Это уже конченый наркоман или урод. Еще неродившееся дитя...А теперь Гоша побледнел, как первый снег, который в этом году еще не выпал. Скелет моих догадок начал обрастать мясом и приобретать фигуру с определенными контурами...— Нет, я ничего не слышал о ее любовниках.— Могла она застрелить мужа из страха, что все откроется? Как вы думаете? — Я пошел на откровенную провокацию.— Н-не знаю... — у Гоши опять забегали глаза. — Значит, ее все-таки подозревают обоснованно?— Не могу сказать точно. Но сегодня ее собирались выпустить под подписку о невыезде.— А во сколько, вы не знаете? Я хотел бы ее встретить. Она же в таком состоянии.Тем более, после врача... Ей, наверное, все сказали...— Это знает только майор Лоскутков. Позвоните ему, спросите, — посоветовал я и сразу же поимел желание откусить себе язык.Однако было уже поздно — слова вылетели, и я решил язык оставить на месте.— Он сам мне недавно звонил. Через два часа я должен к нему явиться для беседы. Сначала повестка была на завтра. А сегодня он попросил перенести разговор. Я согласился.— Вот и спросите тогда.— А раньше ее не выпустят?— Сомневаюсь. Там надо слишком много бумаг оформлять. Это — непростая процедура.Я откровенно врал. Я не знал самой сути этой процедуры, но мне очень захотелось, чтобы Александру Чанышеву выпустили в то время, когда Гоша не сможет ее встретить.И потому я скомкал окончание нашей беседы тяжелым вздохом.— Ладно, мне пора... — и пошел к выходу. — Может быть, я вечерком позвоню вам. Где вас искать?— Я... Не знаю...Зато знаю я. Лучше, чем знает сам Гоша.Я кивнул на прощание Валере и вышел.Около моей машины, унижая ее, как русская борзая может унизить бездомную дворнягу, стоял великолепный спортивный “Мерседес-500” серебристого цвета. А рядом — Хозяинов и оба телохранителя. Собрались уезжать.— Вы, оказывается, тоже еще здесь? — Хозяинов опять приторно улыбался.— Беседовал с клиентурой. С компьютерщиками.— И как? Есть сдвиги?— Может быть... Пока не могу сказать конкретно.Хозяинов кивнул и сам сел за руль. “Мерседес” качнулся на рессорах плавно и величественно и выехал со стоянки. Я тут же достал телефон и набрал номер Лоскуткова. Все-таки спасибо Вениамину Вениаминовичу — добрейшей души человек! Он в действительности значительно облегчил мне жизнь и увеличил возможности удачной работы. Без сотовой трубки пришлось бы сейчас искать телефон-автомат. Само по себе это не очень сложно.Гораздо сложнее найти именно тот, который работает. А работают они в нашем городе — обычно только один из десяти. И то, если повезет.— Привет, майор. Ты вызвал Осоченко на сегодня?— Да. А что? Ты против?— Нет. Только ты не мог бы сообщить ему, что Чанышеву выпустят только вечером или вообще завтра, чтобы он не встретил ее?— Без проблем.— Хорошо. Я позвонил на опережение.Чтобы он сам не задал тебе раньше меня вопрос про ее освобождение. С “наружкой” ты договорился?— Они уже ждут ее.— Еду к тебе. 3 Паша Гальцев потерял два часа, разъезжая по городу на автобусах восемнадцатого маршрута. Начал уже побаиваться, что кондукторам примелькается. Сам он дважды отметил одних и тех же кондукторов. Им, конечно, труднее запомнить человека, который ничем особым от других не отличается. Но Паша на другие маршруты не переходил, потому что отлично знал — в городе сферы пространства для работы между щипачами разделены строго, и знакомая ему парочка на чужую территорию не пожалует. За это могут и бока намять.Искать их следовало только там, где он их и в первый раз засек. И он-таки дождался своего часа. Увидел из окна на остановке и “инженера”, и — чуть в стороне — “помятого”. Сообразил, в какую дверь они войдут, сам вышел в другую и вошел следом за ними.— Предъявляем проездные... Билетики приобретаем... — голос у кондукторши был с гундосинкой, неприятный; а сама оказалась симпатичной — только для Гальцева староватой.Она видела, как Паша вместе с остальными входил, и остановилась возле дверей. Паша тут же достал туго набитый бумажник и вытянул оттуда червонец, чтобы купить билет. И краем глаза заметил, что “помятый”, который стоял рядом, на бумажник среагировал адекватно.Значит, сейчас он подаст сигнал напарнику.Так и есть — сильно, почти как туберкулезник, раскашлялся. А показал, должно быть, взглядом.И Паша сам пошел навстречу.— Разреши, братан, пройти... — отодвинул он “помятого” и встал ближе к “инженеру”.Сам себя так аккуратно подставил. И прошло это незаметно, потому что на новом месте ему было удобнее держаться за стойку.До следующей остановки “инженер” не проявлял к нему интереса. Что будет на следующей, он знал заранее. Там всегда заходит в это время много народа. Так и оказалось. “Инженер” не сам шагнул к Гальцеву. Его просто пододвинули, подтолкнули. И все это происходило так естественно и неназойливо, что Паша просто залюбовался. Но, тем не менее, не потерял контроль над ситуацией. Каждое движение “инженера” было им отмечено.И критический момент он уловил по едва заметному движению тела и руки. Паша, пользуясь высоким ростом, склонился к уху “инженера”.— Пожалей куртку. Сговоримся, я сам отдам...Глаза “инженера” настороженно поднялись на говорившего. Взгляд был немигающий, холодный, змеиный. Но рука с зажатой между пальцами остро отточенной монеткой опустилась.— Чего? — не понял он. А в голосе — угроза. Змея приготовила ядовитый зуб?— Базар есть. Двигай на выход... — и, не дожидаясь согласия, Паша сам пошел к дверям, грубо отталкивая пассажиров мосластым плечом, словно оставляя позади себя дорожку, по которой “инженеру” и “помятому” предстояло пройти.Все так и оказалось. Они вышли за ним.Эта остановка была почти пустынная, и Гальцев сел на скамейку. “Инженер” и “помятый”, переглянувшись, расположились по обе стороны от него. Дураки, они подумали, что Пашу можно таким образом блокировать. Да возникни только надобность, он тут же раскинет локти в стороны и отрубит сразу обоих.— “Лопатник” — тут... — сказал Паша, хлопая себя по карману. — Мне нужна работа.— Что надо? — спросил “инженер”.— Ксиву. Чтобы по фотокарточке на меня был похож. Я — типичный. Найти нетрудно.С минуту щипачи сидели молча.— Ты кто? — спросил наконец “помятый”.— Ты все равно меня не знаешь. Я — залетный.— Можно на ребят вывести. Ксиву сделают, — сказал “инженер”.— Сегодня надо.— Трудно.— “Штука” “зеленых”.Опять долгое молчание.— Как на нас вышел? — поинтересовался “инженер”.— Вчера вас в работе видел. Сориентировался.Они переглянулись.— Две “штуки”, — сказал “помятый”.— Две ты уже вчера снял. “Штука”. Этого хватит за глаза. Можно подумать, что ты вошел во вкус — каждый день по две хочешь...Подошел автобус. Щипачи переглянулись и встали.— Годится, — согласился “инженер” и внимательно посмотрел на Гальцева, словно фотографировал. — Здесь же, в четыре часа. Жди.Они вошли в автобус по отдельности.Опять — сначала “инженер”, а потом, через два человека, и “помятый”. Лязгнули со скрипом дверцы. Послышались возмущенные матюки. Дверца зажала кому-то локоть. Паша глянул на часы. Надо убить время и умудриться никуда не попасть. Лучше всего отсидеться в кинотеатре. Там, по крайней мере, темно и спокойно. Даже выспаться можно после сегодняшней беспокойной ночи.От ходьбы с самого раннего утра у него уже гудели ноги, и хотелось элементарно отдохнуть. 4 Наконец я дождался случая, когда моя старушка-машина совсем устанет. Чихать и задыхаться она начала еще за квартал от ментовки.А совсем на подъезде двигатель полностью заглох. Но мне предстояло спускаться с легким уклоном, поэтому я двигатель выключил, поставил нейтральную скорость и отпустил тормоза. И таким образом лихо въехал в ворота и сразу свернул к стоянке, чтобы успеть по инерции добраться до места и не перегораживать въезд-выезд для других машин. По крайней мере, пока машина здесь, есть маленькая надежда, что ее не растащат по частям до тех пор, пока я найду специалиста, который двигатель посмотрит.Машину закрыл, хлопнул без обиды по крыше и поднялся к Лоскуткову.— Вот так обстоит дело, — пересказал я ему свой разговор с Гошей Осоченко и передал собственные наблюдения за клиентом. — Теперь ты не обращай внимания, что вы с ним коллеги (у Гоши вся щека от Пашиной пятки синяя), и постарайся его дожать. Парень он, по-моему, не слишком крепкий. Ты, главное, дави на него посильнее. Особенно, когда заметишь, что у него начинают глаза бегать. Астигматизм — на нервной, похоже, почве.— Так ты предполагаешь, что он и она...— Пока я еще ничего не предполагаю. На Гошу у меня надежды вообще мало. А вот что она из себя представляет, в этом следует разобраться.— Давай обрисуем полный круг, — предложил майор, желая во что бы то ни стало и любыми известными инквизиции методами вытащить из меня не только факты, но даже мысли о возможных фактах. — Всех, кто так или иначе может быть причастен к этому делу.Начнем с Хозяинова...— Я был у него перед визитом к Осоченко.Их фирмы располагаются в одном здании.— Даже так? Кстати, поясни-ка мне насчет Хозяинова. Ты вхож во все мафиозные структуры или только выборочно? — Ехидно-ледяной голос мента полностью соответствует рысьему взгляду. Я бросил взгляд на подоконник — так и есть, догадка моя верна. Сахар, что я вчера привез, уже кончился, и майор будет не в духе, пока не получит очередную “взятку” в виде следующей порции. — И о чем же вы беседовали с уважаемым Александром Матвеевичем? Или простым и неумным ментам этого знать не полагается?— Как раз о необходимости как можно быстрее поймать убийцу мы и беседовали. Он пытается создать впечатление, что больше других заинтересован в этом. Возможно, он говорит правду.— Коим образом он-то может быть в этом заинтересован? Мне трудно связать свои интересы с его даже теоретически. Он что, потерял исполнителя, которого невозможно заменить?— Если я с помощью ментов — или вообще без оных — добьюсь результата, тогда никто не будет копать под Хозяинова и не доберется до методов, которыми ведется предвыборная кампания.— Ты сразу отбиваешь у меня желание поймать убийцу, — это он так пошутил. Он даже улыбнулся бы, если бы не суровая работа Паши Гальцева. — Эти методы как-то могут касаться сферы моих интересов?— Едва ли. Скорее, они представляют интерес для окружной избирательной комиссии.Ты же знаешь, что там наворотили такую кипу новых законов и порядков, что...— Так ты предлагаешь исключить Хозяинова и компанию из списка подозреваемых?— Нет. Этого я не предлагаю. Я только предлагаю поставить их на последнее место.Иначе пропадает элементарная логика в их действиях. Они нанимают частного сыщика, причем, заметь, незнакомого, потому, что на ментовку не надеются.— Но частный сыщик может что-то накопать и на них? — Лоскутков смотрит на меня с надеждой.— Если это будет прямой криминал. Предвыборные технологии меня мало трогают.— А приход к власти таких депутатов...— Плевать. Депутаты все такие. У честных просто не хватит денег на предвыборную кампанию.Лоскутков тоскливо глянул на место, где вчера стояла коробка с сахаром, и непритворно вздохнул, почти сдаваясь. Слаб он душой, потому что слаб телом.— Хорошо. У меня без выборов работы хватает. Давай определять дальнейший круг.Паша Гальцев?— Пашу, как мы знаем, послали забрать винчестер с компьютера уже убитого Чанышева. До этого он не имел к квартире никакого отношения. Не знал о ее существовании. Не предполагал, что там можно что-то снять.— А откуда у тебя такая уверенность?— А откуда у тебя такая на него злость?Майор почесал синюю шишку на челюсти и ничего не ответил. Менты не любят, когда их обвиняют в очевидной предвзятости мнений.— Тогда кого же вообще включать в этот круг? Двоих ребят, которых ты поломал?— Они только утром узнали о существовании Чанышева. Узнали, кстати, по своим каналам, из райотдела, и о его смерти. Валентин был убит в ту же ночь, когда забрался в сеть предвыборного штаба и не сумел корректно выйти.— Что значит “корректно”?— В данном случае это — компьютерный термин.— Тоже мне, компьютерщик выискался.Но ведь, неужели не соображаешь, уже одно то, что он в их сеть забрался — это уже повод для убийства?— И самый очевидный. Потому, мне кажется, его и следует отодвинуть на задний план. Где-то рядом с Хозяиновым поставить.Мне кажется, что кто-то этим поводом воспользовался и умело нас подводит к определенным выводам.— Так кто же, по-твоему, вообще входит в круг? — мент начинает злиться. Ему, похоже, очень хочется заскрипеть зубами, но он помнит о том, какую боль при этом получает, и потому сдерживается.— Я вижу только двух человек — Осоченко и Александру Чанышеву. Но круг замыкать не советую, потому что в него должен войти и кто-то посторонний.— Кто? Мне не ясен мотив убийства. Без мотива мы не сможем определить этого постороннего. Это, господин спецназовец, самые азы сыскной работы — ты учись у более опытных товарищей. И назови мне мотив...— Беременность Александры — раз. Программы, созданные Чанышевым для кого-то на заказ — два, три, пять, десять...— Только им ли создавались эти программы?— А вот это нам и предстоит выяснить.В дверь постучали. Очередной красномордый прапорщик привел на допрос очередного подозреваемого по делу Лешего. Лоскутков глянул на меня, словно захотел этим взглядом отодвинуть за стену. Но одновременно в этом же взгляде я уловил небольшую, еще только начинающуюся, затравленность. Задержанных становится все больше и больше, а дело с места не двигается. Майор нервничает от каждого нового допроса.— Я пойду к компьютерщикам, — согласился я миролюбиво. — Не буду тебе мешать.Он только кивнул.За дверью я не удержался и посмотрел на задержанного. Не знаю, как с юридической точки зрения, а с медицинской — этому человеку точно обеспечено место за решеткой. По всем внешним признакам — откровенный дебил, но чрезвычайно здоровенный и, судя по тому, как два солдата держат его скованные наручниками руки, агрессивный. Глава шестнадцатая 1 Сказать по правде, я не люблю чувствовать себя дураком. Может, кому-то это и покажется странным, но так уж я устроен. И, тем не менее, терпению меня учили во время службы в армии. Никто так не умел терпеть, как спецназовцы ГРУ. В Афгане, помню, одна из наших групп устроила засаду на пути караванщиков. Отлично ребята замаскировались. В голом ущелье так закопались в землю, что разведка моджахедов, остановившись на привал, попыталась развести костер почти на спине командира взвода. А тому пришлось терпеть и ждать, пока весь караван подтянется, иначе провалилась бы вся операция. Ладно еще, что костры жгли не дровами, а верблюжьим пометом.Такой костер дает большой жар, но долго разгорается. Парень терпел до последнего, но засаду не выдал, хотя и угодил после боя в госпиталь с ожогами.Вот и я в таком же положении оказался.Сижу за спиной лейтенанта-”пирата” Славы — он на глаз себе приспособил повязку из черной ленты, чтобы не слишком освещать путь впереди — и капитана Панкратова, смотрю, что они делают, слушаю их разговоры и чувствую себя полным дураком.— Нет, — восхищенный Панкратов толкает меня локтем в бок, — ты понял, что он делает? Ты понял?..Если бы я понял, то давно бы уже сам толкал его в бок. Думаю, капитану это не слишком понравилось бы. А тут меня еще начало мучить непонятное чувство, словно я что-то очень важное упустил. Настолько важное, что только вспомни я, только сообрази — и мир перевернется, и преступник сам придет и ляжет мне в ладони еще тепленьким, молочным. Ляжет и все расскажет.Одно я понял точно. Я с преступником уже общался, и он меня обвел вокруг пальца, а вот кто он, где он меня обвел и где сам прокололся так, что я не заметил, — это вопрос.Слава с Панкратовым разобрались уже с винчестером. Там оказалось мало интересного. Но вот дискеты от ZlPa их сильно заинтересовали. По сути дела, это оказался архив, в котором отражались все действия хакера Чанышева.Дискеты складывались по отдельности и прокладывались бумажками с надписями.— Это моя двухгодичная работа! — восхищался Панкратов. — Добрался я до него.Жалко, что поздно...— Слава, ты не сообразишь насчет чая... — попросил я, потому что просто измучился, вспоминая поминутно и даже пословно каждый разговор с каждым человеком по этому делу.Слава сообразил. Он заварил мне в поллитровой кружке настоящий чифирь, словно всю свою сознательную жизнь зону топтал. Такой пьют только там, и то пускают кружку по кругу. Но мне в моих умственных страданиях это сейчас было в самый раз.Зашел Лоскутков. Он закончил очередной допрос. Судя по тому, что майор пытался каждого застрелить взглядом, и в этот раз у него вышла промашка.— Как успехи? — Я спросил на всякий случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28