Но в душе его не было ни страха, ни отвращения – после того первого раза, когда он узнал, что скрывается за омерзительной наружностью.
О, потрясающая колдунья, опять ты бросаешь меня в котел своего убийственного экстаза! Хочешь полной мерой испить моих жизненных сил, уничтожить меня, задуть, словно свечу, после того, как я вдохну в твои жилы огонь юности? Но я не сдамся, вампирша! Не сгорю! Я достойный противник, Мейвар, я выше, сильнее тебя, и ты идешь за мной, крича от наслаждения. Смотри не споткнись, Мейвар! Кричи, старая ведьма, пока не испустишь дух, пока не лопнешь, как воздушный шар, насытясь своим Сиятельным, который играючи выдержал испытание…
Плут надел свои золотые ботинки и ласково провел рукой по ее сморщенному телу.
– Ты и сама кое на что годишься, старушка.
– Тагдал говорил то же самое, – вздохнула она. – И мой незабвенный Луганн… – Она мысленно показала Эйкену, как это было там, у Могилы Корабля, когда все они только что явились на Многоцветную Землю.
– Странное вы племя, – задумчиво произнес Эйкен. – Дикари, да и только! Где вы были бы теперь, если бы люди не пришли вам на помощь? Другие на вашем месте молились бы на нас, а вы еще обижаетесь!
– Я на тебя не обижаюсь, – самодовольно ухмыльнулась Мейвар. – Подойди ближе, мой мальчик. – Она достала из-под подушки солнце и протянула ему.
– Это еще зачем? – Его губы озорно искривились. – Может, ты опять меня хочешь, ненасытная Мейвар?
Но на сей раз она хранила серьезность.
– Путь наверх долог. Тебе надо подрасти, сосунок, прежде чем ты сможешь соперничать с величайшим из потомства. Не обольщайся: пока еще здесь есть кому покончить с тобой. Так что будь осторожен и следуй моим советам. На, бери!
Он надел на шею золотой торквес и защелкнул концы. Крючковатые пальцы Мейвар сняли с него серебряный торквес и швырнули под кровать.
– Все будет, как ты велишь, дорогая вещунья. Я сумею насладиться каждым мгновением на своем пути.
Она поднялась с постели, и Драм помог ей облачиться в фиолетовый балахон. В гостиной он расчесал ее седые космы и распорядился подать закуски – обоим не мешало подкрепиться.
– Мне ты себя показал, – наконец проговорила Мейвар. – Теперь надо показать и м … Чтобы они сами, по доброй воле, признали тебя. Так у нас принято.
На полке звякнул золотой хронометр. Вновь выполз дракон, и рыцарь вступил с ним в борьбу; отмечая время, усыпанное алмазами чудовище распалось на четыре части.
– Вот такого же подвига ждут и от меня, – заметил Эйкен. – Чтобы стать своим в племени дикарей, я должен сдержать свое обещание и сразиться с чудовищем.
– Если расправишься с Делбетом, это и будет твоим доказательством. – Мейвар фыркнула и принялась раскачиваться взад-вперед, обхватив костлявые колени под тканью балахона. – Да-а, парень, подобным вызовом ты обратил на себя внимание. Интересно знать, кто тебя надоумил… Уж не сама ли Тана?
– Да просто мозг вашего великого короля так вопил о боязни призраков, что невозможно было устоять, – ответил Эйкен лаконично.
– Вот оно что… Так ведь Тагдал и сам всю жизнь мечтал потягаться с Делбетом. Но теперь он уже слишком стар, и ему придется просить Ноданна. А это свяжет его обязательствами перед кланом. Политика, одним словом… Что до пресловутого Делбета, то он крепкий орешек. Настоящий великан, в отличие от своих соплеменников. Пожег все плантации вокруг Афалии… вы ее называете Гибралтар – песчаный перешеек на Пиренейском полуострове… Целый год уже бесчинствует. А тот район кормит всю столицу, да еще к началу Великой Битвы требуются дополнительные припасы. Афалией сейчас правит лорд Селадейр. Он из первых пришельцев и на принудительном операторстве собаку съел, но Делбет ему не по зубам. Да и никому из нас, пожалуй. Старик Селад выпустил на Огнеметателя свою Летучую Охоту, да только фирвулаг не дается – прячется где-то в пещерах Гибралтарского перешейка. Положение угрожающее: скоро начнется Великая Битва – Селад потребовал помощи Верховного Властителя. Хочешь не хочешь, Тагдалу придется отвечать.
– Понял, – кивнул Эйкен. – Но для таких подвигов у Его Величества кишка тонка. По нынешним временам ему бы только с девками развлекаться.
– Да, но он вправе послать любого из своих подданных. И ты его вынудил выбрать тебя. Смекаешь, как ему неловко? Выскочка-землянин берет на себя то, с чем не справились богатыри тану! Мало того – тебя угораздило опередить Ноданна; этот хитрец наверняка бы сам вызвался, не дожидаясь королевского приказа… Теперь у тебя есть золотой торквес, и если ты убьешь Делбета, то сможешь объявить всему миру, что ты ничем не хуже их.
– Как Гомнол, да?
Ведьма опустила набрякшие веки и в мозгу воссоздала для сведения Эйкена сцену давнего человеческого триумфа. Да и сама вспоминала Серебристо-Белую равнину, где все произошло.
– Вообще-то Гомнол метил выше, – тихо произнесла она. – А я его отвергла, хотя он мне нравился. Но он бесплоден – вот в чем беда! Или, вернее, гены его летальны, так что даже развитая наука вашего Галактического Содружества против этого бессильна. Лежалый товар Создательница Королей пропустить не может… Вряд ли нужно говорить, что у тебя такого недостатка нет – уж в этом-то я убедилась.
Эйкен, руки в боки, откинул голову и захохотал.
– Ах ты, старая карга! – воскликнул он. – А я-то думал, у тебя на уме одно сладострастие!
«Нашими с тобой страстями управляет судьба, Сиятельный.»
– Чертовка! – восхищенно воскликнул он. – Костлявая плутня! Ненасытная утроба! Шла бы ты в Гильдию Корректоров, пускай бы затянули Кожей твое дряблое, морщинистое тело и сделали из тебя молодую красотку. Вот бы мы тогда всех их с тобой отдрючили, а, любовь моя?
Схватив Мейвар за руку, он завертел вокруг себя высокую костлявую фигуру, но вдруг застыл как вкопанный, поймав выражение ведьмина лица и образ, что сопровождал его.
– Мне повезло, Эйкен. Многим из мне подобных довелось выбирать всего лишь раз. Но я выбрала Тагдала, а потом его преемника, хотя, прежде чем успела изъявить свою волю, мой милый Луганн погиб по воле Таны. Когда его не стало, я тысячу лет ждала, оценивала претендентов, как мне и надлежало. Но никто из них по тем или иным причинам не годился. Перебрав все королевское потомство, я остановилась на лучшем из худших – Ноданне Стратеге. Ум хоть куда, и с наследственностью никаких проблем, но что за чахлый огонь тлеет в его груди, несмотря на всю гордость и тщеславие! Разве такому ничтожеству пристойно быть продолжателем расы героев? И все же он – лучшее, что мы имели, пока…
– Ладно, ты мне льстишь, безмозглая старуха!
Узловатые пальцы погладили его золотой торквес, отчего Эйкена объяла сладостная дрожь.
– Счастливица Мейвар! – проскрипела она. – Ты дождалась третьего! Ах, мальчик мой бесподобный, с тобой я достигла предела! Три тысячи триста пятьдесят два года я подвергала тану любовным испытаниям. С тобой пришла моя смерть, Эйкен Драм! Но не раньше, о милостивая Тана, не раньше, чем я увижу тебя на троне!
– Давай по порядку, – перебил ее Эйкен, неохотно освобождаясь от умственных ласк. – Сперва Делбет. Ты же понимаешь, у меня и в мыслях нет, как с ним расправиться. Язык у твоего покорного слуги подвешен неплохо, а до дела дойдет, так этот призрак живо подпалит мои золотые штаны и все, что в них. Хорошенькое исполнение твоих замыслов!
Мейвар хихикнула.
– Да неужто я своего дорогого ученичка пошлю без подготовки? Ты научишься управлять своей силой, прежде чем вызовешь Делбета на бой. Две недели моей выучки, плюс к тому уроки Блейна Чемпиона, да Альборана – Пожирателя Умов, да Катлинели Темноглазой – и ты сможешь потягаться с этим фирвулагом… А на крайний случай будет у тебя еще один козырь – спрячешь в рукаве.
– Ну ты даешь! – удивился Эйкен. – Что ж это такое?
– Сто лет гадай – не догадаешься! Тану не рискнули бы воспользоваться им из страха за свою жизнь, а для тебя, умник, опасности никакой, зато Делбета мой козырь мигом доконает, если сумеешь его выследить. Но только держи это в тайне от других. Впрочем, такой хитрец, как ты, никогда лишнего не выболтает.
– Да что же за козырь такой, скажи – не томи!
Он схватил ее за костлявые плечи и хорошенько встряхнул, но Мейвар еще долго подтрунивала над ним, показывая какой-то неясный образ – близко, а не ухватишь. Наконец все-таки сжалилась.
– Пойдем в подвал, покажу.
Чувствуя, как в нем медленно нарастает гнев, Стейн вцепился обеими руками в барьер и заставил себя следить за слушателями военной школы, занимавшимися на арене. Верхние отделы его подкорки фиксировали все замечания лорда Меченосца по поводу тактики ведения боя либо отсутствия оной у юных серых торквесов. Но за показным прилежанием бушевала ярость. Дубина Тагал за своими инструкциями ничего не замечал, но от женщины в золотом торквесе, которая по приказу Мейвар наблюдала здесь за Стейном, это не укрылось. С тактичностью истинного медиума она обратилась к своему подопечному:
«Ну что, друг любезный, надоели учебные бои? А мы-то надеялись, что они тебя отвлекут и развлекут.»
«С моей женой неладно. Что с ней, ЧТО, леди Дедра, я ведь все равно узнаю!»
– Посмотри-ка, Стейн, на этого рыжего бычка курдской породы, – разглагольствовал лорд Тагал. – Великолепная мускулатура и хватка, как у всех дикарей. Но бьюсь об заклад, на Отборочном Турнире он и пяти минут не продержится, если не отучится заранее предупреждать противника о своих ударах. Чтобы читать чужие мысли, никакой торквес не нужен! А если хочешь овладеть всеми тонкостями борьбы, приглядись повнимательнее к тем двум масаи с копьями из витредура. Вот это работа – от нее у старого борца душа поет…
«Успокойся, расслабься, Стейн. Вспомни указания-обещания достопочтенной Мейвар и Эйкена Драма: Сьюки не причинят никакого вреда.»
«Вранье! ЧЕРТ!.. Я же слышу, как она кричит от страха перед какими-то бубенцами! Леди Дедра, напрягитесь, найдите ее, скажите, почему она кричит!»
«Ладно, только успокойся и смотри, чтобы Тагал не заметил, где витают твои мысли.»
– Удары у этих парней что надо, лорд Тагал, – сказал Стейн вслух. – Я не большой специалист, но дерутся они здорово. И все же, по-моему, им не выдержать умственного напора ваших тану.
– Да нет, они в основном будут состязаться друг с другом. Только лучшие из них удостоятся чести выступить на Главном Турнире вместе с метапсихическими воинами против фирвулагов. Наши храбрые серые уже не раз проявили себя в Великой Битве. Главное – не бояться устрашающих фирвулагских миражей и сосредоточиться. Конечно, в итоге большинство…
Тагал осекся и осторожно покосился на викинга. Телепатическое видение погасло в его мозгу столь же внезапно, как и появилось, однако Стейн успел все отчетливо разглядеть.
Вид у Меченосца был не такой цветущий, как у всех тану: пшеничные усы уныло обвисли, под морщинистыми веками прятались запавшие зеленые глаза.
– Но ты не думай, не у всех серых судьба одинакова – бывают исключения. Воистину неустрашимый гладиатор может рассчитывать на амнистию
– не только временную, до следующей Битвы, но и полную. К примеру, может стать инструктором моей школы.
– Видишь ли, брат Меченосец, окончательно судьбу Стейна решит леди Мейвар. Она взяла под свою опеку кандидата Эйкена Драма, – объяснила Дедра, а про себя добавила: «Предполагаемого хозяина этого серого, который, скорее всего, недолго проживет».
Тану в голубых доспехах мысленно усмехнулся и тут же забыл о Мейвар и ее протеже.
– Хотел бы поглядеть на тебя в Битве, Стейн. Ты способный парень, я сразу это понял еще там, во дворце. Всего несколько недель работы с тобой и… – Тагал один за другим посылал ему импульсы: «Дружба, адреналин, вызов, облегчение, кровь, блаженная усталость после Битвы». – Ну так как?
Стейн открыл было рот, чтобы послать Меченосца куда подальше, но вместо этого произнес:
– Благодарю вас, лорд Тагал, для меня большая честь состоять под началом столь прославленного чемпиона. Когда мой хозяин и я расправимся с ненавистным Делбетом, у нас будет время подумать и о предстоящей Битве. В свое время мой хозяин свяжется с вами. – «Это не я говорю, а ты, чертова Дедра, отпусти меня, отпусти, отпусти!»
– А теперь мы оставим тебя, отважный брат, – произнесла Дедра, завернувшись поплотнее в шифоновый плащ цвета лаванды: солнце уже спустилось за ограду арены, и это вполне могло служить оправданием ее внезапной дрожи. – Можешь быть уверен, что Стейн и его хозяин Эйкен Драм со всей благосклонностью и серьезностью рассмотрят твое предложение. – «Ну довольно, прекрати сражаться со мной, безмозглый медведь!»
Тагал постучал по закованной в латы груди сапфировой перчаткой.
– Приветствую тебя, ясновидящая сестра, достойная леди Мэри-Дедра. Поклонись от меня своей начальнице… А ты, могучий Стейн, не забывай нас. Мы проводим общегородские игры три раза в неделю здесь или на стадионе. Приходи! Завтра наши лучшие борцы сразятся с исполинской обезьяной, пойманной в холмах Северной Африки. Волнующее зрелище!
Стейн не по своей воле снял рогатый шлем и отвесил поклон лорду Меченосцу. А затем устремился вслед за женщиной в золотом торквесе по холодному гулкому коридору под ареной, ведущему во двор, где стояла их коляска. Коридор был темен и пуст. Стейн окликнул Дедру, но та бросила на него быстрый взгляд через плечо и пустилась бежать. Ум ее, настроившись на принудительную волну, твердил:
«Ты подчинишься мне, ты успокоишься, ты подчинишься…»
– Что случилось со Сьюки? – крикнул он.
«Ты подчинишься, успокоишься…»
– Боишься сказать? – Стейн ускорил шаг. – Она меня больше не зовет.
«Тыподчинишься тыподчинишься ТЫПОДЧИНИШЬСЯ!»
Его ярость напирала, точно бурный огненный поток, разрушая, сжигая сдерживающие заслоны.
– Они убили ее, да? – взревел скандинав. Дедра попятилась от него и едва не упала на сырой каменный пол. – Отвечай, подлая! Отвечай мне!
«ТЫПОДЧИ…»
Стейн издал клич, в котором смешались боль и торжество: наконец-то мозговые путы разорваны. Одним прыжком он настиг Дедру и подбросил в воздух. С высоты на него беспомощно смотрела прелестная женщина с искаженным страхом лицом. Поймав на лету хрупкое тело, он прижал его к стене в сырой, темной, пропахшей плесенью нише.
– Только пикни – хребет сломаю! И брось свои телепатические трюки, я все равно тебя засеку, поняла?.. Отвечай же, черт возьми!
«Стейн, о Стейн, ты не понял, это для твоего же блага, мы хотим помочь…»
– Слушай меня, – прошипел он, слегка ослабив хватку. – Здесь никого нет, только ты и я. И спасать тебя некому. Мейвар надо было приставить ко мне кого-нибудь посильнее, Дедра. Она должна была знать, что ты меня не удержишь.
«Но Мейвар желает…»
– Не смей вползать ко мне в мозг, сучья дочь! – Дедра застонала, и голова ее бессильно свесилась. – Я хочу знать, что с моей женой! Тебе это известно, и ты скажешь мне…
– Она жива, Стейн. – «О Господи Иисусе, ты же и вправду все кости мне переломаешь, о-о-о!»
Стейн отпустил ее, прислонив безвольно обмякшее тело к стене. Дедра повисла, будто кукла на веревочке, в своем шифоновом наряде. Расшитая золотой нитью шапочка сползла набок. Внутренний голос поспешно сообщил:
«Подобно всем женщинам в серебряных торквесах, твою Сьюки отправили к Таше Байбар, дабы восстановить ее плодовитость.»
– Они обещали, что ей не причинят вреда! Мейвар и ее прихвостень в золотом костюме… они обещали!
Дедра с мольбой протянула к нему белые руки.
– С ней все в порядке, Стейн, как ты не поймешь? Мы не могли сделать для нее исключения, раньше чем Эйкен утвердится среди воинствующей братии… О-о, не надо! Мне же больно! Ты что, не слышишь, я говорю правду! На данном этапе Мейвар и Дионкет должны соблюдать осторожность, иначе все замыслы пойдут прахом. На карту поставлено нечто большее, чем участь твоей жены и твоя!
Стейн вновь выпустил ее. Она сползла на грязный пол. Ум ее ослабел. Из озера слез на Стейна глядели фиалковые человеческие глаза.
– Мы не допустим до нее Тагдала, поверь! Еще есть время. По меньшей мере месяц, пока ее женский цикл не восстановится.
– А потом она должна зачать гуманоидного ублюдка? Говори, дрянь! К дьяволу Мейвар и Дионкета и все их замыслы! К дьяволу вас всех! Я слышал, как Сьюки меня звала… а теперь перестала, черт побери! Чем ты мне докажешь, что она жива и невредима?
«Отвези его к ней.»
Стейн вздрогнул. Пальцы его потянулись к рукояти меча; он дико озирался кругом. В коридоре было по-прежнему пусто.
– Я предупреждал тебя, Дедра! – Его голос и взгляд опять замутились яростью.
Она поднесла дрожащую руку к золотому торквесу.
– Это Мейвар. Она все видела и теперь велит мне отвезти тебя к Сьюки. Ну, поверил наконец, что мы на твоей стороне?
Стейн поднял Дедру на ноги. Ее платье вымокло и было заляпано грязью. Он отстегнул свой короткий зеленый плащ и накинул ей на плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
О, потрясающая колдунья, опять ты бросаешь меня в котел своего убийственного экстаза! Хочешь полной мерой испить моих жизненных сил, уничтожить меня, задуть, словно свечу, после того, как я вдохну в твои жилы огонь юности? Но я не сдамся, вампирша! Не сгорю! Я достойный противник, Мейвар, я выше, сильнее тебя, и ты идешь за мной, крича от наслаждения. Смотри не споткнись, Мейвар! Кричи, старая ведьма, пока не испустишь дух, пока не лопнешь, как воздушный шар, насытясь своим Сиятельным, который играючи выдержал испытание…
Плут надел свои золотые ботинки и ласково провел рукой по ее сморщенному телу.
– Ты и сама кое на что годишься, старушка.
– Тагдал говорил то же самое, – вздохнула она. – И мой незабвенный Луганн… – Она мысленно показала Эйкену, как это было там, у Могилы Корабля, когда все они только что явились на Многоцветную Землю.
– Странное вы племя, – задумчиво произнес Эйкен. – Дикари, да и только! Где вы были бы теперь, если бы люди не пришли вам на помощь? Другие на вашем месте молились бы на нас, а вы еще обижаетесь!
– Я на тебя не обижаюсь, – самодовольно ухмыльнулась Мейвар. – Подойди ближе, мой мальчик. – Она достала из-под подушки солнце и протянула ему.
– Это еще зачем? – Его губы озорно искривились. – Может, ты опять меня хочешь, ненасытная Мейвар?
Но на сей раз она хранила серьезность.
– Путь наверх долог. Тебе надо подрасти, сосунок, прежде чем ты сможешь соперничать с величайшим из потомства. Не обольщайся: пока еще здесь есть кому покончить с тобой. Так что будь осторожен и следуй моим советам. На, бери!
Он надел на шею золотой торквес и защелкнул концы. Крючковатые пальцы Мейвар сняли с него серебряный торквес и швырнули под кровать.
– Все будет, как ты велишь, дорогая вещунья. Я сумею насладиться каждым мгновением на своем пути.
Она поднялась с постели, и Драм помог ей облачиться в фиолетовый балахон. В гостиной он расчесал ее седые космы и распорядился подать закуски – обоим не мешало подкрепиться.
– Мне ты себя показал, – наконец проговорила Мейвар. – Теперь надо показать и м … Чтобы они сами, по доброй воле, признали тебя. Так у нас принято.
На полке звякнул золотой хронометр. Вновь выполз дракон, и рыцарь вступил с ним в борьбу; отмечая время, усыпанное алмазами чудовище распалось на четыре части.
– Вот такого же подвига ждут и от меня, – заметил Эйкен. – Чтобы стать своим в племени дикарей, я должен сдержать свое обещание и сразиться с чудовищем.
– Если расправишься с Делбетом, это и будет твоим доказательством. – Мейвар фыркнула и принялась раскачиваться взад-вперед, обхватив костлявые колени под тканью балахона. – Да-а, парень, подобным вызовом ты обратил на себя внимание. Интересно знать, кто тебя надоумил… Уж не сама ли Тана?
– Да просто мозг вашего великого короля так вопил о боязни призраков, что невозможно было устоять, – ответил Эйкен лаконично.
– Вот оно что… Так ведь Тагдал и сам всю жизнь мечтал потягаться с Делбетом. Но теперь он уже слишком стар, и ему придется просить Ноданна. А это свяжет его обязательствами перед кланом. Политика, одним словом… Что до пресловутого Делбета, то он крепкий орешек. Настоящий великан, в отличие от своих соплеменников. Пожег все плантации вокруг Афалии… вы ее называете Гибралтар – песчаный перешеек на Пиренейском полуострове… Целый год уже бесчинствует. А тот район кормит всю столицу, да еще к началу Великой Битвы требуются дополнительные припасы. Афалией сейчас правит лорд Селадейр. Он из первых пришельцев и на принудительном операторстве собаку съел, но Делбет ему не по зубам. Да и никому из нас, пожалуй. Старик Селад выпустил на Огнеметателя свою Летучую Охоту, да только фирвулаг не дается – прячется где-то в пещерах Гибралтарского перешейка. Положение угрожающее: скоро начнется Великая Битва – Селад потребовал помощи Верховного Властителя. Хочешь не хочешь, Тагдалу придется отвечать.
– Понял, – кивнул Эйкен. – Но для таких подвигов у Его Величества кишка тонка. По нынешним временам ему бы только с девками развлекаться.
– Да, но он вправе послать любого из своих подданных. И ты его вынудил выбрать тебя. Смекаешь, как ему неловко? Выскочка-землянин берет на себя то, с чем не справились богатыри тану! Мало того – тебя угораздило опередить Ноданна; этот хитрец наверняка бы сам вызвался, не дожидаясь королевского приказа… Теперь у тебя есть золотой торквес, и если ты убьешь Делбета, то сможешь объявить всему миру, что ты ничем не хуже их.
– Как Гомнол, да?
Ведьма опустила набрякшие веки и в мозгу воссоздала для сведения Эйкена сцену давнего человеческого триумфа. Да и сама вспоминала Серебристо-Белую равнину, где все произошло.
– Вообще-то Гомнол метил выше, – тихо произнесла она. – А я его отвергла, хотя он мне нравился. Но он бесплоден – вот в чем беда! Или, вернее, гены его летальны, так что даже развитая наука вашего Галактического Содружества против этого бессильна. Лежалый товар Создательница Королей пропустить не может… Вряд ли нужно говорить, что у тебя такого недостатка нет – уж в этом-то я убедилась.
Эйкен, руки в боки, откинул голову и захохотал.
– Ах ты, старая карга! – воскликнул он. – А я-то думал, у тебя на уме одно сладострастие!
«Нашими с тобой страстями управляет судьба, Сиятельный.»
– Чертовка! – восхищенно воскликнул он. – Костлявая плутня! Ненасытная утроба! Шла бы ты в Гильдию Корректоров, пускай бы затянули Кожей твое дряблое, морщинистое тело и сделали из тебя молодую красотку. Вот бы мы тогда всех их с тобой отдрючили, а, любовь моя?
Схватив Мейвар за руку, он завертел вокруг себя высокую костлявую фигуру, но вдруг застыл как вкопанный, поймав выражение ведьмина лица и образ, что сопровождал его.
– Мне повезло, Эйкен. Многим из мне подобных довелось выбирать всего лишь раз. Но я выбрала Тагдала, а потом его преемника, хотя, прежде чем успела изъявить свою волю, мой милый Луганн погиб по воле Таны. Когда его не стало, я тысячу лет ждала, оценивала претендентов, как мне и надлежало. Но никто из них по тем или иным причинам не годился. Перебрав все королевское потомство, я остановилась на лучшем из худших – Ноданне Стратеге. Ум хоть куда, и с наследственностью никаких проблем, но что за чахлый огонь тлеет в его груди, несмотря на всю гордость и тщеславие! Разве такому ничтожеству пристойно быть продолжателем расы героев? И все же он – лучшее, что мы имели, пока…
– Ладно, ты мне льстишь, безмозглая старуха!
Узловатые пальцы погладили его золотой торквес, отчего Эйкена объяла сладостная дрожь.
– Счастливица Мейвар! – проскрипела она. – Ты дождалась третьего! Ах, мальчик мой бесподобный, с тобой я достигла предела! Три тысячи триста пятьдесят два года я подвергала тану любовным испытаниям. С тобой пришла моя смерть, Эйкен Драм! Но не раньше, о милостивая Тана, не раньше, чем я увижу тебя на троне!
– Давай по порядку, – перебил ее Эйкен, неохотно освобождаясь от умственных ласк. – Сперва Делбет. Ты же понимаешь, у меня и в мыслях нет, как с ним расправиться. Язык у твоего покорного слуги подвешен неплохо, а до дела дойдет, так этот призрак живо подпалит мои золотые штаны и все, что в них. Хорошенькое исполнение твоих замыслов!
Мейвар хихикнула.
– Да неужто я своего дорогого ученичка пошлю без подготовки? Ты научишься управлять своей силой, прежде чем вызовешь Делбета на бой. Две недели моей выучки, плюс к тому уроки Блейна Чемпиона, да Альборана – Пожирателя Умов, да Катлинели Темноглазой – и ты сможешь потягаться с этим фирвулагом… А на крайний случай будет у тебя еще один козырь – спрячешь в рукаве.
– Ну ты даешь! – удивился Эйкен. – Что ж это такое?
– Сто лет гадай – не догадаешься! Тану не рискнули бы воспользоваться им из страха за свою жизнь, а для тебя, умник, опасности никакой, зато Делбета мой козырь мигом доконает, если сумеешь его выследить. Но только держи это в тайне от других. Впрочем, такой хитрец, как ты, никогда лишнего не выболтает.
– Да что же за козырь такой, скажи – не томи!
Он схватил ее за костлявые плечи и хорошенько встряхнул, но Мейвар еще долго подтрунивала над ним, показывая какой-то неясный образ – близко, а не ухватишь. Наконец все-таки сжалилась.
– Пойдем в подвал, покажу.
Чувствуя, как в нем медленно нарастает гнев, Стейн вцепился обеими руками в барьер и заставил себя следить за слушателями военной школы, занимавшимися на арене. Верхние отделы его подкорки фиксировали все замечания лорда Меченосца по поводу тактики ведения боя либо отсутствия оной у юных серых торквесов. Но за показным прилежанием бушевала ярость. Дубина Тагал за своими инструкциями ничего не замечал, но от женщины в золотом торквесе, которая по приказу Мейвар наблюдала здесь за Стейном, это не укрылось. С тактичностью истинного медиума она обратилась к своему подопечному:
«Ну что, друг любезный, надоели учебные бои? А мы-то надеялись, что они тебя отвлекут и развлекут.»
«С моей женой неладно. Что с ней, ЧТО, леди Дедра, я ведь все равно узнаю!»
– Посмотри-ка, Стейн, на этого рыжего бычка курдской породы, – разглагольствовал лорд Тагал. – Великолепная мускулатура и хватка, как у всех дикарей. Но бьюсь об заклад, на Отборочном Турнире он и пяти минут не продержится, если не отучится заранее предупреждать противника о своих ударах. Чтобы читать чужие мысли, никакой торквес не нужен! А если хочешь овладеть всеми тонкостями борьбы, приглядись повнимательнее к тем двум масаи с копьями из витредура. Вот это работа – от нее у старого борца душа поет…
«Успокойся, расслабься, Стейн. Вспомни указания-обещания достопочтенной Мейвар и Эйкена Драма: Сьюки не причинят никакого вреда.»
«Вранье! ЧЕРТ!.. Я же слышу, как она кричит от страха перед какими-то бубенцами! Леди Дедра, напрягитесь, найдите ее, скажите, почему она кричит!»
«Ладно, только успокойся и смотри, чтобы Тагал не заметил, где витают твои мысли.»
– Удары у этих парней что надо, лорд Тагал, – сказал Стейн вслух. – Я не большой специалист, но дерутся они здорово. И все же, по-моему, им не выдержать умственного напора ваших тану.
– Да нет, они в основном будут состязаться друг с другом. Только лучшие из них удостоятся чести выступить на Главном Турнире вместе с метапсихическими воинами против фирвулагов. Наши храбрые серые уже не раз проявили себя в Великой Битве. Главное – не бояться устрашающих фирвулагских миражей и сосредоточиться. Конечно, в итоге большинство…
Тагал осекся и осторожно покосился на викинга. Телепатическое видение погасло в его мозгу столь же внезапно, как и появилось, однако Стейн успел все отчетливо разглядеть.
Вид у Меченосца был не такой цветущий, как у всех тану: пшеничные усы уныло обвисли, под морщинистыми веками прятались запавшие зеленые глаза.
– Но ты не думай, не у всех серых судьба одинакова – бывают исключения. Воистину неустрашимый гладиатор может рассчитывать на амнистию
– не только временную, до следующей Битвы, но и полную. К примеру, может стать инструктором моей школы.
– Видишь ли, брат Меченосец, окончательно судьбу Стейна решит леди Мейвар. Она взяла под свою опеку кандидата Эйкена Драма, – объяснила Дедра, а про себя добавила: «Предполагаемого хозяина этого серого, который, скорее всего, недолго проживет».
Тану в голубых доспехах мысленно усмехнулся и тут же забыл о Мейвар и ее протеже.
– Хотел бы поглядеть на тебя в Битве, Стейн. Ты способный парень, я сразу это понял еще там, во дворце. Всего несколько недель работы с тобой и… – Тагал один за другим посылал ему импульсы: «Дружба, адреналин, вызов, облегчение, кровь, блаженная усталость после Битвы». – Ну так как?
Стейн открыл было рот, чтобы послать Меченосца куда подальше, но вместо этого произнес:
– Благодарю вас, лорд Тагал, для меня большая честь состоять под началом столь прославленного чемпиона. Когда мой хозяин и я расправимся с ненавистным Делбетом, у нас будет время подумать и о предстоящей Битве. В свое время мой хозяин свяжется с вами. – «Это не я говорю, а ты, чертова Дедра, отпусти меня, отпусти, отпусти!»
– А теперь мы оставим тебя, отважный брат, – произнесла Дедра, завернувшись поплотнее в шифоновый плащ цвета лаванды: солнце уже спустилось за ограду арены, и это вполне могло служить оправданием ее внезапной дрожи. – Можешь быть уверен, что Стейн и его хозяин Эйкен Драм со всей благосклонностью и серьезностью рассмотрят твое предложение. – «Ну довольно, прекрати сражаться со мной, безмозглый медведь!»
Тагал постучал по закованной в латы груди сапфировой перчаткой.
– Приветствую тебя, ясновидящая сестра, достойная леди Мэри-Дедра. Поклонись от меня своей начальнице… А ты, могучий Стейн, не забывай нас. Мы проводим общегородские игры три раза в неделю здесь или на стадионе. Приходи! Завтра наши лучшие борцы сразятся с исполинской обезьяной, пойманной в холмах Северной Африки. Волнующее зрелище!
Стейн не по своей воле снял рогатый шлем и отвесил поклон лорду Меченосцу. А затем устремился вслед за женщиной в золотом торквесе по холодному гулкому коридору под ареной, ведущему во двор, где стояла их коляска. Коридор был темен и пуст. Стейн окликнул Дедру, но та бросила на него быстрый взгляд через плечо и пустилась бежать. Ум ее, настроившись на принудительную волну, твердил:
«Ты подчинишься мне, ты успокоишься, ты подчинишься…»
– Что случилось со Сьюки? – крикнул он.
«Ты подчинишься, успокоишься…»
– Боишься сказать? – Стейн ускорил шаг. – Она меня больше не зовет.
«Тыподчинишься тыподчинишься ТЫПОДЧИНИШЬСЯ!»
Его ярость напирала, точно бурный огненный поток, разрушая, сжигая сдерживающие заслоны.
– Они убили ее, да? – взревел скандинав. Дедра попятилась от него и едва не упала на сырой каменный пол. – Отвечай, подлая! Отвечай мне!
«ТЫПОДЧИ…»
Стейн издал клич, в котором смешались боль и торжество: наконец-то мозговые путы разорваны. Одним прыжком он настиг Дедру и подбросил в воздух. С высоты на него беспомощно смотрела прелестная женщина с искаженным страхом лицом. Поймав на лету хрупкое тело, он прижал его к стене в сырой, темной, пропахшей плесенью нише.
– Только пикни – хребет сломаю! И брось свои телепатические трюки, я все равно тебя засеку, поняла?.. Отвечай же, черт возьми!
«Стейн, о Стейн, ты не понял, это для твоего же блага, мы хотим помочь…»
– Слушай меня, – прошипел он, слегка ослабив хватку. – Здесь никого нет, только ты и я. И спасать тебя некому. Мейвар надо было приставить ко мне кого-нибудь посильнее, Дедра. Она должна была знать, что ты меня не удержишь.
«Но Мейвар желает…»
– Не смей вползать ко мне в мозг, сучья дочь! – Дедра застонала, и голова ее бессильно свесилась. – Я хочу знать, что с моей женой! Тебе это известно, и ты скажешь мне…
– Она жива, Стейн. – «О Господи Иисусе, ты же и вправду все кости мне переломаешь, о-о-о!»
Стейн отпустил ее, прислонив безвольно обмякшее тело к стене. Дедра повисла, будто кукла на веревочке, в своем шифоновом наряде. Расшитая золотой нитью шапочка сползла набок. Внутренний голос поспешно сообщил:
«Подобно всем женщинам в серебряных торквесах, твою Сьюки отправили к Таше Байбар, дабы восстановить ее плодовитость.»
– Они обещали, что ей не причинят вреда! Мейвар и ее прихвостень в золотом костюме… они обещали!
Дедра с мольбой протянула к нему белые руки.
– С ней все в порядке, Стейн, как ты не поймешь? Мы не могли сделать для нее исключения, раньше чем Эйкен утвердится среди воинствующей братии… О-о, не надо! Мне же больно! Ты что, не слышишь, я говорю правду! На данном этапе Мейвар и Дионкет должны соблюдать осторожность, иначе все замыслы пойдут прахом. На карту поставлено нечто большее, чем участь твоей жены и твоя!
Стейн вновь выпустил ее. Она сползла на грязный пол. Ум ее ослабел. Из озера слез на Стейна глядели фиалковые человеческие глаза.
– Мы не допустим до нее Тагдала, поверь! Еще есть время. По меньшей мере месяц, пока ее женский цикл не восстановится.
– А потом она должна зачать гуманоидного ублюдка? Говори, дрянь! К дьяволу Мейвар и Дионкета и все их замыслы! К дьяволу вас всех! Я слышал, как Сьюки меня звала… а теперь перестала, черт побери! Чем ты мне докажешь, что она жива и невредима?
«Отвези его к ней.»
Стейн вздрогнул. Пальцы его потянулись к рукояти меча; он дико озирался кругом. В коридоре было по-прежнему пусто.
– Я предупреждал тебя, Дедра! – Его голос и взгляд опять замутились яростью.
Она поднесла дрожащую руку к золотому торквесу.
– Это Мейвар. Она все видела и теперь велит мне отвезти тебя к Сьюки. Ну, поверил наконец, что мы на твоей стороне?
Стейн поднял Дедру на ноги. Ее платье вымокло и было заляпано грязью. Он отстегнул свой короткий зеленый плащ и накинул ей на плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44