Кроме него, в тюрьме
находилось еще 53 узника - в основном интеллигенты. Им жгли ноги и руки. Их
конечности совсем почернели. Спустя полчаса после выхода из тюрьмы все они
были уничтожены. На следующий день Милош в разговоре со Штайном сказал, что
тот будет работать в административном здании лагеря. И хотя еще вчера он
избивал его почти до смерти, разговаривал теперь так, будто бы ничего не
случилось. Более того, угостил его сигаретой. Когда Штайн рассказывал об
этом, его глаза застилали слезы".
ЙОСИП РИБОЛИ:
"...Когда лагерь переполнялся, усташи принимались за ликвидацию части
узников. С этой целью вечером или ночью их выстраивали, после чего Маричич
проводил осмотр, переходя от одной группы к другой, освещал фонариком лица
заключенных, спрашивая, кто откуда. Если Маричич таким образом не набирал
требуемого числа жертв из тех районов страны, которые ему были не по нраву,
тогда он дополнял группу смертников теми, кто чем-либо вызвал его
недовольство.
Такой отбор длился несколько часов... Маричич расхаживал вдоль выстроившихся
узников в сопровождении подчиненных, по нескольку раз возвращался к одной и
той же группе, получая удовольствие от мучений заключенных.
Отбор узников с целью отправки на "работу в Германию" усташи считали
"шуткой", развлекались, наблюдая, как жертвы добровольно вызываются, не
зная, что их посылают на верную смерть".
Свидетель ОТТО БРАЙЕР рассказал о судьбе тех, кто согласился на отправку в
лагерь в Джаково:
"...Усташи загоняли узников в грузовики и приказывали сесть или присесть на
корточки. После этого грузовик накрывали брезентом, в кузов заскакивали 5-6
усташей, которые принимались топтать узников ногами и избивать прикладами.
Такое издевательство усташи называли "отдыхом в Джаково".
МИЛАН ДЖУЗЕМЛИЧ:
"...Меня привезли в лагерь на рождество в 1943 году и бросили в
камеру-одиночку, в которой я просидел 22 дня. Усташи измывались надо мной,
применяя различные пытки: прижигали ступни, загоняли иглы под ногти,
избивали проволокой, обтянутой резиной, клали на грудь доску и прыгали по
ней. Они резали меня ножами, отчего на теле остались большие шрамы. Ни на
минуту не стихали стоны и крики о помощи, доносившиеся из других
камер-одиночек. Позже я узнал, как усташи мучили заключенного Джогаша
Йосипа: привязав его руки к ногам, они катали его, как клубок, по гвоздям,
вбитым в доску. Сертича Джуро усташи пытали следующим образом: срезали мясо
с бедер и клали соль на раны.
В декабре 1944 года я видел, как забавлялись Лубурич, Маткович, Любо Милош,
Сойчич и Кордич: они раздели догола девятнадцатилетнюю девушку Марицу
Лончаревич из села Плесма, положили на землю, раздвинули ей ноги и стали
прижигать сигаретами половой орган, стряхивая туда пепел.
Я был свидетелем того, как один усташ во время уничтожения в лагере детей
подбросил годовалого ребенка в воздух, а другой поймал его на штык..."
Целые группы узников или лиц, отправляемых в Ясеновац с целью ликвидации,
усташи убивали в месте под названием Граник или в окрестностях сел Градина и
Уштице, расположенных на боснийской стороне напротив Граника.
ЙОВАН ЖИВКОВИЧ:
"...Иногда это продолжалось всю ночь. Жертвы ожидали своей очереди в главном
складе, в каком-нибудь другом помещении или под открытым небом. Перед тем
как увести узников, усташи заставляли их раздеваться догола. После этого,
связав каждому руки проволокой за спиной, гнали в Граник. Здесь узников
ставили на колени, привязывали к их рукам тяжелую железную болванку. Затем
усташи ударяли жертву кувалдой, молотком или обухом по голове, живот часто
распарывали ножом и сбрасывали труп в Саву..."
Вначале усташи сами убивали людей в Градине и Уштице, а начиная с 1942 года
заставляли заключенных цыган помогать им в этом.
ЭГОН БЕРГЕР:
"С декабря 1941 года я работал в лагере Ясеновац в качестве могильщика и
ежедневно вместе с другими могильщиками закапывал около 200 трупов. Убийства
совершались следующим образом: пока мы копали ямы площадью до восьми
квадратных метров, усташи во главе с поручиком Муйицей убивали связанные
проволокой жертвы ударом молота в висок. Убивали также ударом топора по шее,
загоняли деревянные колья в рот, вбивали через рот гвозди в подбородок.
Иногда усташи спрашивали, нет ли среди обреченных родственников. Когда же
выяснялось, что таковые имеются, они заставляли их убивать друг друга.
Случалось, что брат убивал брата, отец сына, дочь мать. Многим из кожи на
спине вырезали ремни. Я был свидетелем того, как Муйица, вырезав одному из
узников ремни на спине, сделал уздечку и, одев ее, погонял его, держась за
ремни, как за вожжи. Молодые усташи отрезали узникам носы и уши, а потом
хвастались, что они якобы убили в бою партизан и отрезали им носы и уши.
Отрезанные носы они нанизывали на шнурки и носили в карманах.
Если при осмотре усташи обнаруживали, что у жертвы есть золотые зубы, то тут
же извлекали их ножами".
ЯКОБ ФИНЦИ:
"Я работал в качестве могильщика на лагерном кладбище только десять дней. За
это время мне приходилось закапывать трупы, обезображенные, покрытые
синяками, без голов, без рук, без пальцев на руках и ногах, с размозженными
головами, с гвоздями, забитыми в грудь, с отрезанными членами. В течение
десяти дней вместе с напарниками закопал около 3 тыс. трупов. Среди них
узнал трупы пяти могильщиков, убитых усташами".
ФРАНЬО КОСИН:
"Накануне рождества 1944 года я был свидетелем того, как в 11 часов около 40
голых женщин и детей было угнано из лагеря в Граник, где Лубурич перерезал
им ножом горло, а Прпич распарывал животы, после чего их бросали в Саву.
Другой раз я видел, как вешали 35 узников, среди которых была и одна
женщина, находившаяся в лагере вместе с пятью маленькими детьми. Когда ее
вешали, дети, рыдая, держались за ее юбку. Но Пицилли так сильно ударил
ногой шестилетнюю девочку, что у нее треснул череп".
АНДРИЕ КАТАЛИНИЧ:
"Работая парикмахером в лагере, я часто ходил на стройку и видел, как усташи
избивали рабочих дубинками. Тех, кто падал замертво, тут же зарывали в
насыпи. Однажды я услышал, как пожилой усташский охранник по имени Йозо
хвастался, что ему доставляет истинное наслаждение убивать ножом детей
партизан и что он забавы ради каждый вечер убивает по 10-20 детей".
Начальники лагерей часто практиковали избиение невинных узников в качестве
кары за какое-либо "тяжкое нарушение", совершенное в лагере.
ЙОСИП РИБОЛИ:
"Майсторович, Полич и Маричич соревновались в том, кто кого перещеголяет.
Они заставляли узников становиться на колени, упираясь лбом в пол, после
чего стреляли из пистолета им в затылок. Если узник сразу не умирал, то
кто-либо из них тут же вынимал нож и перерезал ему горло. Однажды усташский
прапорщик Матиевич облизал теплую кровь с лезвия ножа. Это было настолько
отвратительно, что узники отвернулись, закрыли глаза, чтобы не видеть
этого".
В лагере была виселица. Повешенные висели по нескольку дней. Одно время
действовала также и печь, построенная по приказу Пицилли. В ней усташи
сжигали мужчин, женщин и детей. Свидетели утверждают, что в Ясеноваце имелся
пресс, с помощью которого усташи раздавливали узников, а также пилы,
которыми они распиливали живых людей.
МАТО САЛИНА:
"...От бывших узников-очевидцев я узнал о таком случае. Усташи распороли
живот беременной женщине и вынули плод; после этого, разрезав живот другой,
небеременной женщине, они затолкали его туда. Помню усташа Хорвата Мате,
который, напившись, искал жертву для изощренных пыток, придумывая каждый раз
новые и новые. Я своими глазами видел, как усташи, положив узника на
наковальню, били его молотками, как это делают кузнецы, до тех пор, пока он
не скончался".
Одной из наиболее страшных пыток со смертельным исходом было мучение
голодом, с помощью которого усташи ликвидировали всех узников лагеря III-C.
"Колокольня" была специально предназначена именно для такого рода пыток. Это
был небольшой барак без окон со стеклянными дверями, так что с улицы можно
было видеть все, что там происходит. Сюда усташи заточали жертвы, которым
они не давали ни еды, ни воды в течение нескольких недель. Страдания узников
были ужасными. Из барака доносились крики: "Лучше убейте нас!" Усташи,
особенно Маткович и Вица, разгуливая вокруг "колокольни", только
посмеивались, испытывая удовольствие от мучений узников.
МАТКО ДЕВЧИЧ:
"После пребывания в течение определенного времени в "колокольне" узников
угоняли на расстрел. Они выходили почти поголовно в синяках от побоев, с
кровоподтеками, с оторванными или отрезанными ушами".
Векослав Лубурич по кличке Макс был командиром отряда охранников, в
непосредственном ведении которого находились концентрационные лагеря, а
именно: Ясеновац, Стара-Градишка, Джаково... Он подчинялся Павеличу и
Артуковичу. Из его отряда, состоявшего из матерых усташских преступников,
назначались коменданты и другие руководители лагерей.
Лубурич приезжал в Ясеновац два-три раза в месяц и проводил там несколько
дней, но и за это короткое время он успевал совершить много преступлений.
Узники содрогались, узнав о его приезде в лагерь.
Заключенные цепенели от его приказов, которые он отдавал при приеме в лагерь
новых партий узников, от его криков и ругательств, сопровождающихся
избиением кулаками и прикладами, выстрелами из пистолета, ударами ножом.
Совершая обход лагеря, он выискивал факты нарушения "лагерной дисциплины",
внимательно присматривался к узникам, выявляя плохо работающих, ослабевших,
старых и больных, примечая голодных, роющихся в пищевых отходах, запоминая
тех, кто не поприветствовал его в установленном порядке.
9 октября 1942 года Лубурич в торжественной обстановке вручил в Ясеноваце
золотые и серебряные медали усташам, награжденным Павеличем за "заслуги". На
банкете, устроенном по этому случаю, Лубурич, напившись, как и все остальные
"должностные лица", произнес речь, в которой, по рассказу одного свидетеля,
заявил буквально следующее: "Таким образом, в этом году здесь, в Ясеноваце,
мы убили больше людей, чем Османская империя за все время господства турок в
Европе".
Первым заместителем Лубурича был Ивица Маткович. Он был таким же кровожадным
изувером, как и Лубурич, и получал удовольствие, продляя муки узников,
издеваясь над беспомощными жертвами.
Третьим в лагерной иерархии был герцеговинец Любо Милош.
МИЛАН ФЛУМИЯНИ:
"...Не успели мы - 17 человек - прибыть в лагерь Ясеновац, как усташи
принялись избивать нас прикладами. После этого нас погнали к кирпичному
заводу. Там перед Любо Милошем уже были построены две группы узников. Мы
были третьей группой.
Обращаясь к Любо Милошу, Маричич спросил: "Кого будем расстреливать
первыми?" Тот ответил ему: "Тех, кого больше". И они направили двух
автоматчиков в сторону 40 узников из первых двух групп и всех их
расстреляли.
Затем Маричич спросил стоявшего первым в нашей группе узника, за что его
сослали сюда; услышав, что вина его в том, что он родился сербом, Маричич
убил его на месте. Потом, вызвав еврея - адвоката Лауфера из Загреба -
спросил его, кто он по профессии. Когда тот ответил, Маричич, подозвав его
поближе, сказал: "Адвокатов я люблю",- и тут же застрелил его".
ЙОСИП РИБОЛИ:
"...В припадке бешенства он вскакивал на коня и гонял на нем рысью по
территории лагеря, стреляя в не успевших спрятаться узников. У этого
усташского преступника в административном блоке лагеря была специальная
комната, оборудованная под медпункт. Когда в лагерь прибывала новая партия
евреев, Милош, облачившись в белый халат врача, приглашал к себе на
медосмотр каждого из вновь прибывших, нуждавшихся в медицинской помощи.
Впуская их по очереди, он ставил их к стенке и, нанеся сильный удар ножом в
горло, разрезал живот. Он называл эту "операцию" "ритуальной резней жидов" и
очень гордился ею".
И все же, что касается кровожадности, то всех превзошел монах Мирослав
Филипович-Майсторович, бывший одно время комендантом лагеря-III, а затем -
лагеря в Стара-Градишке. Филипович был францисканцем. Он прославился во
время массовой резни сербов, учиненной усташами в окрестностях Баня-Луки,
особенно в селе Грачаница летом 1941 года. В первой половине 1942 года он
прибыл в Ясеновац, где очень скоро стал усташским сотником, а в декабре 1942
года - комендантом лагеря-III.
Риболи рассказал о Майсторовиче следующее:
"...Просто невероятно, насколько этот монах был кровожадным, настоящий
кровопийца. Если о Матковиче и Милоше уже по одному внешнему виду можно было
сказать, что они из себя представляют, то Майсторович выглядел исключительно
обходительным и доброжелательным. Но когда он принимался за резню, то по
кровожадности его трудно было превзойти. Он длительное время был главным
экзекутором во время массовых уничтожении в Градине. Отправляясь на "работу"
с вечера, Майсторович обычно надевал зеленый комбинезон. Возвращался он к
утру весь в крови. Никто из усташских убийц, участников массовой резни в
Градине, не мог так долго выдержать эту "работу", как монах Майсторович... Я
своими глазами видел следующую картину: Майсторович обедал, сидя за одним из
накрытых столов перед административным зданием и офицерской столовой. Это
делалось специально, чтобы голодные узники могли видеть, как хорошо питаются
усташские бандиты. Помню, что помимо всего прочего на столе перед ним был
зеленый салат. Вдруг к нему подошел усташ и что-то сказал. Майсторович
что-то ответил. Усташ ушел к лагерным воротам и некоторое время спустя
подвел к Майсторовичу какого-то узника. Майсторович, преспокойно отложив в
сторону вилку и нож, вынул пистолет и, не говоря ни слова, застрелил
несчастного. И тут же продолжил как ни в чем не бывало свой обед, приказав
лишь усташу: "Позови могильщика!""
ТОМО КРКАЧ:
"...В период моего пребывания в Ясеноваце я часто был свидетелем того, как
Майсторович во время общих поверок собственноручно расстреливал узников. У
него имелся резиновый шланг, через который он, приставляя его к кровоточащей
ране жертвы, время от времени сосал кровь, приговаривая: "Хочу напиться
коммунистической крови".
Следственная комиссия допросила этого преступника, попавшего после
освобождения в руки органов правосудия. Ниже приводятся некоторые его
показания:
"...В Ясеноваце я был усташским офицером, комендантом лагеря с конца июня до
конца октября 1942 года. Признаю, что я лично в ходе массовых расстрелов
убил около ста узников лагерей Ясеновац и Градишка. Признаю также, что когда
я был комендантом лагеря Ясеновац, в нем совершались массовые убийства в
Градине, но я в этом не участвовал, хотя и знал о них. Точнее, я
присутствовал при этих массовых убийствах, но сам их не совершал. Эти
массовые убийства я как комендант разрешал, так как мне поступали такого
рода устные приказания от Любо Милоша, еще чаще от Ивицы Матковича, а иногда
и от Макса Лубурича. В Градине убивали с помощью молота: для того чтобы
жертва упала в выкопанный ров, удар молотом наносился по голове в затылок.
Кроме того, узников пытали, расстреливали и убивали. Знаю, что в ходе
ликвидации женщин и девушек в Градине молодых узниц насиловали. На этот счет
распоряжения отдавал Ивица Маткович, а насиловали, насколько мне известно,
цыгане, причем цыгане-могильщики. Я не совершал изнасилований. При мне, по
моим подсчетам, в Ясеноваце было ликвидировано 20-30 тысяч узников. Особо
хочу отметить, что в начале лета в Ясеноваце был ликвидирован лагерь
Джаково. При этом было уничтожено около 2-3 тысяч евреек и их детей. Из
Ясеноваца меня в конце октября 1942 года перевели в лагерь СтараГрадишка. За
это время и в нем имели место массовые уничтожения узников, которые
проводились за пределами территории лагеря, например, в Млаке и Ябланаце.
Иногда узников отправляли с этой целью и в Ясеновац. Подобные крупные партии
узников, предназначенных для ликвидации, отправлялись по приказу Ивицы
Матковича. Было отправлено около 2-3 тысяч человек.
Я вернулся в Ясеновац 16 апреля 1945 года и оставался там до конца войны.
Мне известно, что в то время в Градине были извлечены трупы узников и
сожжены с тем, чтобы скрыть следы совершенных преступлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31