Ален последовал его примеру, разворачивая коня и занимая позицию обороны.— Они сыпятся отовсюду, как горох из мешка!С козлиным блеяньем хобьяхи покатились на воинов.На своих коротеньких ножках они в самом деле напоминали раскатившиеся горошины: их конечности мелькали так быстро, что за ними невозможно было уследить.— Спина к спине! — прокричал Джеффри всем известную команду, и все трое сгрудились в кольцо, образуя треугольник. Орда бесновалась внизу — они сдерживали наступление взмахами мечей.— Холодное Железо! — дружно завопили первые ряды хобьяхов, тут же отпрянув. Но задние напирали.Мгновенно образовалась «куча мала», окружившая воинов со всех сторон.Ален пытался перекричать этот гомон:— Мы не причиним вам вреда! Зачем вы напали?— Потому что вы — пища! — закричали в ответ десятки голосов, постепенно подхваченных остальными:— Пища, пища, пища!— Мя-со! Мя-со! Мя-со! — скандировали другие.Несколько горошин даже набрались мужества прыгнуть вперед.Джеффри отшвырнул их мечом, как битой для игры в гольф.— Мы мясо с Холодным Железом в руках! Хотите согреть его своей кровью?— Нет, не нашей, а твоей! — заорал какой-то хобьях, и товарищи поддержали его ревом одобрения.— Не нашей, а твоей, не нашей, а твоей, не нашей…— Раздери их на части! — прошипел Ален чародею Грегори, а сам тем временем продолжал во всеуслышание:— Но вы же не настолько кровожадны! Не станете же вы убивать ни в чем не повинных людей только из-за того, что вас мучит голод?— А почему бы и нет? — ответило несколько голосов; из них тут же выделился один, который ответил:— Мы же съели всю эту деревенщину, а чем вы хуже их?— Уничтожьте их! — прошипел Ален.— Сделаем, что сможем, — лицо у Джеффри натянулось так же, как у Грегори. — Но за ними стоит что-то большее, что придает им форму!Ален принялся дальше отвлекать врага.— Да уж, конечно, так я вам и поверил — не стали бы вы есть так много невинного народа.— Еще как стали! — кричал какой-то хобьях. — Было очень вкусно!— Мясо! Мясо! Мясо! Мясо! Мясо! — орда хобьяхов снова завела свою песнь и стала надвигаться на путников.Ален достал мечом первого из наступавших: тот с воем откатился в сторону. Грегори и Джеффри механически сделали то же самое каждый со своей стороны: таким образом, уже по одному смутьяну было наказано. Принц закричал:— Не стоит устраивать напрасное кровопролитие!— Напрасное — не стоит, но вот ваше кровопролитие нам необходимо! — выступил следующий оратор из хобьяхов. Он тут же обратился с пламенной речью к остальным, ни дать ни взять — предводитель народного восстания:— Взять их! Разорвать их! Этих мясистых путников нам на два дня хватит!— Пост целебен для души, — заметил им Джеффри, многозначительно поигрывая мечом. — И голод лучше смерти.— Почему мы медлим? — возмутился какой-то хобьях, словно в очереди к полевому котлу. — Мы их накроем массой. Пусть они машут своими мечами, они света белого не взвидят. А кому-то все же удастся добраться до их плоти!— О-о-о! — в толпе послышалось радостное хихиканье и причмокиванье. — Плоть! Плоть! Плоть! Плоть-плоть-плоть!— Мясо-мясо-мясо-мясо! — вторили задние ряды, даже не слышавшие, что происходит.— Но ведь многие из вас погибнут, — пытался увещевать их Ален. — Вам это надо?— Надо! Мясо-мясо-мя…— Кто хочет погибнуть первым? — Он выхватил из толпы быстрым незаметным для глаз движением какого-то хобьяха и воздел его за шиворот перед толпой. Хобьях бултыхался перед товарищами, пытаясь вырваться.— Чем мы отличаемся от животных? — риторически воскликнул принц, обращаясь ко всем — хобьяхам и своим товарищам. — Тем что животные думают о еде, не думая о последствиях. А чем животные отличаются от нас? Тем, что не пытаются съесть то, что им не по зубам.Так что — значит, ты желаешь погибнуть первым?— Не-ет! — Завопил монстрик. — Не хочу-у!— Думаешь, другие хотят? Думаешь, кто-нибудь хочет оказаться на твоем месте? Эй, — обратился он к толпе, — кто желает умереть вместо него?Молчание было ему ответом.Ален отбросил монстра в толпу.— Ну, кто следующий? Кто первым хочет вкусить моего меча?— Я никогда прежде не видел вас в этих землях, — прокричал Джеффри. — Откуда вы взялись?— А откуда взялся твой род? — откликнулся один из хобьяхов, видимо, самый древний и мудрый. — Мы знаем только что проснулись от голода — и так началась наша жизнь, и повторяется каждое утро.— И вы не знаете, каким заклинанием вас пробуждали к жизни? — спросил Грегори.— Нет, а если бы и знали, то вам бы не сказали. Уж точно не стали бы делиться этим с нашей добычей.— Мясо! — воспрянули хобьяхи.И снова зарядили:— Мясо-мясо-мясо…— Тише вы! Дайте ему договорить!Хобьях, увидев, что к нему прислушиваются, с важным видом вылез из толпы, став кому-то на голову и произнес:— Зато мы знаем такое слово, что вы заледенеете от страха! Давайте проорем его, ребята!И толпа охотно вторила ему точно по команде:— Занплока! Зан-плока! Зан-пло-ка!— Что-то ужас не рождается в моей душе, — ответил Ален. — Может быть, вы знаете и другие слова, пострашнее?Но голос его потонул в восклицаниях: толпа хлынула на соломенные крыши, собираясь атаковать их оттуда. Все громче и громче звучала их боевая песнь:— Занплока! Занплока! Занплока! — как будто одно это слово воодушевляло их и придавало силы и мужество.— Что еще за «занплока»? — пробормотал Грегори.— Какая разница? — Джеффри изготовился к обороне.— Разница большая и первостепенная, — отвечал Грегори, — ибо если они получают от этого силу, то могут точно так же ее и потерять. Надо просто забрать у них эту силу. — Снова возвысив голос, в паузах между распевом хобьяхов, он проревел:— Акольпноц! Акольпноц! Акольпноц!— Что за ерунду ты орешь. Лучше приготовь меч!— Да тише ты! Акольпноц!Толпа мини-монстров стихла, озадаченно хмурясь.— Что еще за «акольпноц»? — спросил один из них.— Это противоположное занплоке, — объяснил Грегори, — и значит, отнимает у вас силу! Давайте, вместе со мной, — обратился он к товарищам:— А-кольп-ноц!!!— Акольпноц! Акольпноц! Акольпноц! — вторили ему Ален и Джеффри, пожимая плечами.— Тихо! — пробрюзжал «старый и мудрый» хобьях, успокаивая остальных. — И прислушался. — А-а! — Победоносно воскликнул он. — Не действует!— Не действует! Не действует! — подхватили остальные:— Мясо — мясо-мясо. Занплока, зан-плока…— Если оно не действует, так что ж вы заткнулись, как только мы его произнесли? — и Грегори приглашающе взмахнул товарищам руками, как регент хора:— А-коль-пноц!— А-кольпноц! Аколь-пноц! Акольп-ноц! — вторили компаньоны.— Не слушайте! — хобьях демонстративно заткнул уши. — А то может сработать, как они говорят.Все его товарищи немедленно заткнули уши — их песнь тут же пошла вразброд, поскольку они уже не слышали друг друга. Нестройный хор голосов пел про неведомого занплоку. Впрочем, других слов в этой песне и не было.Зато наши трое друзей в полную силу дружно провозгласили:— Акольпноц! Акольпноц! Акольпноц!Хобьяхи уже не слышали друг друга и не могли решить, что делать дальше. Они неуверенно мялись в толпе, продолжая выкрикивать бессмысленное слово.— А теперь, — Ален подстегнул коня, — вперед, — и стал рассекать толпу со словами :— Акольпноц, Акольпноц! Акольпноц!Хобьяхи снова сплотились — издав общий визг. Они в беспокойстве забегали по крышам, не слыша команды к атаке. Некоторые пустились в бегство — неуверенные в том, была ли команда к отступлению, или, может быть, они ее прослушали с заткнутыми ушами.Не прошло и минуты, как вся орда пустилась в бегство, жалобно подвывая.Ален опустил руку с мечом и поежился:— Клянусь, придумано неплохо!— А ты настоящий полководец! — заметил Джеффри, глаза его были выпучены от восторга. — Какое мужество, какая сила духа! А? А-х-ха-ха! Я никогда не видел тебя таким — хоть памятник ваяй!Принц скромно улыбнулся:— Никто не знал что делать Джеффри — так что я сделал первое, что пришло в голову. Любое действие лучше чем бездействие. Чтобы избежать кровопролития, нужно хладнокровие — и только. Сильная рука и острый разум всегда найдут выход из создавшегося положения и принесут пользу в любой обстановке.— Так скромно сказал о себе! Ого-го!— Прекрати ржать или слезай с коня!— Это зачем?— Повезешь меня!— Ах-ха!Наконец Джеффри успокоился:— Так что все-таки нужнее королю — руки или голова?— Важнее всего — милосердие и справедливость. Точнее, в обратном порядке — сначала справедливость, а потом милосердие. Первое устанавливает и исполняет закон, утешая обиженных и примиряя разгневанных, а второе…— А что второе?— Второе будит сердца провинившихся и бережет осудивших.— От чего? От праведной расправы?— Как может быть расправа праведной? И потом, прощение или хотя бы снисхождение всегда сильнее наказания. Ведь мы могли наказать этих неразумных хобьяхов, хотя бы малой кровью — но проучить их.— Ну?— Но мы же избежали этого? Вот также и правосудие должно быть неизбежным — то есть справедливым и неизбежным, как возмездие, но и милосердным.Джеффри стал понимать, что принца заносит в области политического философствования, и постарался увести разговор в сторону:— А что насчет семейной жизни?— То есть?— Оно там как-то проявляется — справедливость и это… милосердие?— Еще как! — усмехнулся Ален. — Взять хотя бы Корделию…— Не будем о сестре, — заявил Джеффри — и это было его право, как брата. — Ладно, — смягчился он, — Вижу, ты становиться просвещенным монархом.— Счастье, что мы напоролись на этих безмозглых, — вмешался в беседу Грегори, — а не на кого-нибудь покрупнее и посильнее.— Ты имеешь в виду того, кто стоит за ними? Но и у них, похоже, был свой лидер.— Таких вожаков у них хоть пруд пруди. Стоит толпе притихнуть, как мигом объявляется кто-то языкастый.— Подожди, — Ален обернулся к Грегори, — что значит «безмозглых»? Ты хочешь сказать — это твое слово… оно, что, не имело заклинательной силы? Это был блеф?— Такой же блеф, как и их «занплока». Если толпа верит в силу своего заклинания, она поверит и в силу другого. Вся их сила была в уверенности, что это имя или название приносит им силу.— Ну, даешь, — всхлипнул от смеха Джеффри. — Ну, ты игрок, братец, настоящий игрок. В покер с тобой не[ садись.— Так откуда взялось это загадочное слово: «акольпноц»? Оно что-то означает? Это имя волшебника или что-то другое в этом роде?— Оно родилось от отчаяния, в безвыходной ситуации, и значит оно не больше, чем все остальные слова.Порой мы употребляем слова без смысла — но их может услышать кто-то, кто увидит в них смысл.— Вот это да! А мы с Аденом даже не догадывались, что ты блефуешь!— Погодите, — остановился Ален. — А что же дальше? Эти существа так и будут нападать на мой народ.Эти маленькие людоеды?— Против этого есть способ — жестокий, но справедливый, — сказал Грегори. — Но, в некотором роде и милосердный — по отношению к твоему народу, Ален.— Способ? Какой?— Я могу создать из кучки ведьмина мха еще одного монстра, который питается одними хобьяхами.— Ничего себе, — пробормотал принц. — Жутко. Жутко, но интересно. Я бы даже сказал, жутко, но справедливо.— Жутко, но милосердно.— Вот именно!Они рассмеялись.Все, кроме Джеффри — он понимал только самые прямолинейные шутки. И если ты сейчас не рассмеялся, читатель, знай, ты — Джеффри.— Подожди, — продолжал допытываться Ален. — А что будет дальше?— Дальше?— Ну, когда это чудовище сожрет их всех до последнего?Грегори задумчиво свел брови:— Наверное, оно просто умрет от голода. Ему же нечем больше будет питаться!— Может, не стоит?— Что?— Уж слишком жестоко получается. Чудовище ведь не виновато, что его заставили есть монстров — отчего же морить голодом тварь?— Ну, тогда, может, отправить его в спячку? Пока не появится очередная порция хобьяхов — со стороны того же волшебника, что стоит за ними.— Принц! — восхищенно сказал Грегори. — Сегодня тебя посещают исключительно гениальные идеи. А если их больше не появится — этих тварей?— Этих тварей? — задумался Ален, выигрывая время. — Ну, ведь если он будет в спячке, его всегда можно будет без труда отыскать и отправить обратно, в субстанцию, из которой он возник, — придумал наконец Ален.— Ну, ты ловок! Прямо как домохозяйка: когда ей некуда девать закваску, она ее просто сушит на подоконнике.— Да! Решено! — воскликнул Ален. — Грегори, спасай мой народ — ты слышишь, Грегори — срочно спасай! Пробуждай к жизни монстра — их Немезиду, проклятье хобьяхов. А мы пока убедимся, правду ли говорили хобьяхи — посмотрим, не осталось ли кого в округе.Грегори вскинул удивленный взгляд:— У тебя есть основания им не верить?— Хочешь сказать: «этим честным существам»? Ну, раз они блефуют с «занплокой», отчего бы им не сблефовать и в другом?Джеффри посмотрел за край лощины, в которой располагалась деревня.— Еще больше причин быть настороже. Давай, пробуждай к жизни своего хобьяхоеда, братец.Тут он насторожился:— Кто-то идет!— Куда?— В эту сторону. К нам.Ален с Грегори посмотрели в тревоге, но тут же расслабились, увидев, что появившиеся на горизонте силуэты были вполне человеческими и не имели ничего общего с тварями, которых порождает подземный мир и болотные туманы. На них была обычная одежда поселян — туники да чулки.— Наверное, это люди из деревни, — сказал Ален. — Пришли посмотреть, в целости ли дома.Грегори усмехнулся:— Похоже, ты прав, Ален — маленькие монстры солгали, хвала Небесам!— Должно быть, они набежали совсем недавно, раз окрестные жители без боязни решили наведаться сюда, — взгляд Джеффри на минуту остановился. Чутко прислушавшись, он утвердительно кивнул:— Эти создания все еще бегут, в панике унося ноги.— И откуда они взялись, как думаешь? — спросил Джеффри.Грегори пожал плечами:— Обычное дело, братец, вряд ли здесь замешано что-то особо хитрое.«Обычное дело» означало, что кто-то из жителей деревни был проективным телепатом, даже не зная об этом. Он-то и вообразил этих крошечных монстров, вероятно, рассказывая сказки детям на ночь — или же они приснились ему. А потом, если он рассказал о них своим детям, а те поделились с товарищами, то другие скрытые телепаты усилили этот бред своим воображением. Но одной мечты для воплощения недостаточно.Требовалось, чтобы поблизости от деревни произрастало немного ведьмина мха, он то и мог претворить эти грезы в жизнь и придать им формы. В случае с хобьяхами, так оно, скорее всего, и было.Поселяне спускались по склону и не спеша обходили свои дома. Они были настороже, готовые при малейшем признаке опасности, удариться в бега. Какая-то пожилая женщина спешила впереди всех, озираясь.Вскоре она поняла, что слишком оторвалась от остальных. Она немедленно присоединилась к односельчанам, не удаляясь больше чем на десяток футов, и спросила дрожащим голосом:— Разрешите спросить, сэры, вы не могли бы сказать — хобьяхи ушли?— Ушли, добрая женщина, далеко и надолго, — заверил ее Ален.— Как… как далеко?Ален повернулся к Джеффри.— Что ты можешь на это ответить, сэр Джеффри?Глаза поселян увеличились при слове «сэр».— Рыцарь! — зашептались они, еще не зная, что перед ними не только рыцарь, но и наследник престола.— Как минимум в следующее графство, — важно отвечал «сэр Джеффри». — А может и; в следующее герцогство. — Он повернулся к сельским жителям:— Они доставили вам неприятности?— И еще какие, сэр рыцарь!Один мужчина добавил:— Они съели Элбина Пахаря!— Надо найти его кости, мы должны их сжечь. — Глаза женщины наполнились слезами.Ален смягчил тон, осторожно спросив:— Вы его хорошо знали?— Еще как хорошо! — вздохнула пожилая женщина. — Он был добрым соседом. Какое горе его детям, жене, теще!— Действительно, горе, — согласился Ален. — И кого они еще побеспокоили, кроме этого несчастного?— Да больше никого — они сразу столпились вокруг его тела, облепили его как мухи и дрались за каждый кусок, — сказал другой мужчина с железным лицом. — Потому мы и успели сбежать.— И правильно сделали, — прокомментировал Ален. — Получается, он отдал свою жизнь вам во спасение.— Не совсем так, — вмешалась женщина. — «Надо было с ними поладить», — говорил он, — «и они бы не стали трогать нас».— Мы кричали ему: «Вернись, зайди в дом», — сострадательным тоном продолжил другой мужчина, — но он все шел и шел себе вперед, им навстречу, взывал к ним, говорил, что мы друзья, и дал с собой делать, что им заблагорассудится.— Они горланили «Мясо!», «Красное мясо!», — вмешалась плаксивым голосом какая-то старушка. — И как начнут прыгать на него! Он, сердещный, только раз успел вскрикнуть и сразу замолк. А потом такое началось… Они его разносили по частям… Элбина жутко жалко.— И тогда мы сбежали, — подвел итог тот мужчина, что заговорил первым. — Разве нас можно за это винить?— Я не стану, — уверил их Ален.— И я тоже, — заметил Джеффри с суровым лицом. — Но вот им бы я желал испытать то же, что и ваш односельчанин.— Увы! Кто бы мог наказать их так жестоко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29