А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он наверняка задел самого императора.
Как не похожи люди! Сиракузский дуумвир Арривий, из сенаторской семьи, вот он должен бы ненавидеть Тиберия, а до смерти будет преданным слугой императора. Этот же презренный комедиант отваживается на такое перед целой толпой". Луций слыхал и раньше о том, что память о республике живее среди плебеев, чем среди аристократов.
Он придвинулся к актеру и спросил:
– Ты республиканец?
Актер изумился.
– Республиканец? Я? Нет.
«Боится», – подумал Луций и добавил:
– Говори же. Тебе нечего меня бояться.
– Я не боюсь, – ответил Фабий. – Я говорю правду. Зачем мне быть республиканцем? Я простой человек, мой господин.
– Тебе не нужна республика? Ты любишь императора?
– Нет! – выпалил Фабий. – Но к чему все это? Я актер, мне ничего не нужно, только…
– Только что?
Фабий страстно договорил:
– Я хочу жить и играть, играть, играть…
Луций посмотрел на него с презрением. Играть и жить! Это значит набивать брюхо, наливаться вином, распутничать с какой-нибудь девкой и разыгрывать всякие глупости. Вот идеал этого человека. Скотина! Ему следовало остаться рабом на всю жизнь! Фабий сразу упал в глазах Луция.
Сброд! Луций гордо выпрямился, отстранил актера и пошел в свою каюту. перешагивая через спящих людей. Он испытывал презрение к этому человеку без убеждений, который за подачку готов продать душу кому угодно. Под мостиком рулевого он заметил Гарнакса, который храпел, лежа навзничь.
Рядом с ним спала Волюмния. Воистину из одних мошенников и шлюх состоит весь этот актерский сброд.
Луций улегся на ложе. Он прогнал свои опасения, вспомнив, как Нептун принял его жертву – фигурку Астарты. Он развернул свиток стихов Катулла – столько раз он читал их вместе с Торкватой. она так любила их, и начал читать.

Нет, ни одна среди женщин такой
Похвалиться не может
Преданной дружбой, как я,
Лесбия, был тебе друг.
Крепче, чем узы любви, что когда-то двоих нас вязали,
Не было в мире еще крепких и вяжущих уз. Перевод А. Пиотровского (Катулл. Тибулл. Проперций. М., 1963).



Луций усмехнулся по поводу своей верности. Неважно, ведь всегда так бывает. Торквата – его будущая жена, и если он будет от нее уходить, то будет и возвращаться. Потому что она принадлежит ему, как дом, сад, перстень, скаковая лошадь. Она самое его прекрасное имущество.

***

Последний день плаванья всегда радостен. Родина уже близко, и берег родной земли, пусть это всего лишь голый камень или серо-желтый песок, становится самым прекрасным уголком мира.
Палуба «Евтерпы» забита людьми.
Когда солнце склонилось к самому горизонту, в его лучах с подветренной стороны показался остров. Он напоминал ощерившегося зверя, выскочившего из воды. Корабль должен был следовать через пролив.
Капри. Луций стоял на носу корабля и смотрел на берег. Резиденция императора Тиберия. Когда корабль приблизился, стал виден белый мрамор дворцов среди зелени олив и кипарисов, а на самой высокой вершине острова в лучах заходящего солнца ослепительно розовела вилла «Юпитер», пристанище Тиберия.
Все взгляды обратились к острову. Там император. Там, на этом скалистом, со всех сторон омываемом морем утесе, старый, загадочный властитель мира в уединении проводит уже одиннадцатый год жизни.
Луций оглянулся. Окинул взглядом палубу, своих центурионов и солдат, поколебался секунду, стиснул зубы, потом на виду у всех подошел к самому борту, Вытянувшись и обратив лицо к Капри, он поднял руку в римском приветствии:
«Ave caesar imperator!» Приветствую тебя, цезарь!" (лат.).

.
Он не видел, как, усмехнувшись, Фабий повернулся спиной к императорскому дворцу.

Глава 4

Актуарий Служащий римской магистратуры.

римской магистратуры – это ничто, слюнявый пес под ногами своих господ, песчинка в море, но в определенные дни, в час после восхода солнца, он важное лицо. Он спускается по лестнице от Табулярия на Римский форум, следом за ним спускаются два государственных раба со свитками в руках, медленно, важно, с достоинством. Спустившись на Священную дорогу к курии Юлия Цезаря, он повернул направо, к форуму, где с незапамятных времен было место собраний римлян. Остановился у большой доски под рострами, рабы смазали доску клеем, и актуарий сам наклеил на нее последний номер римской газеты «Acta Diuma Populi Romani» Ежедневные сообщения, публикуемые сенатом.

.
Co всех сторон начал стекаться народ. Что сегодня префект эрария Управляющий государственным архивом.

сообщает римским гражданам? Толпа росла. Десятки голов, немытых, растрепанных, для которых провести закопченными пальцами по слипшимся волосам означало причесаться, десятки людей в серых плащах простолюдинов вытягивали шеи от любопытства. Поденщики, грузчики и гребцы с тибрской пристани Эмпория, ремесленники и торговцы с Бычьего рынка и Велабра, клиенты, спешащие с утренним визитом к своим патронам, проститутки, возвращающиеся из субурских Субура – район Рима.

трактиров, нищие, воры. уличный сброд.
Появилось и несколько напомаженных голов с помятыми лицами, следами ночных кутежей.
Актуарий важным шагом удалился, а к доске протолкался высокий мужчина.
Рыжая голова его сияла в лучах восходящего солнца почти так же, как золотой шлем Юпитера Капитолийского.
– Ты, рыжий, читать умеешь? – раздался голос из задних рядов.
– Умею. Но за такое обращение ничего не получите…
– Укуси себя за пятку, рыжая лиса!..
– Прочтите кто-нибудь вслух!
Сильный голос из первых рядов начал читать:
– Acta Diurna.,.
– Это пропусти, ты, умник…
– Ну! Тише!
– …Изданная за два дня до январских нон во времена консулов Гнея Ацеррония и Гая Понтия…
– Чтоб тебя Геркулес по башке трахнул! Читай сообщения!
– Император Цезарь Август Тиберий Клавдий Нерон…
– Не хватит ли просто Тиберия, ты, растяпа? – выкрикнул из толпы грубый мужской голос.
– …опекаемый своим врачом Хариклом и наследником Гаем Цезарем, быстро поправляется после болезни. Сон крепкий, аппетит хороший…
– Аппетит на малолетних девочек и мальчиков тоже хороший, не так ли?
– выкрикнул женский голос.
– Не болтай, баба! Это попахивает оскорблением величества, не знаешь разве?
– …большую часть времени император посвящает государственным делам, беседам с философами, вечером Тиберий…
– Биберий! От глагола bibo (лат.) – пить.

– выкрикнуло сразу несколько голосов. Толпа разразилась смехом, несколько человек из осторожности возмутились.
– Продажная сволочь, – заметил мужчина в тоге.
Голос чтеца продолжал:
– …вечером Тиберий слушает стихи и музыку…

***

Сенатор Сервий Геминий Курион пребывал в терме своего дворца, и раб читал ему то же сообщение. Он слушал напряженно. Правда ли это или хитрость Макрона? Выздоравливает ли император? Сервий расстроился. Время не ждет. Сейчас один день означает больше, чем в другое время года.

***

Голос на форуме:
– …сегодня утром к императору на Капри выехал префект претория Командующий преторианской гвардией, личной охраной императора.

К. Н. С. Макрон…
– Отлично, – заорал кто-то в толпе, – снова жди какого-нибудь подвоха!..

***

Сенатор Сервий разглядывал великолепный потолок своего тепидария, слушал и хмурился. Тиберий плюс Макрон – это большая сила. Нужно быть очень осторожным.
Сообщение, что сегодня на рассвете консул Гней Ацерроний, увенчанный лавровым венком, пожертвовал пенатам Рима барана перед храмом Аполлона, народ и Сервий выслушали равнодушно. Интерес вызвало сообщение о том, что по приказу императора шестой легион переводится из Сирии в Альбу-Лонгу.
Его второй командующий, Луций Геминий Курион, сын сенатора Сервия Геминия Куриона, ожидается в Риме со дня на день. Посмотрите только, Курион, сын старого республиканца! Что бы это могло значить? И возвращается зимой!
Новый сановник? Новая звезда при дворе императора?
Сенатор Сервий Геминий Курион, которого в этот момент балнеатор натирал благовониями, выслушал это сообщение с удовольствием. Слава богам, что наконец он будет здесь. Уже давно пора. Он опаздывает, а яблоко на Капри готово упасть. И хорошо, что имя сына станет известно народу. Любовь толпы иногда необходима. И наконец, внесение этого сообщения в ежедневные новости стоило Сервию не так уж дорого: семнадцатилетней греческой рабыни, которая понравилась префекту эрария на званом обеде у Сервия. Это окупится.
Голос под рострами читает дальше:
– …сенатор Марк Юний Афер, обвиненный в оскорблении величества, после опроса свидетелей и допроса под пытками девяти рабов был приговорен судебной комиссией под председательством К. Н. С. Макрона к смерти. Казнь отсечением головы состоялась вчера при заходе солнца. Все имущество казненного было конфисковано в пользу государственной казны, кроме четверти, которую получит гражданин, разоблачивший преступление…

***

Сервий быстро поднялся с ложа. отстранил рукой балнеатора и приказал, чтобы его одели. Афер! Наш человек! Руки у Сервия тряслись, когда он поднял их, чтобы рабы надели на него шелковую тунику. Еще хорошо, что, зная его болтливость, я решительно закрыл перед ним двери своего дома, когда Афер в кулуарах сената начал нашептывать, что что-то должно произойти. Посвяти в тайну болтуна – и тайны как не бывало. Афер в царстве Аида. Но огонь приближается. Старик на Капри идет в наступление.
Живет, казалось бы, так далеко, одиннадцать лет уже не был в Риме и все-таки знает все, о чем здесь шушукаются. Это Макрон, его глаза и уши, это Макрон содержит целую армию доносчиков и наушничает императору. А тот наносит удары. Да, этот муж и на краю могилы стоит десятерых. А хам Макрон с удовольствием проливает кровь и загребает золото. Лжецы из магистратуры осмеливаются писать, что имущество Афера было конфисковано в пользу государственной казны, а не императора!
В белоснежной тоге, отороченной двумя пурпурными полосами – знаком сенаторского достоинства, – старый Курион выглядел величественно, он весь был воплощением спокойствия. Так казалось рабам. Матрона Лепида за завтраком сразу почувствовала, что ее муж взволнован. Он говорил о том, что Acta Diurna сообщила о скором прибытии Луция. И она была этим растрогана, три года, боги, сколько времени она не видела сына, но она чувствовала, что дело не только в этом, но об остальном нельзя спрашивать, а сам сенатор не скажет ни слова. «Поговорю с Авиолой еще сегодня, – думал Сервий. – А когда приедет Луций, устроим совещание. Скорей бы он приезжал». Hora ruit Время летит… (лат.).


Сообщение о казни сенатора Афера вызвало волнение и на форуме. Голоса стихли, теперь их слышат только стоящие рядом.
– Еще один! Который это по счету за последний год?
– Ты слышал? Доносчик получит четверть! На эту четверть тоже придется не один миллион!
– Кто же доносчик?
– А кто его знает. Говорят, тоже сенатор…
– Однако оправдывает себя это ремесло, не так ли? Может быть, попробовать…
– Свинья он, кем бы ни был.
– Перестань молоть! Еще одним кровопийцей меньше!
– Тише! Не прерывайте! Читай! Что там еще?
– …сенатор Валентин Бевий купит раба, который умеет хорошо готовить.
Заплатит за него любые деньги…
– Вы слышите? – заверещала какая-то женщина. размахивая руками. – Слышите, о чем эти стервы ненасытные думают? На что у них деньги идут? А мы хоть с голоду подыхай. И это в Риме…
Площадь некоторое время кипела от возмущения, потом толпа затихла.
– Так что ты там, толстомордый, молчишь, почему не читаешь дальше?
– Больше тут ничего нет, граждане. Какая-то ерунда, постойте – что это такое? – ага! – кто-то разводится…
– Как это ничего особенного, пентюх ты этакий?
– Кто разводится?
– С кем разводится?
– Почему разводится?
– А ну живей читай, рыло!

Глава 5

Январское утро разливало холодный свет. Везувий остался за спиной всадника, который выбрался из улиц Капуи и мчался к Риму. Капуя, шумный большой город, благоухала, как цветок. Капуя пахла благовониями, которые готовились в ее мастерских, Капуя сияла в холодном утре, словно девушка в белоснежном пеплуме.
Копыта лошади цокали по серо-черным плитам, которыми была вымощена дорога.
Луций погонял лошадь и думал лишь об одном: поскорее бы увидеть отца.
Рабы с вещами остались далеко позади.
Аппиева дорога была запружена повозками. Они загораживали путь, так что всадникам приходилось ехать шагом или вовсе останавливаться. На повозках везли вяленую треску, бочонки с маслом, кадки с живыми муренами для богачей, оливки, амфоры с редкостным рыбным соусом гарум из Помпеи; повозки, громко дребезжа, тянулись к Риму.
Луций обгонял всех. Он хлестал плетью по возчикам и скотине, попадавшимся на пути, и, выбравшись из дорожной пробки, пустил лошадь в карьер, не заботясь о прохожих. Испуганные крестьяне с ношей на спине, женщины с корзинами на головах шарахались в стороны, проклятия неслись вслед всаднику.
Не в первый раз ехал Луций по Аппиевой дороге. Еще в детстве он не однажды бывал здесь, направляясь с родителями в латифундии или на летнюю виллу в Кампании. Сидя с отцом в носилках, он видел перед собой двух полуобнаженных рабов. И всегда об одном и том же думал здесь молодой патриций, вот и теперь та же мысль пришла в голову: эта дорога говорит о прошлом Рима.
Фантазия рисовала картины шествия легионов Помпея, Цезаря, Антония, Августа, двигающихся к городу. Картина была предельно четкой – во главе легиона выступал орлоносец. Острия сотен копий высились над процессией, сверкали металлические шлемы, раздавалась мерная поступь когорт, рев труб и пение легионеров.
По этой дороге возвращались с войны победители. Вслед за набитыми золотом повозками тянулись толпы пленников в оковах, шли связанные цари варваров. К низким тележкам были привязаны экзотические хищники – великолепная приправа для гладиаторских боев в Большом цирке. Потом следовало разделенное на центурии войско и, наконец, – позолоченная бига, запряженная тремя парами лошадей, а на ней возница, придерживающий поводья триумфатор с лавровым венком на голове. Evoe! Evoe! Ave imperator!
Он въезжал через Капенские ворота и по Священной дороге направлялся к Большому форуму, поднимался на Капитолий и воздавал почести Юпитеру Громовержцу. А сенат и народ римский воздавали почести триумфатору, потому что Senatus Populusque Romanus Сенат и народ римский (SPQR) {лат.).

– священная формула при любой власти.
Здесь проезжали овеянные славой триумфа диктаторы Марий и Сулла, триумвиры Красе, Помпеи, Цезарь, император Октавиан Август и нынешний император Тиберий. Луций был истинным сыном великого Рима. и ему нравилась его слава и пышность. Но, будучи сыном республиканца, он понимал: все триумфы вели к одной цели – сосредоточить государственную власть в одних руках. Луций же еще в детстве усвоил от отца, что для Рима благотворна лишь власть сената и двух консулов, избираемых сенатом на год. Диктатор?
Человек, располагающий неограниченной властью? Да, но исключительно во время войны и на краткий срок. Однако все триумфаторы, летевшие по этим черным камням к Риму под гром оваций, каждый раз подло надували SPQR. Под предлогом безопасности государства они шаг за шагом захватывали власть, сосредоточивали в своих руках высшие республиканские должности, пядь за пядью неотвратимо подбирались к пурпурной тоге монарха. Они восседали на троне владык мира, окруженные непроницаемым кольцом легионов. Неважно, под именем ли диктатора или позднее императора, они отбирали одно право за другим, уничтожали республику, убивали своих врагов – республиканцев, не щадя и невинных. Так они подавили, растоптали, убили свободу Рима…
Луций знал – res publica Республика (res publica) – общественное дело (лат.).

превыше всего! И республика породила многих триумфаторов… Мимолетная грусть охватила честолюбивого юношу:
Август водворил прочный мир в империи, Тиберий продолжает его политику.
Это прекрасно. Это мудро. Но как прекрасно было бы проехать здесь на золоченой колеснице, запряженной шестеркой лошадей, в лавровом венке…
Однако мирное время не для триумфа. Для триумфа нужна война. А войны не будет: Рим покорил весь мир, ибо о пустынях на юге и востоке, как и о лесной глуши и топях на севере, за пределами римского мира, нечего беспокоиться, а варвары не дерзнут начать войну первыми. Будет мир, vae mihi Горе мне (лат.).

, будет мир…
Дорогу загородили повозки, запряженные мулами. Рабы погоняли животных, рядом на лошади ехал надсмотрщик. Повозки были нагружены цветами с плантаций в Капуе. Эти цветы предназначались для украшения трапез римских богачей. Смотрите-ка, крокусы! Желтые, розовые, сиреневые цветы. Розовый – это любимый цвет Торкваты. Нежный, нежный…
– Мне нужен букет розовых крокусов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72