Вечер мягко и незаметно превращался в ночь, чистую и
черно-прозрачную, как осенняя вода. Иллари ехал, не торопясь, но слуги,
зная его привычку к одиночеству, ехали еще медленнее. Они отстали шагов на
двадцать, и Иллари мог их не замечать, наслаждаясь красотой прозрачных
облаков, неспособных полностью скрыть луну, их почти незаметным розовым
оттенком. Ночь начинала мерцать.
И внезапно тишина за спиной взорвалась грохотом и воплем. Иллари
обернулся. Шесть черных силуэтов в тени дома склонились над чем-то. Не
разберешь даже, над чем, очень уж темно. Над чем? Или над кем? Шесть
черных фигур. Шесть. Значит, это седьмой распростерт на земле. Шесть. Даже
ослики слуг сбежали. Во всяком случае, их не видно. Шесть. Праведные
солнца, до чего темно! Кривоногий - это Лохар. Высокий, с квадратными
плечами, это Ахарео. А на коленях стоит, конечно же, Лиу. Его тушу ни с
чем не спутаешь. Седьмой. Седьмой!
Иллари, наконец, уяснил, кого он не видит среди шести невредимых. Не
хватало одного тела, тонкого и гибкого.
Иллари стремглав ринулся к слугам, даже не заметив, что соскакивая с
коня, оборвал стремя. Оно тонко зазвенело на камнях, выблеснуло и
спряталось в темноте.
- Ну, как? - выдохнул Иллари, растолкав слуг. Проклятая челка, она
затеняет глаза, не поймешь даже, открыты или нет. Да где там! Лицо такое
бледное. Убили мерзавцы.
- Ну, как? - безнадежно повторил Иллари.
- Насмерть, - ответил джет, правой рукой протягивая Иллари обломки
кирпича.
- С-скотина, - прошипел Иллари.
Левой рукой джет поддерживал голову, словно боялся, что она
отвалится.
- Ну и шишка будет, - простонал он, ощупывая голову.
- Вставай, - потянул его за одежду Лохар.
- Лежи! - приказал Иллари и нагнулся к джету. - Голова кружится?
Вместо ответа джет схватил Иллари за руку, вцепился изо всех сил и
вскочил, опираясь на его плечо.
- Ты с ума сошел? - взбеленился Иллари. Ему пришлось поддержать
джета: мальчишка едва не грянулся оземь.
- Кому велено, лежать!
- Все в порядке, господин, - бескровные губы джета раздвинулись в
страшной тихой улыбке. - Я могу идти. Уйдем отсюда, только скорее.
- Идти? Сейчас ты можешь отправиться разве что на тот свет, - Иллари
ощущал непонятную тревогу, исходящую от джета, и по мере сил пытался ей
противостоять.
- Тогда уходи сам, господин! - джет оттолкнул Иллари и привалился к
стене.
- Что? - Иллари остолбенел.
- Убирайся! - джет выхватил нож. Руки его дрожали от слабости, лезвие
так и плясало. - Убирайся! - простонал он. - Да уходи же. Здесь опасно.
Лучше я тебя сам убью, чем это... эти... Во имя праведных солнц, уходи -
или убью!
Иллари молча схватил джета за руку и сильно сдавил запястье. Пальцы
джета обмякли. Иллари вынул из них нож, метнул его в темноту, взвалил
джета на плечо и зашагал быстрым, машистым шагом.
- Чего рты разинули, паршивцы? - бросил он оторопевшим слугам.
- Коня ведите.
Лиу подвел коня, и Иллари взгромоздил джета в седло.
- Держаться можешь? - спросил он.
- Не бойся, господин - ответил джет куда более твердым голосом, чем
Иллари ожидал. - Это скоро пройдет. Только поедем отсюда.
Иллари шел, заложив руки за спину. Слуги плелись следом. Иллари
злился на себя, на джета, на весь мир. Ладно же. Пусть только сопляк
поправится, уж он его возьмет в оборот. Он из него всю душу вытряхнет.
Тайны, видите ли. Слыханное ли дело - собственному вассалу столько
позволить? Тайны. Секреты. Кирпичи перелетные.
- Живой? - злобно осведомился Иллари, не оборачиваясь.
- Вполне, - отозвался джет совершенно нормальным голосом. - Можно, я
отсюда слезу? Неудобно с одним стременем...
- Что? Ах, проклятье! - ругнулся Иллари. - Эй, Лохар! Или нет. Знаю я
тебя. Ахарео! Иди туда, где я спрыгнул. Где-то оно там валяется... Стой,
болван! Факел возьми.
Ахарео удалился. Иллари невольно взглянул ему вслед. Свет факела в
ночной тьме словно залил мощное тело Ахарео расплавленной медью. Да, вид у
него соответствующий. Хотя чего стоят его мускулы в темноте, откуда летят
кирпичи? Иллари хотел было окликнуть его, но передумал.
- Ничего, господин, - эхом отозвался на его мысли джет. - Его не
тронут. Там в опасности были только ты да я. Больше никто.
- О все солнца, праведные и неправедные, - вздохнул Иллари, - как ты
мне надоел. Что мне с тобой делать? Вроде драть тебя сейчас жалко. Может,
в ранге понизишь?
- Воля ваша, господин, - кротко согласился джет.
- Не "ваша", а "твоя". Будешь обращаться несоответственно вассальному
рангу, уши надеру.
- Но ведь ты сам сказал, господин, - возразил джет, слезая с лошади.
- Сказал, сказал, - обреченно вздохнул Иллари. - Знаешь ведь, что не
понижу. Идти можешь?
- Да со мной все в порядке, - джет уже улыбался. - Хорошо еще, что мы
просто гуляли.
Трудно винить Иллари, что он не сразу понял. Выйди он не на приятную
прогулку для обозрения выигранного в хайту, а с официальным визитом,
длинные волосы джета скрепила бы ритуальная булавка в виде отточенного
кинжала. Тут уж ничто бы не помогло - кирпич попросту вбил бы острие
булавки джету в затылок.
- Считай, что тебе повезло, - Иллари рассмеялся. - Правда, я не
скажу, чтоб ты дешево отделался.
Он стиснул плечо джета.
- Как только будешь совсем здоров, - негромко и медленно произнес
Иллари, - мы с тобой поговорим. О секретах и кирпичах. На этот раз не
отвертишься. Понял?
- Тогда уж лучше бы мы сегодня шли с визитом, - так же тихо и
медленно сказал джет.
Иллари чувствовал, что для джета сохранение тайны жизненно важно. До
сих пор он всегда уступал, покоряясь молящей серьезности в глазах джета,
либо вовсе забывал. Но теперь уж нет. Теперь хватит. Решено.
Однако джет не то болел, не то симулировал деньков десять, а к их
исходу Иллари стало не до джетовых тайн. У него завелась собственная.

Возникновение у Иллари тайны ознаменовалось целым рядом событий. В
один прекрасный день Иллари спозаранку отправился в императорский дворец,
куда последнее время предпочитал не показываться. Вернулся он из дворца
только под вечер, мрачный, как чумное поветрие, заперся у себя и двое
суток упорно не желал никого видеть. В течение первых суток джет все еще
боязливо отлеживался, на вторые решился выздороветь.
Иллари не обратил на его выздоровление никакого внимания. На третьи
сутки с утра Иллари вышел из дома в прежнем гневном расположении духа и
вернулся поздним вечером распьяным-пьяный. Слуги были потрясены до потери
дара речи. Выпить Иллари мог очень много, а опьянеть хоть самую малость
ему удавалось с трудом. Слуги не раз подумывали, сколько нужно, чтоб
действительно напоить господина допьяна, и сходились на том, что столько
выпивки просто не бывает - ну, если не на свете, то уж в столице точно. И
вот во нарушение всех законов природы Иллари предстал пред их очами мрачно
и тяжело пьяный.
- Водки! - проревел он зычно и страшно.
Дворецкий притащил небольшую оплетенную бутыль. Иллари вышиб из нее
пробку ударом по дну, наклонил и принялся с интересом наблюдать, как водка
течет по его сапогам.
- Мошенник, - пьяно укорил он дворецкого, - сам половину вылакал.
Засим Иллари оторвал перо от шляпы и пустил его в водочную лужу.
- Пусть плывет, - сообщил Иллари и топнул по луже, производя
маленький шторм.
- Не ожидал от тебя, господин, - заметил доселе молчавший джет. -
Надо же так надраться.
- За... ик... молчи! - обрушился на него Иллари - сначала в
переносном смысле, а затем и в прямом. - Что... ты... понимаешь?
- Ничего, - спокойно сообщил джет, усаживая Иллари прямо на пол.
Набезобразить в таком положении было трудно, но Иллари ухитрился
дотянуться до камина и бросить вынутый из него уголек прямехонько в
водочную лужу. Особенных попыток сделать еще что-нибудь интересное Иллари
не совершил, предпочтя мирно сидеть в углу и любоваться результатом.
- Вот - видишь? В-вот так и душа моя пылает, - пропыхтел Иллари. - А
все из-за кого? Из-за придурка этого красноносого.
Может, Иллари и икнул, но слуги от испуга икнули гораздо громче.
Конечно, ни цвет императорского носа, ни монаршие интеллектуальные
способности не были государственной тайной, но упоминать о них считалось
предосудительным. Слуги ринулись подымать Иллари - кто за челюсть, кто
откровенно зажимал ему рот. Иллари успешно отбил атаку, пошатался немного
из стороны в сторону и плюхнулся на прежнее место.
- И ведь что делает, тварь такая? - горестно возгласил Иллари и запел
государственный гимн, упорно заменяя слово "венценосный" на "венценосый",
отчего весь текст приобрел несколько двусмысленное звучание.
- Нет, вот если бы я штаны о трон протирал, - заявил Иллари после
замены "венценосого" на "веслоносого", - я бы так не сделал. Душа горит!
- Уже нет, - флегматично заметил джет, глядя на пятно, оставшееся от
сгоревшей лужи.
- Горит, - убежденно возразил Иллари. - Чтоб ему нос на корону
намотало!
Слуги все обратились в бегство. Все, кроме Лохара. Лохар обратился в
слух.
- Это можно, - вздохнул джет. - Но надираться по этому поводу не
стоит.
- Тебе не понять, - возразил Иллари. - А, да что с тобой рассуждать.
Много ты понимаешь в верности?
- Да, в общем-то, ничего, - холодно и зло согласился джет.
- Так и пшел вон, - пьяным фальцетом велел Иллари и неожиданно
добавил страшным жалобным басом. - Хочу баиньки!
Джет и Лохар кликнули остальных слуг, ибо им двоим было не под силу
перетащить Иллари в спальню. Господин, невзирая на ясно выраженное желание
баиньки, сам идти в кровать не хотел и транспортировке не поддавался. С
неимоверным трудом слуги подавили сопротивление Иллари и отнесли его в
спальню. Этим их хлопоты отнюдь не завершились, ибо Иллари упорно не желал
угомониться. Особенно долго и настырно приставал он к Лохару, требуя,
чтобы тот спел ему колыбельную. Слуги в благоговейном ужасе слушали, как
Лохар выводит такие рулады, после которых если что и приснится, так только
кошмары. Наконец Иллари залез под одеяло и захрапел.
Спустя примерно час Иллари откинул одеяло, встал, бесшумно оделся и
осторожно приоткрыл дверь. Никого. Надо думать, Лохар уже на пути в
императорский дворец. Остальные слуги с чистой совестью отсыпаются после
недавнего представления.
Иллари шел на цыпочках, настороженно прислушиваясь к малейшему
шороху. Из-за дверей доносился храп. Точно, все спят. Иллари на всякий
случай постоял перед дверью в комнату Лохара, потом распахнул ее. Пусто. И
перед дверью в комнату джета этого поганца тоже нет. Вот и славно.
Войдя в комнату джета, Иллари тихо закрыл за собой дверь, подошел к
джету и осторожно тронул его за плечо. Джет мгновенно открыл глаза,
откинул одеяло и сел. Он был полностью одет.
- Ты так и спал одетый? - восхитился Иллари.
- Я не спал, - покачал головой джет.
- А вот это зря, - упрекнул его Иллари. - Перед дорогой лучше
выспаться.
- Боялся проспать.
- А как ты догадался? - спросил Иллари.
- Может, я ничего и не понимаю в верности, - ехидно заметил джет, -
но я еще не спятил. Ты, господин, конечно, из породы любителей искать
оплеухи на свою голову, но даже ты не настолько спятил, чтобы вляпаться в
государственную измену.
- Даже в пьяном виде? - усмехнулся Иллари.
- Тем более в пьяном виде, - возразил джет. - Значит, тебе это
зачем-то нужно. Зачем? Ну, после такого представления человек обычно дает
тягу, едва проспится, и это никого не удивляет. Вот я и подумал, что тебе
срочно нужно дать тягу, господин, да так, чтоб никто не докопался до
причины ухода. И ты решил создать причину.
- Браво! - одобрительно хмыкнул Иллари. - До чего ты еще додумался?
- Я подумал, что могу понадобиться тебе, и на всякий случай стал
ждать.
- Ты был прав, - кивнул Иллари. - Помощник на все руки вроде тебя мне
очень даже пригодится.
Джет быстро натянул сапоги.
- Куда идем? - спросил он.
- В Вейдо, - Иллари поколебался мгновенье, но потом решил не темнить:
какой смысл скрывать от парня конечный пункт путешествия.
- Куда? - растерянно переспросил джет.
- В Вейдо, - нетерпеливо повторил Иллари.
- Нет, - прошептал джет, - нет...
- Что - нет? Что ты такое бормочешь?
- Господин, я за тебя жизнь отдам. Вот хоть сейчас. Но Вейдо... ты
сам не знаешь, чего требуешь.
Лицо мальчишки казалось маской, до того его преобразил страх.
- Эй! Что ты боишься? - Иллари впервые видел джета испуганным
по-настоящему. Даже в переулке с перелетными кирпичами джет не выказывал
такого откровенного испуга.
Джет покачал головой.
- Не могу... не должен... господин! - он с силой уцепился за руку
Иллари. - Не ходи в Вейдо! Это хуже смерти.
- Возможно, - холодно ответил Иллари, - но мне нужно как раз в Вейдо.
И я тебя в последний раз спрашиваю: пойдешь со мной или нет?
Казалось, не только лицо джета, но и его глаза стали пепельно-серыми.
Он попытался что-то сказать и не мог. Иллари пристально взглянул на него,
помолчал, чувствуя, как в нем закипает ярость, бешено повернулся на
каблуках и вышел. Ему послышался за спиной умоляющий не то вздох, не то
стон, но он не остановился и уж тем более не вернулся.
В конюшню он вошел тихо, стараясь не разбудить спящих конюхов, и это
ему удалось. Паршивцы ленивые, дармоеды! Вот будь джет на их месте... тут
Иллари подавил очередной приступ гнева, на сей раз на трусливого сопляка,
и занялся делом. Он оседлал коня в полной темноте, как когда-то в ранней
юности, когда он ухлестывал за девицей старше себя и ездил к ней тайком от
отца. Отец-то, правда, все равно знал. Попадись Иллари хоть раз, и ему бы
всыпали по первое число, но он не попался с поличным, отчего и избежал
взбучки: отец любил, когда человек делает свое дело хорошо, и ждал от
собственного сына, как минимум, того же. Иллари хорошо умел не попадаться,
и отец поощрял в нем и эту способность, и прочие. Отец... наверное, ему бы
очень понравился джет.
Иллари яростно зашипел. Хватит! Хватит лить слезы по сопляку,
оказавшемуся трусом и ненадежным вассалом. Пора отправляться в путь, пока
император не закрыл все ворота для поимки государственного преступника
Иллари. При мысли об императоре губы Иллари сложились в ненавидящую
усмешку.
Коня он вывел тихо, почти бесшумно. Конюхи так и не проснулись. Едва
выехав на улицу, он пустил коня рысью. Подорожную он предъявил у ворот
почти на полном скаку, а за воротами заставил коня перейти на галоп. Так
его побег будет выглядеть правдоподобнее. И потом, он на самом деле
спешил.
Он гнал коня, и скачка постепенно успокаивала его мысли. Он мог уже
не думать о джете. Надо же, каким трусливым мальчишкой оказался на поверку
этот непревзойденный мастер. Иллари стыдился того, что такой трус спас ему
жизнь и почти сожалел, что сам не убил его. Никто не должен знать, что он
направляется в Вейдо. Во всяком случае, официально. А такой трус... хотя
нет. Конечно, он испугается допроса. Настолько испугается, что поспешит
исчезнуть молниеносно. Ну, и все. И хватит о нем. Пусть живет. Лучше
забыть... забыть руку, протянувшуюся из золотистого тумана строк... забыть
пальцы, источающие целительную прохладу в воспаленную рану... все забыть.
И вечера с вином и стихами - тоже. И о стихах забыть. И вообще обо всем.
Думать только о том, что ему предстоит совершить в Вейдо. Что ему так
немыслимо трудно будет сделать одному. Без джета...

К утру Иллари действительно выкинул труса и предателя джета из
головы. Забыл он на время и о том, что ожидало его в Вейдо. Мысли его
приняли более практическое направление: он начал думать, как ему до этого
самого Вейдо добраться. Конечно, карта у него дома была, и дорогу по карте
он выучил наизусть, отлично зная, что взять карту с собой не сможет:
неровен час, поймают его с картой в кармане. В его положении худшего и
представить себе невозможно. Но мощная память Иллари и не нуждалась в
карте: стоило ему захотеть, и он видел изображение перед собой, со всеми
шероховатостями и потертостями на сгибах. Нет, отсутствие карты Иллари не
волновало. Беспокоило его другое: прокладываешь путь по карте, но идти-то
приходится по местности. Откровенно говоря, с передвижением по местности
Иллари был знаком скорее теоретически.
Ни один сколько-нибудь опытный придворный не уедет из города в
провинцию ни на день. Там он не может контролировать возникновение и
распространение слухов, и вернувшись, рискует поспеть как раз к оглашению
эдикта о собственной казни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17