— То же самое говорили и о Симоне Моргазе, — иронично заметил сэр Джон Кольборн, — тем не менее, он предал своих товарищей! И кто знает, может, этот Жан Безымянный, о котором вы тут толкуете, тоже продается?..— Не думаю, — убежденно ответил полицеймейстер.— Во всяком случае, — добавил полковник Гор, — для того чтобы его подкупить либо повесить, его сначала надобно поймать, а раз он объявился в Квебеке...В эту минуту из-за поворота одной из садовых аллей появился какой-то человек и, не дойдя шагов десяти, остановился.Полицеймейстер узнал в нем полицейского агента, а точнее сказать — полицейского подрядчика, — звание, которое он заслуживал по всем статьям.В самом деле, этот человек не принадлежал к регулярной бригаде шефа англо-канадских полицейских Комо.Джильберт Аргал сделал ему знак приблизиться.— Это — Рип, из фирмы «Рип и Ко», — сказал он, обращаясь к лорду Госфорду. — Не угодно ли вашей милости позволить ему сделать нам доклад?Лорд Госфорд выразил согласие кивком головы. Рип почтительно подошел, ожидая вопросов Джильберта Аргала.— Вы убедились, что Жана Безымянного видели в Квебеке? — начал тот.— Могу утверждать это с уверенностью, ваша честь.— А как так получилось, что его не арестовали? — спросил лорд Госфорд.— Извольте, ваша милость, простить меня и моих подручных, — ответил Рип, — но нас известили слишком поздно. Позавчера видели, как Жан Безымянный входил в один дом на улице Пти-Шамплен — тот, что примыкает к лавке портного Эмотарда, это по левую руку, если подниматься вверх по ступеням улицы. Я приказал оцепить дом, в котором проживает некий Себастьян Грамон, адвокат и депутат, принадлежащий к реформистам. Однако Жан Безымянный не появился там больше, хотя депутат Грамон, несомненно, должен был связаться с ним. Все предпринятые нами розыски оказались тщетными.— Вы полагаете, что этот человек все еще в Квебеке? — спросил сэр Джон Кольборн.— Не могу ответить утвердительно, ваше превосходительство, — ответил Рип.— Вы его не знаете?— Никогда не видел, да его вообще мало кто знает.— Известно ли, по крайней мере, куда он направился из Квебека?— Нет, — покачал головой Рип.— А есть у вас мысли на этот счет? — спросил полицеймейстер.— Мысли есть... Этот человек, должно быть, направился в графство Монреаль, где, похоже, чаще всего собираются агитаторы. Если готовится восстание, то всего вероятнее, что оно начнется именно в этой части Нижней Канады, из чего я заключаю, что Жан Безымянный может укрываться в какой-нибудь деревне на берегу реки Св. Лаврентия...— Правильно, — кивнул Джильберт Аргал, — там и следует продолжить розыски.— Что ж, отдайте соответствующее распоряжение, — сказал генерал-губернатор.
— Вы останетесь довольны, ваша милость. Рип, вы с лучшими сотрудниками вашего агентства завтра же отправляйтесь из Квебека. Я, со своей стороны, велю особо следить за г-ном де Водрелем и его друзьями, с которыми Жан Безымянный наверняка поддерживает более или менее регулярную связь. Постарайтесь, во что бы то ни стало напасть на его след. Вот приказ, который дает вам полномочия от генерал-губернатора.— Он будет исполнен в точности, — ответил глава фирмы «Рип и Ко». — Я выезжаю завтра же.— Мы заранее одобряем все, — добавил Джильберт Аргал, — что вы сочтете нужным предпринять, чтобы схватить этого опасного человека. Мы должны заполучить его, живого или мертвого, прежде чем ему удастся своим присутствием поднять на бунт все франко-канадское население. Вы умны и усердны, Рип, вы доказали это двенадцать лет назад в деле Моргаза. Мы снова рассчитываем на ваше усердие и ум. Ступайте.Рип собрался, было уйти, он даже сделал несколько шагов, но остановился.— Ваша честь, могу я задать вам один вопрос? — сказал он, обращаясь к полицеймейстеру.— Вопрос?— Да, ваша честь, его нужно решить для правильного ведения бухгалтерских счетов фирмы «Рип и Ко».— Задавайте, — сказал Джильберт Аргал.— Назначено ли вознаграждение за голову Жана Безымянного?— Еще нет.— Следует сделать это, — сказал сэр Джон Кольборн.— Тогда считайте, что назначено, — откликнулся лорд Госфорд.— А какое?— Четыре тысячи пиастров Пиастр — итальянское название старинной испанской монеты песо.
.— Она стоит шесть тысяч, — сказал Рип. — Мне предстоят дорожные расходы, я буду тратиться на наведение справок.— Хорошо, — ответил лорд Госфорд.— Вашей милости не придется пожалеть об этих деньгах...— Если расходы окупятся, — вставил полицеймейстер.— Они окупятся, ваша милость!С этими словами, сказанными быть может, слишком смело, глава фирмы «Рип и Ко» удалился.— Вот человек, который, похоже, очень уверен в себе! — заметил полковник Гор.— И весьма внушает доверие, — подхватил Джильберт Аргал. — Кстати, вознаграждение в шесть тысяч пиастров вполне достаточно, чтобы удвоить его смышленость и рвение. Дело о заговоре в Шамбли уже принесло ему кругленькую сумму, и если он любит свое ремесло, то не меньше любит и деньги, которые оно ему приносит. Нужно принимать этого чудака таким, каков он есть, и я не знаю никого, кто был бы более способен поймать Жана Безымянного, если только его вообще можно поймать!Тут генерал, полицеймейстер и полковник распрощались с лордом Госфордом. Потом Джон Кольборн приказал полковнику Гору тотчас отправиться в Монреаль, где встречи с ним ждал его коллега полковник Уизераль, которому было поручено предупредить либо подавить любое мятежное выступление в приходах графства. Глава IIДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД Симон Моргаз! Это имя вызывало омерзение даже в самых убогих деревушках канадских провинций! Имя, много лет назад проклятое всеми. Симон Моргаз — имя изменника, предавшего своих собратьев и продавшего свою родину.Такое вполне понятно всякому, особенно во Франции, которая теперь знает, сколь беспощадна ненависть, заслуженная преступлением, совершенным против отечества.В 1825 году, за двенадцать лет до восстания 1837 года, несколько франко-канадцев составили заговор, целью которого было избавить Канаду от английского владычества, столь тяжко угнетавшего его. Смелые, деятельные, энергичные люди, по большей части выходцы из состоятельных семей первых эмигрантов, основавших новую Францию, они не могли примириться с мыслью, что уступка колонии англичанам — дело решенное. Даже если допустить, что она, вероятно, уже никогда не будет принадлежать внукам тех самых Картье и Шампленов, которые открыли ее в XVI веке, разве эта страна не имеет права на независимость? Конечно, имеет, и вот ради того, чтобы добиться ее независимости, эти патриоты поставили на карту свою жизнь.Среди них был и де Водрель, потомок губернаторов колонии времен правления Людовика XVI, один из отпрысков тех французских семейств, имена которых превратились в географические названия на картах Канады.В ту пору де Водрелю было тридцать пять лет: он родился в 1790 году в графстве Водрель, расположенном между рекой Св. Лаврентия на юге и рекой Утауэ на севере, близ границы с провинцией Онтарио.Друзья де Водреля были, как и он, французского происхождения, хотя последующие брачные союзы с англо-американскими семьями привели к изменению родовых имен. Это, например, профессор Робер Фарран из Монреаля, Франсуа Клерк, богатый землевладелец из Шатогэ, а также некоторые другие, чье происхождение и богатство обеспечивали им реальное влияние среди населения городов и деревень.Душой заговора стал Вальтер Годж, американец по происхождению. Хотя в ту пору ему было уже шестьдесят лет, возраст ничуть не умерил его пыла. Во время войны за независимость он был одним из тех отважных добровольцев, «скиннеров» Скиннер — погонщик вьючных животных; перен. обманщик.
, буйные выходки которых Вашингтону приходилось терпеть, потому что их дерзкие вольные дружины не давали покоя английской королевской армии. Известно, что в конце XVIII века Соединенные Штаты склоняли Канаду к вступлению в американскую федерацию. Этим и объясняется, каким образом американец Вальтер Годж вступил в канадский заговор и даже сделался его руководителем. Ведь он был одним из тех, кто своим девизом избрал слова, содержащие суть доктрины Монро Монро Джеймс (1758—1831) — пятый президент США. В 1823 г. провозгласил внешнеполитическую программу, известную как доктрина Монро.
: «Америка для американцев!» А потому Вальтер Годж и его товарищи не переставали выступать против лихоимства английской администрации, становившегося все более невыносимым. В 1782 году их имена фигурировали среди подписей под протестами против слияния Верхней и Нижней Канады рядом с подписями обоих братьев Сангинэ, которым восемнадцать лет спустя, наряду со многими другими жертвами, суждено было поплатиться жизнью за приверженность делу национального освобождения. Они также боролись пером и словом, когда надо было выступить против несправедливого распределения земель, раздаваемых исключительно британским чиновникам ради усиления английской прослойки. Боролись они и против губернаторов Шербрука, Ричмонда, Монка, Мэтланда, принимали участие в управлении колонией и поддерживали все действия депутатов оппозиции.Тем не менее, заговор 1825 года, преследовавший вполне определенную цель, был организован помимо либералов канадской палаты депутатов. Но хотя Папино и его коллеги — Кювилье, Бедар, Виже, Келель и другие — не знали о нем, Вальтер мог рассчитывать на них и заручиться их поддержкой в случае, если бы заговор удался. Цель же его заключалась в том, чтобы захватить лорда Дальхаузи Дальхаузи Джеймс (1812—1860) — английский политик, губернатор.
, назначенного в 1820 году на должность генерал-губернатора английских колоний Северной Америки.По прибытии на место лорд Дальхаузи, казалось, решил придерживаться политики уступок. Несомненно, именно благодаря ему был официально признан епископ Квебека, а Монреаль, Роз, Режиополис стали резиденциями трех новых епархий Епархия — церковно-административная территориальная единица.
. Однако на деле британский кабинет отказывал Канаде в праве на самоуправление. Все члены Законодательного совета, пожизненно назначаемые Британской Короной, были англичанами и совершенно парализовали работу избираемой народом палаты депутатов. При населении в шестьсот тысяч жителей, где франко-канадцев насчитывалось в ту пору пятьсот двадцать пять тысяч, три четверти всех служащих составляли чиновники саксонского происхождения. К тому же вновь был поставлен вопрос о запрещении официального использования французского языка по всей колонии.Воспрепятствовать беззаконным распоряжениям можно было лишь прибегнув к насильственным действиям: захватить лорда Дальхаузи и главных членов Законодательного совета, затем, когда такой государственный переворот будет осуществлен, поднять народные массы в графствах долины реки Св. Лаврентия, учредить временное правительство, пока выборы не определят состава национального правительства, наконец, послать канадские добровольческие отряды против регулярной армии — таков был план Вальтера Годжа, Робера Фаррана, Франсуа Клерка и де Водреля.Возможно, этот заговор и удался бы, если б не измена одного из его участников.К Вальтеру Годжу и его франко-канадским соратникам примкнул некто Симон Моргаз, о положении и происхождении которого следует рассказать.В 1825 году Симону Моргазу было сорок шесть лет. Будучи адвокатом в стране, где адвокатов насчитывается гораздо больше, нежели клиентов (равно как и врачей больше, чем больных), он с трудом сводил концы с концами, проживая в небольшом местечке Шамбли, расположенном на левом берегу реки Ришелье, в десяти милях от Монреаля, по ту сторону реки Св. Лаврентия.Симон Моргаз был человеком решительным и прославился своими энергичными действиями, когда реформисты протестовали против махинаций британского кабинета. Его непринужденные манеры и открытое лицо располагали к нему всех вокруг. Никто и предположить не мог, что за такой приятной наружностью скрывается изменник и предатель.Он был женат. Его жене, что была на восемь лет моложе, исполнилось в ту пору тридцать восемь. Бриджета Моргаз, американка по происхождению, была дочерью майора Аллена, отвагу которого по достоинству оценили во время Войны за независимость, когда он служил адъютантом Джорджа Вашингтона. Воплощение глубокой преданности долгу, он, дабы сдержать данное слово, готов был с невозмутимостью Регула Регул Марк Атилий (? — ок. 248 г. до н. э.) — римский полководец.
пожертвовать своей жизнью.Симон Моргаз и Бриджета встретились и познакомились в Олбани Олбани — город на северо-востоке США, центр штата Нью-Йорк.
, штат Нью-Йорк. Молодой адвокат был по рождению франко-канадцем — обстоятельство, которое, конечно же, принял в расчет майор Аллен, ибо никогда не отдал бы свою дочь за отпрыска английской семьи. Несмотря на то, что Моргаз не обладал состоянием, с наследством, доставшимся Бриджете от матери, молодым было обеспечено если не богатство, то, по крайней мере, достаток. Они сочетались браком в Олбани в 1806 году.Жизнь молодоженов вполне могла быть счастливой, но, увы, все сложилось иначе. Не то чтобы Симон Моргаз был недостаточно привязан к жене — он всегда питал к ней искренние и нежные чувства, но его сжигала страсть — страсть к карточной игре. В результате приданое Бриджеты растаяло в несколько лет, и хотя Симон Моргаз пользовался репутацией талантливого адвоката, его трудов было недостаточно, чтобы восполнить урон, нанесенный ее состоянию. Если они еще не нищенствовали, то, во всяком случае, были весьма и весьма стеснены в средствах, однако жена терпела все это с достоинством и ни разу не упрекнула мужа. Так как никакие ее увещевания действия не возымели, она переносила испытание со смирением и мужеством, хотя будущее внушало ей немало опасений.Ведь Бриджета страшилась его не из-за себя одной. В первые годы замужества у нее родилось двое детей — два сына, которых она нарекла одинаковыми именами, звучавшими на двух языках по-разному, дабы это напоминало об их франко-американском происхождении. Старший, Джоан, родился в 1807 году, младший, Жан, — в 1808-м. Бриджета целиком посвятила себя воспитанию сыновей. Джоан был кроток, Жан обладал живым темпераментом, и оба вместе — крывшейся и за кротостью и за живостью завидной энергией. Они явно унаследовали от матери, отличавшейся рассудительностью, трудолюбие и тот ясный и трезвый взгляд на вещи, которого так недоставало Симону Моргазу. К отцу они относились с неизменным почтением, но без кровной привязанности, составляющей ценность родственных уз, зато в отношениях с матерью — безграничная преданность и нежность, переполнявшие их сердца и наполнявшие радостью ее душу. Бриджета и дети были связаны прочными узами как сыновней, так и материнской любви, которые ничто и никогда не могло бы порвать. Выйдя из младенческого возраста, Джоан и Жан поступили в училище Шамбли, где так и шли друг за другом с разницей в один класс. Их по праву называли среди лучших учеников старшего отделения. Потом, когда им исполнилось двенадцать и тринадцать лет, они были отданы в Монреальское училище, где тоже неизменно занимали первые места. Им оставалось еще два года до завершения обучения, когда разразилась гроза 1825 года.Хотя Симон Моргаз с женой жили по большей части в Монреале, где дела его адвокатской конторы с каждым днем шли все хуже и хуже, они сохранили свой скромный домик в Шамбли. Именно там, когда Симон Моргаз вступил в число заговорщиков, и собирались Вальтер Годж и его друзья, первым делом которых после ареста генерал-губернатора должно было стать создание временного правительства в Квебеке. В Шамбли, в этом маленьком селении, под кровом скромного жилища заговорщики могли считать себя в большей безопасности, чем в Монреале, где надзор полиции был чрезвычайно пристальным. Тем не менее, они всегда действовали с крайней осторожностью, чтобы направить по ложному пути любую возможную слежку. А потому они так ловко спрятали оружие и боеприпасы в доме Симона Моргаза, что их доставка туда осталась абсолютно незамеченной. Таким образом, как раз из дома в Шамбли, где сходились все нити заговора, и должен был поступить сигнал к всеобщему восстанию.Однако до губернатора и его окружения дошел слух о готовящемся государственном перевороте и заговоре против Британской Короны, и они распорядились о специальном наблюдении за теми из депутатов, которые находились в постоянной оппозиции.Здесь будет уместно повторить, что Папино и его коллеги не знали о планах Вальтера Годжа и его сообщников. А те назначили вооруженное выступление на 26 августа, что в равной степени изумило бы как их врагов, так и друзей.Но накануне вечером, как раз в тот момент, когда там собрались заговорщики, дом Симона Моргаза вдруг окружили полицейские агенты под руководством Рипа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Вы останетесь довольны, ваша милость. Рип, вы с лучшими сотрудниками вашего агентства завтра же отправляйтесь из Квебека. Я, со своей стороны, велю особо следить за г-ном де Водрелем и его друзьями, с которыми Жан Безымянный наверняка поддерживает более или менее регулярную связь. Постарайтесь, во что бы то ни стало напасть на его след. Вот приказ, который дает вам полномочия от генерал-губернатора.— Он будет исполнен в точности, — ответил глава фирмы «Рип и Ко». — Я выезжаю завтра же.— Мы заранее одобряем все, — добавил Джильберт Аргал, — что вы сочтете нужным предпринять, чтобы схватить этого опасного человека. Мы должны заполучить его, живого или мертвого, прежде чем ему удастся своим присутствием поднять на бунт все франко-канадское население. Вы умны и усердны, Рип, вы доказали это двенадцать лет назад в деле Моргаза. Мы снова рассчитываем на ваше усердие и ум. Ступайте.Рип собрался, было уйти, он даже сделал несколько шагов, но остановился.— Ваша честь, могу я задать вам один вопрос? — сказал он, обращаясь к полицеймейстеру.— Вопрос?— Да, ваша честь, его нужно решить для правильного ведения бухгалтерских счетов фирмы «Рип и Ко».— Задавайте, — сказал Джильберт Аргал.— Назначено ли вознаграждение за голову Жана Безымянного?— Еще нет.— Следует сделать это, — сказал сэр Джон Кольборн.— Тогда считайте, что назначено, — откликнулся лорд Госфорд.— А какое?— Четыре тысячи пиастров Пиастр — итальянское название старинной испанской монеты песо.
.— Она стоит шесть тысяч, — сказал Рип. — Мне предстоят дорожные расходы, я буду тратиться на наведение справок.— Хорошо, — ответил лорд Госфорд.— Вашей милости не придется пожалеть об этих деньгах...— Если расходы окупятся, — вставил полицеймейстер.— Они окупятся, ваша милость!С этими словами, сказанными быть может, слишком смело, глава фирмы «Рип и Ко» удалился.— Вот человек, который, похоже, очень уверен в себе! — заметил полковник Гор.— И весьма внушает доверие, — подхватил Джильберт Аргал. — Кстати, вознаграждение в шесть тысяч пиастров вполне достаточно, чтобы удвоить его смышленость и рвение. Дело о заговоре в Шамбли уже принесло ему кругленькую сумму, и если он любит свое ремесло, то не меньше любит и деньги, которые оно ему приносит. Нужно принимать этого чудака таким, каков он есть, и я не знаю никого, кто был бы более способен поймать Жана Безымянного, если только его вообще можно поймать!Тут генерал, полицеймейстер и полковник распрощались с лордом Госфордом. Потом Джон Кольборн приказал полковнику Гору тотчас отправиться в Монреаль, где встречи с ним ждал его коллега полковник Уизераль, которому было поручено предупредить либо подавить любое мятежное выступление в приходах графства. Глава IIДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД Симон Моргаз! Это имя вызывало омерзение даже в самых убогих деревушках канадских провинций! Имя, много лет назад проклятое всеми. Симон Моргаз — имя изменника, предавшего своих собратьев и продавшего свою родину.Такое вполне понятно всякому, особенно во Франции, которая теперь знает, сколь беспощадна ненависть, заслуженная преступлением, совершенным против отечества.В 1825 году, за двенадцать лет до восстания 1837 года, несколько франко-канадцев составили заговор, целью которого было избавить Канаду от английского владычества, столь тяжко угнетавшего его. Смелые, деятельные, энергичные люди, по большей части выходцы из состоятельных семей первых эмигрантов, основавших новую Францию, они не могли примириться с мыслью, что уступка колонии англичанам — дело решенное. Даже если допустить, что она, вероятно, уже никогда не будет принадлежать внукам тех самых Картье и Шампленов, которые открыли ее в XVI веке, разве эта страна не имеет права на независимость? Конечно, имеет, и вот ради того, чтобы добиться ее независимости, эти патриоты поставили на карту свою жизнь.Среди них был и де Водрель, потомок губернаторов колонии времен правления Людовика XVI, один из отпрысков тех французских семейств, имена которых превратились в географические названия на картах Канады.В ту пору де Водрелю было тридцать пять лет: он родился в 1790 году в графстве Водрель, расположенном между рекой Св. Лаврентия на юге и рекой Утауэ на севере, близ границы с провинцией Онтарио.Друзья де Водреля были, как и он, французского происхождения, хотя последующие брачные союзы с англо-американскими семьями привели к изменению родовых имен. Это, например, профессор Робер Фарран из Монреаля, Франсуа Клерк, богатый землевладелец из Шатогэ, а также некоторые другие, чье происхождение и богатство обеспечивали им реальное влияние среди населения городов и деревень.Душой заговора стал Вальтер Годж, американец по происхождению. Хотя в ту пору ему было уже шестьдесят лет, возраст ничуть не умерил его пыла. Во время войны за независимость он был одним из тех отважных добровольцев, «скиннеров» Скиннер — погонщик вьючных животных; перен. обманщик.
, буйные выходки которых Вашингтону приходилось терпеть, потому что их дерзкие вольные дружины не давали покоя английской королевской армии. Известно, что в конце XVIII века Соединенные Штаты склоняли Канаду к вступлению в американскую федерацию. Этим и объясняется, каким образом американец Вальтер Годж вступил в канадский заговор и даже сделался его руководителем. Ведь он был одним из тех, кто своим девизом избрал слова, содержащие суть доктрины Монро Монро Джеймс (1758—1831) — пятый президент США. В 1823 г. провозгласил внешнеполитическую программу, известную как доктрина Монро.
: «Америка для американцев!» А потому Вальтер Годж и его товарищи не переставали выступать против лихоимства английской администрации, становившегося все более невыносимым. В 1782 году их имена фигурировали среди подписей под протестами против слияния Верхней и Нижней Канады рядом с подписями обоих братьев Сангинэ, которым восемнадцать лет спустя, наряду со многими другими жертвами, суждено было поплатиться жизнью за приверженность делу национального освобождения. Они также боролись пером и словом, когда надо было выступить против несправедливого распределения земель, раздаваемых исключительно британским чиновникам ради усиления английской прослойки. Боролись они и против губернаторов Шербрука, Ричмонда, Монка, Мэтланда, принимали участие в управлении колонией и поддерживали все действия депутатов оппозиции.Тем не менее, заговор 1825 года, преследовавший вполне определенную цель, был организован помимо либералов канадской палаты депутатов. Но хотя Папино и его коллеги — Кювилье, Бедар, Виже, Келель и другие — не знали о нем, Вальтер мог рассчитывать на них и заручиться их поддержкой в случае, если бы заговор удался. Цель же его заключалась в том, чтобы захватить лорда Дальхаузи Дальхаузи Джеймс (1812—1860) — английский политик, губернатор.
, назначенного в 1820 году на должность генерал-губернатора английских колоний Северной Америки.По прибытии на место лорд Дальхаузи, казалось, решил придерживаться политики уступок. Несомненно, именно благодаря ему был официально признан епископ Квебека, а Монреаль, Роз, Режиополис стали резиденциями трех новых епархий Епархия — церковно-административная территориальная единица.
. Однако на деле британский кабинет отказывал Канаде в праве на самоуправление. Все члены Законодательного совета, пожизненно назначаемые Британской Короной, были англичанами и совершенно парализовали работу избираемой народом палаты депутатов. При населении в шестьсот тысяч жителей, где франко-канадцев насчитывалось в ту пору пятьсот двадцать пять тысяч, три четверти всех служащих составляли чиновники саксонского происхождения. К тому же вновь был поставлен вопрос о запрещении официального использования французского языка по всей колонии.Воспрепятствовать беззаконным распоряжениям можно было лишь прибегнув к насильственным действиям: захватить лорда Дальхаузи и главных членов Законодательного совета, затем, когда такой государственный переворот будет осуществлен, поднять народные массы в графствах долины реки Св. Лаврентия, учредить временное правительство, пока выборы не определят состава национального правительства, наконец, послать канадские добровольческие отряды против регулярной армии — таков был план Вальтера Годжа, Робера Фаррана, Франсуа Клерка и де Водреля.Возможно, этот заговор и удался бы, если б не измена одного из его участников.К Вальтеру Годжу и его франко-канадским соратникам примкнул некто Симон Моргаз, о положении и происхождении которого следует рассказать.В 1825 году Симону Моргазу было сорок шесть лет. Будучи адвокатом в стране, где адвокатов насчитывается гораздо больше, нежели клиентов (равно как и врачей больше, чем больных), он с трудом сводил концы с концами, проживая в небольшом местечке Шамбли, расположенном на левом берегу реки Ришелье, в десяти милях от Монреаля, по ту сторону реки Св. Лаврентия.Симон Моргаз был человеком решительным и прославился своими энергичными действиями, когда реформисты протестовали против махинаций британского кабинета. Его непринужденные манеры и открытое лицо располагали к нему всех вокруг. Никто и предположить не мог, что за такой приятной наружностью скрывается изменник и предатель.Он был женат. Его жене, что была на восемь лет моложе, исполнилось в ту пору тридцать восемь. Бриджета Моргаз, американка по происхождению, была дочерью майора Аллена, отвагу которого по достоинству оценили во время Войны за независимость, когда он служил адъютантом Джорджа Вашингтона. Воплощение глубокой преданности долгу, он, дабы сдержать данное слово, готов был с невозмутимостью Регула Регул Марк Атилий (? — ок. 248 г. до н. э.) — римский полководец.
пожертвовать своей жизнью.Симон Моргаз и Бриджета встретились и познакомились в Олбани Олбани — город на северо-востоке США, центр штата Нью-Йорк.
, штат Нью-Йорк. Молодой адвокат был по рождению франко-канадцем — обстоятельство, которое, конечно же, принял в расчет майор Аллен, ибо никогда не отдал бы свою дочь за отпрыска английской семьи. Несмотря на то, что Моргаз не обладал состоянием, с наследством, доставшимся Бриджете от матери, молодым было обеспечено если не богатство, то, по крайней мере, достаток. Они сочетались браком в Олбани в 1806 году.Жизнь молодоженов вполне могла быть счастливой, но, увы, все сложилось иначе. Не то чтобы Симон Моргаз был недостаточно привязан к жене — он всегда питал к ней искренние и нежные чувства, но его сжигала страсть — страсть к карточной игре. В результате приданое Бриджеты растаяло в несколько лет, и хотя Симон Моргаз пользовался репутацией талантливого адвоката, его трудов было недостаточно, чтобы восполнить урон, нанесенный ее состоянию. Если они еще не нищенствовали, то, во всяком случае, были весьма и весьма стеснены в средствах, однако жена терпела все это с достоинством и ни разу не упрекнула мужа. Так как никакие ее увещевания действия не возымели, она переносила испытание со смирением и мужеством, хотя будущее внушало ей немало опасений.Ведь Бриджета страшилась его не из-за себя одной. В первые годы замужества у нее родилось двое детей — два сына, которых она нарекла одинаковыми именами, звучавшими на двух языках по-разному, дабы это напоминало об их франко-американском происхождении. Старший, Джоан, родился в 1807 году, младший, Жан, — в 1808-м. Бриджета целиком посвятила себя воспитанию сыновей. Джоан был кроток, Жан обладал живым темпераментом, и оба вместе — крывшейся и за кротостью и за живостью завидной энергией. Они явно унаследовали от матери, отличавшейся рассудительностью, трудолюбие и тот ясный и трезвый взгляд на вещи, которого так недоставало Симону Моргазу. К отцу они относились с неизменным почтением, но без кровной привязанности, составляющей ценность родственных уз, зато в отношениях с матерью — безграничная преданность и нежность, переполнявшие их сердца и наполнявшие радостью ее душу. Бриджета и дети были связаны прочными узами как сыновней, так и материнской любви, которые ничто и никогда не могло бы порвать. Выйдя из младенческого возраста, Джоан и Жан поступили в училище Шамбли, где так и шли друг за другом с разницей в один класс. Их по праву называли среди лучших учеников старшего отделения. Потом, когда им исполнилось двенадцать и тринадцать лет, они были отданы в Монреальское училище, где тоже неизменно занимали первые места. Им оставалось еще два года до завершения обучения, когда разразилась гроза 1825 года.Хотя Симон Моргаз с женой жили по большей части в Монреале, где дела его адвокатской конторы с каждым днем шли все хуже и хуже, они сохранили свой скромный домик в Шамбли. Именно там, когда Симон Моргаз вступил в число заговорщиков, и собирались Вальтер Годж и его друзья, первым делом которых после ареста генерал-губернатора должно было стать создание временного правительства в Квебеке. В Шамбли, в этом маленьком селении, под кровом скромного жилища заговорщики могли считать себя в большей безопасности, чем в Монреале, где надзор полиции был чрезвычайно пристальным. Тем не менее, они всегда действовали с крайней осторожностью, чтобы направить по ложному пути любую возможную слежку. А потому они так ловко спрятали оружие и боеприпасы в доме Симона Моргаза, что их доставка туда осталась абсолютно незамеченной. Таким образом, как раз из дома в Шамбли, где сходились все нити заговора, и должен был поступить сигнал к всеобщему восстанию.Однако до губернатора и его окружения дошел слух о готовящемся государственном перевороте и заговоре против Британской Короны, и они распорядились о специальном наблюдении за теми из депутатов, которые находились в постоянной оппозиции.Здесь будет уместно повторить, что Папино и его коллеги не знали о планах Вальтера Годжа и его сообщников. А те назначили вооруженное выступление на 26 августа, что в равной степени изумило бы как их врагов, так и друзей.Но накануне вечером, как раз в тот момент, когда там собрались заговорщики, дом Симона Моргаза вдруг окружили полицейские агенты под руководством Рипа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37