Из года в год покупая коров у фермеров, он, по-моему, больш
е всего на свете опасался, что на его лице может мелькнуть хотя бы тень одо
брения, не говоря уж о восторге. Когда он осматривал животное, в глазах его
не было ничего, кроме разве что кроткой печали.
Как и в это утро, когда, облокотившись о верхнюю слегу, он устремил мрачный
взор на телку Гарри Самнера. Несколько секунд спустя он обернулся к ферм
еру.
Ц Подвел бы ты ее что ли поближе, Гарри! Разве ж так что-нибудь углядишь! П
ридется мне перелезть через изгородь. Ц И он начал неуклюже взбираться
на нее, как вдруг увидел Монти. До этой секунды быка заслоняли телки, в ком
пании которых он щипал траву, но тут огромная голова величественно подня
лась над их спинами, блеснуло тяжелое кольцо в носу, и до нас донеслось зло
веще хриплое мычание. Бык уставился на нас, рассеянно роя землю передней
ногой.
Бен Ашби застыл над изгородью, поразмыслил и соскользнул вниз Ц все на т
ой же стороне.
Ц А, ладно, Ц буркнул он, по-прежнему храня непроницаемое выражение. Ц
До них рукой подать. Я и отсюда все угляжу.
Монти сильно изменился с тех пор, как я впервые увидел его за два года до э
того утра. Тогда ему едва исполнилось две недели: тощенькое тельце, тонен
ькие ножки с шишками суставов и голова, по уши засунутая в ведро с пойлом.

Ц Ну, как вам мой новый бык производитель? Ц со смехом осведомился Гарр
и Самнер. Ц Всего ничего за целую сотню фунтов!
Ц Вы столько за него отдали? Ц Я даже присвистнул.
Ц Угу. Многовато за новорожденного, а? Да только иначе ньютоновской лини
и мне не видать как своих ушей. Чтобы взрослого купить, моего капитала не х
ватит.
В те дни отнюдь не все фермеры были так дальновидны, как Гарри, и обычно сл
учали своих коров с первыми попавшимися быками.
Но Гарри знал, чего он хочет. Он унаследовал от отца небольшую ферму со ста
акрами земли и вместе с молодой женой взялся за дело серьезно. Ему только
-только исполнилось двадцать, и при первом знакомстве я подумал, что он вр
яд ли сумеет вытянуть Ц таким хрупким он выглядел. Бледное лицо, большие
ранимые глаза и худенькие плечи как-то плохо вязались с необходимостью
с понедельника до понедельника доить, задавать корм и выгребать навоз, т
о есть делать все то, из чего слагается ведение молочного хозяйства. И я ош
ибся.
Бесстрашие, с каким он решительно ухватывал задние ноги брыкающихся кор
ов, чтобы я мог их осмотреть, упрямая решимость, с какой он повисал на морд
ах могучих животных во время проверки на туберкулез, быстро заставили ме
ня переменить мнение о нем. Он работал непокладая рук, не признавая устал
ости, и в его характере было отправиться на юг Шотландии за хорошим быком-
производителем.
Стадо у него было айрширской породы Ц большая редкость среди йоркширск
их холмов, где царили шортгорны, и бесспорно, добавление прославленной н
ьютоновской крови много способствовало бы улучшению потомства.
Ц У него в роду одни призовики и с отцовской, и с материнской стороны, Ц о
бъяснил Гарри. Ц И кличка аристократическая, хоть бы и для человека. Ньют
он Монтморенси Шестой! А попросту Ц Монти.
И, словно узнав свое имя, теленок извлек голову из ведра и посмотрел на нас
. Мордочка у него выглядела на редкость забавно чуть ли не по глаза перема
зана в молоке, губы и нос совсем белые. Я перегнулся через загородку в заго
н и почесал жесткий лобик, ощущая под пальцами две горошинки Ц бугорки б
удущих рогов. Поглядывая на меня ясными бесстрашными глазами, Монти неск
олько секунд позволил себя ласкать, а затем опять уткнулся в ведро.
В ближайшие после этого недели мне приходилось часто заезжать к Гарри Са
мнеру, и я не упускал случая лишний раз взглянуть на его дорогую покупку. Т
еленок же рос не по дням, а по часам, и уже можно было понять, почему он стоил
сто фунтов. В загоне вместе с ним Гарри держал еще трех телят от своих кор
ов, и сразу бросалось в глаза, насколько Монти превосходил их. Крутой лоб,
широко расставленные глаза, мощная грудь, короткие прямые ноги, красивая
ровная линия спины от шеи до основания хвоста. В Монти чувствовалась изб
ранность, и, пусть еще совсем малыш, он по всем статям был настоящим быком.

Ему шел четвертый месяц, когда Гарри позвонил и сказал, что у него, кажется
, развилась пневмония. Я удивился, потому что погода стояла ясная и теплая
, а в коровнике, где содержался Монти, сквозняков не было. Но едва я увидел б
ычка, как подумал, что его хозяин, наверное, не ошибся. Тяжело вздымающаяся
грудная клетка, температура сорок с половиной Ц картина прямо-таки кла
ссическая. Но когда я прижал к его груди стетоскоп, то влажных хрипов не ус
лышал Ц да и вообще никаких. Легкие были совершенно чистыми. Я водил и вод
ил стетоскопом по груди Ц нигде ни хрипа, ни присвиста, ни малейших призн
аков воспаления.
Да, хорошенький ребус! Я обернулся к фермеру.
Ц Очень странно, Гарри. Он, конечно, болен, но симптомы не складываются в ч
еткую картину.
Я отступил от заветов моих наставников. Ветеринар, у которого я проходил
первую студенческую практику, сразу же сказал мне: «Если не поймешь, что с
животным, ни в коем случае не признавайся в этом! А поскорее придумай назв
ание Ц ну, там, «болезнь Макклюски» или «скоротечная оперхотизация» Ц
словом, что хочешь, только скорее!» Но сейчас вдохновение все не нисходил
о, и я беспомощно смотрел на задыхающегося теленка с испуганными глазами
.
Снять симптомы… Вот-вот! У него температура, значит, надо для начала ее сн
изить. Я пустил в ход весь свой жалкий арсенал жаропонижающих средств, сд
елал инъекцию неспецифической антисыворотки, прописал микстуру кислот
ного меланжа, но следующие два дня показали, что эти проверенные времене
м панацеи никакого действия не оказывают.
Утром четвертого дня Гарри сказал, когда я еще только вылезал из машины:

Ц Он сегодня ходит как-то странно, мистер Хэрриот. И словно бы ослеп.
Ц Ослеп!
Может быть, какая-то нетипичная форма свинцового отравления? Я бросился
в телятник, но не обнаружил на стенах ни малейших следов краски, а Монти ни
разу их не покидал с тех пор, как водворился тут.
К тому же, внимательно к нему приглядевшись, я обнаружил, что в строгом смы
сле слова он и не слеп. Глаза у него были неподвижны и слегка заведены квер
ху, он бродил по загону, спотыкаясь, но замигал, когда я провел ладонью у не
го перед мордой. И уж совсем в тупик меня поставила его походка Ц деревян
ная, на негнущихся ногах, как у заводной игрушки, и я принялся мысленно цеп
ляться за диагностические соломинки: столбняк?… да нет… менингит?.. тоже н
ет… и это Ц нет. Я всегда старался сохранять профессиональное спокойств
ие, хотя бы внешне, но на этот раз лишь с большим трудом подавил желание по
скрести в затылке и с разинутым ртом постоять перед теленком.
Я постарался поскорее уехать и сразу же погрузился в размышления, погляд
ывая на дорогу впереди. Моя неопытность была плохой опорой, но патологию
и физиологию я как-никак знал достаточно, и обычно, не поставив диагноза с
разу, нащупывал верный путь с помощью логических рассуждений. Только тут
никакая логика не помогала.
Вечером я вытащил свои справочники, студенческие записи, подшивки ветер
инарного журнала Ц ну, словом все, где так или иначе упоминались болезни
телят. Конечно, где-нибудь да отыщется ключ к разгадке. Однако толстые том
а справочников по инфекционным и неинфекционным болезням ничего мне не
подсказали. Я уже почти отчаялся и вдруг, перелистывая брошюрку о болезн
ях молодняка, наткнулся на следующий абзац: «Своеобразная деревянная по
ходка, неподвижный взгляд, глаза чуть завернуты кверху; иногда затруднен
ное дыхание в сочетании с повышенной температурой». Каждое слово запыла
ло огненными буквами, я прямо почувствовал, как неведомый автор ласково
похлопывает меня по плечу и говорит: «Ну, вот, а ты волновался! Все же ясно к
ак божий день!»
Я кинулся к телефону и позвонил Гарри Самнеру.
Ц Гарри, а вы не замечали, Монти и другие телята лижут друг друга?
Ц Да с утра до ночи, паршивцы! Любимая их забава. А что?
Ц Просто я знаю, что с вашим бычком. Его мучает волосяной шар.
Ц Волосяной шар? Где?
Ц В сычуге. В четвертом отделе желудка. Из-за него и все эти странные симп
томы.
Ц Провалиться мне на этом месте! Но что теперь делать-то?
Ц Пожалуй, без операции не обойтись. Но я все-таки сначала попробую напо
ить его жидким вазелином. Может, вы заедете? Я оставлю бутылку на крыльце.
Дайте ему полпинты сейчас же, и такую же дозу с утра. Не исключено, что эта д
рянь сама выскользнет на такой смазке. Завтра я его посмотрю.
Особой надежды я на жидкий вазелин не возлагал. Пожалуй, я и предложил-то
испробовать его только для того, чтобы немножко оттянуть время и собрать
ся с духом для операции. Действительно, на следующее утро я увидел то, что
и ожидал. Монти все также стоял на негнущихся ногах и все так же слепо смот
рел прямо перед собой. Маслянистые потеки вокруг заднего прохода и на хв
осте свидетельствовали, что жидкий вазелин просочился мимо препятстви
я.
Ц Он уже три дня ничего не ел, Ц сказал Гарри. Ц Долго ему так не выдержа
ть.
Я перевел взгляд с его встревоженного лица на понурого теленка.
Ц Вы совершенно правы. И спасти его можно только, если мы сейчас же, не отк
ладывая, уберем этот шар. Вы согласны, чтобы я попробовал?
Ц Угу. Чего же откладывать? Чем быстрее, тем лучше.
Гарри улыбнулся мне улыбкой, полной доверия, и у меня защемило внутри. Ник
акого доверия я не заслуживал, и уж тем более потому, что в те дни хирургия
желудка рогатого скота пребывала еще в зачаточном состоянии. Некоторые
операции мы делали постоянно, но удаление волосяных шаров в их число не в
ходило, и все мои познания в этой области сводились к двум-трем параграфа
м учебника, набранным мелким шрифтом.
Но молодой фермер полагался на меня. Он думал, что я сделаю все, что надо и к
ак надо, а потому выдать ему свои сомнения я никак не мог. Именно в таких си
туациях я начинал испытывать мучительную зависть к моим сверстникам, по
святившим себя лечению людей. Они, установив, что пациент нуждается в опе
рации, благополучно отправляли его в больницу, ветеринар же просто стяги
вал пиджак и преображал в операционную какой-нибудь сарай, а то и стойло.

Мы с Гарри принялись кипятить инструменты, расставлять ведра с горячей в
одой и устраивать толстую подстилку из чистой соломы в пустом стойле. Ка
к ни слаб был теленок, потребовалось почти шестьдесят кубиков нембутала
, чтобы он, наконец, уснул. Но вот он лежит на спине, зажатый между двумя тюка
ми соломы, а над ним болтаются его копытца. И мне остается только приступи
ть к операции.
В жизни все выглядит совсем не так, как в книгах. На картинках и схемах Ц п
ростота и легкость! Но совсем другое дело резать живое существо, когда ег
о живот мягко приподнимается и опадает, а из-под скальпеля сочится кровь.
Я знал, что сычуг расположен вот тут, чуть правее грудины, но, когда я проше
л брюшину, все замаскировал скользкий, пронизанный жиром сальник. Я отод
винул его, но тут левый тюк сдвинулся, Монти накренился влево и в рану хлын
ули кишки. Я уперся ладонью в блестящие розовые петли. Не хватало еще, чтоб
ы внутренности моего пациента вывалились на солому прежде, чем я хотя бы
добрался до желудка.
Ц Гарри, положите его прямее на спину, а тюк подтолкните на прежнее место
! Ц просипел я. Фермер тотчас исправил положение, но кишки совсем не жажд
али возвращаться восвояси и продолжали кокетливо выглядывать наружу, п
ока я нащупывал сычуг. Откровенно говоря, меня охватила растерянность и
сердце болезненно застучало, но тут я почувствовал под пальцами что-то ж
есткое. Оно передвигалось за стенкой одного из отделов желудка… Только в
от какого? Я ухватил покрепче и приподнял желудок в ране. Да, это сычуг! А же
сткое внутри, наверное, волосяной шар.
Отразив очередную попытку кишок вылезти на первый план, я взрезал желудо
к и впервые увидел причину всех бед. И вовсе это был не шар, а почти плоский
колтун волос, смешанный с клочьями сена и творожистой массой. Его покрыв
ала блестящая пленка вазелинового масла. Он был плотно прижат к пилориче
скому сфинктеру.
Я аккуратно извлек его через разрез и бросил на солому. Потом зашил разре
з на желудке, зашил мышечный слой, начал сшивать кожу Ц и вдруг почувство
вал, что по лицу у меня ползут струйки пота. Я сдул каплюшку с носа, и тут Гар
ри нарушил молчание:
Ц До чего же сложная работа, а? Ц Он засмеялся и похлопал меня по плечу.
Ц Бьюсь об заклад, когда вы в первый раз такую операцию делали, у вас руки-
ноги тряслись.
Я продернул шелковинку и завязал узел.
Ц Вы правы, Гарри, Ц сказал я. Ц Ах, как вы правы!
Я кончил, и мы укрыли Монти попоной, на которую навалили соломы, так что то
лько его мордочка выглядывала наружу. Я нагнулся и потрогал уголок глаза
. Никакой реакции. Сон что-то чересчур глубокий. Не слишком ли много я зака
тил ему нембутала? А послеоперационный шок? Уходя, я оглянулся на неподви
жного теленка На фоне голых стен стойла он выглядел очень маленьким и бе
ззащитным.
До конца дня я был занят по горло, но вечером нет-нет, да и вспоминал Монти.
Очнулся ли он? А что, если он сдох? Я впервые сделал такую операцию и соверш
енно не представлял, какое действие она может оказать на теленка. И все вр
емя меня грызла мысль о том, каково сейчас Гарри Самнеру. Бык Ц уже полста
да, гласит присловье, а половина будущего стада Гарри Самнера лежит в сто
йле под соломой… Больше ему таких денег не собрать!
Я вскочил с кресла как ужаленный. Нет, так невозможно! Надо сейчас же узнат
ь, что там происходит. С другой стороны, если я вернусь ни с того ни с сего, т
о выдам свою неуверенность, покажу себя зеленым юнцом… А, ладно! Всегда мо
жно сказать, что я где-то забыл скальпель…
Службы тонули во мраке. Я тихонько пробрался к стойлу, посветил фонарико
м Ц и сердце у меня екнуло: теленок лежал в той же позе. Я встал на колени и
сунул руку под попону. Слава богу, дышит! Но прикосновение к глазу опять не
вызвало никакой реакции. Либо он умирал, либо никак не мог очнуться от нем
бутала.
Из глубокой тени двора я покосился на мягко светящееся окно кухни. Никто
не услышал моих шагов. Я прокрался к машине и уехал, страдая от мысли, что т
ак ничего и не прояснилось, и мне по-прежнему остается только гадать об ис
ходе операции.
Утром я повторил свой ночной визит, но, шагая на негнущихся ногах по двору
, я знал, что на этот раз меня впереди ждет что-то определенное. Либо он сдох
, либо чувствует себя лучше. Я открыл дверь коровника и зарысил по проходу
. Вот оно, третье стойло! Я тревожно заглянул в него.
Монти перевалился на грудь. Он все еще был укрыт попоной и соломой и выгля
дел довольно кисло, но, когда корова, бык или теленок лежит на груди, я напо
лняюсь надеждой. Напряжение схлынуло как волна: операцию он выдержал, са
мое трудное осталось позади, и, встав рядом с ним на колени и почесывая ему
голову, я твердо знал, что все будет хорошо.
И действительно, температура и дыхание у него стали нормальными, глаза у
тратили неподвижность, ноги обрели гибкость. Меня захлестывала радость,
и, как учитель к любимому ученику, я проникся к этому бычку нежным собстве
нническим чувством. Приезжая на ферму, я непременно заглядывал к нему, а о
н всегда подходил поближе и глядел на меня с дружеским интересом, словно
платя мне взаимностью.
Однако примерно через год я начал подмечать какую-то перемену. Дружески
й интерес постепенно исчез из его глаз, сменившись задумчивым, взвешиваю
щим взглядом, и тогда же у него развилась привычка слегка потряхивать го
ловой при виде меня.
Ц Я бы на вашем месте, мистер Хэрриот, перестал бы заходить к нему в стойл
о. Он растет и, сдается мне, скоро начнет озоровать.
Только «озоровать» было не тем словом. У Гарри выдалась на ферме долгая с
покойная полоса, и когда я снова увидел Монти, ему было почти два года. На э
тот раз речь шла не о болезни. Но две коровы у Гарри отелились раньше срока
, и с типичной для него предусмотрительностью он попросил меня проверить
все стадо на бруцеллез.
С коровами никаких хлопот не было, и час спустя передо мной уже выстроилс
я длинный ряд наполненных кровью пробирок.
Ц Ну, вот! Ц сказал Гарри. Ц Остается только бык, и дело с концом. Ц Он по
вел меня через двор в телятник, где в глубине было стойло быка.
Гарри открыл верхнюю половину двери, и я, заглянув внутрь, даже попятился.
Монти был колоссален. Шея с тяжелыми буграми мышц поддерживала такую огр
омную голову, что глаза казались совсем крохотными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37