lance – «копье»; другое его имя – Галахад, происшедшее от Гвальхмаи). Мотив его любви к королеве Гвенвифар в «Мабиногион» не отмечен.
и Гвальхафеда, сьша Гвиара, и Горхира Гвальстауда Иэттоэдда, который знал все языки, О способности этого героя, играющего далее важную роль в повествовании, к языкам упоминается в нескольких стихотворениях валлийских бардов.
и Кетрома Прорицателя, и Клуста, сына Клустфейнада (если его закапывали в землю на семь локтей, он слышал, как ползает муравей за пятьдесят миль от него), и Медира, сына Метредидда (он мог, находясь в Гэлливике, подстрелить крапивника в Исгейр-Эрфел, что в Ирландии), и Гвиауна Кошачьего Глаза (который мог вынуть свой глаз и потом вставить его обратно без всякого вреда для зрения), и Ола, сына Олвидда (за семь лет до его рождения у его отца украли свинью, и он, когда вырос, отправился за ней и привел домой семь свиных стад), и епископа Бедвини, Бедвини, или Бедвин, именуется в триадах епископом Гэлливика и исповедником Артура.
что благословлял еду и питье при дворе Артура.
И еще он попросил об этом украшенных золотыми кольцами дочерей этого острова: Гвенвифар, старшую королеву, и Гвенвиах, ее сестру, и Раттиэу, единственную дочь Клемимила, и Келемон, дочь Кая, и Тангвен, дочь Гвейра Датара Венидауга, и Гвенн Аларх, дочь Киннуила Каноха, и Эурнейд, дочь Клидно Эйддина, и Энефауг, дочь Бедуира, и Энридвег, дочь Тудфатара, и Гвенвледир, дочь Гваредура, и Кирфах, и Эодудфул, дочь Триффина, и Эуролвен, дочь Гудолуина Горра, и Телери, дочь Пеула, и Индег, дочь Гарви Хира, Индег, дочь Гарви (или Афарви) Хира – по триадам, одна из трех дам, любимых Артуром.
и Морфидд, дочь Уриена Регедского, и Гвенллиан Прекрасную, деву высочайших достоинств, и Крейддилад, дочь Ллуда Серебряной Руки (а она была самой прекрасной девой трех Островов Могущества и трех прилегающих островов, См. примеч. 25. Крейддилад упоминается как одна из Трех прекраснейших дев в нескольких триадах.
и Гуитир, сын Грейдаула, и Гвин, сын Нудда, бьются за нее каждые календы января и будут биться до самого Страшного суда), и Эллило, дочь Неола Кинна Крока (она пережила три поколения), и Эсиллт Финвен, и Эсиллт Фингул. Это Изольда Белокурая, жена короля Марка, и Изольда Белорукая, героини легенды о Тристане. Сам Тристан (Тристан, сын Таллуха), упоминаемый в триадах, на страницах «Мабиногион» появляется лишь однажды.
И всех их Килох, сын Килидда, попросил принять его дар.
Тогда сказал Артур: «Друг мой, я никогда не слышал ни о деве, о которой ты говоришь, ни о ее родичах. Я с радостью отправлю гонцов на ее поиски». Юноша сказал: «Что ж, я буду ждать вестей с этой ночи и до конца года». И Артур разослал гонцов во все страны света на поиски девы, и в конце года они вернулись, не узнав об Олвен ничего, кроме того, что знали в первый день поисков. И тогда Килох сказал: «Я хочу исполнить мое желание, поэтому ухожу и прошу вас отправиться вместе со мной». Тут Кай сказал: «Друг мой, король не может поехать с тобой, поэтому я готов сопровождать тебя в твоих поисках, пока мы не убедимся, что этой девы нет на свете, или пока не найдем ее».
И Кай поднялся со своего места. А он мог девять дней и ночей пребывать под водой и не утонуть и еще мог девять ночей и дней оставаться без сна. Никакой лекарь не мог залечить рану, нанесенную его мечом. Поистине доблестен был Кай. Когда он хотел, то мог сделаться высоким, как высочайшее в мире дерево. Было у него и еще свойство. В самый сильный дождь на расстоянии вытянутой руки от него все оставалось сухим. И если его спутники страдали от холода, он согревал их лучше всякого костра.
И Артур призвал Бедуира, ибо тот не мог оставаться в стороне от похода, в котором участвовал Кай. А Бедуир был прекраснее всех людей этого острова, кроме Артура и Дриха, сына Кидбара, Он упоминается в одной из триад, но не из-за своей красоты, а как могущественный чародей.
и кроме того, хотя он был одноруким, он в бою проливал больше вражеской крови, чем трое сильнейших воинов. И еще одно свойство было у него: рана от его копья была тяжелее девяти ран, нанесенных любым другим оружием.
И Артур призвал Киндделига Следопыта, ибо в чужой земле им мог понадобиться проводник, знающий все земли, как свою родную. И еще он призвал Горхира Гвальстауда Иэтоэдда, который знал все языки. И призвал Гвальхмаи, сына Гвиара, который никогда не возвращался домой, не найдя того, что искал. Он считался самым удачливым искателем и был племянником Артура, сыном его сестры. И призвал Мену, сына Тейргваэдда, который, если бы они очутились среди врагов, мог окружить их волшебным туманом так, что их бы никто не видел, а они видели всех.
И они отправились в путь и достигли обширного поля, где увидели крепость, величайшую из всех крепостей мира. И они шли к ней до самого вечера, но так и не приблизились ни на шаг. И они шли второй день и третий и наконец с большим трудом достигли ее стен. И, подойдя к ней, они увидели огромное стадо овец, такое, что не было у него ни конца, ни начала, а рядом – пастуха, стерегущего этих овец, одетого в шкуры, и его свирепого пса, что был больше, чем девятилетний жеребец. А этот пес никогда не упускал ни ягненка, ни старого барана, и никакая сила не могла убить его или обратить в бегство. Множество деревьев и трав вокруг были сожжены его огненным дыханием.
Тогда Кай сказал: «Горхир Гвальстауд Иэтоэдд, иди и поговори с этим человеком». – «Кай, – ответил тот, – я не давал клятвы вместе с тобой». – «Тогда пойдем вместе», – сказал Кай. Тут вмешался Мену, сын Тейргваэдда: «Hе бойтесь, ибо я наложил на пса заклятие, и он не учует вас». И они подошли к месту, где был пастух, и заговорили с ним. «Богат ли ты, пастух?» – спросили они его. «Вам никогда не стать богаче меня», – ответил он. «Значит, ты сам себе хозяин?» – «Я никому не позволяю командовать мною, кроме жены». – «А чьих же овец ты пасешь и кто владеет этой крепостью?» – «Поистине, вы глупцы, если не знаете того, что знает весь мир, – это крепость Исбаддадена, Повелителя Великанов». – «А кто же ты такой?» – «Я Кустеннин, прозванный Неудачно Женатым, ибо мой брат Исбаддаден, Повелитель Великанов, отнял у меня жену. А кто вы такие?» – «Мы посланцы Артура, разыскивающие Олвен, дочь Исбаддадена». – «Храни вас Бог! Откажитесь от своего замысла, ведь из всех, приходивших сюда за ней, ни один не вернулся живым».
Тут пастух встал, и, когда он собирался уходить, Килох дал ему золотое кольцо, и пастух хотел отдать его назад, но не смог, и тогда он надел его на палец своей перчатки, а вернувшись домой, отдал женщине, с которой жил. И она сняла кольцо с перчатки и, осмотрев его, сказала: «Большую удачу принесет тебе это кольцо». – «Я пошел к морю за рыбой, Буквально: «за морской пищей» (morfwyd).
– сказал он, – и увидел юношу, вынесенного на берег волнами, и я никогда не видел никого прекраснее. У него на пальце я и нашел это кольцо». – «О господин, покажи мне этого мертвого юношу, пока море не унесло его!» – «О женщина, мертвый юноша жив и сейчас придет сюда». – «Кто же это?» – спросила она. «Это Килох, сын Килидда, сына Келиддона Вледига, от Голеудидд, дочери Анлауда Вледига, который пришел просить в жены Олвен». Тут ее охватили сразу два чувства: она и радовалась прибытию своего племянника, сына своей сестры, и горевала, ибо никто из приходивших за этим не вернулся живым.
Тут они вошли в дом Кустеннина Пастуха, и она устремилась к ним, заслышав шум их прихода. У Кая был с собой кусок дерева, и, когда она хотела их обнять, он подсунул ей этот кусок, и она сжала его с такой силой, что он раскололся. «О женщина, – сказал Кай, – если бы ты сдавила так меня, то твоя любовь лишила бы меня жизни. Поистине, это злая любовь».
Они вошли в дом и сели отдохнуть. Когда они уселись по местам, женщина открыла каменный сундук, стоящий напротив очага, и выпустила из него кудрявого светловолосого мальчика. Горхир спросил: «Зачем ты прятала его туда? Неужели кто-то может желать его смерти?» И женщина ответила: «Он последний из двадцати трех моих сыновей, и всех их убил Исбаддаден, Повелитель Великанов. И я не надеюсь, что мне удастся уберечь его». Тогда Кай сказал: «Отдай его нам, и, пока мы живы, мы никому не позволим повредить ему».
Они поужинали, и после женщина спросила: «Чего вы ищете здесь?» – «Мы пришли просить Олвен в жены этому юноше». Тогда женщина сказала: «Многие приходили в крепость за этим, но никто не вернулся живым». – «Бог свидетель, мы не уйдем, пока хотя бы не увидим эту деву, – сказал Кай. – Приходит ли она сюда так, чтобы можно было ее увидеть?» – «Каждую субботу она приходит сюда мыть свои волосы; и в лодке, где она моется, она каждый раз оставляет все свои украшения и не забирает их обратно». – «Когда она придет, можешь ли ты свести нас с ней?» – «Я не хочу погубить ни себя, ни ее. Hо если вы поклянетесь, что не замышляете против нее зла, я позову ее к вам». – «Мы клянемся в этом», – сказали они, и она позвала деву.
И она пришла, одетая в платье из огненно-красного сатина, и на шее ее была гривна из красного золота с бесценными жемчугами и рубинами. Волосы ее были желтее цветов ракитника, а кожа – белее морской пены, руки ее – прекраснее лилий, цветущих в лесу над гладью ручья. Hи глаз парящего ястреба, ни глаз завидевшего добычу сокола не блестели ярче, чем ее глаза. Белее была ее грудь, чем грудь белого лебедя, краснее были ее губы, чем алые цветы наперстянки. И всякий, кто видел ее, тут же в нее влюблялся. Там, где ступала она, расцветали маленькие белые цветы, потому ей и дали имя Олвен. Olwen – белые следы (валл.).
Она вошла в дом и села на скамью рядом с Килохом, и он узнал ее, как только увидел. И он обратился к ней: «О дева, я люблю тебя! Какой грех будет в том, что ты бежишь со мною отсюда?» – «Hе могу я этого сделать. Предсказано мне, что жизнь моего отца продлится лишь до тех пор, пока я не уйду от него с моим мужем. Потому он не отпустит меня. Hо я дам тебе совет. Иди к отцу и проси у него моей руки. Обещай ему все, что он попросит, и ты добьешься меня. Если же ты откажешь ему в чем-нибудь, тебе меня не видать. А я не хочу твоей смерти». – «Я пообещаю все, о чем он попросит», – сказал он.
Она пошла назад в свои покои, а они поднялись, и вошли в крепость следом за ней, и убили девять привратников так, что никто из них не успел крикнуть, и девять псов так, что никто из них не залаял.
И они прошли прямо в зал и сказали: «Приветствуем тебя, Исбаддаден, Повелитель Великанов!» – «Что вам нужно?» – спросил он. «Мы пришли просить Олвен, твою дочь, в жены Килоху, сыну Килидда, сына Келиддона Вледига». – «Эй, бездельники-слуги! Подымите мне веки, чтобы мог я видеть своего зятя! Исбаддаден – типичный властитель подземного царства, напоминающий гоголевского Вия и скандинавских троллей.
» Так те и сделали. Посмотрев на них, он сказал: «Приходите завтра, и я отвечу вам».
Они встали и пошли к выходу; тогда Исбаддаден, Повелитель Великанов, пустил им вслед одно из трех отравленных каменных копий, В тексте эти копья называются каменными, но тут же они превращаются в железо. Это или обычная невнимательность редактора, или проявление колдовских способностей Повелителя Великанов.
которые он держал в руке, но Бедуир поймал его, и бросил назад, и поразил Исбаддадена в бедро. И он воскликнул: «Проклятый зять! Теперь я до конца дней своих буду хромать. Это отравленное железо жжется, как стая слепней. Будь проклят кузнец, что его ковал, и наковальня, на которой оно сковано!»
И эту ночь они провели в доме Кустеннина Пастуха. И наутро они поднялись, и пошли в крепость, и вошли в зал, и сказали: «Исбаддаден, Повелитель Великанов, отдай нам твою дочь и скади, какой выкуп. Agweddi ас amobyr, то есть части имущества жениха, причитавшиеся самой невесте и ее роду, а также правителю области, где она живет. Каждому из близких родственников полагалась своя доля.
хочешь ты за нее себе и своему роду. Если же ты не отдашь ее, ты умрешь». И он сказал им: «Еще живы четверо ее прадедов и четыре прабабки Согласие «прабабок» в историческое время уже не требовалось; возможно, здесь отразилось эхо гораздо более древних обычаев, которые свойственны племени великанов, часто считавшихся предками людей.
Я должен посоветоваться с ними». – «Что ж, – сказали они, – сделай это, пока мы обедаем».
И когда они выходили, он схватил второе копье из тех, что были у него в руке, и пустил им вслед. И Мену, сын Тейргваэдда, поймал его, и бросил назад, и поразил его в середину груди так, что оно вышло из спины. «Проклятый зять! – воскликнул Исбаддаден. – Как стая оводов, жжет меня это железо. Будь проклят кузнец, что его ковал, и наковальня, на которой оно сковано! Теперь, как только я встану, почую боль в груди, и колики в желудке, и тошноту». Они же пошли обедать.
И на третий день они опять пришли в крепость и сказали: «Исбаддаден, Повелитель Великанов, не кидай в нас больше копий, если не желаешь своей смерти». – «Эй, слуги! Подымите мне веки, чтобы мог я видеть моего зятя!» Когда же они сделали это, Исбаддаден схватил третье отравленное копье и пустил в них, но Килох поймал его и бросил назад, и оно поразило великана прямо в глаз так, что вышло из основания шеи. «Проклятый зять! – воскликнул он. – Теперь я до конца жизни останусь слепым. И голова моя будет болеть, и лунными ночами меня будут мучить видения. Будь проклята наковальня, на которой сковано это копье! Оно кусается, как стая свирепых собак!» Они же отправились обедать.
Hа следующий день они вновь пришли к нему и сказали: «Перестань злоумышлять против нас, иначе умрешь злой смертью. Отдай нам свою дочь, или мы убьем тебя». – «Кому из вас нужна моя дочь?» – «Мне, Килоху, сыну Килидда». – «Подойди, чтобы я мог разглядеть тебя». И ему поставили сиденье, и они уселись лицом к лицу. И Исбаддаден, Повелитель Великанов, спросил: «Значит, ты хочешь взять в жены мою дочь?» – «Да, я этого хочу», – ответил Килох. «Тогда поклянись, что исполнишь все, что я попрошу тебя сделать, чтобы получить ее». – «Клянусь, что ты получишь все, что захочешь, – сказал Килох, – говори же». Последующий ряд задач с повторяющейся формулой вопроса – ответа типичен и для мифа, и для более поздних форм фольклора, в том числе детских и игровых формул.
«Я скажу. Видишь ли ты тот большой холм? Я хочу, чтобы его сдвинули с места, и сровняли с землей, и распахали, и засеяли в один день, и из собранного с него урожая приготовили пищу и питье для свадебного пира. И все это нужно сделать за один день».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным». «Если ты и сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Никто не сможет вспахать эту землю, кроме Аметона, сына Дон, Аметон, сын Дон – брат Гвидиона (см. «Мат»), также искусный волшебник, сражавшийся в Битве деревьев против сил Аннуина. Нет ничего удивительного, что здесь ему приписаны функции пахаря (как и его брат Гвидион в одной из триад назван пастухом): это отражает их роль культурных героев – создателей соответственно земледелия и скотоводства.
а он не придет сюда ни по доброй воле, ни по принуждению».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным».
«Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Сделать плуг для этой земли может только Гофаннон, сын Дон, Третий из сыновей Дон – кузнец Гофаннон, создатель ремесел. Вместе они образуют триаду, соответствующую ирландским Богам ремесла (Гойбниу, Лухта и Кредне).
а он не сделает этого ни для кого, кроме урожденного короля, и ты не заставишь его и не упросишь».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным».
«Если ты и сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Только на двух быках Голулидда Гвинеу под одним ярмом можно распахать эту землю, а он не даст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным».
«Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Тебе придется запрячь в одно ярмо бурого и пестрого быков». Эти быки, встречающиеся и в поэмах Талиесина, представляют собой двух борющихся первопредков, в борьбе которых (или из тела побежденного) образуется мир. Это лучше видно в сцене их сакральной битвы в ирландском цикле «Похищение быка из Куальнге».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным». «Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Один из этих быков пасется по одну сторону Минидд-Банног, а другой – по другую, и ни одного из них тебе не удастся перевести – ведь это Нинниау и Пейбиау, Короли Нинниау и Пейбиау упоминаются в генеалогиях как предки ряда королей и святых Уэльса. Об их преступлениях, за которые они были превращены в быков, ничего конкретного не известно. В одной из легенд с помощью этих быков легендарный прародитель бриттов Ху Кадарн (Могучий Пес) осушил воды потопа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
и Гвальхафеда, сьша Гвиара, и Горхира Гвальстауда Иэттоэдда, который знал все языки, О способности этого героя, играющего далее важную роль в повествовании, к языкам упоминается в нескольких стихотворениях валлийских бардов.
и Кетрома Прорицателя, и Клуста, сына Клустфейнада (если его закапывали в землю на семь локтей, он слышал, как ползает муравей за пятьдесят миль от него), и Медира, сына Метредидда (он мог, находясь в Гэлливике, подстрелить крапивника в Исгейр-Эрфел, что в Ирландии), и Гвиауна Кошачьего Глаза (который мог вынуть свой глаз и потом вставить его обратно без всякого вреда для зрения), и Ола, сына Олвидда (за семь лет до его рождения у его отца украли свинью, и он, когда вырос, отправился за ней и привел домой семь свиных стад), и епископа Бедвини, Бедвини, или Бедвин, именуется в триадах епископом Гэлливика и исповедником Артура.
что благословлял еду и питье при дворе Артура.
И еще он попросил об этом украшенных золотыми кольцами дочерей этого острова: Гвенвифар, старшую королеву, и Гвенвиах, ее сестру, и Раттиэу, единственную дочь Клемимила, и Келемон, дочь Кая, и Тангвен, дочь Гвейра Датара Венидауга, и Гвенн Аларх, дочь Киннуила Каноха, и Эурнейд, дочь Клидно Эйддина, и Энефауг, дочь Бедуира, и Энридвег, дочь Тудфатара, и Гвенвледир, дочь Гваредура, и Кирфах, и Эодудфул, дочь Триффина, и Эуролвен, дочь Гудолуина Горра, и Телери, дочь Пеула, и Индег, дочь Гарви Хира, Индег, дочь Гарви (или Афарви) Хира – по триадам, одна из трех дам, любимых Артуром.
и Морфидд, дочь Уриена Регедского, и Гвенллиан Прекрасную, деву высочайших достоинств, и Крейддилад, дочь Ллуда Серебряной Руки (а она была самой прекрасной девой трех Островов Могущества и трех прилегающих островов, См. примеч. 25. Крейддилад упоминается как одна из Трех прекраснейших дев в нескольких триадах.
и Гуитир, сын Грейдаула, и Гвин, сын Нудда, бьются за нее каждые календы января и будут биться до самого Страшного суда), и Эллило, дочь Неола Кинна Крока (она пережила три поколения), и Эсиллт Финвен, и Эсиллт Фингул. Это Изольда Белокурая, жена короля Марка, и Изольда Белорукая, героини легенды о Тристане. Сам Тристан (Тристан, сын Таллуха), упоминаемый в триадах, на страницах «Мабиногион» появляется лишь однажды.
И всех их Килох, сын Килидда, попросил принять его дар.
Тогда сказал Артур: «Друг мой, я никогда не слышал ни о деве, о которой ты говоришь, ни о ее родичах. Я с радостью отправлю гонцов на ее поиски». Юноша сказал: «Что ж, я буду ждать вестей с этой ночи и до конца года». И Артур разослал гонцов во все страны света на поиски девы, и в конце года они вернулись, не узнав об Олвен ничего, кроме того, что знали в первый день поисков. И тогда Килох сказал: «Я хочу исполнить мое желание, поэтому ухожу и прошу вас отправиться вместе со мной». Тут Кай сказал: «Друг мой, король не может поехать с тобой, поэтому я готов сопровождать тебя в твоих поисках, пока мы не убедимся, что этой девы нет на свете, или пока не найдем ее».
И Кай поднялся со своего места. А он мог девять дней и ночей пребывать под водой и не утонуть и еще мог девять ночей и дней оставаться без сна. Никакой лекарь не мог залечить рану, нанесенную его мечом. Поистине доблестен был Кай. Когда он хотел, то мог сделаться высоким, как высочайшее в мире дерево. Было у него и еще свойство. В самый сильный дождь на расстоянии вытянутой руки от него все оставалось сухим. И если его спутники страдали от холода, он согревал их лучше всякого костра.
И Артур призвал Бедуира, ибо тот не мог оставаться в стороне от похода, в котором участвовал Кай. А Бедуир был прекраснее всех людей этого острова, кроме Артура и Дриха, сына Кидбара, Он упоминается в одной из триад, но не из-за своей красоты, а как могущественный чародей.
и кроме того, хотя он был одноруким, он в бою проливал больше вражеской крови, чем трое сильнейших воинов. И еще одно свойство было у него: рана от его копья была тяжелее девяти ран, нанесенных любым другим оружием.
И Артур призвал Киндделига Следопыта, ибо в чужой земле им мог понадобиться проводник, знающий все земли, как свою родную. И еще он призвал Горхира Гвальстауда Иэтоэдда, который знал все языки. И призвал Гвальхмаи, сына Гвиара, который никогда не возвращался домой, не найдя того, что искал. Он считался самым удачливым искателем и был племянником Артура, сыном его сестры. И призвал Мену, сына Тейргваэдда, который, если бы они очутились среди врагов, мог окружить их волшебным туманом так, что их бы никто не видел, а они видели всех.
И они отправились в путь и достигли обширного поля, где увидели крепость, величайшую из всех крепостей мира. И они шли к ней до самого вечера, но так и не приблизились ни на шаг. И они шли второй день и третий и наконец с большим трудом достигли ее стен. И, подойдя к ней, они увидели огромное стадо овец, такое, что не было у него ни конца, ни начала, а рядом – пастуха, стерегущего этих овец, одетого в шкуры, и его свирепого пса, что был больше, чем девятилетний жеребец. А этот пес никогда не упускал ни ягненка, ни старого барана, и никакая сила не могла убить его или обратить в бегство. Множество деревьев и трав вокруг были сожжены его огненным дыханием.
Тогда Кай сказал: «Горхир Гвальстауд Иэтоэдд, иди и поговори с этим человеком». – «Кай, – ответил тот, – я не давал клятвы вместе с тобой». – «Тогда пойдем вместе», – сказал Кай. Тут вмешался Мену, сын Тейргваэдда: «Hе бойтесь, ибо я наложил на пса заклятие, и он не учует вас». И они подошли к месту, где был пастух, и заговорили с ним. «Богат ли ты, пастух?» – спросили они его. «Вам никогда не стать богаче меня», – ответил он. «Значит, ты сам себе хозяин?» – «Я никому не позволяю командовать мною, кроме жены». – «А чьих же овец ты пасешь и кто владеет этой крепостью?» – «Поистине, вы глупцы, если не знаете того, что знает весь мир, – это крепость Исбаддадена, Повелителя Великанов». – «А кто же ты такой?» – «Я Кустеннин, прозванный Неудачно Женатым, ибо мой брат Исбаддаден, Повелитель Великанов, отнял у меня жену. А кто вы такие?» – «Мы посланцы Артура, разыскивающие Олвен, дочь Исбаддадена». – «Храни вас Бог! Откажитесь от своего замысла, ведь из всех, приходивших сюда за ней, ни один не вернулся живым».
Тут пастух встал, и, когда он собирался уходить, Килох дал ему золотое кольцо, и пастух хотел отдать его назад, но не смог, и тогда он надел его на палец своей перчатки, а вернувшись домой, отдал женщине, с которой жил. И она сняла кольцо с перчатки и, осмотрев его, сказала: «Большую удачу принесет тебе это кольцо». – «Я пошел к морю за рыбой, Буквально: «за морской пищей» (morfwyd).
– сказал он, – и увидел юношу, вынесенного на берег волнами, и я никогда не видел никого прекраснее. У него на пальце я и нашел это кольцо». – «О господин, покажи мне этого мертвого юношу, пока море не унесло его!» – «О женщина, мертвый юноша жив и сейчас придет сюда». – «Кто же это?» – спросила она. «Это Килох, сын Килидда, сына Келиддона Вледига, от Голеудидд, дочери Анлауда Вледига, который пришел просить в жены Олвен». Тут ее охватили сразу два чувства: она и радовалась прибытию своего племянника, сына своей сестры, и горевала, ибо никто из приходивших за этим не вернулся живым.
Тут они вошли в дом Кустеннина Пастуха, и она устремилась к ним, заслышав шум их прихода. У Кая был с собой кусок дерева, и, когда она хотела их обнять, он подсунул ей этот кусок, и она сжала его с такой силой, что он раскололся. «О женщина, – сказал Кай, – если бы ты сдавила так меня, то твоя любовь лишила бы меня жизни. Поистине, это злая любовь».
Они вошли в дом и сели отдохнуть. Когда они уселись по местам, женщина открыла каменный сундук, стоящий напротив очага, и выпустила из него кудрявого светловолосого мальчика. Горхир спросил: «Зачем ты прятала его туда? Неужели кто-то может желать его смерти?» И женщина ответила: «Он последний из двадцати трех моих сыновей, и всех их убил Исбаддаден, Повелитель Великанов. И я не надеюсь, что мне удастся уберечь его». Тогда Кай сказал: «Отдай его нам, и, пока мы живы, мы никому не позволим повредить ему».
Они поужинали, и после женщина спросила: «Чего вы ищете здесь?» – «Мы пришли просить Олвен в жены этому юноше». Тогда женщина сказала: «Многие приходили в крепость за этим, но никто не вернулся живым». – «Бог свидетель, мы не уйдем, пока хотя бы не увидим эту деву, – сказал Кай. – Приходит ли она сюда так, чтобы можно было ее увидеть?» – «Каждую субботу она приходит сюда мыть свои волосы; и в лодке, где она моется, она каждый раз оставляет все свои украшения и не забирает их обратно». – «Когда она придет, можешь ли ты свести нас с ней?» – «Я не хочу погубить ни себя, ни ее. Hо если вы поклянетесь, что не замышляете против нее зла, я позову ее к вам». – «Мы клянемся в этом», – сказали они, и она позвала деву.
И она пришла, одетая в платье из огненно-красного сатина, и на шее ее была гривна из красного золота с бесценными жемчугами и рубинами. Волосы ее были желтее цветов ракитника, а кожа – белее морской пены, руки ее – прекраснее лилий, цветущих в лесу над гладью ручья. Hи глаз парящего ястреба, ни глаз завидевшего добычу сокола не блестели ярче, чем ее глаза. Белее была ее грудь, чем грудь белого лебедя, краснее были ее губы, чем алые цветы наперстянки. И всякий, кто видел ее, тут же в нее влюблялся. Там, где ступала она, расцветали маленькие белые цветы, потому ей и дали имя Олвен. Olwen – белые следы (валл.).
Она вошла в дом и села на скамью рядом с Килохом, и он узнал ее, как только увидел. И он обратился к ней: «О дева, я люблю тебя! Какой грех будет в том, что ты бежишь со мною отсюда?» – «Hе могу я этого сделать. Предсказано мне, что жизнь моего отца продлится лишь до тех пор, пока я не уйду от него с моим мужем. Потому он не отпустит меня. Hо я дам тебе совет. Иди к отцу и проси у него моей руки. Обещай ему все, что он попросит, и ты добьешься меня. Если же ты откажешь ему в чем-нибудь, тебе меня не видать. А я не хочу твоей смерти». – «Я пообещаю все, о чем он попросит», – сказал он.
Она пошла назад в свои покои, а они поднялись, и вошли в крепость следом за ней, и убили девять привратников так, что никто из них не успел крикнуть, и девять псов так, что никто из них не залаял.
И они прошли прямо в зал и сказали: «Приветствуем тебя, Исбаддаден, Повелитель Великанов!» – «Что вам нужно?» – спросил он. «Мы пришли просить Олвен, твою дочь, в жены Килоху, сыну Килидда, сына Келиддона Вледига». – «Эй, бездельники-слуги! Подымите мне веки, чтобы мог я видеть своего зятя! Исбаддаден – типичный властитель подземного царства, напоминающий гоголевского Вия и скандинавских троллей.
» Так те и сделали. Посмотрев на них, он сказал: «Приходите завтра, и я отвечу вам».
Они встали и пошли к выходу; тогда Исбаддаден, Повелитель Великанов, пустил им вслед одно из трех отравленных каменных копий, В тексте эти копья называются каменными, но тут же они превращаются в железо. Это или обычная невнимательность редактора, или проявление колдовских способностей Повелителя Великанов.
которые он держал в руке, но Бедуир поймал его, и бросил назад, и поразил Исбаддадена в бедро. И он воскликнул: «Проклятый зять! Теперь я до конца дней своих буду хромать. Это отравленное железо жжется, как стая слепней. Будь проклят кузнец, что его ковал, и наковальня, на которой оно сковано!»
И эту ночь они провели в доме Кустеннина Пастуха. И наутро они поднялись, и пошли в крепость, и вошли в зал, и сказали: «Исбаддаден, Повелитель Великанов, отдай нам твою дочь и скади, какой выкуп. Agweddi ас amobyr, то есть части имущества жениха, причитавшиеся самой невесте и ее роду, а также правителю области, где она живет. Каждому из близких родственников полагалась своя доля.
хочешь ты за нее себе и своему роду. Если же ты не отдашь ее, ты умрешь». И он сказал им: «Еще живы четверо ее прадедов и четыре прабабки Согласие «прабабок» в историческое время уже не требовалось; возможно, здесь отразилось эхо гораздо более древних обычаев, которые свойственны племени великанов, часто считавшихся предками людей.
Я должен посоветоваться с ними». – «Что ж, – сказали они, – сделай это, пока мы обедаем».
И когда они выходили, он схватил второе копье из тех, что были у него в руке, и пустил им вслед. И Мену, сын Тейргваэдда, поймал его, и бросил назад, и поразил его в середину груди так, что оно вышло из спины. «Проклятый зять! – воскликнул Исбаддаден. – Как стая оводов, жжет меня это железо. Будь проклят кузнец, что его ковал, и наковальня, на которой оно сковано! Теперь, как только я встану, почую боль в груди, и колики в желудке, и тошноту». Они же пошли обедать.
И на третий день они опять пришли в крепость и сказали: «Исбаддаден, Повелитель Великанов, не кидай в нас больше копий, если не желаешь своей смерти». – «Эй, слуги! Подымите мне веки, чтобы мог я видеть моего зятя!» Когда же они сделали это, Исбаддаден схватил третье отравленное копье и пустил в них, но Килох поймал его и бросил назад, и оно поразило великана прямо в глаз так, что вышло из основания шеи. «Проклятый зять! – воскликнул он. – Теперь я до конца жизни останусь слепым. И голова моя будет болеть, и лунными ночами меня будут мучить видения. Будь проклята наковальня, на которой сковано это копье! Оно кусается, как стая свирепых собак!» Они же отправились обедать.
Hа следующий день они вновь пришли к нему и сказали: «Перестань злоумышлять против нас, иначе умрешь злой смертью. Отдай нам свою дочь, или мы убьем тебя». – «Кому из вас нужна моя дочь?» – «Мне, Килоху, сыну Килидда». – «Подойди, чтобы я мог разглядеть тебя». И ему поставили сиденье, и они уселись лицом к лицу. И Исбаддаден, Повелитель Великанов, спросил: «Значит, ты хочешь взять в жены мою дочь?» – «Да, я этого хочу», – ответил Килох. «Тогда поклянись, что исполнишь все, что я попрошу тебя сделать, чтобы получить ее». – «Клянусь, что ты получишь все, что захочешь, – сказал Килох, – говори же». Последующий ряд задач с повторяющейся формулой вопроса – ответа типичен и для мифа, и для более поздних форм фольклора, в том числе детских и игровых формул.
«Я скажу. Видишь ли ты тот большой холм? Я хочу, чтобы его сдвинули с места, и сровняли с землей, и распахали, и засеяли в один день, и из собранного с него урожая приготовили пищу и питье для свадебного пира. И все это нужно сделать за один день».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным». «Если ты и сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Никто не сможет вспахать эту землю, кроме Аметона, сына Дон, Аметон, сын Дон – брат Гвидиона (см. «Мат»), также искусный волшебник, сражавшийся в Битве деревьев против сил Аннуина. Нет ничего удивительного, что здесь ему приписаны функции пахаря (как и его брат Гвидион в одной из триад назван пастухом): это отражает их роль культурных героев – создателей соответственно земледелия и скотоводства.
а он не придет сюда ни по доброй воле, ни по принуждению».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным».
«Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Сделать плуг для этой земли может только Гофаннон, сын Дон, Третий из сыновей Дон – кузнец Гофаннон, создатель ремесел. Вместе они образуют триаду, соответствующую ирландским Богам ремесла (Гойбниу, Лухта и Кредне).
а он не сделает этого ни для кого, кроме урожденного короля, и ты не заставишь его и не упросишь».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным».
«Если ты и сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Только на двух быках Голулидда Гвинеу под одним ярмом можно распахать эту землю, а он не даст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным».
«Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Тебе придется запрячь в одно ярмо бурого и пестрого быков». Эти быки, встречающиеся и в поэмах Талиесина, представляют собой двух борющихся первопредков, в борьбе которых (или из тела побежденного) образуется мир. Это лучше видно в сцене их сакральной битвы в ирландском цикле «Похищение быка из Куальнге».
«Я с легкостью сделаю это, хоть это и кажется трудным». «Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Один из этих быков пасется по одну сторону Минидд-Банног, а другой – по другую, и ни одного из них тебе не удастся перевести – ведь это Нинниау и Пейбиау, Короли Нинниау и Пейбиау упоминаются в генеалогиях как предки ряда королей и святых Уэльса. Об их преступлениях, за которые они были превращены в быков, ничего конкретного не известно. В одной из легенд с помощью этих быков легендарный прародитель бриттов Ху Кадарн (Могучий Пес) осушил воды потопа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34