— Неважно.
— Тогда я расскажу вам, как добраться до их дома, — неохотно предложила Мел. Ей не хотелось обидеть отца, да и нужно повидаться с родителями.
— Ваш отец уже сделал это. Есть что-нибудь новенькое?
- И да, и нет, — Мел не хотелось рассказывать все до следующего вечера.
— Тогда увидимся, — он остановился и, как бы невзначай, добавил: — Извините, что не предупредил вас заранее. Я звонил вчера, и причем весь вечер. Где вы были?
Не раздумывая, она быстро ответила:
— В отъезде.
— Это я понял. По делам?
— Да нет.
— Хорошо. Увидимся завтра.
Мел прикусила нижнюю губу. Ей не хотелось говорить, где она была. Разве есть что-нибудь странное в том, что она провела ночь в деревенской гостинице? Она не обязана объяснять ему. Однако в душе поселилось смятение. Мел не понравился тон Бена, когда он говорил: «Увидимся завтра». Кого этот парень мнит из себя?
Еще придерживая трубку плечом, Мел нажала на рычаг. Когда она наконец-то положила ее, ухо болело от того, что она слишком сильно прижимала трубку. Взглянув на настенные часы, Мел озадаченно вздохнула: она обещала диспетчеру поработать в ночную смену, до которой оставалось двадцать минут. Как жаль. После дневной работы на переполненных улицах Мел устала, да и дома многое не сделано — нужно полить цветы, постирать белье, привести в порядок маникюр. На какое-то мгновение девушка решила не выходить на работу, но вовремя вспомнила, что одолжила пятьсот долларов. Она схватила куртку, погладила Чанса и побежала к двери.
— Куда едем?
Мел слишком устала для разговоров и облегченно вздохнула, когда бизнесмен среднего возраста с красным носом кратко сказал:
— «Ля Гардиа».
Как обычно во время работы, она погрузилась в воспоминания. Мел могла бы написать множество рассказов о своих друзьях и тех незнакомцах, которых встречала. Иногда она очень сожалела, что не запомнила ту или иную историю, затронувшую ее чувства. Она никогда не делилась своими мыслями, а просто ехала туда, куда требовали пассажиры.
— Подвезите меня к американской авиалинии. — сказал пассажир, прерывая ее воспоминания. Мел заметила, что он заполняет какие-то бумаги.
— На посадку или туда, где встречают самолеты, сэр?
Мел любила ездить в аэропорт, потому что плата была хорошей, и всегда находились пассажиры на обратный путь.
— Не имеет значения, — коротко ответил мужчина, будто она чем-то обидела его. Всякое бывает, подумала Мел, и остаток пути молчала.
— Приехали, сэр. Четырнадцать долларов и девяносто центов.
Не произнеся ни единого слова, мужчина протянул ей пятнадцать долларов и вышел из такси. Мел посмотрела на деньги, выскочила из машины и побежала за ним.
- Сэр, сэр, вы забыли десять центов, •— она замедлила шаг, когда догнала его у входа.
— Вы забыли десять центов, сэр, — повторила Мел.
Человек недоуменно посмотрел на нее, но Мел уже опустила десять центов в карман его дорогого пальто.
— Леди... — начал он.
— Нужно бежать. Желаю счастливого путешествия, — прервала Мел.
Она подмигнула носильщику, который следил за этой сценой, и бегом вернулась к такси. Отъезжая, девушка почувствовала себя счастливой.
Остаток смены прошел без приключений, и Мел постоянно возвращалась к Бену и завтрашнему вечеру. Она засомневалась, стоило ли принимать его предложение. Они жили в разных мирах, и оказаться и проигрышном положении не хотелось. Люди говорят, что нужно держаться своих. Еще несколько дней назад Мел бы сказала, что эта мысль глупа и провинциальна. Теперь такой уверенности не было.
ГЛАВА 3
Мел села на стул, позабыв, что целлофановые чехлы, которые приспособила мать, производят неприятный шум. Она нахмурилась и подумала, что Бену лучше присесть на диван.Отец был в белой рубашке. Он открыл бутылку красного вина и протянул Бену полный стакан:
— Это для вас. Очень рад знакомству, Бен. За ваше здоровье!
Суетливая мать вошла в комнату с подносом, на котором были бутерброды с сыром и салями.
— Наша Мел давно не приводит в дом своих друзей. Она такая независимая.
— Я и сама не хожу в гости к родителям друзей,— но ее голос прозвучал не слишком уверенно. Приводить сюда Бена было безумием.
— Мистер Шипли... Бен, — сказал улыбающийся отец, — так кем вы работаете?
— Я архитектор, сэр. Занимаюсь планированием окраин.
Отец сделал глоток вина. Мел подумала, что впервые видит отца, пьющего вино. Он всегда предпочитал пиво.
— Это здорово. По-настоящему здорово! Когда я переговорил с вами по телефону, то сказал жене, что вы — профессионал. Это можно определить по голосу.
Бен улыбнулся, а Мел почувствовала, что на лбу выступила испарина.
Миссис Протерой согласно кивала:
— Именно так ты и сказал, папочка. У мистера Протероя — прекрасное чутье. Съешьте что-нибудь, Бен? — не дожидаясь ответа, она подала ему бутерброд с салями.
— Мы идем ужинать, мама, — хотя Мел всегда называла ее «ма», в присутствии Бена она постеснялась это сделать.
— Это только возбудит ваш аппетит. А почему бы и тебе не поесть, Мелли? Ты такая тощая. Я беспокоюсь о тебе. — Она обратилась к Бену: — Моя дочь ничего не ест. Вам не кажется, что она слишком худая?
Бен посмотрел на Мел, и на какое-то мгновение их взгляды встретились.
— Да нет, миссис Протерой. Я думаю, что ваша дочь... идеальна.
Отец прочистил горло.
— За кого вы собираетесь голосовать в этот раз? Мы еще не решили. Хотелось бы узнать ваше мнение.
— Я сам не уверен, сэр, и, по правде сказать, не думал об этом. По-видимому, вы лучше знаете кандидатов, чем я.
Мел заметила, что обычно розовые щеки матери потемнели. Значит, она взволнованна.
— Ой, да что вы! — миссис Протерой манерно махнула рукой. — Выпускник колледжа разбирается в политике лучше простых людей. Вот съешьте еще салями.
Мел внезапно ощутила еще большую тошноту, чем когда ела черный суп. Она многозначительно смотрела на мать, надеясь, что та поймет ее.
Бен пожал плечами.
— Диплом колледжа еще ни о чем не говорит. Могу поспорить, что Мел знает даже кандидатов на пост уполномоченного по строительству, она больше общается с людьми, чем я.
Услышав его снисходительный тон, Мел напряглась. Она действительно знала подходящего кандидата, но ни в коем случае не собиралась признаваться. Не хотелось, чтобы Бен догадался, что она разбирается в городских проблемах. И девушка пробормотала что-то невразумительное.
Мать поджала губы, накрашенные оранжевой помадой.
— Говори громче, дорогая, мы не слышим.
— Не важно. Я вижу, что ты купила новые шторы. Они очень красивые.
Бен повернулся и посмотрел на окно.
— Они очаровательны, миссис Протерой. Я обожаю рисунок в цветочки.
Мел хотелось толкнуть его ногой и обругать мать, на лице которой появилось довольное выражение. Бен может дурачить их, но не ее. Она-то не поддастся на бесстыдную лесть.
— У миссис Протерой хороший вкус. Именно поэтому она вышла замуж за меня, — отец Мел протянул руку со стаканом, чтобы чокнуться с женой. — Я рад, что у моей дочери тоже хороший вкус.
Мел сжалась в комок и откусила печенье. Вечер тянулся бесконечно и полностью соответствовал ее представлению об аде.
— Папочка, — музыкальным голосом заявила мать, — я думаю, что ты ставишь Мелли в неловкое положение.
Мел смотрела в пол, но чувствовала, что глаза Бена впились в нее.
— Совсем нет, — выдавила она. — Почему я должна чувствовать себя неловко? Ты прав, Бен — симпатичный кавалер, и с ним можно провести вечерок в городе.
Брови Бена удивленно поднялись, а глаза широко открылись, и он осушил стакан. Но когда он снова посмотрел на нее, его лицо уже ничего не выражало.
— Ну, господа, спасибо за гостеприимство. Но у меня есть одна просьба...
— Все, что пожелаете, Бен, — миссис Протерой светилась от удовольствия. Мел нервно наклонилась вперед, предвкушая нечто ужасное.
— Я очень люблю просматривать семейные альбомы с фотографиями. Можно ли... — прежде чем он закончил предложение, миссис Протерой уже копалась в ящике старого письменного стола. — У вас есть детские фотографии Мел? — добавил Бен, и Мел показалось, что он ехидно улыбнулся.
Ей хотелось схватить альбомы и запустить ими в голову Бена. Но девушка была вынуждена вежливо улыбаться. Родителя охали и ахали, споря, какие альбомы смотреть первыми. Бен внимательно разглядывал любительскую фотографию, на которой Мел была снята в старших классах.
— Теперь я знаю, на кого похожа Мел, миссис Протерой. На вас.
Мать Мел возбужденно хихикала и заглядывала через плечо Бена, когда тот просматривал альбом.
— Вы умеете обращаться с женщинами. Вот! Посмотрите на это фото. Мелли учится ходить. Правда, хорошенькая?
Мел осталось только ждать. Ее не покидало чувство, что худшее впереди. Но она все улыбалась, наблюдая за тем, как мать полностью поглощена фотографиями, как Бен реагирует на них и как доволен отец. Мел почувствовала нежность по отно-
шению к родителям, которые так хотели угодить Бену во имя дочери. Их чувства были искренними.
— Эта детская фотография может получить приз! — Бен повернулся так, чтобы Мел увидела фото, на котором она в младенческом возрасте лежит на животе на лиловом ковре. — Лучший ребенок года! — он подмигнул.
Уловив паузу, Мел попыталась воспользоваться ею.
— Нам пора. Как вы думаете, Бен?
— Вы правы, Мел. Я так веселился, что забыл обо всем, — он одарил ее дружеской улыбкой. — Мистер и миссис Протерой, спасибо за вашу доброту. Я получил настоящее удовольствие.
— Приходите еще, Бен. Нам с женой вы очень понравились.
Мистер Протерой улыбался, а миссис Протерой быстро принесла их пальто из боковой комнаты. Когда дверь приоткрылась, Мел заметила там обычный беспорядок.Спускаясь по лестнице маленького домика, в котором она выросла, Мел почувствовала одновременно ностальгию и радость, что больше не живет в нем.
У нее было хорошее детство здесь, на берегу реки, вдали от Нью-Йорка. Хотя ее не водили в музеи и на уроки балета, мать всегда была дома и с готовностью накладывала повязки на разбитые коленки дочери. Идя по тротуару с Беном, она вспоминала игры, в которые играла здесь. Хорошие были времена. Новые перспективы открылись для Мел только тогда, когда она подросла и поняла, что все улицы в этом районе заканчиваются тупиками. Выйдя замуж за Томми, она на какое-то время забыла, что мир не кончается в Нью-Джерси. Ее жизнь ограничивалась булочной, в которой Томми выпекал торты, хлеб и булочки, парикмахерской, где она иногда работала маникюршей, и их спальней. Другой мир открыла ей классическая музыка. Мел, слушая Моцарта, поняла, что существует иная жизнь и еще много такого, что можно увидеть и сделать. Разрыв с Томми оказался неизбежным, и не только из-за его неверности и ноизма...
Но сначала Мел должна была выяснить суть своей личности и возможность выжить в одиночку. Если она не найдет себя, то снова выйдет замуж за другого Томми. Мыслить шире оказалось трудно... Она подняла глаза на Бена и подумала, что ему все досталось легко. Вряд ли ему пришлось вообще чего-нибудь добиваться. Он так уверен в себе. Так легко идет по жизни. Наверное, родился с серебряной ложкой во рту. Она же получила медное кольцо. И все же добилась самостоятельно кое-чего.
Словно догадавшись, что мысли Мел далеко, Бен взял ее за руку.
— Эй! Можете впустить меня? Мел несколько раз моргнула.
— Я просто думала. — И я тоже.
Мел с любопытством посмотрела на него.
— О чем?
— Как прекрасно вы выглядели на ковре. И как отлично будете смотреться на другом ковре, у моего камина.
Вытянувшись во весь свой маленький рост, Мел попыталась изобразить обиду:
— Вь! хотите сказать, что моя доверчивая матушка потакала вашим темным интересам, когда показывала эту фотографию? Какой стыд!
Бен хмыкнул.
— Ваша очаровательная мать ничего подобного не делала. В моих темных страстях можно обвинить только меня или вас.
Мел тяжело вздохнула.
— Меня? Почему разговоры всегда сводятся к сексу? Почему бы нам не поговорить о моих родителях, о том бедном районе, где мы находимся, и о том, как вам все это интересно. Наверное, вы первый раз в жизни сидели на целлофановых чехлах... и...— она коротко хохотнула, — вы еще не знакомы с моей сестрой.
— А почему вы вспомнили о сестре?
— Она бегает за мужчинами из-за денег и из-за... Он крепко сжал ее руку и силой заставил остановиться.
— Эй! Эй! Что происходит? Глаза Мел горели.
— Не могу понять, зачем вам встречаться с людьми из другого мира?
Губы Бена сжались. А щека задергалась в нервном тике.
— Я пригласил вас не для социологического эксперимента. А по более традиционным причинам. Я подумал, что нам будет хорошо вместе. Целлофановые чехлы, о которых вы говорите, я вообще не заметил. Что же касается вашей сестры, то она меня не интересует, даже если она ведьма. Меня интересуете вы и то, что мы можем провести время вместе. Но если вы и дальше будете продолжать в том же духе, то у нас явно ничего не получится, — и Бен отпустил ее руку.
Остаток пути до машины они прошли молча, так же молча двинулись в Нью-Йорк. Чтобы хоть частично извиниться за свое поведение, Мел подобрала бумаги и буклеты, разбросанные на сиденьях.
— Можно это сложить?
— Конечно, только не перепутайте.
Мел старалась не смотреть на него. Ей было стыдно. Но все же она верила в то, что сказала. Покончив с бумагами, Мел посмотрела в окно. Начался дождь. Городские огни отражались в блестящем черном асфальте. В машине слышался лишь скрип дворников.
— Мел, у меня есть хорошие новости и плохие. Какие вы предпочитаете услышать первыми?
Девушка встрепенулась.
— Когда я была ребенком, то всегда предпочитала есть первым то, что мне не нравится.
— О, — Бен недоуменно покачал головой.
— Поэтому сначала плохие, — продолжила Мел.
— Итак, у нас нет времени поужинать, если мы хотим попасть в театр. Но в театре продают горячий шоколад, а поужинать мы можем после спектакля,— Бен повернулся, чтобы увидеть ее реакцию.
Мел почувствовала облегчение, что ей не придется ужинать в шикарном ресторане и выглядеть белой вороной среди знаменитостей, миллионеров и светских львиц. Во время еды она любила расслабиться. Не хотелось напрягаться при официантах, которые обязательно заметят ошибки в произношении блюд. Пусть Бен не думает, что оказывает ей любезность, приглашая в дорогое заведение.
Мел иронично кивнула ему.
— Значит, хорошо, что мама накормила нас салями. И вы продержитесь до ужина. Я знаю отличный маленький итальянский ресторан неподалеку от театра. У них прекрасные фирменные блюда.
— Вам больше хочется пойти в маленький итальянский ресторан, чем во всемирно известный? — рассмеялся Бен. — Пусть будет по-вашему. Сначала театр, а потом — итальянская кухня.
Пьеса, которую выбрал Бен, оказалась новым мюзиклом. Места были прекрасные, а шампанское и горячий шоколад — первоклассными. Хотя Мел не очень любила мюзиклы, представление ей понравилось, и она до боли хлопала в ладоши. Бен смотрел на нее и довольно улыбался.
— Давайте подышим воздухом перед вторым актом.
Мел поднялась, но широкий рукав зацепился за ручку кресла. Бен обнял ее за талию и высвободил рукав. Прикосновение его руки обожгло. Они направились в вестибюль, и Мел обрадовалась, что может вздохнуть свободно.
— Спектакль оказался лучше, чем я ожидала. Все держится на Лайзе Минелли. У нее настолько выразительный голос, что даже не нужно смотреть на сцену, чтобы знать, что происходит, — Мел подставила лицо под мелкий дождь и чувствовала себя очень молодой.
— Я рад, что вы довольны. Вы мне нравитесь. От дождя у вас влажное лицо. Вы выглядите, как богиня: искренняя, живая и...
—И? — Мел была поражена его словами. — И?
— И мокрая. Пошли, а то пропустим второй акт. Бен обнял ее за талию и повел в зал.
Хотя второй акт прошел быстро и был даже лучше, чем первый, Мел не могла сконцентрировать свое внимание на сцене. Она заметила, что Бен как-то странно реагирует на ее присутствие рядом, Стоило ей закинуть ногу за ногу или изменить положение тела, он тут же замечал это. Девушка вспомнила, как он сказал, что пригласил ее по традиционным причинам. И вместо того чтобы следить за действием, думала о том, как его рука обнимала ее. Запах его одеколона почему-то ощущался сильнее и полностью завладел ее сознанием. Она также стала
замечать, что он неспокойно ерзает в кресле и, как бы невзначай, пытается прикоснуться к ней то рукой, то коленом. «Может быть, я съела что-то не то? Или веду себя так, потому что ничего не ела?»
Когда пьеса закончилась, Мел почувствовала усталость и голод.
— Очень интересно. Так работают настоящие Профессионалы.
Бен помог ей надеть пальто.
— Вы так же голодны, как и я, Бен? Бен мгновенно заулыбался.
— Наверное, больше, — его глаза какое-то время неотрывно смотрели на нее. — Покажете дорогу в ваш маленький кулинарный рай?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15