— прокричал Ален сквозь плеск воды.— Если только этот водоворот не возник специально для нас! — отвечал ему таким же голосом Джеффри. — Тащи, Ален! К берегу!Они налегали изо всех сил, мышцы вздувались так, что под их напором трещала одежда, но все это больше походило на соревнование по перетягиванию каната с горой: плот оставался незыблем. Его как магнитом притягивало к распахнувшейся водяной бездне. Грегори налег всем весом на канат, но течение, казалось, от этого только усилилось. Всякое их действие немедленно уравнивалось противодействием неукротимой стихии. Грегори мельком бросил взгляд в воронку — она была столь глубока, что видно было клубящуюся муть на самом ее дне — и какую-то гигантскую тварь, ощерившую клыки, выпучившую на них пылающие глаза.Это оно закручивало водоворот своим длинным мерзким плоским хвостом.— Вот он — видите?— Где? — Обернулись остальные, замерев на миг от этого кошмарного зрелища.— Это водный дух реки, афанк!Доски парома затрещали, не выдерживая напряжения.— Берегись! — заорал Грегори. — Такой силы течения трос может не выдержать!Но первым не выдержал блок, через который был перекинут канат. Треснула древесина — и щепки разлетелись по сторонам. Плот понесло прямиком в водяную бездну. Кони тревожно заржали, становясь на дыбы на вращавшемся помосте.— Держите поводья! — завопил Грегори.— Спокойно, мои хорошие, — стал усмирять животных Ален.Все три повода были уже в его кулаке, другой рукой он успокаивающе трепал лошадей по холке.— Ничего с нами не случится, плот останется цел ведь с нами переправляются два могущественных волшебника. Терпение — вот наше спасение. Неужели такие отважные боевые кони испугаются воды, какого-то там мелководья!Продолжая в таком духе, он смог усмирить коней, они перестали брыкаться, но глаза их по-прежнему были круглыми от страха.Ален извлек меч из ножен.— Этот клинок остудит чары! Сейчас я ему кое-что подрежу, тогда мы хотя бы сможем выплыть на поверхность.Он собирался это сделать, когда их унесет на глубину и там поразить чудовище. «Холодное Железо» производило особое воздействие даже на заговоренных. И на тех, кто налагал чары.— Ты его еще поди достань! — Но Джеффри и сам обнажил клинок, другой рукой перехватив у принца поводья своего коня. Глаза его были прикованы к зловещему афанку.— Такие твари обладают сверхъестественной увертливостью.— Пусть поувертывается, — отвечал уверенно Ален, — досмотрим, надолго ли его хватит.Затем он обратился к Грегори:— Ты так много знаешь о волшебном мире — разве ты не можешь уничтожить его силой мысли?— Я пытался, — отвечал Грегори: лицо его онемело от напряжения, — но какая-то внешняя сила не дает мне развеять этот морок — что-то стоит за ним. Нечто…— Нечто?— Нечто несравненно более сильное. Может быть, какой-то колдун.Ему приходилось говорить это, перекрикивая шум водной стихии.— Слушай меня, дух реки! — воскликнул Грегори. — Приди к нам, заклинаем тебя — появись! В твои чистые воды вторгся пришлец, незваный гость, который своим присутствием оскверняет твою стихию!— Так афанк и есть дух реки! — в отчаяньи выкрикнул Ален.Тут плот неожиданно накренило — и на них обрушилась струя водопада. Лошади заржали и натянули поводья разом. Они едва успели удержаться на ногах, благодаря центростремительной силе.— Уходи прочь, злосчастный дух, усмирись! — прокричал хрипловатый звонкий голос. — Угомонись! — и женщина вдруг вышла из стены восставшего над ними водопада — старая, дряхлая, вся в морщинах. Она простерла руки, намереваясь схватить афанка. Кожа ее была оливкового цвета, а волосы точно серебристая тина реки; в глазах пылала ярость.— Убирайся отсюда, чудовищная тварь! Прочь из моих вод: не оскверняй их боле своим присутствием!Афанк захрипел, словно подавившись водой, которую он вокруг баламутил, и сжался, готовый к прыжку. Но призрак, возникший из вод, прыгнул первый.Длинные крючковатые ногти старухи сомкнулись клещами на горле афанка. Он завизжал и стал выкручиваться, но тщетно: пальцы из воды лишь глубже впивались в горло. Он попытался достать ее клыками, но речная старуха только рассмеялась:— Хочешь укусить воду? Ты можешь чем-то повредить речной пене? Может быть, ты умеешь выкручивать руки струям и потокам? Тогда вперед, за дело!Тем не менее афанк не оставлял своих попыток высвободиться, тело его металось из стороны в сторону, как зажатый в тисках кнут. Широкий хвост уже перестал мутить воды; дух вместе с афанком исчезли под водой, и воронка с ревом стала утихать, возвращая к привычному состоянию водную стихию.Успокоились и кони, тревожно гарцевавшие по плоту.Хозяева держали их влажные бархатистые на ощупь носы, чтобы унять радостное ржание. Плот уже мирно качался на водной глади — оставалось только переступать ногами, чтобы сохранить равновесие. Кони стучали копытом по влажной палубе плота, словно требуя скорее суши и надежной опоры под ногами.— Помягче, о принц лошадей, заклинаю тебя, — подал голос Джеффри. — Монстр погребен в пучине, больше нечего бояться, — успокаивал он своего коня.— Все в порядке, их больше нет, — увещевал Грегори своего жеребца, стараясь говорить как можно миролюбивее. Таким голосом разговаривают разве только с жеребятами, правда его конь и был молод. — Мать реки усмирила разбушевавшегося афанка, и теперь мы в безопасности — нам ничто не угрожает.— Эй, храбрый конь, тебе нечего стыдиться — даже напротив, есть чем гордиться, — уверял Ален своего скакуна. — Ты рожден благородным, и тебе не страшны никакие речные чудовища. Усмирись, мой дорогой.Понемногу кони в самом деле вняли увещеваниям и успокоились, но все еще нетерпеливо посматривали в сторону недостижимого берега. Приходилось держать их под уздцы, то и дело окрикивая. Как только паром ударился в прибрежную гальку, всадники быстро отвели коней в поводу на берег, и здесь наконец смогли перевести дыхание.— Я был уверен, что утону, и уже готовился сегодняшний вечер играть с русалками на арфах, — сказал Грегори.— Знаем мы тебя, — прыснул Джеффри — в какие игры ты с ними играл бы!— Да и я, — признался принц, — был готов уже ко всему, даже к самому худшему. А откуда ты знал, что афанк — не дух реки? — спросил он у Грегори.— По клыкам, Ален, по клыкам, — пояснил младший брат. — Таких длинных клыков не водится ни в одной реке. Вообще эта тварь напоминает бобра. А бобры не задерживаются в одной реке. Построят плотину, съедят рыбу, нагуляют жир — а потом уходят в спячку.— И дальше?— А что дальше? Просыпаются — и все по новой.Только уже в другой реке.— В самом деле, — задумчиво произнес Джеффри. — Они гости в любой протоке.— Вот именно, — сказал Грегори, — поэтому дух любой из рек, в которой они гостят, спешит побыстрее от них избавиться, чему мы только что и были свидетелями.— Получается, — вмешался Ален, — если бы это было сверхъестественное существо, у него еще были шансы победить, а так все это кончится просто удачной охотой.— Ничего себе охота. Я бы ни за какие деньги не стал жрать такую тварь, — Грегори даже передернуло.— Хорошо, что эта старуха из воды не побрезговала, — подмигнул ему Джеффри. — А я и не знал, что ты так хорошо изучил привычки бобров. Откуда ты этого набрался, ученая твоя голова?Грегори усмехнулся:— С детства я тянулся к знаниям, братец, в отличие от тебя, не пропускавшего ни одной драки и ни одной охоты.Помню, сколько раз ты высмеивал мою привычку часами просиживать у реки, любуясь водными пейзажами.— Честно говоря, все это уже стерлось в моей памяти, — отмахнулся Джеффри. — И что, все это пошло тебе на пользу? Вот уж не думал!— Это не просто сидение у реки, — уточнил Грегори, — а водная медитация. — Он оглянулся и посмотрел в сторону реки, бурлящим потоком уходившей в неизвестную даль. — Похоже, это достаточно древняя река, я с самого начала был в этом уверен, но только теперь вижу, насколько она древняя!— Как и ее дух, — подтвердил Ален. — Не только древняя, но и обладающая большой силой.— Старая или молодая, но я благодарен ей за спасение, — Джеффри учтиво поклонился водному потоку:— Мы признательны вам, дама этих вод!— Пусть протока ваша всегда будет чиста, — добавил Ален, — а берега зелены.Они выжидательно посмотрели на течение, но так ничего и не дождались: женщина с седыми волосами больше не показывалась из воды.— Как будто ничего и не было — только видение.— А может и плот был поставлен афанком, чтобы вернее заманить нас в ловушку? — хмурясь, спросил Грегори.— Да вряд ли горцы оставили бы нам его на противоположном берегу. Слишком уж кстати он возник, — пробормотал Джеффри с досадой. Он никак не мог простить себе, что с такой легкостью попался на удочку.— Но ведь у афанка нет рук! — возразил Ален. — Он же не умеет вязать бревна.— А вы когда-нибудь видели, принц, как работают бобры?— Да, но и бобры не умеют вязать бревна.Возразить было нечего. Они провели еще несколько минут, безмолвно посматривая друг на друга. Затем Джеффри наконец вынес заключение:— Ему кто-то помогал, это ясно, как дважды два.— Да уж, сомнений не остается, — согласился Грегори. — Почему бы горцам не заключить союз с афанком?Вопрос был чисто риторический.— Возможно плота не существовало вовсе, пока афанк не почуял наше приближение.— Даже если дело обстояло именно так, или даже если горцы пользовались им уже несколько недель или, допустим, лет, — возразил Джеффри, — то все равно афанку пришлось бы его перетянуть к противоположному берегу, откуда мы появились. Ведь именно так — и только так он мог заманить нас в ловушку.Все трое вновь замолчали, раздумывая над сказанным. Наконец Грегори спросил:— И как же он перетянул канат?Джеффри свел брови на переносье.— Постой-постой — уж не хочешь ли ты сказать, что этот псевдобобер обладает даром телекинеза?— Интересно — он что и узлы связывал одной силой мысли? — усмехнулся Грегори. — А почему бы, впрочем, и нет? Говорят, проективные телепаты в древности могли поднимать предметы. Почему же потомок такого телепата не мог бы превратить ведьмин мох в монстра?— Эспер делает эспера! — Джеффри негодующе потряс головой. — Я думаю, нам хватит раздумий на несколько дней, братец! Давай-ка лучше по коням, и в путь. Мне что-то не хочется заночевать вблизи берегов этой реки!— Да и мне, — поддакнул Ален, поежившись.Они вывели лошадей из лощины на вершину горного склона, озираясь по сторонам и выискивая следы.
— Вот свинство! — Корделия ударила кулаками в бока, увидев плот на дальней стороне реки. — Оставили паром так, чтобы мы не смогли за ними последовать!— Спокойно, добрая леди, не стоит так нервничать, — сказала Алуэтта. — Они же не знают, что мы идем за ними.— Еще бы они знали!— А Грегори вообще думает, что идет по моим следам. Он ведь для этого пустился в погоню за горцами.— Не лишено правдоподобия, — согласилась Ртуть. — Хотя это не оправдывает их в наших глазах, но, тем не менее.Никогда в самых смелых своих мечтах Алуэтта не верила, что когда-нибудь станет голосом рассудка.— И все же… не великий подвиг перетянуть его обратно. — С этими словами Корделия посмотрела на плот.Через секунду, он оторвался от берега и двинулся к ним.— На чем передвигаться лучше? — поддела ее Ртуть, — на плоту или метле?— Первое слишком громоздко, — откликнулась Корделия, — Хотя, знаешь, ты натолкнула меня на мысль — возможно, мы скоро полетаем.— Что? Все втроем вместе с лошадьми? Да ты растеряешь все силы в минуту!Корделия не стала спорить: она свела брови концентрируясь, и пробормотала, словно из другого мира:— Сопротивление воды просто сумасшедшее.Задрав одежды, Ртуть зашла в реку, чтобы поймать плот. — Помоги мне, Алуэтта!— Я здесь. Уже, — ухватившись за блок, Алуэтта повернулась к берегу, разгребая воду сильными ногами.Плот коснулся берега и Корделия вздрогнула, утратив ментальный магнетизм.— Благодарю вас, мадемуазели! Все оказалось даже лучше, чем я рассчитывала.— На борт, — сказала Ртуть. — Тебе, в отличие от нас, не придется мочить ноги.— Откровенно говоря, мой энтузиазм и так уже отсырел в этом походе, — призналась Корделия, забираясь на плот, затем повернулась и сверкнула глазами на берег.Алуэтта с Ртутью перевели на плот лошадей. Затем они уселись на бревна, выставив ноги сушиться на солнце.— Вообще-то, в отсутствии мужчин есть некоторое преимущество, — подала голос Ртуть.— Фи, мадемуазель! Джеффри уже видел ваши ножки! — проворчала Корделия.— Конечно, видел, — согласилась Ртуть, — но если бы он узрел их сейчас, ему бы пришлось на некоторое время прервать путешествие.Корделия подмигнула Алуэтте, скорчив ей гримаску.— Совершенно отвязная особа, не правда ли? Как держать такую при дворе? Ну какой из нее телепат?Алуэтта улыбнулась, но опустила взор.Так, перебрасываясь словесными шпильками-булавками, пикируясь, впрочем, почти добродушно, они переправлялись через реку, пока не натолкнулись на противоположный берег.— Кажется, я обсохла, — Ртуть выпрямила гибкий стан, хватая лошадь под уздцы. — Пойдем-ка, милашка!Сейчас и ты снова попробуешь копытом сухую землю.Лошадь одобрительно заржала, словно хотела сказать, что такая мысль ей по душе, и последовала за хозяйкой на берег. Следом за ней Алуэтта и Корделия свели своих лошадей. Затем Алуэтта сурово сказала кобыле:— Стоять! — И стала прикручивать канат к дереву.— Зачем? — удивилась Ртуть. — Все равно мужчины уже на этом берегу!— Ну, по крайней мере, плот не унесет течением, — резонно возразила Алуэтта. — И, потом, нам еще придется возвращаться — как знать, может быть, этой самой дорогой.— А что, — откликнулась Корделия, — очень может быть! Нас отнесло течением в сторону совсем немного.Сев в седла, они двинулись вдоль берега. Ртуть не спускала глаз с земли, выискивая следы, Алуэтта — с деревьев, высматривая признаки внезапной опасности, чтобы предупредить неожиданное нападение, а Корделия с рассеянным взором ментально бороздила пространство в поисках Алена — что было несравненно труднее, чем обнаружить Грегори или Джеффри, так как принц был всего только латентным телепатом.— Странно, что мы не можем установить с ними телепатическую связь.Ртуть нахмурилась:— Наверное, они экранировали себя. Боятся, чтобы их не обнаружил противник.Две опытных телепатки и одна посвященная некоторое время ехали в молчании, размышляя над возможными ответами на этот вопрос, и ни одно из таких предположений им не нравилось.Ртуть нарушила молчание:— Да что здесь творится, в конце-то концов?Подруги посмотрели на нее и вздохнули. Вдруг у них захватило дыхание: обнаружились следы в толстом слое грязи у прибрежного ила.— Э-э, да им было непросто причалить к берегу. Посмотри, сколько они тут елозили, — заметила Корделия.Следы копыт и плота, врезавшегося в берег, отмечали переправу.Ртуть опустилась на одно колено, пристально разглядывая землю.— Судя по всему, их кони были встревожены, чем-то страшно напуганы — но им удалось их успокоить.— Что же могло вывести животных из себя? — призадумалась Алуэтта.— Чтобы это ни было, надеюсь, это не имеет отношения к магии и телепатии, — Корделия тревожно оглянулась на реку.Остальные посмотрели туда же.— Вообще река выглядит вполне спокойной, — заметила Алуэтта.— Но мы же не знаем, что здесь творилось час назад, — возразила Ртуть. — А может и не час, а больше.— Надо просто пойти и посмотреть. Там увидим, — предложила Алуэтта.— И хранить свои мысли при себе, — добавила Ртуть.Алуэтта оскорбление потупилась.— Я не хотела тебя оскорбить, просто, раз они защищают мысли, то и нам надо последовать их примеру.— Да нет, я понимаю…— Ах, как я порой бываю беспечна в словах. У нас, разбойников, это называлось — и она прорычала, подражая грубому мужскому голосу:— «Не следить за базаром!»Они рассмеялись и, развернув лошадей, направились в сторону леса.Полчаса спустя, Корделия натянула поводья и стала вглядываться в деревья впереди.— Близится ночь, и скоро мы потеряем тропу.— Я знаю заклинание… — предложила Алуэтта.— А ты не боишься ночных привидений? Они тебе тоже не страшны? — осторожно спросила ее Ртуть.Чем больше темнело, тем лояльней она становилась к ведьме.Алуэтта едва удержалась от замечания, что она сама представляет собой самую большую опасность, какую можно встретить ночью. Вместо этого она сказала:— Нет, с такими отважными компаньонками, мне бояться вообще нечего.Ртуть искоса посмотрела на нее.— Кажется, робеешь.— Тем не менее, — заметила Корделия, — в ее словах есть логика: в одиночку любой из нас сильно рискует, тогда как втроем мы можем противостоять любому монстру или пугалу.— Если только противники не соберутся в свою очередь и не ополчатся целым войском, — уточнила Алуэтта.— По крайней мере, если это войско не будет слишком большим, — кивнула Ртуть. — Мысль неплохая, леди. Мужчин изрядно потрепали у реки, в этом нет сомнений, это раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29