— Знаешь, почему тебя не позвали? — спросил Менвиль.— Не знаю и знать не хочу! — сердито заявил Моревер. — Герцог уже столько раз на меня дулся, оскорблял, говорил всякие нелепицы. А потом как ни в чем не бывало возвращал мне свое расположение. И на этот раз, думаю, все утрясется. Нрав его светлости нам с тобой давно известен.— Нет, сейчас все гораздо серьезней; ты на подозрении…— На подозрении? И кто же меня подозревает? А главное, в чем?— Ничего определенного, но это-то и страшно. Если бы тебя обвинили прямо: например. Моревер сказал то-то или поступил так-то, ты бы мог защищаться. Но ничего толком не говорят; тебе попросту не доверяют.— «Ничего толком не говорят». Ты это о ком?— О герцогине де Монпансье. Называет твое имя, а сама этак небрежно поигрывает знаменитыми ножницами.— Эта колченогая? Змея! У нес ветер в голове, и она погубит брата, попомни мои слова! Пусть обвиняет, если ей так нравится. Я оправдываться не намерен…— Моревер, позволь дать тебе одни совет, послушай старого друга…— Никаких советов, я спать хочу, завтра поговорим, дружище Менвиль!— Завтра будет поздно. Как хочешь, но совет мой ты выслушаешь сегодня!— Говори, я готов слушать, — вздохнул Моревер.И он склонил голову с видом комического смирения и так естественно, что Менвиль расхохотался, подумав: «Нет, эта проклятая герцогиня и впрямь змея, надо же такое придумать про Моревера!»— Так вот, — вслух произнес Менвиль, — знаю, ты любишь путешествовать. По-моему, тебе пора в путь, и немедленно!— Прекрасно! И когда же, по-твоему, мне следует уносить ноги?.. Ты же мне предлагаешь бегство!— Сейчас же. Сегодня ночью. Спасайся, приятель!— Прелестно! И куда же мне направить мои стопы? В Париж? А может, за границу? Например, к туркам?— Куда хочешь, но как можно дальше от семейства Гизов, понятно?— Замечательно. А каким образом я отправлюсь в путешествие?— Что значит «каким образом»? Верхом, черт возьми! Конь, шпага да пистолеты в седельной сумке — вот и все, что нужно для путешествия.— Ты забыл о деньгах. Герцог мне должен две тысячи ливров, но, похоже, я их нескоро получу. А офицерское жалованье мне уже пять месяцев как не выдавали.Менвиль минуту поколебался, затем глубоко вздохнул и предложил:— Слушай, у меня есть около двух сотен пистолей, которые лежат себе да скучают в кошельке. Пусть они с тобой попутешествуют. Польза будет и тебе, и мне: по крайней мере, не стану до зари играть в карты.Даже жестокое сердце Моревера дрогнуло. Что-то похожее на человеческое чувство шевельнулось в потемках его холодной души. Однако Моревер сумел быстро справиться с собой.«Глупец! — подумал он. — Я понял тебя, Менвиль! Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца. Пытаешься все вызнать, чтобы потом выдать меня Гизу со всеми потрохами! Ты же ради этой лотарингской семейки голову на плаху положишь!»Но эти мысли никак не отразились на лице Моревера. Напротив, он широко улыбнулся и протянул Менвилю Руку.— Спасибо! Вижу, ты — настоящий друг. Но я не хочу злоупотреблять твоим благородством. Я остаюсь.— Ты совершаешь большую ошибку! Повторяю, тебя подозревают в предательстве. Может, завтра герцог прикажет мне убить тебя ударом кинжала из-за угла… Мне этого вовсе не хотелось бы…— И ты выполнишь такой приказ? Менвиль, неужто ты сможешь заколоть своего старого друга?— Ты же знаешь, приказ есть приказ, — вздохнул Менвиль.Моревер опустил голову. Он чувствовал, что Менвиль говорит искренне, а искренность собеседника всегда ставила Моревера в тупик.— Допустим, я откажусь, — продолжал Менвиль, — но ведь есть еще Бюсси и два десятка других. Не я, так они уберут тебя с дороги… Возьми двести пистолей, не валяй дурака! Через два-три часа твоя жизнь гроша ломаного не будет стоить…— Неплохая награда за десять лет безупречной службы! — с горечью произнес Моревер. — Я вынужден бежать… как предатель, как жалкий трус!— Я берусь переубедить герцога, — пообещал Менвиль. — Я докажу, что ты невиновен, и его светлость возвратит тебе свою милость. А когда опасность будет устранена, ты сможешь вернуться… Договорились? Ты уедешь?— Видно, придется бежать…— Прекрасно. Сейчас принесу двести пистолей.— Хватит и ста. Я далеко не поеду. Знаешь что… Поеду-ка я в Шамбор и там тебя подожду.— Хорошо, — заявил Менвиль. — Схожу за деньгами и минут через двадцать вернусь.Менвиль удалился, а Моревер вскочил, быстро оделся и аккуратно собрал кое-какие документы — в том числе и вексель на пятьсот тысяч ливров, подлежащий оплате на следующий день после смерти Гиза. Вскоре вернулся Менвиль. Он принес двести пистолей, но Моревер согласился взять лишь сотню. Двое друзей обнялись, а потом вместе вышли на улицу.— Ты знаешь пароль? — спросил Менвиль. — Иначе тебя не пропустят у городских ворот.— Не знаю, — ответил Моревер. — Ты мне что-то утром говорил, но я забыл.— Запомни: «Екатерина и Кутра». А теперь прощай! Если с тобой что-нибудь случится по дороге к городским воротам, не забудь: ты меня не видел!Менвиль опасливо огляделся, в последний раз пожал руку Мореверу и быстро удалился, стараясь держаться поближе к стенам.Моревер стоял и ждал. Наконец, убедившись, что его приятель ушел, он направился в сторону замка. Но не пройдя и десяти шагов, он хлопнул себя по лбу:— Идиот! Я же не могу оставить здесь моего коня! Менвиль сразу догадается, что никуда я не сбежал. А вдруг он поинтересуется у стражи, проезжал ли я ночью через городские ворота?Он оседлал коня и повел его в поводу к замку. Через четверть часа Моревер был уже в молельне королевы Екатерины. Королеву разбудили (теперь Моревер знал пароль, офицеры охраны слушались его), и она тут же явилась в молельню. Екатерина вопросительно взглянула на Моревера.— Ваше Величество, — сказал он, — мне известен день и час, и я знаю, как все произойдет.Королева задрожала от волнения. Редко она переживала столь страшные минуты.— Говорите, говорите же! — приказала Екатерина, не отрывая взгляда от лица Моревера.— Прежде всего, — начал Моревер, — я попрошу Ваше Величество отдать один приказ. Пусть кто-нибудь из офицеров сейчас же выедет из города через городские ворота. Он должен взять моего коня, который стоит во дворе замка, и накинуть мой плащ. Все равно, кто поедет, но отправляться нужно немедленно.— Ларшан! — позвала королева.Вошел капитан гвардейцев. При его появлении Моревер отступил в темный угол комнаты.— Ларшан, — заявила Екатерина, — мне только что сообщили, что у башни, прямо за городской стеной, намечается собрание гугенотов. Сейчас же отправьте кого-нибудь проверить эти сведения. Во дворе стоит лошадь, пускай ваш человек возьмет ее и пускай накинет вот этот плащ.Ларшан без единого слова взял плащ, поклонился и вышел.— Вот теперь, — сказал Моревер, — все будут думать, что я бежал, покинув Блуа! Но, Ваше Величество, прошу вас, укройте меня на несколько дней в замке.Королева решила выполнить все пожелания Моревера.— Руджьери, — негромко окликнула она.Прошла минута, однако никто не появлялся. Екатерина сурово сдвинула брови, но тут из темноты возник астролог.— Простите, Ваше Величество, меня недавно разбудили, и я поспешил к вам, — извинился флорентиец.Королева раз и навсегда приказала слугам, чтобы за Руджьери посылали тут же, как только в королевскую молельню войдет таинственный вестник.— Руджьери, — спросила королева, — ты где разместился?— Но Вашему Величеству известно… — недоуменно произнес астролог. — Мои комнаты там, на самом верху. Как можно дальше от земли, как можно ближе к звездам.— Часто к тебе туда кто-нибудь заходит?Руджьери улыбнулся:— Ко мне вообще никто не заглядывает — разве что по приказу Вашего Величества, крайне неохотно, со страхом в душе. Видите ли, невежды считают, что я могу навести порчу или сглазить…— Да, люди несведущие и не подозревают, какую пользу можно извлечь из общения с потусторонними силами… — произнесла задумчиво Екатерина. — Дорогой Руджьери, ты спрячешь этого дворянина у себя. Там надежней, чем в королевских покоях, и чужих глаз нет…Руджьери молча кивнул. А королева внезапно страшно побледнела и опустилась в кресло. Глаза ее закатились, руки затряслись. Руджьери бросился к Екатерине, вытащил какой-то флакончик и влил несколько капель в рог королеве. Она тут же стала дышать ровнее и мрачно сказала, обращаясь к астрологу:— Вот видишь — конец уже близок…Моревер со зловещим бесстрастием наблюдал за этой сценой.Королева понемногу пришла в себя, к ней вновь вернулась обычная энергия. И откуда только брались силы у этой старой женщины, измученной пятьюдесятью годами бесконечной борьбы, интриг, войн? Что только не довелось ей пережить: смерть мужа Генриха II, смерть сына Франциска II, Варфоломеевскую ночь, смерть еще одного сына Карла IX, день Баррикад и бегство Генриха III…— Руджьери, я скоро умру? — спросила королева. — Говори без опаски…— Успокойтесь, мадам, — ответил астролог, — нет, смерть еще далека…— Ты спрашивал звезды?— Да, и гороскоп не оставляет сомнений — ваш последний час пробьет нескоро…— Я тебе верю, — твердым голосом произнесла королева, — это только приступ… но я так слаба… Ты обещал мне чудодейственное сердечное средство, помнишь, я тебе для этого отдала седьмой камень из моего талисмана?— Завтра рано утром я доставлю вам лекарство, моя королева…Екатерина повернулась к Мореверу, неподвижно стоявшему в углу.— Итак, сударь, теперь мы вас слушаем…Моревер начал свой доклад и говорил целый час. Екатерина вся обратилась в слух, но лицо ее оставалось совершенно бесстрастным — на нем не было ни страха, ни удивления. Когда Моревер замолчал, королева подняла взгляд на астролога и спросила:— Руджьери, я доживу до двадцать третьего декабря? Ты уверен?— Клянусь, Ваше Величество, год кончится, а вы еще будете живы, — ответил астролог.— Прекрасно, — слабо улыбнувшись, произнесла Екатерина, — а я на это, признаться, не рассчитывала. Идите же, господин де Моревер. Руджьери проводит вас. Место надежное, никто вас там не обнаружит. Можете оставаться столько, сколько сочтете нужным. Когда решитесь покинуть свое укрытие, не уходите, не повидавшись со мной.Королева вернулась к себе в спальню и легла в постель. Чувствовала она себя неважно, ее сильно лихорадило.Моревер последовал за Руджьери. По бесконечным винтовым лесенкам они поднялись наверх, под самую крышу. Астролог привел своего гостя в просторную, богато убранную комнату.— Располагайтесь, — сказал Руджьери. — Еду вам будут приносить прямо сюда. Вот тут на полке есть книги, а в шкафу — несколько бутылок прекрасного вина. Хотите развлечься, днем можете смотреть в окно. Отсюда открывается прекрасный вид на Луару, Коссон, лес Шомон и Риесси… да и Булонский лес можно разглядеть. Но будьте осторожны, вас могут заметить.Моревер поблагодарил астролога, заверил его, что к пейзажам равнодушен, книгами также не интересуется, а вот вино попробует с удовольствием.Итак, Моревер устроился в апартаментах Руджьери.На следующее утро астролог спустился вниз, в покои королевы, чтобы узнать, как чувствует себя Ее Величество. Екатерине было уже лучше, она почти совсем оправилась от вчерашнего приступа. Возвращаясь к себе, Руджьери столкнулся нос к носу с Крийоном.Начальник замкового гарнизона вежливо раскланялся с астрологом и спросил:— Господин некромант Вызыватель теней умерших, заклинатель духов.

, помнится, когда вы обращались ко мне с некоторыми незначительными просьбами, я ни разу не отказывал вам в помощи?— Конечно, — улыбнулся Руджьери, — неужели я могу иметь счастье чем-нибудь помочь и вам?— Да, признаюсь; именно для этого я разыскиваю вас по всему замку.— А в чем дело?— Сейчас объясню. Некий дворянин… мой родственник… по некоторым причинам, о которых я пока предпочту умолчать, ищет убежища в замке. Заверяю вас, речь идет о жизни и безопасности короля. Мне нужно сто спрятать на несколько дней. А вы живёте в одиночестве, к вам никто не заходит, вот я и подумал, что лучшего места, чем ваши покои, не найти.Руджьери удивился, но удивления своего не показал. Он подумал: «Еще один! Помещу в комнате рядом с Моревером. Если это родственник нашего доброго Крийона, отказывать не стоит. Какая разница — одного прятать или двух?»— Я согласен! — вслух заявил астролог. — Приводите вашего родственника, капитан.— Так вы беретесь спрятать этого человека?— Заверяю вас — ни одна душа не узнает о его присутствии в замке.— Спасибо, дорогой господин астролог.— Рад оказать вам услугу, капитан.На том они и разошлись. Днем Крийон покинул замок и направился в ту самую гостиницу, где Пардальян угощал, его обедом. Шевалье, ккак и обещал, никуда оттуда не выходил. Они встретились, посидели за бутылочкой испанского муската, побеседовали.Наслаждаясь вином, Крийон с улыбкой заметил:— Вы всегда знаете, шевалье, что может доставить человеку удовольствие.— Как только вы вошли, я сразу понял, что вы умираете от жажды, дорогой Крийон. Я понял, что мой долг хозяина велит мне немедленно предложить вам этот чудесный мускат.— Вы знаете, почему я пришел?— Наверное, вы придумали, как провести меня в замок и где спрятать…— Именно так. И стоит вам захотеть…— Может, прямо сегодня?— Если вам нужно сегодня…— Мне ничего не нужно, но вот королю, думаю, необходимо…— Договорились, — сказал Крийон, — значит, увидимся сегодня вечером. Как пробьет шесть, приходите к воротам замка. Остальное я беру на себя…
В это время года в шесть вечера уже опускаются густые сумерки. Пардальян, закутавшись до самых глаз в плащ, терпеливо ждал перед воротами замка. Наконец появился Крийон.— Пойдем! — сказал капитан. — Только сперва поклянитесь мне, что…— Нет, — прервал его шевалье, — я вам ни в чем клясться не буду. Я уже сказал вам и готов повторить: во-первых, короля хотят убить, и, во-вторых, я не желаю, чтобы Генриха III убили. Думаю, этого достаточно.— Пойдемте! — со вздохом сказал Крийон.Он взял Пардальяна под руку, и они, беззаботно беседуя, вошли во двор замка. При виде командира часовые отдавали честь. Они поднялись по боковой лесенке на третий этаж, и тут Крийон с облегчением воскликнул:— Теперь все в порядке! Вам ничто и никто не угрожает!— А где вы хотите меня спрятать? — спросил Пардальян.— У Руджьери, — ответил Крийон. — Если хотите, астролог даже составит вам гороскоп.Пардальяну стало не по себе, однако виду он не подал. Напротив, произнес, как всегда, спокойно:— А почему бы и нет? Всегда хочется узнать, что о тебе думают на небесах. Ведь сам я пока не собираюсь туда переселяться…Они поднялись наверх, Крийон открыл низкую дверь, и Пардальян оказался в просторной, почти пустой комнате. За столом сидел астролог Руджьери и внимательно читал какую-то старинную книгу в деревянном переплете.Крийон представил шевалье как собственного родственника и добавил на ухо Руджьери, что этот человек оказал Его Величеству важную услугу. Попрощавшись с шевалье, бравый капитан вышел, оставив Пардальяна один на один с астрологом.Руджьери внимательно посмотрел на гостя. То ли шевалье за шестнадцать лет сильно изменился, то ли у астролога с возрастом ослабла память, но он не узнал юношу, которого когда-то по его приказу заточили в камеру смертников и едва не раздавили железным прессом… Юношу, чья кровь была нужна Руджьери для оживления Деодата, сына астролога и королевы…— Прошу вас, сударь, — сказал Руджьери.Он проводил гостя в соседнюю комнату.— Здесь вы у себя дома, — гостеприимно сказал астролог. — Как видите, в комнате три двери. Одна выходит в мой рабочий кабинет, вторая в коридор, а третья ведет в такую же комнату. Эта дверь всегда заперта. Кроме того, если вы хотите сохранить ваше пребывание здесь в тайне, рекомендую не шуметь. Дело в том, что в смежной комнате прячется один дворянин. Я предоставил ему убежище — так же, как и вам. Он проведет в замке несколько дней.С этими словами Руджьери откланялся и удалился.«Странно! — подумал шевалье. — Что это за дворянин и почему он прячется?» Глава XXXIIIГЕРЦОГИНЯ ДЕ ГИЗ Теперь расскажем нашим читателям о событиях, что произошли ночью двадцать первого декабря 1588 года в том самом старинном особняке, где состоялось собрание заговорщиков.На втором этаже дома находился огромный зал, занимавший почти весь этаж. Шесть его высоких окон выходили на парадный двор особняка. Перед залом имелось что-то вроде прихожей — небольшая, скромно меблированная комната. Заглянем же, читатель, в эту комнату.Часов около десяти вечера два человека вели там серьезную беседу. В кресле сидела женщина, а перед ней стоял мужчина. Он, похоже, только что совершил долгий переезд. Вид у него был усталый, одежда заляпана грязью.Фауста беседовала со своим нарочным, несколько минут назад вернувшимся из Рима.Прекрасная итальянка выглядела по обыкновению спокойной и бесстрастной. Но глаза ее горели, и слабый румянец окрасил бледные щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52