Иногда усташи считали полезным для устрашения населения
обнародовать результаты "суда" или выдержки из выносившихся "приговоров"".
В Петрушевацком лесу, неподалеку от Рабочей улицы Загреба 4 июля 1941 года
был найден труп полицейского. Министерство внутренних дел сообщило 10 июля
1941 года, что выездной полевой суд осудил на смерть как "идейных
вдохновителей преступления" 10 видных представителей интеллигенции, и они
были тут же расстреляны. Все расстрелянные в момент убийства полицейского
находились в Загребе. Некоторые из них отбывали тюремное заключение в
Керестинеце еще с б апреля 1941 года.
В другом своем сообщении министерство внутренних дел объявило, что 4 августа
1941 года (возглавлявшееся с этого дня А. Артуковичем) в 11 час. 45 мин.
было совершено нападение на охрану усташского военного училища. Выездной
полевой суд осудил на смерть 4 коммунистов как "непосредственных участников"
этого нападения и еще 98 коммунистов как "идейных вдохновителей". Осужденные
были в тот же день расстреляны.
В течение всего лишь нескольких часов усташам удалось обнаружить, осудить и
расстрелять не только непосредственных участников нападения, но и 98
"идейных вдохновителей".
Более того, днем позже полевой суд выявляет, осуждает и расстреливает еще 87
"виновников" этого преступления.
В конце октября 1943 года был принят "Закон о мерах борьбы с нарушениями и
актами саботажа общественного порядка и безопасности", в соответствии с
которым предусматривалось, что в отношении лиц, совершивших нападения, акты
саботажа или признанных полицией активными коммунистами, а также их
супругов, родителей и детей будут приниматься защитные меры. Такими мерами,
как правило, являлись расстрел, повешение, депортация в лагеря с
конфискацией имущества.
По всем случаям, предусмотренным этим законом, первой и последней
инстанцией, рассматривающей дело, было главное управление по поддержанию
общественного порядка и безопасности, причем какое-либо обжалование его
действий исключалось. Тем самым, по существу, признавалось, что речь шла не
о "суде" или "судебном процессе", а о мести и уничтожении заложников.
АЛЕКСАНДАР БЕНАК, советник министерства внутренних дел "НГХ", рассказал о
том, как выбирались усташскими органами для расстрела заложники:
"...Репрессии и карательные меры осуществлялись в соответствии с Законом
1943 года на основе письменных предложений территориальных полицейских
управлений, направлявшихся главному управлению по поддержанию общественного
порядка и безопасности. Начальник этого управления с учетом поступивших
предложений принимал решение о целесообразности проведения карательных мер,
их масштабах и формах. В частности, для примера скажу, что загребское
областное полицейское управление обычно предварительно условливалось по
телефону с начальником главного управления или его заместителем, или
начальник политического отдела согласовывал с начальником главного
управления вопрос о том, проводить ли карательные меры, в каких размерах и в
отношении какого количества человек.
Областное полицейское управление посылало затем письменное предложение с
перечислением лиц, подлежащих аресту, число которых превышало предварительно
оговоренное. Об этом предложении референт, а иногда и лично начальник
политического отдела докладывал начальнику главного управления, который
помечал в списке лиц, в отношении которых следует применить меры возмездия.
При этом на самом списке он ставил краткую резолюцию, которая обычно гласила
"К исполнению", и скреплял ее своей подписью. Соответствующее полицейское
управление на основании этого распоряжения могло отдать нижестоящему
управлению необходимые в связи с этим приказания для практического
выполнения порученного задания, в то время как главное управление по
обеспечению общественного порядка и безопасности, его политический отдел,
подготовило бы сообщение для газет или, в случае необходимости, другие
целесообразные, на его взгляд, материалы.
Полицейские управления провинций свои предложения о проведении акций
возмездия передавали, как правило, телеграфом; телеграфом им сообщался и
ответ о согласии с этими предложениями или об их отклонении. Вообще же
официальная процедура была аналогична вышеизложенной, с той лишь разницей,
что после получения принципиального одобрения по телеграфу посылалось более
детально аргументированное предложение, и если по телеграфу сообщалось
согласие на проведение операции, то других документов больше не
составлялось.
Проведения акций возмездия требовали также и немецкие власти, и, насколько
мне известно, в большинстве случаев на карательных операциях настаивали
служба безопасности и полиция Германии. Подобные требования подписывал
штандартенфюрер Гюнтер".
Уничтожали заложников различными способами - расстреливали, вешали, убивали
ударами молотка,- словом, расправлялись так, как заблагорассудится палачам.
Большая часть жертв была убита и погребена недалеко от Загреба, в лесу,
носящем название "Докторшина". Это место уничтожения и захоронения усташами
своих жертв в народе получило название "Максимир", что не следует смешивать
с загребским лесом Максимир, расположенным около 2 км севернее шоссе
Максимир - Дубрава.
После освобождения специальная комиссия обследовала Максимир. Была
произведена эксгумация части погребенных там жертв, заслушаны показания
многих свидетелей.
Ниже приводится выдержка из протоколов, которая свидетельствует о том,
какими методами уничтожались жертвы.
"...Способы ликвидации были различными. Жертвы душили проволокой, били
деревянными палками, молотком или другими тупыми предметами по голове,
убивали выстрелами из пистолета или ружья в затылок, залпом из двух-трех или
четырех-шести выстрелов в грудь или в голову и другими способами".
Заключение в концентрационные лагеря в "НГХ" представляет особую главу этой
трагической истории. И здесь Андрие Артукович внес свой максимальный вклад,
создавая законы, разрабатывая планы и поручая их исполнение своим
ставленникам: Эугену Кватернику, Мийо Бабичу и Векославу Лубуричу...
Организация лагерей и заточение в них "ненадежных и опасных лиц"
предписывались законом от 23 ноября 1941 года и, подобно всем усташским
"законам", легализовывавших уже совершенные преступления, этот закон был
обнародован лишь после того, как усташские лагеря были созданы, а некоторые
из них, такие, как Паг, Даница и Ядовно, в которых уничтожено несколько
тысяч мужчин, женщин и детей, уже были ликвидированы.
В соответствии со статьей 1 упомянутого закона, создание лагерей находилось
в компетенции усташской службы надзора, а по статье 3 "Решения о
принудительном направлении в лагеря" вопрос о сроках пребывания в них, о
режиме содержания узников решался усташскими полицейскими управлениями,
являвшимися составной частью усташской надзорной службы. Против решения
усташского полицейского управления не имелось юридической защиты, его нельзя
было обжаловать в административном суде.
Решение о заключении в лагеря, которое означало, как правило, мучительную
смерть, принималось не судом и не каким-либо органом власти, а усташской,
чаще всего местной территориальной организацией. Но и этого "порядка" усташи
не придерживались, все их инстанции, да и отдельные усташи по своей воле
отправляли безвинных людей в лагеря.
В соответствии со статьей 2 того же закона, длительность пребывания в
концентрационных лагерях не могла быть меньше ^рех месяцев и не должна
превышать трех лет. Однако и этой своей установки усташи не соблюдали. Из
"Положений о принудительном пребывании в лагерях", найденных в архиве
усташского полицейского управления города Винковци, следует, что евреев
отправляли в лагеря на пять лет, а то и без указания определенного срока.
Вместо тех лагерей, которые перестали существовать еще летом 1941 года, были
созданы так называемые женские лагеря в Лобограде и Джаково, смешанные
лагеря в Ясеноваце и Стара-Градишке. Лагерь в Тенье возле Осиека
первоначально функционировал как гетто, а затем использовался как
концентрационный лагерь для евреев из Осиека и близлежащих населенных
пунктов. Лагерь в Яске был детским... Лагеря в Лобограде, Джаково и Тенье
были ликвидированы в 1942 году. Кроме вышеназванных, имелся еще лагерь в
Крушчице.
Первым законом, принятым в "НГХ", был Закон о гражданстве от 30 апреля 1941
года. Затем последовали другие законы, в соответствии с которыми все
граждане неарийцы были поставлены вне закона. Упомянутый закон различал два
вида гражданства: собственно гражданство и принадлежность к государству.
Гражданином могло быть только лицо арийского происхождения.
30 апреля 1941 года были приняты также Закон о расовой принадлежности и
Закон о защите арийской крови и чести хорватского народа. В соответствии с
первым законом предусматривалось создание управления по политическим
вопросам, которому вменялось в обязанность "принимать решения по всем
сомнительным случаям расовой принадлежности".
Вторым законом запрещались заключение браков между "арийцами" и
"неарийцами", внебрачные связи мужчины "неарийской" крови с женщиной
"арийского" происхождения (за нарушение этого предписания применялась
смертная казнь), работа женщин "арийского" происхождения моложе 45 лет в
качестве домработниц в семьях "неарийцев", вывешивание хорватских флагов, а
также использование национальных цветов и эмблем евреями. Объявлялись
недействительными все изменения фамилий евреев, осуществленные после 1
декабря 1918 года, предписывалось восстановить их в первоначальном виде.
Закон о защите национальной арийской культуры хорватского народа от 4 июня
1941 года запрещал "неарийцам какое-либо участие в работе общественных,
молодежных, спортивных и культурных организаций и учреждений хорватского
народа, а также в литературной и журналистской деятельности, в сфере
живописи, музыки, архитектуры, театра, кино".
Применялись и такие меры, которые не могли быть включены ни в какие законы,
в том числе и усташские. Например, "чистки". Они широко использовались и
предполагали безжалостное истребление всех - от грудных детей и женщин до
немощных стариков. В подтверждение приводим два документа - один из немецких
архивов, второй - из домобранских, а также свидетельские показания лиц,
чудом спасшихся после проводившихся усташами чисток.
Положение в районе Баня-Луки.
6 февраля 1942 года в окрестностях Баня-Луки произошла страшная бойня,
которую учинил усташский батальон капитана Зелича.
Село Дракуличи было окружено усташами, и все его сербское население,
независимо от возраста и пола, было расстреляно или вырезано.
То же самое произошло 7 февраля 1942 года в селе Мотика, где были вырезаны
все жители, от грудных детей до стариков.
9 февраля 1942 года в селе Сарговац также была учинена бойня.
Одна из свидетельниц, католичка, рассказала, что только в одной школе было
убито 53 ученика. Она также сказала, что видела, как проткнули штыком и
застрелили годовалого ребенка.
Усташский поручик Татек на следующий день хвастался перед друзьями, что он
собственноручно отправил на тот свет 1500 человек. Как стало известно, за
день до этой бойни в монастыре Петришевац возле Баня-Луки состоялось
совещание, на котором присутствовали д-р Виктор Тучич, бывший жупан
(начальник жупании - области, округа), д-р Стилинович, председатель
окружного суда Баня-Луки, несколько священников, среди которых был и
священник Филипович, который принял участие в состоявшейся после этого
бойне.
Приказ православному населению перейти в католическую веру.
Письменного приказа на этот счет д-ра Саболича, жупана окружной жупании
Босански-Брода, не было. Но в соответствии с единодушными показаниями
официальных лиц события развивались таким образом: католический священник из
Босански-Брода Стефан Кочич при содействии усташей развернул в общинах
своего церковного прихода активную агитацию за переход в католическую веру,
затем к этой агитации присоединились священник из Брусницы, работники
организаций "Хорватский дом" в Босански-Броде. Даже окружная жупания
советовала людям перейти в католическую веру, мотивируя это тем, что в этом
случае они будут пользоваться покровительством государства и усташей. Тем
самым они доказали бы, что являются не сербами, а верными сторонниками
хорватского государства. Люди, которые противились этому, бесследно исчезали
или за "антигосударственную" деятельность отправлялись усташами в
концентрационные лагеря, а их имущество конфисковывалось. Таким образом
оказывалось мощное давление на население. Создавалось впечатление, будто бы
оно добровольно в массовом порядке высказывается за переход в другую веру.
Итак, хотя соответствующего письменного распоряжения и не было, поставленная
цель - заставить население изменить свою веру - была достигнута. Так, в
воскресенье 11 октября 1942 года была проведена торжественная церемония
крещения почти всех жителей села Лиесце, что возле Босански-Брода, в
католической церкви города. Затем был устроен торжественный обед в
"Хорватском доме", в котором приняли участие два заместителя жупана. Один из
них, Милошич, произнес речь. В числе других ораторов были секретарь
"Хорватского дома", комендант усташского лагеря в Босански-Броде Драго
Кламочак и католический священник.
Приложение № 2 к отчету германской миссии в Загребе от 26 октября 1942 года.
Методы борьбы против гражданского населения:
1.
а) 25 мая 1941 года были убиты без суда и следствия епископ Платон из
Баня-Луки и депутат Душан Суботич из Босанска-Градишки. Их трупы были
изувечены и в течение нескольких последующих дней не предавались земле;
b) За несколько дней в конце мая 1941 года из рек Врбас и Вбане было
извлечено 58 трупов сербов;
с) В конце мая 1941 года возле Босанска-Градишки один за другим всплыли
связанные вместе трупы отца, матери и двух детей в возрасте до 10 лет. К шее
одного из трупов была прикреплена табличка: "Счастливого пути в Белград";
d) В течение первых дней июня 1941 года в различных местах реки Савы всплыло
34 трупа. На всех трупах были видны следы пыток и истязаний;
е) В Баня-Луке немецкими властями были арестованы заложники. Один из них,
Бошко Пани, был 30 мая 1941 года без суда и следствия убит усташом; 31 мая
1941 года таким же образом было убито еще двое заложников, одному из которых
предыдущей ночью выкололи глаза;
f) Тогдашний усташский стожер в Баня-Луке д-р Гутич заявил 28 мая 1941 года
в одной из своих речей в местечке Сански-Мост: "Мною отдан приказ
относительно их (сербов) экономического разорения, вскоре последуют новые
указания об их полном истреблении. Ни к кому не проявляйте мягкотелости,
никогда не забывайте, что они всегда были нашими врагами, уничтожайте их,
где бы вы их ни встретили, а благословение поглавника и мое вам обеспечены"
(перевод из газеты "Хрватска Крайина", Баня-Лука, № 19 от 30 мая 1941 года).
Вышеприведенные факты сообщены в письме от 17 июня 1941 года фельдмаршалу
Кватернику (исх. № 3-а, 32/41). Одновременно они были предметом обмена
мнениями с министром иностранных дел.
2.
В начале июня 1941 года жестоким пыткам были подвергнуты православные жители
села Ново-Личко, округ Нашице, которые находились в заключении в тюрьме
города Осиека. В ночь с 12 на 13 июня вооруженные усташи убили 10
православных крестьян из этого села. Главарем этих усташей был некий Галичич
из соседнего села Прибишевци.
Сообщено письменно министру иностранных дел 25 июня 1941 года (исх. № 2,
3-1087/41) с просьбой доложить поглавнику.
3.
Начиная с июня 1941 года различными усташскими органами были совершены
многочисленные самовольные акты насилия в отношении православного населения
в Хорватии.
О ряде таких случаев было сообщено в записках от 7, 10 и 15 июня (исх. № 3,
4-1180/41) на имя министра иностранных дел.
4.
а) Партизаны, вернувшиеся из лесов в районе Госпича, после того как им была
обещана неприкосновенность, сдались. Несмотря на это, все они были убиты;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31