Там один из них попытался пригрозить копьем. Анигель опять подняла посох — дикари сразу рухнули на колени и в таком положении отползли в заросли папоротников. Потом оттуда донесся треск ломаемых веток, топот убегающих босых ног.Когда все стихло, принц Антар отважился подать голос.— Принцесса Анигель, мы-то еще живы. Может, освободите нас?Анигель наконец очнулась, сглотнула и бросилась к пленным. На ходу достав свой маленький кинжал, она начала развязывать ремни. Рыцари, почувствовав свободу, помогая друг другу, шатаясь, направились к воде… Кто пил, кто обмывал истерзанное тело. Некоторые сразу начали перевязывать раненых, кое-кто принялся искать доспехи и натягивать их на себя. Чувство дисциплины, всегдашней готовности к бою были воспитаны в них с детства. «Не то, что рувендиане, — с горечью отметила про себя Анигель. — Наши пока раскачаются, пока все ремешки затянут, усы припудрят, битва закончится. А у этих раз-два — и готово. Теперь за меня, дуру, примутся. Вот уже и этот Антар идет сюда…»Сердце у нее затрепетало, но теперь она нашла в себе силы скрыть страх. Даже слезинки не уронила…Между тем принц Антар подошел к ней и опустился на одно колено. Снял шлем с развевающимся, чудом сохранившимся плюмажем и промолвил:— Принцесса, у меня нет меча, чтобы вручить его вам. Я, принц Антар из королевского дома Лаборнока, вручаю вам свои тело и душу. Я больше не враг вам. Я ваш пленник. Те же, кто послал меня с приказом разыскать вас и предать смерти, являются слугами дьявола. Если вы решите поразить меня ударом молнии, как вы только что наказали этого негодяя, — я без малейшего упрека приму эту кару. Я ее заслужил. От моей руки погибли защищавшие вас рыцари, но это был честный бой. Если вы изволите простить меня, я клянусь служить вам честно, как ваш раб, до последнего вздоха.— И я клянусь! — заявил лорд Ованон. Он вышел вперед и тоже преклонил колено.— И я даю клятву! — Лорд Пеналат последовал его примеру. Он был ранен опаснее других, и его поддерживали два рыцаря, которые, также встав на одно колено, произнесли слова клятвы.Из всех рыцарей только сэр Ринутар и два его подручных — Онбогар и Турат — не сказали ни слова и хмуро смотрели на происходившую церемонию. Тут из-под наваленных лодок выбрался не кто иной, как Синий Голос, и с чарующей любезной улыбкой направился к принцессе.— Великая и всемогущая госпожа, — сладким голосом, почти выпевая слова, начал он, не забывая при этом низко кланяться. — Я служу другому всемогущему мастеру, который навечно связал меня страшной клятвой верности. Тем не менее я даю обет служить вам и следовать за вами, куда прикажете. Если вы дозволите мне это, все мои слабые силы будут в вашем распоряжении.Во время столь долгой речи Синий Голос то и дело поглядывал на лорда Ринутара. На мгновение их взгляды встретились.— Уверен, — продолжил колдун, — что и эти три рыцаря, которые колеблются, будучи связанными клятвой верности Лаборноку, тоже присоединятся ко мне. Мы все, в конце концов, люди, заброшенные в чужую необычную страну, и должны держаться друг друга, чтобы защититься от врагов.— Я и мои люди даем слово соблюдать перемирие, — заявил сэр Ринутар.Анигель долго, внимательно изучала лицо Синего Голоса, потом так же неспешно посмотрела на Ринутара и его спутников. Наконец, она сказала:— Хорошо. Встаньте, принц, и вы, провозгласившие меня своей госпожой. Через несколько часов станет совсем темно. Теперь нам не нужно опасаться глисмаков, но мы не можем устроиться на ночлег в этом ужасном месте. Я посоветуюсь с принцем, и мы примем решение. Вам же надлежит собрать оружие и сохранившиеся припасы, но главное — лодки! Они должны быть как можно скорее приготовлены, а если надо — починены. И вот еще что — необходимо по вашему воинскому обычаю предать огню останки солдат. Тем более что и костер готов…Одобрительным шепотом откликнулись на ее слова лаборнокцы. Анигель пригласила принца Антара последовать за ней. Они зашагали по тропке вниз по течению, и, когда лагерь скрылся из вида, Анигель завела принца за огромный валун и сказала:— Этот высокий, в синем… Он сказал неправду.— Знаю, — кивнул принц, — Этот тип как раз и является Голосом ужасного колдуна Орогастуса. С него нельзя спускать глаз, если мы желаем остаться в живых… Вы же собираетесь вернуться в Рувенду, не так ли… госпожа?— В свое время, — ответила она. — Но прежде я должна выполнить одно очень важное дело. Я точно знаю, что орда глисмаков со дня на день обрушится на вайвило. Их цель — разорить Лет, спалить его дотла. Они как раз и направлялись туда — вы просто попались у них на пути. Нам следует как можно скорее достичь Лета и предупредить вайвило. Мы должны сделать все, что в наших силах. Если Лет будет разгромлен, на лесозаготовках придется ставить крест. Тогда и Рувенде, и Лаборноку худо придется.— Так в чем же дело! — воскликнул Антар. — Мои рыцари прикроют вас, а вы пустите в ход свою молнию. Глисмаки побегут так, что не догонишь.Анигель с выражением ужаса отпрянула от него.— Ни в коем случае!— Но тогда как мы сможем помочь вайвило, госпожа? У нас всего шестнадцать бойцов — ну, двадцать, если считать этих двуличных и лакея колдуна. Думаю, в этом деле мы можем на них рассчитывать. Но у нас много раненых, а глисмаков — не сосчитать. Вы полагаете, мы сможем сдержать толпу этих негодяев без помощи вашего магического оружия?— Я не знала, что талисман способен убивать, — прошептала она. В ее глазах блеснули слезы. — Я не знала…Антар протянул руку, взял ее дрожащие холодные пальчики, поднес к губам. Анигель смутилась — то ли своих слез, то ли этого откровенного признания. Некоторое время они стояли молча, потом принц сказал:— Не беспокойтесь. В любом случае дорога у нас длинная, время есть — вот вы и успеете испытать свой талисман. Может, он способен как-то иначе защитить нас и Лет.Анигель вздохнула, взгляд ее посуровел. Она твердо заключила:— Итак, ночь отдыхаем, утром затемно отправляемся в путь. Что бы там ни было, мы должны добраться до Лета раньше глисмаков.— Плыть ночью? — принц смешался. — Госпожа, мы люди на воде неопытные. А Великий Мутар — не место для экскурсий. Что, если на нас опять обрушится буря?Анигель улыбнулась.— У нас будут прекрасные проводники. С ними хоть куда! Она спустилась к воде и, все еще улыбаясь, мысленно позвала: Друзья! ГЛАВА 35 Хэмил подошел к Кадии, два солдата с факелами сопровождали его. Опять грубо схватил за волосы — так, что принцесса головой шевельнуть не могла, — затем силой принудил встать на колени. Он расхохотался, и до Кадии донеслись смешки солдат, явившихся вместе с генералом.— Теперь, когда ты стоишь на коленях, самое время выяснить, что ты замыслила, грязная тварь? Какую игру ведешь?Он поднял ей голову, потом перевел взгляд на воткнутый в землю меч и на обуглившийся предмет, лежащий возле него. Чем-то он напоминал тело человека, чьи руки в страстном порыве были вытянуты в направлении меча, обладать которым мечтал погибший.Хэмил долго молчал, даже волосы выпустил, потом опять расхохотался, теперь, правда, куда более нарочито, с явной натугой. Солдаты вообще погрустнели, а те лаборнокцы, которые собрались вокруг, отводили взгляды от кучки углей.— Я-то никакую игру не веду, — вымолвила Кадия. — Это вы все время что-то замышляете, интригуете… Как, например, вот этот, который все добивался правды, а когда она открылась ему, очень удивился. Были и другие… — продолжила она, но генерал вновь схватил ее за волосы, затряс так, что принцесса слова не могла произнести, и заорал:— Что здесь случилось, мерзавка? Отвечай, — он чуть разжал руку.Кадия прилежно доложила:— Он попытался взять меч, тому это не понравилось, и он погубил его…— Что ты несешь? Что «это», кому «тому»? Кто погубил, кого?— Ну, я же говорю — мечу не понравилось, что его хотят взять чужие руки. Я предупреждала, а он…Тут она замолчала, удивленная, по-видимому, тем, что Хэмил вообще отпустил ее волосы. Теперь генерал задумчиво теребил нижнюю губу. Хэмил был достаточно хитер и сообразителен, чтобы разыгрывать из себя грубого солдафона. На самом деле он был достаточно умный, изворотливый человек.Неожиданно кружок собравшихся лаборнокцев расступился, освобождая дорогу офицеру — огромного роста мужчине. Его рваный плащ был точной копией — вплоть до орнамента над нижней кромкой — плаща Хэмила. Был он без шлема, лоб обвязан грязным бинтом, на щеках и подбородке щетина.— Что теперь, Хэмил? — резко, как товарищ по оружию, спросил он военачальника.Тот не успел ответить, как из толпы раздался истеричный, визгливый голос:— Привязать эту суку к мечу и обоих в болото!Собравшиеся вокруг лаборнокцы одобрительно загудели. Туг еще последовал совет — напустить на нее болотных тварей, пусть полакомятся!Это предложение вызвало еще большую радость. Офицер сердито зыркнул на солдат, и толпа сразу отступила в темноту, лица расплылись, так что невозможно было различить, кто подал голос. Со смертью этого внушающего страх колдуна все почувствовали себя свободнее, с души спало оцепенение, которое испытывает каждый человек, зная, что за ним постоянно наблюдает чуждая, без промедления карающая сила.Хэмил, в свою очередь, тоже оглядел собравшихся. Наступила зловещая тишина. Солдатам был слишком хорошо известен нрав генерала — ему лучше не попадаться под горячую руку.— Спрашиваешь, что теперь, Осоркон? Что ж, могу ответить — приказ мы выполнили. Мы всегда выполняем приказы. Мы отыскали эту… — он опять схватил принцессу за волосы. — Итак, мы нашли ее, даже с довеском, — генерал указал на меч. — Считаю, что король Волтрик должен достойно наградить тех, кто, не щадя жизни, добыл ему одну из этих ведьм. Я имею в виду не просто жратву и питье, а нечто более существенное, более значительное, чем пара дней отдыха…— Наградить? — переспросил Осоркон. — Один из нас, кто знал очень много об этих местах, уже получил достойное вознаграждение. Что толку твердить о дарах и наградах, пока мы не выбрались из этого ада?— Точно, — кивнул Хэмил и облизнул мясистые оттопыренные губы. — Я думаю, — он за волосы поднял Кадию с колен, — скоро ты станешь более сговорчивой. Мы прекрасно умеем обходиться с любым, даже очень храбрым и стойким человеком. Такие тоже, в конце концов, начинают лизать нам сапоги и почитают за счастье исполнить нашу волю, пусть это и грозит им смертью, А уж с такой гордячкой мы живо управимся, быстро рога обломаем. Ты нам все поведаешь — и как выйти отсюда, и что за колдовская сила повелевает этим мечом.Он щелкнул пальцами — толпа раздалась, и вперед вышел длиннорукий сутулый скритек. Это был здоровенный детина зверского вида с длинными кривыми руками. Когти и клыки, выпирающие из нижней челюсти, могли кому угодно внушить ужас.— Пелан! — гаркнул генерал.Толпа опять раздалась, и в круг вытолкнули отличавшегося необыкновенной худобой человека. Кадия, которой приходилось встречать кормчего в лучшую пору его жизни, когда он сытно ел, сладко пил, пользовался уважением и при дворе, и в кругу друзей, сначала не узнала его.К генералу приблизился окончательно сломленный, потерявший всякое уважение к себе человек. Лицо его со впалыми щеками, с потухшим взглядом вполне могло принадлежать старухе-смерти. Хотя ему никто не приказывал, он сразу встал на колени.Хэмил не обратил на него никакого внимания, подошел к мечу, опасливо оглядел его. Потом одобрительно хмыкнул, словно его ожидания оправдались.— Это еще тут, — сказал он, обращаясь к Пелану, и указал на конец шнура, сплетенного из змеиных шкур. Несмотря на все превращения, случившиеся с мечом, веревка по-прежнему была привязана к рукояти.— Скажи этой болотной крысе, — он кивнул в сторону скритека, — чтобы он взял меч и засунул ей за спину. Чтобы ни до рукояти, ни до лезвия не дотрагивался. Только с помощью этого шнура…Кормчий с усилием глотнул, потом прочистил горло и вдруг заговорил глухим, утробным голосом, подобно чревовещателю. Что он сказал, никто не понял, однако скритек встрепенулся, поднял голову, посмотрел на него, на меч, на Хэмила. Огромная квадратная челюсть пришла в движение — топитель издал скрежещущее ворчание. Это и был их язык.Пелан, выслушав ответ, побелел. Кадия заметила, как у него затряслись руки — кормчий сцепил их перед собой.— Ну? — угрожающе спросил Хэмил.— Ваше превосходительство, он заявил, что не может коснуться меча. Он сказал, что это принадлежит Исчезнувшим и на него наложено заклятие. Он страшится навлечь на себя гнев неведомой силы.— Ладно! — буркнул Хэмил и добавил пару ругательств.Он сам взялся за конец шнура, выдернул меч из земли. Затем покрутил им в воздухе, словно демонстрируя собравшимся свое пренебрежение ко всяким заклятиям.— Ишь ты, Исчезнувшие, — сказал он. — Слышали мы о проделках этих негодяев. Понатворили дел, нечего сказать. Смотрите все! Никто из лаборнокцев не боится этих бабьих сказок.Осоркон кашлянул.— А что с этим? — он указал на обуглившиеся останки Голоса. — Похоже, некоторые сказки обросли плотью. И, прямо скажем, весьма впечатляющей.Хэмил глазом не моргнул, но Кадия готова была поклясться, что генерал в тот момент едва сумел скрыть злобу, родившуюся в душе, — не дай Бог, этот Осоркон накаркает беду. Солдаты радостными криками приветствовали своего храброго генерала, и, надо отдать ему должное, Хэмил сумел вселить в сердца подчиненных некоторую уверенность.— Этот, — Хэмил кивнул в сторону кучки угля, — относился к числу тех, кто добровольно играл с подобными штучками. Может, те, что хранятся у его хозяина, и не представляют опасности. Эти же — совсем другое дело. Человек, хватающийся за чужое оружие без всякой надобности, поистине безрассуден. Думаю, этот Голос был слишком высокого мнения о своем искусстве, что, ребята, всегда чревато неожиданностями.Генерал зашел с мечом за спину Кадии. Его тяжелая рука легла ей на плечо, и девушка чуть не рухнула на землю, но все-таки собрала все силы и устояла. Меч пополз по спине и опять чуть порезал кожу. Наконец, лезвие замерло…Хэмил уже успел отойти в сторону. Он склонился к одному из солдат и, указывая на скритека, который не выполнил его приказ, сказал:— Мы больше не нуждаемся в его услугах.Скритек, очевидно, о чем-то догадался. Он зарычал и, сгорбившись, принял боевую стойку. Как в его руке оказался боевой топор с двойным лезвием, Кадия не смогла уловить. Он потряс им, потом взревел, и тотчас со стороны реки ему ответили его соотечественники. Солдат, которому Хэмил приказал прикончить бывшего союзника, выхватил меч и выскочил вперед.Оказалось, что лаборнокцы и скритеки не в первый раз сходились врукопашную.Между тем топитель с такой силой метнул во врага боевой топор, что в воздухе послышалось легкое жужжание, а поблескивающие в свете чадящих факелов лезвия слились в один сверкающий круг. Солдат оказался готов к подобному приему и ловко, нырком, ушел от брошенного топора, успев при этом перебросить меч в другую руку и отпрыгнуть в сторону так, что сам скритек оказался в пределах его досягаемости. Кадия не успела ничего разглядеть — движения лаборнокца были точны и неуловимы. Он сделал выпад, и топитель, задрав голову, завопил так, что ушам стало больно; затем его левая нижняя конечность отделилась от тела, из раны хлынула кровь. Скритек начал отчаянно размахивать лапами с ужасающих размеров когтями. Как солдат подвернулся под удар, принцесса не заметила, но только скритек намертво вцепился ему в плечо, защищенное кольчугой. Солдату не нужно было звать на помощь — стоило скритеку навалиться на него и сбить с ног, как два его товарища тут же бросились на выручку; правда, вскоре в схватку вмешались прибежавшие с берега остальные топители.Бой разгорался вокруг останков Красного Голоса. Один из лаборнокцев успел сунуть факел прямо в открытую пасть скритека, когда тот изготовился вонзить клыки в шею генерала Хэмила. Все завертелось перед глазами Кадии, все смешалось… Лязг стали, вопли, визги, тупые удары и посвист рассекаемого лезвиями воздуха — схватка была яростной и быстротечной. Скритеки, не выдержав напора, отступили и скрылись в ночной тьме, оставив на земле трех или четырех мертвых соплеменников и еще двух раненых, которых тут же добили солдаты. Лаборнокцы тоже понесли потери — четверо солдат были исполосованы когтями и клыками. Надежды на их спасение не было.С началом боя Осоркон торопливо подхватил Кадию и вместе с двумя другими воинами потащил ее к полуобвалившемуся шатру Хэмила. Кто-то, по-видимому, обрубил один из тросов, поддерживавших его. Осоркон так и стоял в стороне, не испытывая никакого желания присоединиться к сражавшимся.Когда все было кончено и Хэмил подошел к шатру, Осоркон, как заметила Кадия, долгим, презрительным и хмурым взглядом окинул своего командира, однако ни слова не вымолвил, пока тот не вытер меч об охапку листьев и не приблизился к месту, где стояла Кадия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66