А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он был человеком с положением,
мастером гильдии игроков, заключившей вечный мир с нищенским и воровским
сословиями, и никакие неприятности ему не грозили - до тех пор, пока он
платил установленный мудрейшим Неджесом налог в казну.
В харчевне под бронзовой рыбой он хорошо выпил и закусил, отмечая
сегодняшнюю удачу, и потому намеревался, по прибытии в свой уютный домик у
западной городской стены, тут же завалиться в постель. Разумеется, не
один: у него имелось пяток рабынь на выбор, в том числе и самое последнее
приобретение, молодая иранистанка, смуглая, страстная и сочная, как зрелый
персик. Шагая по заросшему деревьями пустырю, Глах чуть ли не воочию
слышал ее стоны, ощущал горячие губы на своей щеке, острые ноготки на
шее...
На шее? Шею и в самом деле что-то укололо - острое, твердое и
холодное, совсем не похожее на ноготок смуглой прелестницы. Глах замер,
всматриваясь в заступившую дорогу смутную тень. Рука его потянулась к
кинжалу.
- Стой спокойно, сын портовой шлюхи, - посоветовал ему хриплый голос,
в котором проскальзывали высокие нотки, словно его владелец вот-вот мог
пустить петуха. - Стой спокойно, и останешься цел! Кишки я тебе не выпущу,
разве что челюсть сворочу.
- Тогда убери меч, - произнес Глах, с облегчением узнав в грабителе
киммерийца-молокососа. Уж с этим-то солдатиком он совладает - не силой,
так хитростью! Его пальцы уже стиснули рукоять кинжала.
- Уберу, уберу, не пачкай штаны. - Клинок отодвинулся, потом с тихим
шорохом скользнул в ножны. - А теперь давай-ка сюда сумку, ублюдок.
- Всенепременно, - пообещал Глах и, вырвав из-за пояса кинжал,
ринулся к темной фигуре, целясь под левое ребро.
Он еще успел разглядеть, как навстречу метнулось что-то смутное,
громадное - похоже, кулак, величиной с пивную кружку; затем Глаху
почудилось, что его с размаху припечатало лицом к каменной стене. Охнув,
он осел на землю и потерял сознание.
...Когда он снова пришел в себя, ни объемистой сумы, ни кинжала на
поясе уже не было. Он сидел, опираясь спиной на шершавый древесный ствол;
рядом мальчишка-киммериец рылся в его сумке.
Глах осторожно поднял руку, ощупал челюсть и выплюнул два выбитых
зуба. Вот неудача, злобно подумал он, враз лишиться сотни монет да еще и
пары зубов в придачу! Деваться, однако, было некуда; этот варвар, несмотря
на юный возраст, оказался силен, как медведь! И некое шестое чувство,
интуиция опытного игрока, подсказывало Глаху, что рыпаться не следует. Ни
в коем случае не следует, если он хочет остаться в живых! Он был готов
признать свою ошибку: сегодня вечером его компания обобрала не хвастливого
мальчишку-варвара, а дикаря, для которого что выпить кружку вина, что
перерезать глотку человеку - все едино.
Внезапно парень прекратил звякать монетами и ухмыльнулся; Глах
увидел, как блеснули его зубы в слабом лунном свете.
- Добро! - сказал он. - Тут весь мой выигрыш! Надеюсь, теперь ты
согласен, что в харчевне все было честь по чести?
- Согласен, - выдавил Глах; в голове у него забрезжила новая мысль.
- И не собираешься на меня доносить страже?
- Не собираюсь. - Мысль развивалась и крепла. Если удастся подцепить
этого дикаря на крючок, мщение будет скорым и ужасным!
- Это хорошо. К твоей же пользе, рыжий, потому что больше меня не
застанут врасплох - ни стражники, ни твои приятели. Я сумею уйти и
выяснить, не ты ли пустил кого по моему следу. И тогда...
Огромная рука сдавила шею Глаха, и несколько мгновений он почитал
себя стоящим на грани смерти, на самом краю Серых Равнин. Однако мысль,
что зародилась у него, не пропала, не исчезла, а лишь стала яснее и
отчетливей.
Когда варвар отпустил его, Глах отдышался и прохрипел:
- Хочу дать тебе совет, парень...
- А на кой мне твои советы?
- Сначала послушай... Шандарат - большой город, богатый... и
решительный человек может разыскать тут не кошель с золотом, а целый
сундук...
- Сундук, говоришь? - Дикарь, похоже, заинтересовался. - И где стоит
этот сундук?
- Ну... - Глах изобразил раздумье, - ну, например, в лавке Хеолота
Дастры... Не слыхал о таком?
- Может и слыхал. Только до того сундука, я думаю, непросто
добраться?
Добраться действительно было непросто. Дастра являлся богатейшим из
шандаратских ростовщиков и на запоры и замки не слишком полагался. В его
меняльной лавке днем дежурила четверка немедийских наемников, а ночью
число их удваивалось. Эти бойцы превосходно владели и мечом, и топором, и
арбалетом, а также и на ногу были скоры - от таких не уйдешь, если
сунешься в дверь ночной порой. Излагая все это дикарю, Глах, однако,
кое-что упустил, одно преуменьшил, другое - преувеличил. В основном
напирал он на богатства, хранившиеся в Хеолотовых сундуках, где имелось
якобы не только золото, но и камни, легкие весом, дорогие ценой; о
немедийцах же упомянул вскользь, как о пустяке, не стоящем серьезного
разговора. Из слов его выходило, что их всего трое, и, хоть парни и
здоровы, но против киммерийца им никак не устоять.
Выслушав Глаха, варвар задумчиво поглядел вверх, на бледный серп
луны, что мелькал в облаках, потом протянул:
- Значит, Хеолот Дастра, говоришь... богатый человек... самый богатый
в Шандарате, так?
- Нет. Есть и побогаче.
- Кто, к примеру?
Несмотря на свернутую челюсть, Глах усмехнулся.
- К примеру, владыка наш Ашарат. Хочешь наведаться к нему во дворец?
Варвар пропустил эту шпильку мимо ушей.
- Кто еще? - спросил он.
- Нуу... - Глах тянул время, еще не в силах поверить в свою удачу, -
ну, мудрейший Неджес, наследник старого Кирима, один из больших вельмож...
- А этот где живет? Тоже в городе?
- Нет. У него поместье близ Туранской дороги, той, что ведет к югу.
Стена невысокая, за ней - деревья и дом... Охраны почти никакой, разве что
собаки, - произнес Глах, сообразив, что собачий лай киммериец может
услышать и сам, прогулявшись вечером у поместья первого советника.
Поговаривали, что этот Неджес балуется магией и совсем околдовал владыку;
что ж, если варвар сунется к нему, то у чародея будет шанс проявить свое
искусство. Может, на его псарне станет одним кобелем больше... При этой
мысли на губах Глаха снова заиграла улыбка.
- Чего развеселился? - подозрительно спросил варвар.
- За тебя радуюсь, - буркнул Глах. - У Дастры много богатств, но это
капля в море против того, что собрано в доме почтенного Неджеса. Говорят,
есть у него чертог, заставленный шкатулками с самыми редкостными
самоцветами... В одной, дескать, рубины с кулак, в другой - изумруды, в
третьей - бесценные прозрачные камни из Вендии, что превосходят твердостью
бронзу... - Он мечтательно облизнулся.
- В каких он годах, этот Неджес?
- Да уж немолод...
- Странно, - произнес варвар после некоторого раздумья. - Дом полон
богатств, хозяин немолод, ограда низкая и никакой охраны, кроме собак...
Почему же ты сам с приятелями его не распотрошил, рыжий?
- Тут, видишь ли, такое дело, - принялся объяснять Глах. - Почтенный
Неджес в народе уважаем и прикрыт от всякого лихого умысла мощной рукой
владыки. Тронь его, так бежать придется до самого Аренджуна! И быстро, ибо
у пресветлого повелителя нашего конники отменные, наемники из Турана,
которые стреляют на всем скаку без промашки. А я никуда уходить отсюда не
хочу, даже с большим богатством. Шандарат - моя родина, и живу я тут
совсем неплохо.
- Это я вижу, - проклятый варвар поднял суму и побрякал монетами
перед самым носом Глаха. - Кстати, а это что такое? - он выудил из сумки
стальной стержень изрядной толщины со слегка изогнутыми концами; один из
них был заострен, а другой раскован, словно лезвие долота.
- Коготь Нергала... я и забыл про него, - пояснил Глах, косясь на
воровской инструмент.
- Зачем он?
- Ну, замки сворачивать или там дверь отжать... Полезная штучка!
- Откуда взял?
- Есть у нас в Шандарате мастер, делает... Из самой Заморы к нему
приезжают!
- А ты для чего эту штуку таскаешь? - продолжал допрос варвар. -
Вроде бы у тебя другое ремесло, а? Тебе дураки сами деньги отдают.
На лице Глаха появилась странная гримаса.
- Это ты прав, ремесло у меня другое... Однако, все случается!
Проиграет, скажем, заезжий гость изрядную сумму под честное слово, а потом
и говорит: потерял, мол, ключик от своего сундучка с деньгами... Тут мы
ему и поможем!
- Ну, ладно, - варвар встал, возвышаясь над Глахом, словно каменная
башня. - Кое-что полезное ты мне поведал и, клянусь Кромом, я должен с
тобой расплатиться. Вот, держи! И больше мне не попадайся!
На колени Глаху упала серебряная монета, и через мгновение дикарь
растворился в темноте. Рыжий со злостью отшвырнул ее в сторону, потом,
скрипнув зубами, поднялся; челюсть болела неимоверно.
- Давай, давай, - мстительно прошептал он, держась обеими руками за
древесный ствол. - Давай, грабь! И Хеолота, и почтенного Неджеса! Не там,
так тут сломишь шею, проклятое отродье Нергала!
С трудом переставляя ноги, Глах зашагал по пустырю.

Самодельный крюк прочно зацепился за край стены. Дернув веревку еще
раз, Конан начал подниматься, упираясь носками сапог в неровности каменной
кладки. Стена была довольно высокой, в две длины копья, но для человека,
выросшего среди гор и скал Киммерии, это препятствие не составляло
проблемы. Сущий пустяк, откровенно говоря; при необходимости Конан
преодолел бы эту преграду и без всяких приспособлений.
Забравшись наверх, он проскользнул в проем между зубцов парапета,
сжался, словно огромная кошка, и спрыгнул во двор. Ноги его спружинили,
ударившись о твердую землю; он замер на миг, прислушиваясь и втягивая
воздух ноздрями. На зрение полагаться не приходилось, ибо вокруг царила
кромешная тьма - в эту ночь тучи затянули небо, и слабый свет
нарождавшейся луны не мог пробиться через их плотную завесу.
Присев на корточки, Конан ощупал почву у самых своих ступней. Она
была плотной, утоптанной и немного колкой - видимо, вдоль стены шла
мощенная гравием дорожка. Рука юноши двинулась дальше, пальцы коснулись
мягкой травы и каких-то прутьев. Кустарник, догадался он, и встал во весь
рост, уже не опасаясь, что его заметят из дома. Смутные контуры массивного
одноэтажного строения, в котором размещалась меняльная лавка Хеолота
Дастры, маячили где-то впереди, почти сливаясь с темным покровом туч,
нависавших над горизонтом.
Протянув руку вверх, Конан нащупал перекрестье меча, и прикосновение
к прохладной бронзе вселило в него уверенность. На этот раз он закрепил
клинок на спине - чтобы не болтался в ногах; рифленая рукоять торчала у
правого плеча. Над левым, иногда ударяясь о щеку, болталась небольшая
плетенка из бечевы, привязанная к ремешку, который охватывал виски
киммерийца. В ней сидел Шеймис собственной персоной, занимая
стратегическую позицию у самого уха хозяина - в противном случае тот мог
не расслышать его советов. Кроме меча, веревки с крюком и крохотного
демона, Конан прихватил с собой только котомку с припасами, прочный мешок
да коготь Нергала - воровскую "лапу", отнятую у рыжего Глаха три или
четыре дня назад.
Юный киммериец провел это время, слоняясь по окрестностям Шандарата,
по шумным городским базарам, улицам и площадям; вечерами, после сытного
ужина, он сидел в своей каморке, обдумывая план предстоящей операции.
После долгих совещаний с Шеймисом, Конан решил, что браться с ходу за
почтенного Неджеса слишком рискованно. Первый советник владыки, фактически
- второе лицо в стране! Пошарив в его ларцах, надо быстро уносить ноги -
тут рыжий Глах был прав, совершенно прав. Для первого случая Конану
хотелось выступить поскромнее, подвергнув инспекции сундуки менялы
Хеолота. В конце концов, его воровская карьера совсем не обязательно
должна начинаться с человека властительного, с нобиля и вельможи; монеты
ростовщика ничем не хуже золота важного сановника.
Тем не менее Конан потратил половину дня, чтобы прогуляться по южной
дороге, разыскать и осмотреть обитель почтенного Неджеса, а также наметить
пути неизбежной ретирады. В Шандарате имелись трое врат, от коих шли три
главные дороги - Гирканская, Туранская и Бритунская, пересеченные Окружным
трактом, что охватывал полукольцом городскую стену. По северной,
Гирканской, он прибыл в город вместе с Фаралом, и этот почти безлюдный
путь, используемый, в основном, для переброски войск к границе, его не
интересовал. Южная дорога, Туранская, была куда более перспективной -
оживленная торговая артерия, что тянулась через степи и полупустыни вдоль
побережья Вилайета до самого Султанапура, крупного имперского порта.
Обобрав Неджеса и прихватив на его конюшне доброго жеребца, Конан мог за
ночь изрядно оторваться от преследователей, свернув либо на юг, к Заморе и
городу воров Аренджуну, либо на запад, в сторону родной Киммерии. Этой
второй возможностью не стоило пренебрегать, ибо западный тракт,
Бритунский, вел к перевалам через Кезанкийские горы и проходил вначале по
пустынным местам, а затем по довольно лесистым предгорьям, предлагавшим
массу возможностей запутать след и уйти от погони. Однако, избрав этот
путь, Конан был бы вынужден отправиться домой или пробираться в Аренджун
сквозь глухие чащи, по холмам и горам.
Пока что он не пришел к определенному решению, а лишь осмотрел
издалека невысокую ограду поместья Неджеса, столетние дубы, возвышавшиеся
над ней, и дворцовую террасу, видневшуюся меж толстенных темных стволов.
Никаких препятствий для неожиданного ночного визита он не обнаружил.
Перемахнуть через решетку, затаиться среди деревьев, подождать,
приглядеться и рвануть к окнам, выходящим на галерею, - например, к
угловому, которое сейчас было полуоткрыто... Конан не сомневался, что его
воровской инструмент легко совладает с любой защелкой или засовом - если
там были засовы. К тому же, он мог рассчитывать на помощь Шеймиса.
Дело казалось несложным. Правда, прогуливаясь по обочине дороги,
киммериец расслышал вой целой своры псов, зубастых шандаратских мастафов,
способных перегрызть горло самому крупному волку за время пяти вдохов. Но
их разводили не для охоты на волков, медведей или других хищников; эти
собаки натаскивались на человека и несли сторожевую службу. Использовали
мастафов и в войске - для уничтожения мелких отрядов гирканцев.
Длинноногие и неутомимые псы могли загнать любую лошадь.
Конан, тем не менее, их не опасался, рассчитывая, что мастафами
займется Шеймис. Оглядев усадьбу почтенного Неджеса, он повернул к
городским воротам, усиленно размышляя о том, где же находится комната с
заветными ларцами - та самая, о которой рассказывал рыжий Глах. Вероятно,
наверху, решил он, где-нибудь рядом с хозяйской спальней... И в ночь,
когда туда будет нанесен визит, хозяину, почтенному Неджесу, лучше бы
спать покрепче... иначе, вместе с самоцветами, он может лишиться и
головы...
Однако все эти раздумья были делом вчерашним; сегодняшней же ночью
Конан стоял у стены, окружавшей задний двор меняльного заведения Хеолота
Дастры. Проникнуть в его лавку с улицы было сложнее, ибо у двери в темное
время горели масляные лампы, да и сама эта дверь выглядела чрезвычайно
внушительно - тяжелая, собранная из дубовых досок, скрепленных железными
полосами. Впрочем, дверь со двора могла оказаться столь же непроницаемой,
но киммериец рассчитывал, что она распахнется перед ним сама собой.
Он повернул голову влево и, едва шевеля губами, спросил:
- Видишь что-нибудь, Шеймис?
- Видеть - не то слово, мой господин, - раздался тонкий голосок
демона. - Я ощущаю... да, ощущаю - с помощью чувств, которые вы, люди, не
можете и представить. Они, эти чувства...
- Перестань болтать и принимайся за дело, - прервал его Конан. -
Сколько их там?
Сумеречный дух уцепился крохотными ручками за свою сетку и расправил
крылышки. Сетка закачалась, жесткий конец крыла царапнул щеку Конана, и он
поморщился.
- Во дворе никого, - доложил Шеймис. - В доме... в доме человек
восемь... или десять... или двенадцать... - произнес он нерешительно.
- Восемь или двенадцать? Большая разница, приятель! Попробуй-ка
определить поточнее.
- Хмм... м-да... - Крылья демона затрепетали;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68