На ней были просто джинсы. На них — «Билл Брасс» и «Глория Вандербилт». Свитер Мел был синтетическим, а их — из кашмирской шерсти и чистого хлопка. Мел слышала, как Стефани рассказывала Луису о своих покупках в магазине «Сандог». Мел никогда не слышала о существовании такого магазина. Но можно было догадаться, что в нем второсортных товаров на продают.
Мел размышляла, что Бен, может быть, и прав. Скорее всего, она все выдумывает. Возможно, у нее заноза в пальце. Но Мел никогда не нравились джин-сы известных модельеров, хотя многие женщины их носили. Она могла купить себе пару, если бы хотела. Мел вообще не понимала погоню за ярлыками. Разве по важно? Мел услышала, как Стефани обсуждает грязевые ванны с Роном и Мегги.
— Грязь, которую накладывают в лечебнице «Вай-няд», — просто прекрасная. Во-первых, все там голые. Люди бродят по пляжу, обмазанные с головы до ног. Мужчины выглядят, как северные боги, а женщины — как феи.
— Как феи из грязи, — Рон обрадовался собст-венной шутке.
Мегги засмеялась лишь из вежливости.
— А где эта лечебница? Я с детства ездила в Нентакет и никогда не слышала о грязях, — поинте-ресовалась она.
Это место мало известно. Оно расположено на юге острова. Вы были там когда-нибудь, Мел?
— Нет, ребенком я бегала на Кони Айленд. Там кучи грязи, особенно когда идет дождь.
Все заразительно рассмеялись.
— Ты такая смешная, Мел!
Бен обнял ее за плечи, и Мел догадалась, что он гордится ею. По тому, как он поглаживал кожу, девушка поняла, что он хотел бы остаться с ней наедине. Рон ехидно ухмыльнулся.
— Я рад, что Мелани и Мети вместе! Прекрасно! Они должны заплатить за проигрыш Гарварда! Как мы накажем этих проклятых болельщиц Колумбии?— не дожидаясь ответа, он продолжил: — Я считаю, что они обязаны спеть гимн Гарварда. Кстати, у меня с собой... — он театрально выдержал паузу и вытащил бумажку из кармана, — слова. Ваш покорный слуга будет аккомпанировать на пианино.
— Ой! — Мегги скорчила гримасу и угрожающе подняла стакан над головой Рона.
— Я не умею петь, — объяснила Мел. — На уроках музыки в школе мне единственной приказывали просто открывать рот под музыку.
— Тем лучше! — удовлетворенно рассмеялся Рон. — Бен, для того чтобы прославить Гарвард, ты обязан согласиться на полное унижение своей подружки.
Бен скривился.
— Извините, но я протестую. Она не должна петь, чтобы заработать на ужин.
Мегги наклонилась и что-то зашептала Мел на ухо. Еле сдерживаясь от смеха, Мел согласно закивала.
— Не беспокойся, Бен, если я вожу машину, чтобы заработать себе на ужин, то смогу и спеть для этого.
Мел вопросительно посмотрела на Мегги, которая пальцем подала знак.
— Милый Гарвард, милый Гарвард, когда ты проигрываешь, над тобой смеется весь мир, — выли они, абсолютно не соблюдая мелодию.
— Что это за слова? — Рон залпом проглотил целый стакан. — Мы понесли от вас дополнительное оскорбление.
Мегги и Мел корчились от хохота. Остальные присоединились, требуя, чтобы они все-таки спели гимн. Улыбался даже Луис. Мегги и Мел обнялись на минуту, остальные застыли в ожидании. Когда девушки выпрямились, Мегги прочистила горло.
— Мы с Мел решили, что поскольку Колумбия выиграла, а Гарвард проиграл, вы должны спеть гимн Колумбии и песенку таксистов.
Девушки опять рассмеялись, когда содержание их слов дошло до окружающих. Бен, который все время молчал, заговорил:
— Мел и Мегги правы. Сливки снимает победитель. А нам остается горькое лекарство.
— Я предпочту джин и тоник, — хмыкнул Рон. — А ты?
— Ладно, давайте сделаем это, — настаивал Луис. — Мегги будет запевать колумбийскую песню, а Мел — гимн таксистов.
Бену был явно неприятен такой поворот событий. Мегги и Рон, который был уже достаточно пьян, запели гимн Колумбии, который, правда, с трудом можно было узнать.
— Хорошо, Мел, теперь твоя очередь, — у Рона уже заплетался язык. — Давай, Мел — рабочая лошадка, мы хотим послушать песню таксистов, как она называется? Песня желтых рабочих лошадок? Я знал многих рабочих лошадок, в основном, они были писателями.
— Боюсь, такой песни нет, — Мел уже не веселилась.
— Да ладно, Мелли, ты же поешь, когда сидишь.. за рулем, — Рон покачнулся. — Ведь есть особая культура рабочих лошадок, блюзы или что-то в этом роде?
Бен выпрямился.
— Мел любит оперу. Она слушает классическую музыку каждый день.
У Мел кровь прилила к вискам. Неужели она покраснела? Что лучше — когда ее оскорбляет пьяный Рон или защищает благородный Бен? Если бы она могла оказаться невидимкой.
— Рон, — принялась поучать его Мегги, — ты сноб, и весьма недалекий. Ты прекрасно знаешь, что термин культура включает в себя этнические аспекты. Каждая социальная группа имеет свою культуру. Начиная с барабанщиков и арабских племенах и кончая нью-йоркскими балетоманами.
— Ты говоришь не по существу, Мегги, — несмотря на состояние Рона, его слова прозвучали, как замечание настоящего юриста.
Мел почувствовала, что у нее начинает болеть голова. Хотелось закричать и выбежать из квартиры Рона, но она понимала, что не может даже выползти отсюда. Ее словно пригвоздили к полу. И девушка молчала. Неужели дружелюбная Мегги вдруг сравнила шоферов такси с аборигенами? Мел предпочла бы безжалостный тон Рона тому, что говорила добрячка Мегги.
Бен взял ее за локоть.
— Пошли к столику с десертом. Там прохладнее, — и он подмигнул.
Стефани, которая все время молчала, теперь заговорила так же спокойно, как и во время футбольного матча.
— Обязательно попробуйте шоколадные пирожные. С тех пор как Рон узнал о фенилэтиламине, шоколаде и любви, он ест их каждый день.
Мел поперхнулась. Что за фенил? Ей так хотелось спросить об этом.
Бен натянуто улыбнулся.
— Мне плевать на то, что говорят ученые об эйфории, вызванной добавлением химических веществ в шоколад, потому что она не может сравниться с настоящей эйфорией, которую испытывает влюбленный человек. Поверь, я-то знаю это, — он повел Мел к столику с десертом и отрезал два кусочка лимонного пирога.
— Какая красивая квартира.
Мел слышала, что ее голос прозвучал искусственно. По ее мнению, апартаменты действительно были приятными и прекрасно смотрелись бы на картинке в журнале для дизайнеров. Но они казались холодными. На них приятно посмотреть, но жить в них... увольте. Мел предпочитала свою маленькую квартирку со старой ванной, встроенной кроватью и единственным креслом, в которое она забиралась прямо с ногами.
Бен положил ей руки на плечи и сказал:
— Ты красивая, — он на секунду заколебался, — даже когда я закрываю глаза.
Это тронуло Мел, но она сказала лишь, что лимонный пирог очень вкусный.
— Мне не нужен шоколад, только лимонный пирог и ты. Так можно написать целую поэму о любви, — Бен рассмеялся, и на душе у Мел потеплело от мелодичного звука его голоса. Бен показал в направлении маленького дивана, который стоял в углу. — Здесь можно присесть и укрыться от разговоров о юриспруденции, которые уже начались. Мы с тобой здесь единственные не юристы.
Где-то вдалеке Мел слышала голоса Рона и Луиса, которые наполняли свои тарелки десертом и обменивались мнениями по праву. Устроившись на диване, Мел начала расслабляться, но в этот момент появилась Стефани.
— Вы не против, если я присоединюсь? — не дожидаясь ответа, она села напротив.
Та легкость, с которой Бен и Стефани, да, впрочем, и все остальные, общались между собой, опять поразила Мел. Она не могла не почувствовать себя на другом берегу. Прислушиваясь к разговору, Мел думала, что на ее стороне люди не умеют скрывать своих чувств.
— Вы все учились вместе в колледже или встретились позже? — поинтересовалась она.
— Это длинная история. Может, знаешь какие-нибудь шоферские анекдоты, Мел? — Стефани была чем-то расстроена. — Что-нибудь новенькое...
Мел показалось, что Стефани не ждет ее ответа.
— Я была просто человеком в течение двадцати одного года, и только четыре работаю таксисткой. И все это время тоже оставалась человеком. Почему же меня все время спрашивают о такси? — Мел отлично понимала, что срывает на Стефани всю злость, накопившуюся за день.
— Мел, когда люди встречаются впервые, то обычно говорят о работе, — попытался успокоить ее Бен.
Стефани замахала головой.
— Я впервые встречаюсь с женщиной-таксисткой и совсем не так представляла ее. Я думала, что она должна быть большой, крепкой и достаточно грубой. То есть человеком, который может постоять за себя.
— Я тоже могу постоять за себя, — словно защищаясь, ответила Мел.
— Я имела в виду в физическом смысле, — поспешила добавить Стефани. — Признайтесь, что вы не победите мужчину в драке, если только не прячете от нас черный пояс по восточным единоборствам.
— Большинство моих пассажиров — вежливые и внимательные. В моем такси никогда не возникало опасной ситуации. Ее всегда можно избежать, — Мел иронично улыбнулась. Опять разговоры о работе.
Как будто прочитав ее мысли, Бен рассмеялся.
— На Ближнем Востоке, где придумали эту борьбу, сейчас неспокойно.
— Я никогда не могла понять, что там происходит, — призналась Стефани. — Все дерутся друг с другом.
Удивляясь сама себе, Мел детально и точно описала Стефани политическую ситуацию на Ближнем Востоке. Проводя восемь часов в такси каждый день, одни оперы слушать не будешь, а поэтому Мел часто включала станции, передававшие новости. Она любила программы с углубленным анализом политических и социальных проблем. Удивительно, но многому можно научиться и не заканчивая колледжа. Когда ее рассказ закончился, Мел с удовольствием заметила, что Бен улыбается, и даже Луис пробрался поближе, чтобы послушать.
Но Мел молча злилась на себя. Какое ей дело, считают ли ее Стефани, Луис и даже Бен умной? Она ничего и никому не должна доказывать!
— Как ты стала экспертом по проблемам Ближнего Востока? — прошептал Бен после того, как другие отошли.
Мел предпочла пошутить:
— Чего только не наберешься на улице!
— Гм... — пробормотал он. — Там можно подобрать собак и мужчин по имени Бен...
— Позвольте напомнить вам, Беннет Шипли, что это вы подобрали меня, отказавшись выйти из такси.
— Конечно, ты можешь напомнить мне об этом, мой прекрасный цветок.
Стефани, которая вернулась с новым стаканом вина, услышала его слова:
— Неужели Бена потянуло на лирику? Это ведь не в твоем характере, малыш.
— Ты знаешь меня лишь с одной стороны, Стефани.
— А Мел — со всех. Счастливица! — Стефани заговорщицки улыбалась, рыская глазами по комнате. — Извините меня, ребята, может быть, кто-нибудь из вас назовет меня цветком? Но только не искусственным, потому что я чувствую себя именно таковым, беседуя с этими влюбленными голубками.
Бен немедленно обратился к Стефани.
— Кто назовет тебя искусственной, дорогая Стефани? Во всяком случае, не я.
От ревности у Мел заныло сердце. Она уговари-вала себя, что он просто вежлив по отношению к Стефани, и ей следует радоваться, что у нее такой хороший парень. И все же...
— Помнишь, Бен, как мы пешком добирались в Нью-Хейвен, чтобы принять участие в глупой конференции по Набокову, — Стефани улыбнулась своим воспоминаниям. — Выступающие, которые занимаются его творчеством, говорили по-русски, а те, кто рассуждал по-английски, в основном интересовались его коллекцией бабочек.
— Лучшим в этом путешествии оказался маленький греческий ресторанчик, который мы обнаружили потом. Его владелец знал о Набокове больше, чем все присутствовавшие на конференции вместе взятые, — рассмеялся Бен. — Хорошие были деньки, Стеф.
На каменном лице Мел застыла улыбка, от которой все мышцы болели. Наверное, первый раз в жизни она чувствовала себя так не к месту.
— Да, как жаль, что нельзя вернуться назад, — голос Стеф был полон ностальгических ноток. — Теперь мы ходим на другие конференции и в иные рестораны.
— В моем случае — в кубинско-китайские, — хмыкнул Бен.
Мел хотела рассмеяться над общей шуткой, но юмор словно покинул ее.
— Извините меня.
Она вышла из комнаты в поисках ванной, когда Стефани пустилась в описание новой летней танцевальной программы, которая планировалась в Берк-ширских горах. Голос Стефани сопровождал Мел всю дорогу, пока она не закрылась и не обрела тишину и одиночество, которые искала. Закрыв дверь на замок, Мел склонилась на руки, стиснувшие ручку двери, и несколько раз глубоко вздохнула. Что она чувствует: ревность, безнадежность или просто ничтожество? Что бы ей ни казалось, настроение еще больше ухудшилось, когда она увидела огромную ванну с подводным массажем, которая могла вместить четверых. Мел отлично понимала, что не может задержаться здесь надолго, хотя была не прочь пару часов полежать в этой ванне. Она села на краешек и постаралась собраться. Жаль, что с ней нет Элани. Хотя запасы Рона явно заставили бы ее бросить диету.
— Мел, Мел, ты здесь? — озабоченно спросил Бен.
— Да, Бен. Я выхожу.
Придется отказаться от двухчасового купания, устало решила Мел. Она посмотрела в зеркало, с трудом попыталась улыбнуться, открыла дверь и столкнулась с обеспокоенным Беном.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Конечно, — солгала она.
— Извини, что помешал, — впервые Бен был не уверен в себе.
— Неважно.
— Рон настраивает видеомагнитофон. У него есть пленка с новым фильмом Мерил Стрип.
— Мне хотелось бы уйти, Бен. Но ты можешь остаться, если хочешь. Я просто, — она засмеялась, — вызову такси и поеду домой.
Бен внимательно смотрел на нее.
— Я тоже не хочу смотреть его. Пошли.
Приятно развалившись на кожаных сиденьях в машине Бена, Мел почувствовала, как резкая боль начала разливаться от затылка к вискам, и закрыла глаза, чтобы не смотреть на яркий свет фонарей.
— Мел? -Да?
— Приятная была вечеринка?
— Покормили хорошо, — спокойно ответила Мел.
— А знаешь, ты им понравилась.
— Неужели?
Бен положил свою руку на руку Мел.
— В чем дело?
Мел понимала, что ничего не может сказать ему. Голос задрожит, глаза покраснеют, и он поймет, что она — сентиментальная мышь. Поэтому Мел отрицательно покачала головой.Странно, но когда Бен заговорил, его голос слегка дрожал:
— Ты несчастна со мной?
Мел запаниковала и посмотрела в окно. Что она может сказать? Она чувствует себя в раю, когда находится наедине с ним, но в присутствии лишних людей в ее сердце шипы. Должна ли она открыть ему секрет, который он сам вскоре обнаружит? Подходящее ли сейчас время сказать ему, что она не из «то мира, что ему стоит найти другую, более высокого происхождения?
— Я рада, что провела с тобой день.
Мел прикусила губу. Конечно, она врала. Их короткие отношения были обречены. Она мгновенно ощутила это. И чем скорее она порвет все, тем лучше.
— Хорошо, — он сжал ее руку. — А я уже начал беспокоиться.
Его лицо расслабилось, а Мел залюбовалась уди-вительно красивым профилем, словно пытаясь запечатлеть его в своей памяти. Желание остановить мгновение и сделать его своим победило все. Все должно казаться обычным. Он не знает, что они едут имеете в последний раз.
— Ты знаешь, чего я хочу больше всего на свете? — спросил Бен.
— Чего?
— Провести с тобой ночь. И заниматься любовью ДО тех пор, пока я не устану настолько, что не смогу поднять головы. И мы заснем в объятиях друг друга. Л посреди ночи я поцелуями разбужу тебя, и мы опять займемся любовью.
Его слова тронули ее так же, как интимные ласки.
— Ты говоришь так, будто спланировал все?
— Я достаточно думал об этом, — он остановился. — Ты пойдешь ко мне домой?
Мел облизала губы. Что делать? Она не хотела, чтобы это продолжалось, потому что с каждой минутой становилось все больнее. Но и не могла сразу сказать «прощай». Ей нужно было время.
— Я поеду с тобой, если ты мне кое-что пообещаешь.
— Что? И почему так таинственно? Если это в моих силах, я все сделаю, — и Бен с любовью посмотрел на нее.
— Я не хочу, чтобы мы разговаривали весь вечер, Бен. Если ты согласишься, я пойду с тобой, — сердце Мел учащенно билось.
— Я могу понять, когда люди говорят мало, но вообще не разговаривать? Это до меня не доходит.
Голос Мел звучал ровно:
— Я так хочу.
— Но почему? Если ты просишь меня сделать нечто странное, то обязана объяснить все. Ты так не думаешь?
— Бен...
Глядя на Мел, Бен понял, что она абсолютно серьезна, и продолжил:
— Хорошо, Мел. Я ничего не понимаю, но согласен.
Мел наклонилась к Бену, легонько поцеловала его в щеку и поднесла палец к губам, а его тяжелая рука по-хозяйски опустилась ей на бедро. Мел была напряжена до предела. Казалось, что она наблюдает за неоновыми вывесками и огнями, которые били в переднее стекло. А девушка вспоминала, как в детстве любила ездить в машине в дождливые вечера.
Потом посмотрела на профиль Бена. От его руки исходило тепло, которое распространялось по всему телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Мел размышляла, что Бен, может быть, и прав. Скорее всего, она все выдумывает. Возможно, у нее заноза в пальце. Но Мел никогда не нравились джин-сы известных модельеров, хотя многие женщины их носили. Она могла купить себе пару, если бы хотела. Мел вообще не понимала погоню за ярлыками. Разве по важно? Мел услышала, как Стефани обсуждает грязевые ванны с Роном и Мегги.
— Грязь, которую накладывают в лечебнице «Вай-няд», — просто прекрасная. Во-первых, все там голые. Люди бродят по пляжу, обмазанные с головы до ног. Мужчины выглядят, как северные боги, а женщины — как феи.
— Как феи из грязи, — Рон обрадовался собст-венной шутке.
Мегги засмеялась лишь из вежливости.
— А где эта лечебница? Я с детства ездила в Нентакет и никогда не слышала о грязях, — поинте-ресовалась она.
Это место мало известно. Оно расположено на юге острова. Вы были там когда-нибудь, Мел?
— Нет, ребенком я бегала на Кони Айленд. Там кучи грязи, особенно когда идет дождь.
Все заразительно рассмеялись.
— Ты такая смешная, Мел!
Бен обнял ее за плечи, и Мел догадалась, что он гордится ею. По тому, как он поглаживал кожу, девушка поняла, что он хотел бы остаться с ней наедине. Рон ехидно ухмыльнулся.
— Я рад, что Мелани и Мети вместе! Прекрасно! Они должны заплатить за проигрыш Гарварда! Как мы накажем этих проклятых болельщиц Колумбии?— не дожидаясь ответа, он продолжил: — Я считаю, что они обязаны спеть гимн Гарварда. Кстати, у меня с собой... — он театрально выдержал паузу и вытащил бумажку из кармана, — слова. Ваш покорный слуга будет аккомпанировать на пианино.
— Ой! — Мегги скорчила гримасу и угрожающе подняла стакан над головой Рона.
— Я не умею петь, — объяснила Мел. — На уроках музыки в школе мне единственной приказывали просто открывать рот под музыку.
— Тем лучше! — удовлетворенно рассмеялся Рон. — Бен, для того чтобы прославить Гарвард, ты обязан согласиться на полное унижение своей подружки.
Бен скривился.
— Извините, но я протестую. Она не должна петь, чтобы заработать на ужин.
Мегги наклонилась и что-то зашептала Мел на ухо. Еле сдерживаясь от смеха, Мел согласно закивала.
— Не беспокойся, Бен, если я вожу машину, чтобы заработать себе на ужин, то смогу и спеть для этого.
Мел вопросительно посмотрела на Мегги, которая пальцем подала знак.
— Милый Гарвард, милый Гарвард, когда ты проигрываешь, над тобой смеется весь мир, — выли они, абсолютно не соблюдая мелодию.
— Что это за слова? — Рон залпом проглотил целый стакан. — Мы понесли от вас дополнительное оскорбление.
Мегги и Мел корчились от хохота. Остальные присоединились, требуя, чтобы они все-таки спели гимн. Улыбался даже Луис. Мегги и Мел обнялись на минуту, остальные застыли в ожидании. Когда девушки выпрямились, Мегги прочистила горло.
— Мы с Мел решили, что поскольку Колумбия выиграла, а Гарвард проиграл, вы должны спеть гимн Колумбии и песенку таксистов.
Девушки опять рассмеялись, когда содержание их слов дошло до окружающих. Бен, который все время молчал, заговорил:
— Мел и Мегги правы. Сливки снимает победитель. А нам остается горькое лекарство.
— Я предпочту джин и тоник, — хмыкнул Рон. — А ты?
— Ладно, давайте сделаем это, — настаивал Луис. — Мегги будет запевать колумбийскую песню, а Мел — гимн таксистов.
Бену был явно неприятен такой поворот событий. Мегги и Рон, который был уже достаточно пьян, запели гимн Колумбии, который, правда, с трудом можно было узнать.
— Хорошо, Мел, теперь твоя очередь, — у Рона уже заплетался язык. — Давай, Мел — рабочая лошадка, мы хотим послушать песню таксистов, как она называется? Песня желтых рабочих лошадок? Я знал многих рабочих лошадок, в основном, они были писателями.
— Боюсь, такой песни нет, — Мел уже не веселилась.
— Да ладно, Мелли, ты же поешь, когда сидишь.. за рулем, — Рон покачнулся. — Ведь есть особая культура рабочих лошадок, блюзы или что-то в этом роде?
Бен выпрямился.
— Мел любит оперу. Она слушает классическую музыку каждый день.
У Мел кровь прилила к вискам. Неужели она покраснела? Что лучше — когда ее оскорбляет пьяный Рон или защищает благородный Бен? Если бы она могла оказаться невидимкой.
— Рон, — принялась поучать его Мегги, — ты сноб, и весьма недалекий. Ты прекрасно знаешь, что термин культура включает в себя этнические аспекты. Каждая социальная группа имеет свою культуру. Начиная с барабанщиков и арабских племенах и кончая нью-йоркскими балетоманами.
— Ты говоришь не по существу, Мегги, — несмотря на состояние Рона, его слова прозвучали, как замечание настоящего юриста.
Мел почувствовала, что у нее начинает болеть голова. Хотелось закричать и выбежать из квартиры Рона, но она понимала, что не может даже выползти отсюда. Ее словно пригвоздили к полу. И девушка молчала. Неужели дружелюбная Мегги вдруг сравнила шоферов такси с аборигенами? Мел предпочла бы безжалостный тон Рона тому, что говорила добрячка Мегги.
Бен взял ее за локоть.
— Пошли к столику с десертом. Там прохладнее, — и он подмигнул.
Стефани, которая все время молчала, теперь заговорила так же спокойно, как и во время футбольного матча.
— Обязательно попробуйте шоколадные пирожные. С тех пор как Рон узнал о фенилэтиламине, шоколаде и любви, он ест их каждый день.
Мел поперхнулась. Что за фенил? Ей так хотелось спросить об этом.
Бен натянуто улыбнулся.
— Мне плевать на то, что говорят ученые об эйфории, вызванной добавлением химических веществ в шоколад, потому что она не может сравниться с настоящей эйфорией, которую испытывает влюбленный человек. Поверь, я-то знаю это, — он повел Мел к столику с десертом и отрезал два кусочка лимонного пирога.
— Какая красивая квартира.
Мел слышала, что ее голос прозвучал искусственно. По ее мнению, апартаменты действительно были приятными и прекрасно смотрелись бы на картинке в журнале для дизайнеров. Но они казались холодными. На них приятно посмотреть, но жить в них... увольте. Мел предпочитала свою маленькую квартирку со старой ванной, встроенной кроватью и единственным креслом, в которое она забиралась прямо с ногами.
Бен положил ей руки на плечи и сказал:
— Ты красивая, — он на секунду заколебался, — даже когда я закрываю глаза.
Это тронуло Мел, но она сказала лишь, что лимонный пирог очень вкусный.
— Мне не нужен шоколад, только лимонный пирог и ты. Так можно написать целую поэму о любви, — Бен рассмеялся, и на душе у Мел потеплело от мелодичного звука его голоса. Бен показал в направлении маленького дивана, который стоял в углу. — Здесь можно присесть и укрыться от разговоров о юриспруденции, которые уже начались. Мы с тобой здесь единственные не юристы.
Где-то вдалеке Мел слышала голоса Рона и Луиса, которые наполняли свои тарелки десертом и обменивались мнениями по праву. Устроившись на диване, Мел начала расслабляться, но в этот момент появилась Стефани.
— Вы не против, если я присоединюсь? — не дожидаясь ответа, она села напротив.
Та легкость, с которой Бен и Стефани, да, впрочем, и все остальные, общались между собой, опять поразила Мел. Она не могла не почувствовать себя на другом берегу. Прислушиваясь к разговору, Мел думала, что на ее стороне люди не умеют скрывать своих чувств.
— Вы все учились вместе в колледже или встретились позже? — поинтересовалась она.
— Это длинная история. Может, знаешь какие-нибудь шоферские анекдоты, Мел? — Стефани была чем-то расстроена. — Что-нибудь новенькое...
Мел показалось, что Стефани не ждет ее ответа.
— Я была просто человеком в течение двадцати одного года, и только четыре работаю таксисткой. И все это время тоже оставалась человеком. Почему же меня все время спрашивают о такси? — Мел отлично понимала, что срывает на Стефани всю злость, накопившуюся за день.
— Мел, когда люди встречаются впервые, то обычно говорят о работе, — попытался успокоить ее Бен.
Стефани замахала головой.
— Я впервые встречаюсь с женщиной-таксисткой и совсем не так представляла ее. Я думала, что она должна быть большой, крепкой и достаточно грубой. То есть человеком, который может постоять за себя.
— Я тоже могу постоять за себя, — словно защищаясь, ответила Мел.
— Я имела в виду в физическом смысле, — поспешила добавить Стефани. — Признайтесь, что вы не победите мужчину в драке, если только не прячете от нас черный пояс по восточным единоборствам.
— Большинство моих пассажиров — вежливые и внимательные. В моем такси никогда не возникало опасной ситуации. Ее всегда можно избежать, — Мел иронично улыбнулась. Опять разговоры о работе.
Как будто прочитав ее мысли, Бен рассмеялся.
— На Ближнем Востоке, где придумали эту борьбу, сейчас неспокойно.
— Я никогда не могла понять, что там происходит, — призналась Стефани. — Все дерутся друг с другом.
Удивляясь сама себе, Мел детально и точно описала Стефани политическую ситуацию на Ближнем Востоке. Проводя восемь часов в такси каждый день, одни оперы слушать не будешь, а поэтому Мел часто включала станции, передававшие новости. Она любила программы с углубленным анализом политических и социальных проблем. Удивительно, но многому можно научиться и не заканчивая колледжа. Когда ее рассказ закончился, Мел с удовольствием заметила, что Бен улыбается, и даже Луис пробрался поближе, чтобы послушать.
Но Мел молча злилась на себя. Какое ей дело, считают ли ее Стефани, Луис и даже Бен умной? Она ничего и никому не должна доказывать!
— Как ты стала экспертом по проблемам Ближнего Востока? — прошептал Бен после того, как другие отошли.
Мел предпочла пошутить:
— Чего только не наберешься на улице!
— Гм... — пробормотал он. — Там можно подобрать собак и мужчин по имени Бен...
— Позвольте напомнить вам, Беннет Шипли, что это вы подобрали меня, отказавшись выйти из такси.
— Конечно, ты можешь напомнить мне об этом, мой прекрасный цветок.
Стефани, которая вернулась с новым стаканом вина, услышала его слова:
— Неужели Бена потянуло на лирику? Это ведь не в твоем характере, малыш.
— Ты знаешь меня лишь с одной стороны, Стефани.
— А Мел — со всех. Счастливица! — Стефани заговорщицки улыбалась, рыская глазами по комнате. — Извините меня, ребята, может быть, кто-нибудь из вас назовет меня цветком? Но только не искусственным, потому что я чувствую себя именно таковым, беседуя с этими влюбленными голубками.
Бен немедленно обратился к Стефани.
— Кто назовет тебя искусственной, дорогая Стефани? Во всяком случае, не я.
От ревности у Мел заныло сердце. Она уговари-вала себя, что он просто вежлив по отношению к Стефани, и ей следует радоваться, что у нее такой хороший парень. И все же...
— Помнишь, Бен, как мы пешком добирались в Нью-Хейвен, чтобы принять участие в глупой конференции по Набокову, — Стефани улыбнулась своим воспоминаниям. — Выступающие, которые занимаются его творчеством, говорили по-русски, а те, кто рассуждал по-английски, в основном интересовались его коллекцией бабочек.
— Лучшим в этом путешествии оказался маленький греческий ресторанчик, который мы обнаружили потом. Его владелец знал о Набокове больше, чем все присутствовавшие на конференции вместе взятые, — рассмеялся Бен. — Хорошие были деньки, Стеф.
На каменном лице Мел застыла улыбка, от которой все мышцы болели. Наверное, первый раз в жизни она чувствовала себя так не к месту.
— Да, как жаль, что нельзя вернуться назад, — голос Стеф был полон ностальгических ноток. — Теперь мы ходим на другие конференции и в иные рестораны.
— В моем случае — в кубинско-китайские, — хмыкнул Бен.
Мел хотела рассмеяться над общей шуткой, но юмор словно покинул ее.
— Извините меня.
Она вышла из комнаты в поисках ванной, когда Стефани пустилась в описание новой летней танцевальной программы, которая планировалась в Берк-ширских горах. Голос Стефани сопровождал Мел всю дорогу, пока она не закрылась и не обрела тишину и одиночество, которые искала. Закрыв дверь на замок, Мел склонилась на руки, стиснувшие ручку двери, и несколько раз глубоко вздохнула. Что она чувствует: ревность, безнадежность или просто ничтожество? Что бы ей ни казалось, настроение еще больше ухудшилось, когда она увидела огромную ванну с подводным массажем, которая могла вместить четверых. Мел отлично понимала, что не может задержаться здесь надолго, хотя была не прочь пару часов полежать в этой ванне. Она села на краешек и постаралась собраться. Жаль, что с ней нет Элани. Хотя запасы Рона явно заставили бы ее бросить диету.
— Мел, Мел, ты здесь? — озабоченно спросил Бен.
— Да, Бен. Я выхожу.
Придется отказаться от двухчасового купания, устало решила Мел. Она посмотрела в зеркало, с трудом попыталась улыбнуться, открыла дверь и столкнулась с обеспокоенным Беном.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Конечно, — солгала она.
— Извини, что помешал, — впервые Бен был не уверен в себе.
— Неважно.
— Рон настраивает видеомагнитофон. У него есть пленка с новым фильмом Мерил Стрип.
— Мне хотелось бы уйти, Бен. Но ты можешь остаться, если хочешь. Я просто, — она засмеялась, — вызову такси и поеду домой.
Бен внимательно смотрел на нее.
— Я тоже не хочу смотреть его. Пошли.
Приятно развалившись на кожаных сиденьях в машине Бена, Мел почувствовала, как резкая боль начала разливаться от затылка к вискам, и закрыла глаза, чтобы не смотреть на яркий свет фонарей.
— Мел? -Да?
— Приятная была вечеринка?
— Покормили хорошо, — спокойно ответила Мел.
— А знаешь, ты им понравилась.
— Неужели?
Бен положил свою руку на руку Мел.
— В чем дело?
Мел понимала, что ничего не может сказать ему. Голос задрожит, глаза покраснеют, и он поймет, что она — сентиментальная мышь. Поэтому Мел отрицательно покачала головой.Странно, но когда Бен заговорил, его голос слегка дрожал:
— Ты несчастна со мной?
Мел запаниковала и посмотрела в окно. Что она может сказать? Она чувствует себя в раю, когда находится наедине с ним, но в присутствии лишних людей в ее сердце шипы. Должна ли она открыть ему секрет, который он сам вскоре обнаружит? Подходящее ли сейчас время сказать ему, что она не из «то мира, что ему стоит найти другую, более высокого происхождения?
— Я рада, что провела с тобой день.
Мел прикусила губу. Конечно, она врала. Их короткие отношения были обречены. Она мгновенно ощутила это. И чем скорее она порвет все, тем лучше.
— Хорошо, — он сжал ее руку. — А я уже начал беспокоиться.
Его лицо расслабилось, а Мел залюбовалась уди-вительно красивым профилем, словно пытаясь запечатлеть его в своей памяти. Желание остановить мгновение и сделать его своим победило все. Все должно казаться обычным. Он не знает, что они едут имеете в последний раз.
— Ты знаешь, чего я хочу больше всего на свете? — спросил Бен.
— Чего?
— Провести с тобой ночь. И заниматься любовью ДО тех пор, пока я не устану настолько, что не смогу поднять головы. И мы заснем в объятиях друг друга. Л посреди ночи я поцелуями разбужу тебя, и мы опять займемся любовью.
Его слова тронули ее так же, как интимные ласки.
— Ты говоришь так, будто спланировал все?
— Я достаточно думал об этом, — он остановился. — Ты пойдешь ко мне домой?
Мел облизала губы. Что делать? Она не хотела, чтобы это продолжалось, потому что с каждой минутой становилось все больнее. Но и не могла сразу сказать «прощай». Ей нужно было время.
— Я поеду с тобой, если ты мне кое-что пообещаешь.
— Что? И почему так таинственно? Если это в моих силах, я все сделаю, — и Бен с любовью посмотрел на нее.
— Я не хочу, чтобы мы разговаривали весь вечер, Бен. Если ты согласишься, я пойду с тобой, — сердце Мел учащенно билось.
— Я могу понять, когда люди говорят мало, но вообще не разговаривать? Это до меня не доходит.
Голос Мел звучал ровно:
— Я так хочу.
— Но почему? Если ты просишь меня сделать нечто странное, то обязана объяснить все. Ты так не думаешь?
— Бен...
Глядя на Мел, Бен понял, что она абсолютно серьезна, и продолжил:
— Хорошо, Мел. Я ничего не понимаю, но согласен.
Мел наклонилась к Бену, легонько поцеловала его в щеку и поднесла палец к губам, а его тяжелая рука по-хозяйски опустилась ей на бедро. Мел была напряжена до предела. Казалось, что она наблюдает за неоновыми вывесками и огнями, которые били в переднее стекло. А девушка вспоминала, как в детстве любила ездить в машине в дождливые вечера.
Потом посмотрела на профиль Бена. От его руки исходило тепло, которое распространялось по всему телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15