никогда не встречался с этими людьми лично. Возможно, что мистер Осборн действовал как посредник, не открывая мистеру Росновскому всей картины. Тогда моя работа будет состоять в том, чтобы доказать, что Осборн превышал свои полномочия. И пожалуйста, Росновский, если вы встречались с кем-то из людей в списке – ради бога, дайте мне знать, потому что можете не сомневаться: министерство юстиции вызовет их в суд в качестве свидетелей против вас. Но мы подумаем об этом завтра. А сейчас отправляйтесь в постель и засните. Вас, наверное, вымотала дорога.
В восемь тридцать утра Авель был без шума арестован в апартаментах дочери и доставлен в Федеральный окружной суд Южного округа Нью-Йорка. Яркие витрины магазинов, украшенные ко дню святого Валентина, заставили Авеля сильнее ощутить одиночество. Джилкс надеялся, что его манёвры позволят сохранить всё в тайне, но когда Авель подъехал к зданию суда, его тут же окружили репортёры и фотографы. Он прошёл сквозь их строй в зал суда. Джордж шёл впереди, а Джилкс – сзади. Пока их не вызвали, они сидели в комнате ожидания.
Когда их пригласили, весь процесс занял несколько минут. Чиновник зачитывал обвинения, Траффорд Джилкс от имени своего подзащитного отвечал «невиновен» на каждое из них и попросил освобождения под залог. Правительство, как и предполагалось, не возражало. Джилкс попросил у судьи Прескотта три месяца на подготовку защиты. Судья назначил рассмотрение дела по существу на 17 мая и равнодушно перешёл к следующему делу.
Авель был снова свободен, свободен для встреч с журналистами и позирования перед фотокамерами. Джордж ждал его у машины. Во время поездки Авель хранил молчание. Когда они добрались до места, он повернулся к Джорджу и положил руку ему на плечо.
– Слушай, Джордж, тебе придётся заняться отелями в течение этих трёх месяцев, пока я закончу разрабатывать с Джилксом линию защиты. И давай будем надеяться, что тебе не придётся управлять ими в одиночестве после этого, – сказал Авель, пытаясь усмехнуться.
– Конечно, не придётся, Авель. Мистер Джилкс вытащит тебя, вот увидишь. Держись! – подбодрил друга Джордж, прощаясь.
– Не знаю, что бы я делал без Джорджа! – сказал Авель своему юристу, когда они сели в гостиной. – Мы приплыли с ним на одном корабле сорок лет назад и с той поры прошли через столько испытаний. А теперь, похоже, нас ждут новые, так что давайте займёмся делами, мистер Джилкс. Никаких следов Генри Осборна?
– Нет, но у меня его розысками занимаются шесть человек и, как я понимаю, не менее шести человек ищут его по заданию министерства юстиции. Поэтому можно быть совершенно уверенным – он скоро объявится. Нам ведь неважно, кто найдёт его первым: мы или они.
– А что насчёт человека, которому Генри Осборн продал досье? – спросил Авель.
– У меня есть несколько человек в Чикаго, которым я доверяю, им я и поручил эту работу.
– Хорошо, – сказал Авель. – Теперь настало время заняться списком имён, который вы мне дали вчера.
Траффорд Джилкс начал читать обвинительное заключение, подробно обсуждая с Авелем каждый пункт.
Спустя почти три недели постоянных встреч, когда Джилкс, наконец, убедился, что Авелю больше нечего ему сказать, он отпустил своего клиента на отдых. За это время ни люди Джилкса, ни сотрудники министерства юстиции не нашли Генри Осборна. Люди Джилкса не добились успехов и в поиске человека, которому Осборн продал досье, и начинали считать, что Авель ошибся.
По мере приближения даты процесса Авель начал осознавать, что его возможное тюремное заключение вполне реально. Ему было пятьдесят пять, и он стыдился и страшился перспективы провести последние годы жизни в тюрьме – так же как он провёл свою юность. Авель злился на несправедливость, считая, что правонарушения, которые от его имени совершал Генри Осборн, были существенны, но не исключительны. Он вообще не верил, что можно создать новый бизнес или заработать большие деньги без подобного рода выплат и взяток, и с горечью вспоминал гладкое равнодушное лицо молодого Уильяма Каина, сидящего в своём кабинете в Бостоне на мешке унаследованных денег, недостойное происхождение которых благополучно скрывалось многими поколениями респектабельных предков.
Зато Авель получил трогательное письмо от Флорентины, куда были вложены фотографии её сына. Она писала, что всё ещё любит его и верит в его невиновность.
За три дня до начала процесса представители министерства юстиции обнаружили Генри Осборна в Новом Орлеане. Они никогда бы не нашли его, если б он не попал в больницу с переломами обеих ног. Старательный полицейский выяснил, что Генри получил травмы за уклонение от уплаты карточных долгов. В Новом Орлеане не любят таких. Полицейский сложил два и два, и в тот же день, как Осборну в больнице наложили гипс, агенты министерства юстиции вкатили его на борт самолёта авиакомпании «Истерн», вылетевшего рейсом на Нью-Йорк.
На следующий день Генри Осборну было предъявлено обвинение в мошенничестве и отказано в освобождении под залог. Траффорд Джилкс попросил у суда разрешения задать Осборну ряд вопросов, и суд пошёл ему навстречу. Но Джилкс не получил удовлетворительных результатов. Становилось ясно, что Осборн пошёл на сделку с правосудием, пообещав выступить в качестве свидетеля обвинения против Авеля в обмен на смягчение приговора самому себе.
– На меня повесят всех собак, а он выйдет сухим из воды, – горестно заметил Авель. – Теперь нам никогда не найти человека, которому он продал это чёртово досье.
– А вот здесь вы ошибаетесь, мистер Росновский. Об этом он как раз рассказал, – возразил Джилкс. – Он уверяет, что это не Уильям Каин. Он никогда бы не продал досье Уильяму Каину, никогда. Некто по имени Гарри Смит из Чикаго заплатил ему за документы, и как вы догадываетесь, имя Гарри Смита оказалось вымышленным, поскольку в районе Чикаго проживают сотни Гарри Смитов, и ни один не подходит под то описание, что предоставил нам Осборн.
– Найдите его! И найдите до начала процесса.
– Мы уже работаем над этим, – сообщил Джилкс. – Если он ещё в Чикаго, мы поймаем его в течение недели. По словам Осборна, так называемый Смит заверил его, что досье ему нужно исключительно для личного употребления. Он не собирался сообщать о нём властям.
– Почему же этого Смита так интересовали подробности?
– Он намекнул на то, что собирается прибегнуть к шантажу. Вот поэтому Генри Осборн и исчез, – он боялся вас. Если вы обдумаете положение, мистер Росновский, то поймёте, что он, скорее всего, говорит правду. В конце концов, разоблачение очень опасно для него, и он был расстроен не меньше вашего, когда узнал, что досье находится в министерстве юстиции. Неудивительно, что он решил исчезнуть, а когда его поймали, – стать свидетелем обвинения.
– А знаете ли вы, – сказал Авель, – что единственной причиной, по которой я когда-то нанял этого человека, была его ненависть к Уильяму Каину? Теперь Каин разделался с нами обоими.
– Нет никаких доказательств причастности Каина к этому делу.
– А мне не нужны доказательства!
По ходатайству прокуратуры начало процесса было отложено. Чиновники сказали, что им нужно дополнительное время на допрос Генри Осборна, перед тем как изложить свою позицию, поскольку теперь он был главным свидетелем. Траффорд Джилкс решительно возражал и сообщил суду о состоянии здоровья своего клиента, который уже немолод и может не выдержать тяжести ложных обвинений. Прошение не тронуло судью Прескотта, который согласился с доводами обвинения и отложил процесс ещё на четыре недели.
Месяц показался Авелю бесконечным, и за два дня до начала процесса он смирился с тем, что его найдут виновным и приговорят к длительному тюремному заключению. И тут шпионы Траффорда Джилкса в Чикаго нашли человека по имени Гарри Смит, который оказался местным частным детективом и пользовался псевдонимом по строгому указанию своего клиента, юрисконсульта из Нью-Йорка. Джилксу понадобились тысяча долларов и ещё двадцать четыре часа, чтобы Гарри Смит признался, что нанявшей его фирмой была адвокатская контора «Коэн, Коэн и Яблонз».
– Это юрист Каина, – тут же сказал Авель.
– Вы уверены? – спросил Джилкс. – Я бы не стал это утверждать после всего того, что мы узнали об Уильяме Каине. Он не из тех, кто пользуется услугами еврейской конторы.
– Давным-давно, когда я выкупал у банка Каина свои отели, некоторая часть бумаг была оформлена человеком по имени Томас Коэн.
– Как ты думаешь, что я должен теперь делать? – спросил Джордж у Авеля.
– Ничего! – отрезал Траффорд Джилкс. – Мне не нужны дополнительные неприятности накануне процесса. Вы меня поняли, мистер Росновский?
– Да, сэр, – ответил Авель. – Я займусь Каином, когда процесс закончится. А теперь слушайте меня, мистер Джилкс, и слушайте внимательно. Вы должны сейчас же вернуться к мистеру Осборну и сказать ему, что Гарри Смит продал досье Уильяму Каину и что Каин использовал его содержимое, чтобы отомстить нам обоим. Подчеркните – «нам обоим». Обещаю вам: он и рта не откроет в ложе свидетелей, и неважно, какие договорённости у него с министерством юстиции. Генри Осборн – единственный человек в мире, который ненавидит Каина даже сильнее, чем я.
– Как скажете! – Джилкса слова Авеля явно не убедили. – Но должен предупредить вас, мистер Росновский, что Осборн до сих пор возлагает всю вину на вас и до сегодняшнего дня отказывался хоть как-то помочь нам.
– Поверьте моему слову, мистер Джилкс. Его отношение изменится в тот момент, когда он узнает, что в деле замешан Каин.
Траффорд Джилкс получил разрешение на десятиминутную беседу с Генри Осборном в тот же вечер в его камере. Осборн выслушал его, но ничего не сказал. Отправляясь домой, Джилкс подумал, что его слова не произвели никакого впечатления на главного свидетеля обвинения, и решил, что не станет сообщать об этом Авелю до утра. Он хотел бы, чтобы его клиент как следует выспался перед процессом, который открывался на следующий день.
За четыре часа до начала судебного процесса охранник, принесший Генри Осборну завтрак, нашёл его повесившимся в своей камере. Осборн воспользовался галстуком гарвардского студента.
Процесс начался без главного свидетеля со стороны правительства, и его представители попросили о новой отсрочке. Заслушав также очередное страстное заявление Траффорда Джилкса о плохом состоянии здоровья его клиента, судья Прескотт отказал в просьбе правительства, и «процесс Чикагского Барона» начался. К своему ужасу, Авель увидел, как в ложе для публики сидит Софья, которая, похоже, радовалась каждой его неприятности.
Через девять дней процесса прокурор увидел, что его обвинения малодоказуемы, и предложил сделку Траффорду Джилксу.
Во время перерыва в судебном заседании Джилкс проинформировал Авеля об этом предложении:
– Они снимут основные обвинения во взяточничестве, если вы согласитесь признать себя виновным в мелких проступках в виде нескольких попыток оказания незаконного влияния на государственных чиновников.
– И что будет, как вы оцениваете мои шансы на полное оправдание, если я откажусь?
– Я бы сказал: как пятьдесят на пятьдесят, – ответил Джилкс.
– А если меня признают виновным?
– Судья Прескотт – человек жёсткий. Приговор может кончиться сроком не менее шести лет.
– А если я соглашусь на сделку и признаю себя виновным по двум незначительным эпизодам?
– Тогда большой штраф. И я буду удивлён, если к нему прибавят ещё что-нибудь.
Авель сел и ненадолго задумался над вариантами.
– Я признаю себя виновным. Только пусть эта чёртова процедура поскорее закончится.
Юристы правительства проинформировали судью, что они снимают пятнадцать обвинений против Авеля Росновского. Затем Траффорд Джилкс встал и сообщил суду, что его клиент хотел бы изменить ранее данные показания и признать себя виновным в двух оставшихся эпизодах, связанных с мелкими проступками. Присяжные были распущены, но судья Прескотт в своём выступлении очень жёстко отозвался об Авеле Росновском. Он напомнил ему, что право вести бизнес не подразумевает права на подкуп государственных служащих. Взятка – это преступление, и преступление тем более тяжкое, когда оно совершается интеллигентным и опытным человеком, которому незачем опускаться до такого уровня. Судья также особо подчеркнул, что в других странах – и это заставило Авеля опять почувствовать себя беспомощным иммигрантом, – взятки являются привычным элементом повседневной жизни, но в Соединённых Штатах дело обстоит совсем иначе. Судья Прескотт дал Авелю шесть месяцев условно и присудил ему штраф в размере двадцати пяти тысяч долларов и возмещение судебных издержек.
Джордж отвёз Авеля в «Барон», они целый час сидели в пентхаусе и молча пили виски, пока Авель наконец не заговорил:
– Джордж, войди в контакт с Питером Парфитом и заплати ему миллион долларов, которые он просит за его два процента в «Лестере».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57