Да и Койрен вряд ли понравится, если Отроки затеют схватку с теми, с кем она ведет переговоры.
С трудом волоча ноги', торговец благополучно миновал тот самый куст, в который Гавин запустил камушком. Подойдя к молодым воинам, он отпустил узду, и мул тут же принялся щипать сухую траву. Торговец снял шляпу, отвесил низкий поклон и утер перепачканным платком потное, запыленное лицо.
– Свет да осияет вас, достойные лорды. Я вижу, вы снарядились в дорогу как должно, и это разумно в наше беспокойное время. Но ежели вам, случаем, потребуется какая-нибудь мелочь, можете не сомневаться – в тюках у старого Мила Тизена все найдется. А уж дешевле вы и в десяти милях окрест товару не сыщете, достойные лорды.
Гавин сильно сомневался в том, что на десять миль вокруг найдется хотя бы захудалая ферма, не говоря уже о лавке.
– Времена и впрямь беспокойные, мастер Тизен. Неужто вы не боитесь айильцев?
– Айильцев, достойный лорд? Но ведь они же все в Кайриэне. У старого Мила нюх, он айильцев издалека учует. Да он и не прочь поторговать с айильцами. По правде говоря, торговать с ними – дело выгодное. У них уйма золота, захваченного в Кайриэне. А торговцев они не трогают, это всякий знает.
Гавин не стал спрашивать, почему же этот человек не едет на юг, коли там можно разжиться айильским золотишком.
– Что творится в мире, мастер Тизен? Мы с севера, а ты наверняка знаешь новости с юга, которые до нас еще не дошли.
– О, на юге происходят великие события. Вы, поди, уже слышали о случившемся в Кайриэне? О том, кого называют Возрожденным Драконом? – Гавин кивнул, и торговец продолжил: – Так вот, он еще и Андор захватил. Не весь, правда, но, во всяком случае, немалую часть. Тамошняя королева погибла. Поговаривают, что он завоюет весь мир, прежде чем…
Торговец сдавленно застонал, и лишь тогда Гавин сообразил, что изо всех сил схватил его за ворот.
– Королева Моргейз мертва? Отвечай! Она мертва? Быстро!
Тизен, выкатив глаза и задыхаясь, затараторил:
– Так говорят, достойный лорд. Старый Мил ничего не знает, но так говорят повсюду. Будто бы это сделал Дракон. Отпустите, достойный лорд. Вы мне шею свернете!
Гавин отдернул руки, словно обжегся. Если он и хотел свернуть шею, то вовсе не эту.
– Дочь-Наследница! – Голос его звучал глухо. – Что слышно об Илэйн, Дочери– Наследнице?
Как только Гавин выпустил его ворот, торговец благоразумно отступил подальше:
– Старый Мил ничего не знает, достойный лорд. Некоторые говорят, что она тоже умерла. Будто бы и ее убил этот Дракон. Но старый Мил ни за что поручиться не может.
Гавин медленно кивнул. Воспоминания словно поднимались вверх из глубины колодца.
Кровь моя прольется прежде ее крови. Жизнь моя будет отдана за ее жизнь.
– Спасибо, мастер Тизен. Я… – Кровь моя прольется прежде ее крови. Эту клятву он принес, когда подрос достаточно для того, чтобы заглянуть в колыбель Илэйн. – Ты можешь торговать с… Возможно, кому-нибудь из моих людей потребуется…
В то время Гавин был еще слишком молод, и Гарету Брину пришлось растолковать ему, что означает эта клятва, но даже тогда он понял, что должен сдержать ее, пусть все остальное в его жизни пойдет прахом.
Джисао и другие Отроки посматривали на Гавина с беспокойством.
– Позаботьтесь об этом торговце, – хрипло бросил он и зашагал прочь.
Итак, его мать мертва. И Илэйн тоже. Пока это только слухи, но дурные слухи часто оборачиваются правдой. Гавин непроизвольно приблизился на полдюжины шагов к палаткам Айз Седай, прежде чем осознал это. Он почувствовал боль в руках и, лишь взглянув на них, понял, что судорожно вцепился в рукоять меча. Разжать хватку ему удалось с трудом. Койрен и прочие желают доставить Ранда ал'Тора в Тар Валон. Но если его мать погибла… и Илэйн. Если они погибли…. Увидим, что поможет этому хваленому Дракону, когда меч пронзит его сердце.
Поправив шаль с красной каймой, Кэтрин Алруддин поднялась с подушек одновременно с другими находившимися в палатке женщинами. Она чуть не фыркнула, когда пухленькая Койрен с важным видом заключила:
– Как мы условились, так тому и быть. Можно подумать, это не встреча с дикарями, а переговоры между Башней и государями.
Впрочем, следовало признать, что айильские женщины выказали удивительное самообладание. Даже короли и королевы выдавали свои самые сокровенные помыслы, оказавшись лицом к лицу с двумя-тремя Айз Седай, не говоря уже о полудюжине. Невежественные дикарки должны были дрожать от страха. Впрочем, чего ожидать от грубых жительниц Пустыни – они вряд ли способны осознать, с кем имеют дело. Их предводительница, сообщившая, что ее зовут Севанна, присовокупив к этому какую-то чушь насчет мудрости – это у них-то! – септа и Шайдо Айил, сразу заявила:
– Соглашение вступит в силу, когда я увижу его лицо. – Одно то, что айильцев представляет особа с надутыми губками и в кокетливо расстегнутой блузе, свидетельствует об отсталости и грубости нравов этого народа. – Я хочу увидеть его. И хочу, чтобы он увидел меня. Только на этом условии Шайдо вступят в союз с вашей Башней.
Нотка нетерпения в ее голосе заставила Кэтрин подавить улыбку. Хранительницы Мудрости, надо же! Кто-кто, а эта Севанна мудростью явно обделена. Белая Башня не заключает союзов. Ей служат – одни добровольно и сознательно, другие нет. Иного не дано.
Уголки рта Койрен слегка дрогнули, выдавая досаду. Серая сестра неплохо умела вести переговоры, но не обладала достаточной гибкостью и не любила отступлений от намеченного заранее.
– Несомненно, ваши услуги зачтутся, и эта просьба будет удовлетворена.
У одной из седовласых айилок – кажется, Тарвы – сузились глаза, но Севанна кивнула. Она услышала в словах Койрен то, что и хотела.
Проводить айильских женщин до подножия холма вышла сама Койрен с Зеленой сестрой Эриан, Коричневой сестрой Несан и с пятью Стражами. Кэтрин остановилась под деревьями, глядя им вслед. По прибытии эти дикарки поднялись на вершину одни, как и подобает просительницам, каковыми они и являлись, но сейчас им оказали честь, словно они и вправду стали союзницами Башни. Правда, Кэтрин сомневалась, что они в состоянии оценить подобную тонкость.
Гавин находился внизу. Он сидел на утесе и смотрел на сухую степь. Интересно, подумала Кэтрин, что сказал бы этот юнец, узнав, что он со своими Отроками находится здесь только потому, что его решили убрать подальше от Тар Валона. Ни Элайде, ни Совету не нравилось держать в Башне дерзких волчат, не желавших ходить на поводке. Может быть, Шайдо помогут избавиться от этой головной боли. Элайда намекала на нечто подобное. Если все сделают айильцы, Башне, во всяком случае, не потребуется объясняться с королевой Моргейз по поводу смерти ее сына.
– Если ты не перестанешь глазеть на этого мальчишку, Кэтрин, я могу подумать, что ты из Зеленых.
Кэтрин подавила вспыхнувшую было искорку гнева и почтительно склонила голову.
– Я лишь пытаюсь догадаться, о чем он думает, Галина Седай, – отозвалась Кэтрин, выказав, пожалуй, даже несколько больше почтения, чем подобало на людях.
Галина Касбан выглядела моложе истинного возраста Кэтрин, а была в два раза старше, и уже на протяжении восемнадцати лет эта круглолицая женщина возглавляла Красную Айя. Разумеется, негласно. Этот факт был известен лишь самим Красным сестрам. Формально она даже не представляла Красных в Совете Башни, тогда как руководительницы большинства других Айя, как подозревала Кэтрин, заседали в Совете. Скорее всего, Элайда и во главе этого посольства поставила Галину, а не самоуверенную Койрен, но Галина сама заметила, что Красная может вызвать у Ранда ненужные подозрения. Амерлин возглавляла все Айя и ни одну в отдельности. Вступая на Престол, она отрекалась от своего цвета, но если Элайда и считалась с чьим-либо мнением, что представлялось довольно сомнительным, то лишь с мнением Галины.
– Пойдет ли он с нами добровольно, как надеется Койрен? – спросила Кэтрин.
– Вполне возможно, – сухо отозвалась Галина. – Чести, какую окажет ему это посольство, достаточно, чтобы заставить любого короля отнести свой трон в Тар Валон на спине.
Кэтрин кивнула:
– Но эта женщина, Севанна, убьет его при первой возможности.
– Стало быть, ей не должно представиться подобной возможности. – Голос Галины звучал холодно. – Амерлин будет недовольна, если нарушатся ее планы. Боюсь, в таком случае нам с тобой придется молить о смерти как об избавлении.
Кэтрин поежилась и обернула плечи шалью. Ветер нес сухую пыль, и она подумала, что не помешало бы накинуть легкий плащ. Что же до смерти, то погибнут они обе скорее не от руки Элайды, хотя гнев ее мог быть ужасен. Кэтрин была Айз Седай уже семнадцать лет, но только перед самым отъездом из Тар Валона узнала, что ее связывает с Галиной не только красный цвет. Уже двенадцать лет Кэтрин тайно являлась Черной сестрой и все это время не подозревала, что Галина тоже служит Великому Повелителю Тьмы, причем гораздо дольше. Черные Айя по необходимости таились даже друг от друга. На своих редких встречах они скрывали лица и изменяли голоса. До Галины Кэтрин знала лишь о двух. Приказы время от времени появлялись у нее под подушкой или в кармане плаща. Коснись любой из этих записок чужая рука, и чернила бы вмиг исчезли. Свои донесения она оставляла в тайнике. Пытаться подсмотреть, кто их заберет, строжайше запрещалось, а Кэтрин всегда повиновалась беспрекословно. Возможно, и среди тех, кто следовал за их посольством, отставая на день пути, были Черные сестры, но этого она знать
не могла.
– Почему? – спросила Кэтрин. Приказ сохранить жизнь Возрожденному Дракону казался ей совершенно
бессмысленным.
– Давшей обет повиновения не пристало задавать
вопросы. Это опасно.
Кэтрин снова поежилась и чуть было не присела в
поклоне:
– Да. Галина Седай.
Но недоумение оставалось. Почему?
– Они не выказывают ни малейшего уважения и понятия не имеют об учтивости, – проворчала Терава. – Позволили нам свободно пройти в лагерь, словно мы беззубые собаки, а потом ни с того ни с сего приставили охрану, будто заподозрили нас в воровстве.
Севанна шла, не озираясь по сторонам, решив, что осмотрится, когда скроется за деревьями. Айз Седай наверняка наблюдали за ней, выискивая признаки неуверенности и беспокойства.
– Они согласились, Терава, – отозвалась она. – Пока этого достаточно.
Пока. Настанет день, когда все эти земли будут отданы Шайдо. И Белая Башня тоже.
– Это негодная затея,– недовольно проворчала третья женщина. – Хранительницы Мудрости всегда избегали Айз Седай, так повелось испокон веку. Может, тебе, Севанна, это и на руку, коли ты, как вдова Суладрика и Куладина, заменяешь вождя, покуда мы не послали в Руидин нового человека, но нас в это не впутывай.
Севанна от злости чуть не сбилась с шагу. Дизэйн выступала против того, чтобы Севанну признали Хранительницей Мудрости, под тем предлогом, что она не прошла должного обучения, не была в Руидине и к тому же замещала вождя клана. И будто бы она вообще приносит несчастье, недаром же похоронила уже двух мужей. К счастью, большинство Хранительниц Мудрости Шайдо предпочли прислушаться к речам Севанны. Но и у Дизэйн были свои сторонники, и в достаточном числе. Избавиться от нее было не так-то просто. К тому же Хранительницы Мудрости считались неприкосновенными, даже Хранительницы из септов и кланов глупцов и предателей у Кайриэна свободно приходили к палаткам Шайдо и беспрепятственно уходили. Однако Севанна твердо решила для себя, что найдет способ решить эту проблему.
Сомнения Дизэйн словно передались Тераве, и та принялась бормотать себе под нос:
– Все, что делается против Айз Седай, добром не кончится. Мы служили им до Разлома, подвели их и были за то наказаны. Если мы подведем их снова, то и вовсе сгинем. Так говорилось в древних преданиях, Севанна, однако же, сомневалась в их правдивости. Ей эти Айз Седай показались слабыми и глупыми: пустились в дорогу в сопровождении всего нескольких сот воинов, тогда как в этих землях тысячи Шайдо, истинных айильцев, могут без труда окружить и смять эту жалкую охрану.
– Настали новые времена, – резко сказала Севанна, повторяя то, что уже не раз говорила Хранительницам Мудрости. – Мы больше не привязаны к Трехкратной Земле. Оглянитесь по сторонам – нужно быть слепым, чтобы не увидеть повсюду перемены. Мы тоже должны измениться, а если не сможем, то действительно сгинем, и памяти о нас не останется.
Однако она никогда не говорила о том, сколько и каких именно перемен замыслила сама. Во всяком случае она собиралась сделать все, чтобы Хранительницы Мудрости никогда и никого не послали больше в Руидин.
– Новые ли времена, старые ли, – проворчала Дизэйн, – но что делать с Рандом ал'Тором, ежели мы и впрямь заполучим его у Айз Седай? И зачем он нам? Не проще ли сунуть ему нож под ребро, когда они повезут его к себе?
Севанна промолчала – она просто не знала, что ответить. Пока не знала. Но одно она знала точно: когда-нибудь этот так называемый кар'а'карн, вождь вождей всех айильцев, будет посажен на цепь перед ее палаткой, как бешеный пес. Вот тогда эта земля воистину будет принадлежать Шайдо. И ей. Это она знала еще до того, как тот чудак из мокрых земель невесть как отыскал ее в горах, которые эти люди называют Кинжалом Убийцы Родичей. Он дал ей маленький кубик из какого-то странного твердого камня, на котором вырезаны непонятные письмена и узоры, и рассказал, что с ним делать, – разумеется, с помощью Хранительниц, умеющих направлять Силу, – когда Ранд ал'Тор окажется в ее руках. Этот подарок Севанна носила в кошеле на поясе. Она еще не решила, как поступить, но ни о той встрече, ни о подарке никому не рассказывала. Севанна шагала, высоко подняв голову. В осеннем небе нещадно палило солнце.
Вероятно, в дворцовом саду ощущалось бы некое подобие прохлады, будь у росших в нем деревьев нормальные, развесистые кроны. Однако ветви были подрезаны, чтобы придать растениям самую причудливую форму – скачущих коней, кувыркающихся медведей и тому подобного. Садовники в одних рубахах сновали под палящим полуденным солнцем с полными ушатами воды, пытаясь спасти творение своих рук. Спасти хотя бы кусты и деревья, – цветы давно погибли, и узоры на цветочных клумбах теперь выкладывали дерном, который тоже быстро иссушало солнце.
– Жаль, что стоит такая несносная жара, – промолвил Айлрон. Достав кружевной носовой платок из украшенного кружевными же манжетами рукава, он слегка обтер лицо и отбросил платок в сторону. Слуга в красной с золотым шитьем ливрее, шагнув вперед, быстро подхватил платок с посыпанной гравием дорожки и снова отступил за деревья. Другой слуга столь же проворно вложил в руку королю свежий платок, и тот спрятал его в рукав, будто и не заметив услуги. Возможно, и вправду не заметив. – Обычно этим малым удается сохранить все посадки до весны, но, боюсь, этой зимой я кое-чего лишусь. Хотя у нас и зимы-то, похоже, вовсе не будет. Эти растения переносят холод лучше, чем сушь. Но они весьма милы, не правда ли? Айлрон. Помазанник Света, Король и Защитник Амадиции и Хранитель Южных Врат, был вовсе не так красив, как рассказывали. Впрочем, Моргейз еще с первой встречи заподозрила, что источником этих слухов был он сам. Его темные волосы, действительно пышные и волнистые, спереди явно начинали редеть, нос был слегка великоват, да и уши, пожалуй, тоже. И весь он казался каким-то рыхлым. Кстати, подумала Моргейз, надо бы как-нибудь спросить у него, что это за Южные Врата.
Обмахиваясь ажурным веером из резной кости, Моргейз окинула взглядом одно из творений садовников – группу деревьев, выстриженных в виде трех огромных обнаженных женщин, отчаянно боровшихся с гигантскими змеями.
– Они занятны, – ответила она. А что еще скажешь, пребывая в роли просительницы?
– Весьма занятны, не правда ли? О, похоже, меня призывают государственные дела. Боюсь, неотложные. – На вершине короткой мраморной лестницы у дальнего конца тропинки появились придворные – дюжина человек в одеяниях ярких и пестрых, словно цветы, которых в саду уже не было, дожидались короля среди колонн с каннелюрами, которые ничего не поддерживали. – До вечера, дорогая. Мы еще побеседуем обо всех этих ужасных событиях и о том, чем я смогу вам
помочь.
Он склонился над ее рукой – чуть было на самом деле не поцеловал, – а она слегка присела в поклоне и пробормотала какие-то подобающие случаю глупости. Затем Айлрон удалился, сопровождаемый целой оравой таскавшихся за ним всюду лакеев.
Моргейз принялась энергичней обмахиваться веером – король хоть и потел, но делал вид, будто жара ему нипочем, – и повернула к своим покоям. Вернее, к отведенным ей покоям. Ничего своего у нее здесь не имелось. Даже бледно-голубое платье на ней было дареным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
С трудом волоча ноги', торговец благополучно миновал тот самый куст, в который Гавин запустил камушком. Подойдя к молодым воинам, он отпустил узду, и мул тут же принялся щипать сухую траву. Торговец снял шляпу, отвесил низкий поклон и утер перепачканным платком потное, запыленное лицо.
– Свет да осияет вас, достойные лорды. Я вижу, вы снарядились в дорогу как должно, и это разумно в наше беспокойное время. Но ежели вам, случаем, потребуется какая-нибудь мелочь, можете не сомневаться – в тюках у старого Мила Тизена все найдется. А уж дешевле вы и в десяти милях окрест товару не сыщете, достойные лорды.
Гавин сильно сомневался в том, что на десять миль вокруг найдется хотя бы захудалая ферма, не говоря уже о лавке.
– Времена и впрямь беспокойные, мастер Тизен. Неужто вы не боитесь айильцев?
– Айильцев, достойный лорд? Но ведь они же все в Кайриэне. У старого Мила нюх, он айильцев издалека учует. Да он и не прочь поторговать с айильцами. По правде говоря, торговать с ними – дело выгодное. У них уйма золота, захваченного в Кайриэне. А торговцев они не трогают, это всякий знает.
Гавин не стал спрашивать, почему же этот человек не едет на юг, коли там можно разжиться айильским золотишком.
– Что творится в мире, мастер Тизен? Мы с севера, а ты наверняка знаешь новости с юга, которые до нас еще не дошли.
– О, на юге происходят великие события. Вы, поди, уже слышали о случившемся в Кайриэне? О том, кого называют Возрожденным Драконом? – Гавин кивнул, и торговец продолжил: – Так вот, он еще и Андор захватил. Не весь, правда, но, во всяком случае, немалую часть. Тамошняя королева погибла. Поговаривают, что он завоюет весь мир, прежде чем…
Торговец сдавленно застонал, и лишь тогда Гавин сообразил, что изо всех сил схватил его за ворот.
– Королева Моргейз мертва? Отвечай! Она мертва? Быстро!
Тизен, выкатив глаза и задыхаясь, затараторил:
– Так говорят, достойный лорд. Старый Мил ничего не знает, но так говорят повсюду. Будто бы это сделал Дракон. Отпустите, достойный лорд. Вы мне шею свернете!
Гавин отдернул руки, словно обжегся. Если он и хотел свернуть шею, то вовсе не эту.
– Дочь-Наследница! – Голос его звучал глухо. – Что слышно об Илэйн, Дочери– Наследнице?
Как только Гавин выпустил его ворот, торговец благоразумно отступил подальше:
– Старый Мил ничего не знает, достойный лорд. Некоторые говорят, что она тоже умерла. Будто бы и ее убил этот Дракон. Но старый Мил ни за что поручиться не может.
Гавин медленно кивнул. Воспоминания словно поднимались вверх из глубины колодца.
Кровь моя прольется прежде ее крови. Жизнь моя будет отдана за ее жизнь.
– Спасибо, мастер Тизен. Я… – Кровь моя прольется прежде ее крови. Эту клятву он принес, когда подрос достаточно для того, чтобы заглянуть в колыбель Илэйн. – Ты можешь торговать с… Возможно, кому-нибудь из моих людей потребуется…
В то время Гавин был еще слишком молод, и Гарету Брину пришлось растолковать ему, что означает эта клятва, но даже тогда он понял, что должен сдержать ее, пусть все остальное в его жизни пойдет прахом.
Джисао и другие Отроки посматривали на Гавина с беспокойством.
– Позаботьтесь об этом торговце, – хрипло бросил он и зашагал прочь.
Итак, его мать мертва. И Илэйн тоже. Пока это только слухи, но дурные слухи часто оборачиваются правдой. Гавин непроизвольно приблизился на полдюжины шагов к палаткам Айз Седай, прежде чем осознал это. Он почувствовал боль в руках и, лишь взглянув на них, понял, что судорожно вцепился в рукоять меча. Разжать хватку ему удалось с трудом. Койрен и прочие желают доставить Ранда ал'Тора в Тар Валон. Но если его мать погибла… и Илэйн. Если они погибли…. Увидим, что поможет этому хваленому Дракону, когда меч пронзит его сердце.
Поправив шаль с красной каймой, Кэтрин Алруддин поднялась с подушек одновременно с другими находившимися в палатке женщинами. Она чуть не фыркнула, когда пухленькая Койрен с важным видом заключила:
– Как мы условились, так тому и быть. Можно подумать, это не встреча с дикарями, а переговоры между Башней и государями.
Впрочем, следовало признать, что айильские женщины выказали удивительное самообладание. Даже короли и королевы выдавали свои самые сокровенные помыслы, оказавшись лицом к лицу с двумя-тремя Айз Седай, не говоря уже о полудюжине. Невежественные дикарки должны были дрожать от страха. Впрочем, чего ожидать от грубых жительниц Пустыни – они вряд ли способны осознать, с кем имеют дело. Их предводительница, сообщившая, что ее зовут Севанна, присовокупив к этому какую-то чушь насчет мудрости – это у них-то! – септа и Шайдо Айил, сразу заявила:
– Соглашение вступит в силу, когда я увижу его лицо. – Одно то, что айильцев представляет особа с надутыми губками и в кокетливо расстегнутой блузе, свидетельствует об отсталости и грубости нравов этого народа. – Я хочу увидеть его. И хочу, чтобы он увидел меня. Только на этом условии Шайдо вступят в союз с вашей Башней.
Нотка нетерпения в ее голосе заставила Кэтрин подавить улыбку. Хранительницы Мудрости, надо же! Кто-кто, а эта Севанна мудростью явно обделена. Белая Башня не заключает союзов. Ей служат – одни добровольно и сознательно, другие нет. Иного не дано.
Уголки рта Койрен слегка дрогнули, выдавая досаду. Серая сестра неплохо умела вести переговоры, но не обладала достаточной гибкостью и не любила отступлений от намеченного заранее.
– Несомненно, ваши услуги зачтутся, и эта просьба будет удовлетворена.
У одной из седовласых айилок – кажется, Тарвы – сузились глаза, но Севанна кивнула. Она услышала в словах Койрен то, что и хотела.
Проводить айильских женщин до подножия холма вышла сама Койрен с Зеленой сестрой Эриан, Коричневой сестрой Несан и с пятью Стражами. Кэтрин остановилась под деревьями, глядя им вслед. По прибытии эти дикарки поднялись на вершину одни, как и подобает просительницам, каковыми они и являлись, но сейчас им оказали честь, словно они и вправду стали союзницами Башни. Правда, Кэтрин сомневалась, что они в состоянии оценить подобную тонкость.
Гавин находился внизу. Он сидел на утесе и смотрел на сухую степь. Интересно, подумала Кэтрин, что сказал бы этот юнец, узнав, что он со своими Отроками находится здесь только потому, что его решили убрать подальше от Тар Валона. Ни Элайде, ни Совету не нравилось держать в Башне дерзких волчат, не желавших ходить на поводке. Может быть, Шайдо помогут избавиться от этой головной боли. Элайда намекала на нечто подобное. Если все сделают айильцы, Башне, во всяком случае, не потребуется объясняться с королевой Моргейз по поводу смерти ее сына.
– Если ты не перестанешь глазеть на этого мальчишку, Кэтрин, я могу подумать, что ты из Зеленых.
Кэтрин подавила вспыхнувшую было искорку гнева и почтительно склонила голову.
– Я лишь пытаюсь догадаться, о чем он думает, Галина Седай, – отозвалась Кэтрин, выказав, пожалуй, даже несколько больше почтения, чем подобало на людях.
Галина Касбан выглядела моложе истинного возраста Кэтрин, а была в два раза старше, и уже на протяжении восемнадцати лет эта круглолицая женщина возглавляла Красную Айя. Разумеется, негласно. Этот факт был известен лишь самим Красным сестрам. Формально она даже не представляла Красных в Совете Башни, тогда как руководительницы большинства других Айя, как подозревала Кэтрин, заседали в Совете. Скорее всего, Элайда и во главе этого посольства поставила Галину, а не самоуверенную Койрен, но Галина сама заметила, что Красная может вызвать у Ранда ненужные подозрения. Амерлин возглавляла все Айя и ни одну в отдельности. Вступая на Престол, она отрекалась от своего цвета, но если Элайда и считалась с чьим-либо мнением, что представлялось довольно сомнительным, то лишь с мнением Галины.
– Пойдет ли он с нами добровольно, как надеется Койрен? – спросила Кэтрин.
– Вполне возможно, – сухо отозвалась Галина. – Чести, какую окажет ему это посольство, достаточно, чтобы заставить любого короля отнести свой трон в Тар Валон на спине.
Кэтрин кивнула:
– Но эта женщина, Севанна, убьет его при первой возможности.
– Стало быть, ей не должно представиться подобной возможности. – Голос Галины звучал холодно. – Амерлин будет недовольна, если нарушатся ее планы. Боюсь, в таком случае нам с тобой придется молить о смерти как об избавлении.
Кэтрин поежилась и обернула плечи шалью. Ветер нес сухую пыль, и она подумала, что не помешало бы накинуть легкий плащ. Что же до смерти, то погибнут они обе скорее не от руки Элайды, хотя гнев ее мог быть ужасен. Кэтрин была Айз Седай уже семнадцать лет, но только перед самым отъездом из Тар Валона узнала, что ее связывает с Галиной не только красный цвет. Уже двенадцать лет Кэтрин тайно являлась Черной сестрой и все это время не подозревала, что Галина тоже служит Великому Повелителю Тьмы, причем гораздо дольше. Черные Айя по необходимости таились даже друг от друга. На своих редких встречах они скрывали лица и изменяли голоса. До Галины Кэтрин знала лишь о двух. Приказы время от времени появлялись у нее под подушкой или в кармане плаща. Коснись любой из этих записок чужая рука, и чернила бы вмиг исчезли. Свои донесения она оставляла в тайнике. Пытаться подсмотреть, кто их заберет, строжайше запрещалось, а Кэтрин всегда повиновалась беспрекословно. Возможно, и среди тех, кто следовал за их посольством, отставая на день пути, были Черные сестры, но этого она знать
не могла.
– Почему? – спросила Кэтрин. Приказ сохранить жизнь Возрожденному Дракону казался ей совершенно
бессмысленным.
– Давшей обет повиновения не пристало задавать
вопросы. Это опасно.
Кэтрин снова поежилась и чуть было не присела в
поклоне:
– Да. Галина Седай.
Но недоумение оставалось. Почему?
– Они не выказывают ни малейшего уважения и понятия не имеют об учтивости, – проворчала Терава. – Позволили нам свободно пройти в лагерь, словно мы беззубые собаки, а потом ни с того ни с сего приставили охрану, будто заподозрили нас в воровстве.
Севанна шла, не озираясь по сторонам, решив, что осмотрится, когда скроется за деревьями. Айз Седай наверняка наблюдали за ней, выискивая признаки неуверенности и беспокойства.
– Они согласились, Терава, – отозвалась она. – Пока этого достаточно.
Пока. Настанет день, когда все эти земли будут отданы Шайдо. И Белая Башня тоже.
– Это негодная затея,– недовольно проворчала третья женщина. – Хранительницы Мудрости всегда избегали Айз Седай, так повелось испокон веку. Может, тебе, Севанна, это и на руку, коли ты, как вдова Суладрика и Куладина, заменяешь вождя, покуда мы не послали в Руидин нового человека, но нас в это не впутывай.
Севанна от злости чуть не сбилась с шагу. Дизэйн выступала против того, чтобы Севанну признали Хранительницей Мудрости, под тем предлогом, что она не прошла должного обучения, не была в Руидине и к тому же замещала вождя клана. И будто бы она вообще приносит несчастье, недаром же похоронила уже двух мужей. К счастью, большинство Хранительниц Мудрости Шайдо предпочли прислушаться к речам Севанны. Но и у Дизэйн были свои сторонники, и в достаточном числе. Избавиться от нее было не так-то просто. К тому же Хранительницы Мудрости считались неприкосновенными, даже Хранительницы из септов и кланов глупцов и предателей у Кайриэна свободно приходили к палаткам Шайдо и беспрепятственно уходили. Однако Севанна твердо решила для себя, что найдет способ решить эту проблему.
Сомнения Дизэйн словно передались Тераве, и та принялась бормотать себе под нос:
– Все, что делается против Айз Седай, добром не кончится. Мы служили им до Разлома, подвели их и были за то наказаны. Если мы подведем их снова, то и вовсе сгинем. Так говорилось в древних преданиях, Севанна, однако же, сомневалась в их правдивости. Ей эти Айз Седай показались слабыми и глупыми: пустились в дорогу в сопровождении всего нескольких сот воинов, тогда как в этих землях тысячи Шайдо, истинных айильцев, могут без труда окружить и смять эту жалкую охрану.
– Настали новые времена, – резко сказала Севанна, повторяя то, что уже не раз говорила Хранительницам Мудрости. – Мы больше не привязаны к Трехкратной Земле. Оглянитесь по сторонам – нужно быть слепым, чтобы не увидеть повсюду перемены. Мы тоже должны измениться, а если не сможем, то действительно сгинем, и памяти о нас не останется.
Однако она никогда не говорила о том, сколько и каких именно перемен замыслила сама. Во всяком случае она собиралась сделать все, чтобы Хранительницы Мудрости никогда и никого не послали больше в Руидин.
– Новые ли времена, старые ли, – проворчала Дизэйн, – но что делать с Рандом ал'Тором, ежели мы и впрямь заполучим его у Айз Седай? И зачем он нам? Не проще ли сунуть ему нож под ребро, когда они повезут его к себе?
Севанна промолчала – она просто не знала, что ответить. Пока не знала. Но одно она знала точно: когда-нибудь этот так называемый кар'а'карн, вождь вождей всех айильцев, будет посажен на цепь перед ее палаткой, как бешеный пес. Вот тогда эта земля воистину будет принадлежать Шайдо. И ей. Это она знала еще до того, как тот чудак из мокрых земель невесть как отыскал ее в горах, которые эти люди называют Кинжалом Убийцы Родичей. Он дал ей маленький кубик из какого-то странного твердого камня, на котором вырезаны непонятные письмена и узоры, и рассказал, что с ним делать, – разумеется, с помощью Хранительниц, умеющих направлять Силу, – когда Ранд ал'Тор окажется в ее руках. Этот подарок Севанна носила в кошеле на поясе. Она еще не решила, как поступить, но ни о той встрече, ни о подарке никому не рассказывала. Севанна шагала, высоко подняв голову. В осеннем небе нещадно палило солнце.
Вероятно, в дворцовом саду ощущалось бы некое подобие прохлады, будь у росших в нем деревьев нормальные, развесистые кроны. Однако ветви были подрезаны, чтобы придать растениям самую причудливую форму – скачущих коней, кувыркающихся медведей и тому подобного. Садовники в одних рубахах сновали под палящим полуденным солнцем с полными ушатами воды, пытаясь спасти творение своих рук. Спасти хотя бы кусты и деревья, – цветы давно погибли, и узоры на цветочных клумбах теперь выкладывали дерном, который тоже быстро иссушало солнце.
– Жаль, что стоит такая несносная жара, – промолвил Айлрон. Достав кружевной носовой платок из украшенного кружевными же манжетами рукава, он слегка обтер лицо и отбросил платок в сторону. Слуга в красной с золотым шитьем ливрее, шагнув вперед, быстро подхватил платок с посыпанной гравием дорожки и снова отступил за деревья. Другой слуга столь же проворно вложил в руку королю свежий платок, и тот спрятал его в рукав, будто и не заметив услуги. Возможно, и вправду не заметив. – Обычно этим малым удается сохранить все посадки до весны, но, боюсь, этой зимой я кое-чего лишусь. Хотя у нас и зимы-то, похоже, вовсе не будет. Эти растения переносят холод лучше, чем сушь. Но они весьма милы, не правда ли? Айлрон. Помазанник Света, Король и Защитник Амадиции и Хранитель Южных Врат, был вовсе не так красив, как рассказывали. Впрочем, Моргейз еще с первой встречи заподозрила, что источником этих слухов был он сам. Его темные волосы, действительно пышные и волнистые, спереди явно начинали редеть, нос был слегка великоват, да и уши, пожалуй, тоже. И весь он казался каким-то рыхлым. Кстати, подумала Моргейз, надо бы как-нибудь спросить у него, что это за Южные Врата.
Обмахиваясь ажурным веером из резной кости, Моргейз окинула взглядом одно из творений садовников – группу деревьев, выстриженных в виде трех огромных обнаженных женщин, отчаянно боровшихся с гигантскими змеями.
– Они занятны, – ответила она. А что еще скажешь, пребывая в роли просительницы?
– Весьма занятны, не правда ли? О, похоже, меня призывают государственные дела. Боюсь, неотложные. – На вершине короткой мраморной лестницы у дальнего конца тропинки появились придворные – дюжина человек в одеяниях ярких и пестрых, словно цветы, которых в саду уже не было, дожидались короля среди колонн с каннелюрами, которые ничего не поддерживали. – До вечера, дорогая. Мы еще побеседуем обо всех этих ужасных событиях и о том, чем я смогу вам
помочь.
Он склонился над ее рукой – чуть было на самом деле не поцеловал, – а она слегка присела в поклоне и пробормотала какие-то подобающие случаю глупости. Затем Айлрон удалился, сопровождаемый целой оравой таскавшихся за ним всюду лакеев.
Моргейз принялась энергичней обмахиваться веером – король хоть и потел, но делал вид, будто жара ему нипочем, – и повернула к своим покоям. Вернее, к отведенным ей покоям. Ничего своего у нее здесь не имелось. Даже бледно-голубое платье на ней было дареным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21