А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Что случилось?
– Случилось? – О Боже, неужели он видит ее насквозь? Если это правда, прощай, отец! – Нет, ничего, милорд.
– Вы выглядите так, словно потеряли любимую собачку.
Она вымученно улыбнулась.
– Нет. Хотя я очень переживала, когда умер мой любимый мопс Бонни. Прошло много времени, прежде чем я завела другую собаку.
– Вы обезоружили меня и заставили выйти из засады. Я собирался поддразнить вас и, может быть, заставить покраснеть за недостойное поведение на берегу. Эванджелина, вы продолжаете удивлять меня. Проходите и садитесь. С Эдмундом вы увидитесь после ланча.
Отпустив лакея, герцог сказал:
– Итак, о чем вы думали?
– Ни о чем, – сказала Эванджелина и умолкла. Она обязана лгать. В этом заключается ее единственная надежда на спасение. Девушка подняла подбородок и проследила, как Ричард кладет на тарелку несколько тонких ломтиков ветчины. Нужно сказать какую-нибудь банальность, от которой герцога вывернуло бы наизнанку, но вместо этого она выпалила:
– Я боялась, что вы с Эдмундом замерзнете насмерть!
– Я тоже боялся, но Эдмунд настоял на своем. Впрочем, мы пробыли в воде всего десять минут. Когда я живу в замке, мы плаваем каждый день, конечно если позволяет погода. Мягко выражаясь, это бодрит. А если называть вещи своими именами, то пробирает до костей. Со стороны это кажется безумием, но в нем есть своя система. Вы меня понимаете?
– Да.
– Мы с Эдмундом ходим на пляж каждое утро примерно в одно и то же время. Я видел, как вы выходили из грота. В другой раз будьте осторожны, особенно когда начинается прилив. В детстве я совершил большую глупость, как-то спрятавшись там от своего учителя. Я вымок до нитки. Как и отец, который спас меня. Наказывали меня редко, но ту порку я запомнил на всю жизнь.
Эванджелина улыбалась, пытаясь представить себе герцога в возрасте Эдмунда. Это ей не удалось.
– Я буду осторожной. Я заметила, что стенки грота влажные и покрыты слизью. Во время прилива он полностью затапливается водой?
– Почти до самого верха.
– Какая жалость, что от грота нельзя пройти на юг. Выступы утеса спускаются прямо в воду.
– Да. Но, кажется, оставшегося пейзажа вполне хватило, чтобы доставить вам удовольствие.
О Господи, он опять за свое…
– Верно. Я никогда не упускала возможности пополнить свое образование.
Он удивленно выгнул черную бровь.
– Как, неужели вам удалось увидеть что-то новое? Я такой же мужчина, как и все остальные, как ваш муж, этот святой Андре.
Эванджелина едва не подавилась зеленым горошком. Она допустила промах. Лги, думала она, лги как следует или ты пропала.
– Не смешите меня. Конечно, в этом не было ничего нового. Честно говоря, вы не так уж молоды. Вот если бы полотенце, которое вы завязали на талии, было поплотнее, я бы могла ошибиться. Так что не обольщайтесь. Я опытная женщина, милорд.
– Не сомневаюсь, – сказал герцог, и Эванджелина поняла, что над ней продолжают насмехаться. – Я видел, насколько вы опытны, когда… нет, не скажу больше ни слова. Это нехорошо с моей стороны. Доедайте свой ланч.
– Похоже, я представляю собой идеальный оселок. Вы можете оттачивать на мне свое остроумие до бесконечности.
– Что верно, то верно. Моя мать говорит то же самое. Поймите меня правильно. Голова на плечах у вас есть, язычок острый, а… Нет, ниже спускаться не буду, иначе это плохо кончится.
– Наверное, мне лучше уйти, – сказала она, поднимаясь со стула.
– Ни в коем случае. Иначе я подумаю, что вы хотите спастись бегством. Эванджелина, признайтесь, что вам доставляют удовольствие эти словесные дуэли.
Она опустилась на место, сложила руки и вздернула подбородок.
– Я никогда не спасаюсь бегством. Даже тогда, когда это является лучшим выходом из положения. А что касается словесных дуэлей… Ну что ж, я должна признать, что вы не такой тупица, как большинство англичан.
– Меня ничуть не удивляет ваше мнение. Как-никак, вы выросли в глуши Сомерсета, окруженная краснолицыми эсквайрами. Жалкие провинциалы. Высокомерные мелкие помещики, у которых мозгов кот наплакал. Да, я вынужден согласиться, что чувствительная девушка едва ли сочтет их эталоном остроумия, изящества и элегантности.
– Образцом которых являетесь вы?
– Пожалуй. Только ирония здесь неуместна. Значит, ваш муж был таким же, как эти сомерсетские типы? Тугодумом, интересующимся только своими лошадьми, смертельно скучным за обедом и дремлющим в гостиной после изрядного количества портвейна?
– Конечно нет. Он был французом.
– Так… Дайте подумать. Не сомневаюсь, что он был маленьким, смуглым, узкогрудым, покачивался на тонких ножках, обладал липкими чарами и мылся далеко не каждый день.
Эванджелина поняла, что вырыла яму самой себе. Герцог описал ее мифического покойного мужа очень похожим на Анри – молодого человека, который ухаживал за ней во Франции.
– Андре мылся часто, – возразила она, но тут же вспомнила, что Анри не расставался с флаконом одеколона. Эванджелина ненавидела исходивший от него мускусный, чуть кисловатый запах. Она нахмурилась. – По крайней мере, я так думаю.
– Вы думаете, что он часто мылся? Эванджелина, если бы вы испытывали к мужу хотя бы половину того любопытства, которое демонстрируете мне два дня подряд, у вас не было бы на этот счет никаких сомнений.
Она долго молчала, понимая, что вот-вот рухнет в яму, ставшую более глубокой, чем минуту назад.
– Э-э… на самом деле Андре… то есть я не совсем уверена. Понимаете, он был очень скромным.
– Иными словами, полным идиотом… – Герцог умолк, видя, что Эванджелина покраснела как рак. – Простите меня, – сказал он и медленно поднялся. – Он был вашим мужем. Я отбываю знакомиться с новым егерем. Желаю приятно провести остаток дня. Надеюсь, Эдмунд не даст вам скучать. – Он остановился рядом с Эванджелиной и посмотрел на нее сверху вниз. – Могу ли я сделать для вас еще что-нибудь?
Да, подумала Эванджелина. Ты мог бы изменить всю мою жизнь. Мог бы вернуть свободу отцу. Мог бы не смотреть на меня с ненавистью и осуждением. Она молча покачала головой.
– Ну что ж… Может быть, после моего возвращения покатаемся верхом? Мне нужно заехать к кое-кому из арендаторов. По дороге я показал бы вам свои любимые места.
Еще раз, думала девушка. Конечно, не случится ничего страшного, если я еще раз окажусь с ним наедине.
– С удовольствием.
– Вот и отлично. Значит, увидимся позже.
Глава 17
– Слишком много букв. Я не могу понять, какая из них должна стоять сначала, а какая – идти следом. И все произносится не так, как пишется. Неужели нужно знать их все, чтобы правильно составлять слова?
Эванджелина потрепала Эдмунда по руке.
– Знаешь, мне никогда не приходило в голову, что букв слишком много. Возможно, ты и прав. Тем более что они образуют бесконечное количество сочетаний. Поэтому ты прости давно умерших людей, которые их выдумали, и смирись с тем, что эти буквы и комбинации существуют. Тут уж ничего не поделаешь. Нужно просто собраться с духом. Я выучила их. А ты мальчик умный и справишься с ними без всякого труда.
Однако эти доводы мальчика ничуть не убедили. Надо было искать что-то другое.
– Эдмунд, мне кажется, что ты хочешь быть похожим на папу.
Выражение его лица тут же изменилось. Мальчик выпрямился и высокомерно ответил:
– Я и так похож на папу. Бабушка много раз говорила мне, что я вылитый папа и дедушка. Я хорошо помню дедушку. Он был очень добрый, но умер, как моя мама, и я его больше не видел.
– Твой папа умеет читать и писать, и дедушка умел тоже. Твой папа собрался с духом, напрягся и выучил все буквы и все сочетания.
– Ты права, – задумчиво сказал Эдмунд. – Я видел, как он читает. Или он только притворялся, что читает, чтобы заставить меня делать то же самое?
– Я думаю, что чтение доставляет ему удовольствие.
Он посмотрел на Эванджелину подозрительным взглядом. Та изучала свои ногти.
– Эдмунд, если ты выучишь буквы, я обещаю, что, когда твой папа вернется из Лондона, я стану каждое утро ходить с вами плавать, конечно если погода будет подходящая. – Честно говоря, она не могла себе представить, что ее нога ступит в ледяную воду. Вот когда море слегка согреется, она действительно научит Эдмунда плавать лучше отца.
– Ты большая. – Эдмунд наклонился и потрогал ее бицепс. Эванджелина согнула руку и послушно напрягла мышцу. – И довольно сильная. – И все же он смотрел куда угодно, но только не на кубики с буквами, громоздившиеся на письменном столе.
Она тяжело вздохнула и сложила руки на груди.
– Ладно… Если ты выучишь буквы, я буду играть с тобой в разбойников и разрешу ловить меня.
– А когда я поймаю тебя, то застрелю?
– Да, – сказала она, понурив голову. – Застрелишь.
Эдмунд улыбнулся и расправил плечи.
– Ладно. Тогда выучу.
– Это буква «А». С нее начинается слово «ананас». Он вкусный и очень душистый. – Она взяла палец Эдмунда и провела им по очертаниям буквы. – Можешь придумать другое слово, начинающееся на «А»?
Мальчик не задумался ни на секунду.
– Аспид. Папа всегда так называет Филиппа Мерсеро. А как Филипп называет папу, я повторить не могу. Папа сказал, что это плохое слово, которое нельзя произносить при леди. Только когда я буду один или со своим пони.
– Вот и не говори. Значит, аспид. Правильно. Отличное слово.
Учеба продолжалась. Эванджелина не смогла скрыть улыбку, когда Эдмунд заявил, что с буквы «Г» начинается слово «гордый». Как его папа. Случайно посмотрев на часы, она удивилась, как быстро прошло время. И крепко обняла мальчика, когда он сумел написать свое имя. Тут дверь детской открылась и в комнату вошел мужчина, худой, очень высокий и облаченный во все черное. За прошедшие два дня Эванджелина видела его несколько раз, но познакомиться так и не успела.
Эдмунд вскочил, подбежал к нему и обнял за ногу.
– Баньон! – крикнул он. – Ты пришел спасать меня?
– Не уверен, что именно тебя, – ответил Баньон. В уголках его тонкого рта таилась улыбка. – Простите за вторжение, мэм, – сказал он, освободившись из цепких объятий Эдмунда и подойдя к письменному столу. – Его светлость попросил меня прекратить урок, пока Эдмунд окончательно не свел вас с ума. Позвольте представиться. Меня зовут Баньон, я слуга его светлости.
– Баньон, я теперь умею писать! Видишь, это мое имя и я сам его написал!
В отличие от Эллен, неизменной почитательницы Эдмунда, Баньону, казалось, не слишком льстило внимание наследника. Слуга не повел и бровью. Его темные глаза были прикованы к лицу Эванджелины.
Девушка улыбнулась и встала со стула.
– Моему уму ничто не грозит. Эдмунд согласился учить буквы и отлично справился с этим делом. Убедитесь сами.
Тут Баньон отвел взгляд и принялся изучать большие квадратные буквы.
– Его светлость будет доволен, – наконец произнес он. – Молодец, малыш. – Он пожал Эдмунду руку. – А сейчас тебе пора лечь в постель и закрыть глаза. Ненадолго. Всего на час.
– Ева сказала, что, если я выучу буквы, она позволит мне стрелять в нее. Ты поможешь мне придумать военную хитрость, чтобы поймать ее и застрелить?
– Буду рад оказать тебе помощь в таком достойном деле, – ответил Баньон. – А мадам уже знает, какая судьба ее ждет?
– Скажи ему, Ева! Скажи, что ты обещала играть со мной в разбойников! Я поймаю тебя, а потом застрелю!
– Подкуп, – сказала Эванджелина. – Самый настоящий подкуп. Баньон, если это доставит вам удовольствие, придумайте хитрость поизощреннее. Я не хочу, чтобы меня застрелили после простой погони. Вызвать Эллен?
– Нет, мадам. Я сам уложу его. Этот малый мигом обведет Эллен вокруг пальца. Просто стыд и позор!
Герцог неторопливой рысью возвращался в Чесли, очень довольный собой. Он нанял егеря, причем за весьма умеренную плату. Отец тоже был скуповат, думал он. Свернув к конюшне, он увидел Эванджелину и Маккомбера, увлеченных серьезной беседой. В глазах Ричарда мелькнул смех: девушка говорила очень горячо и отчаянно жестикулировала.
– Маккомбер, я так и не сумела узнать, на что способна Доркас. Вы только посмотрите, как выглядит герцог верхом на Императоре! Великолепное зрелище!
Любопытно, подумал Маккомбер, следя за торжественным въездом герцога во двор. Он откашлялся и ответил:
– Мадам, сегодня днем я сам занимался с Доркас. Она не доставит вам никакого беспокойства.
Герцог натянул поводья Императора и окликнул Эванджелину.
– Я вижу, вы готовы. – Он наклонился и похлопал коня по шее. – Император устал, так что забудьте о езде наперегонки. Сегодня вы не сможете утереть мне нос.
– Может быть, тогда Тревлин оседлает вам Бисквит?
Герцог залюбовался шеей девушки, белизну которой подчеркивал кружевной воротник.
– А что, неплохая мысль, – протянул он.
– Я знаю, о чем вы думаете. Можете не надеяться. Я очень сильная. Эдмунд подтвердит это.
Спустя несколько минут они ехали на юг по узкой тропе, шедшей вдоль берега моря. Герцог с увлечением рассказывал о том, как он нанимал егеря, когда кучер ехавшей навстречу почтовой кареты громко протрубил в рожок.
– Постойте, Эванджелина, – сказал герцог, направив Императора в сторону.
Девушка осадила кобылу как раз тогда, когда карета показалась из-за поворота. Кучер снова протрубил в рожок. Испуганная Доркас взвилась на дыбы, выгнула шею и вырвала поводья из рук Эванджелины, которая вылетела из седла и очнулась, сидя на обочине. Вставать почему-то не хотелось.
Спустя мгновение Ричард оказался рядом.
– Вы сильно ушиблись? Где болит? Она потерла бедро.
– Все в порядке. Слава Богу, что здесь у меня кое-что есть.
– И не только здесь… – ответил герцог, помогая Эванджелине встать. Он готов был растереть ей бедро и прижать к себе, но вовремя опомнился, чертыхнулся и вытянул руки по швам.
– Ужасно глупо, – сказала она, не обращая внимания на Ричарда и глядя на тучу пыли, еще витавшую в воздухе. – Хватило какого-то дурацкого почтового рожка, чтобы выбить меня из седла.
– Если вы приземлились на мягкое место, то почему сломали перо на шляпе?
– Понятия не имею. – Она сняла шляпу и тряхнула головой. На плечи и спину Эвандже-лины хлынул водопад волос. Герцог залюбовался завитым локоном, щекотавшим ее щеку.
– Вы вся в пыли. Наверное, вам все-таки следовало взять Бисквит. Сомневаюсь, что она сбросила бы вас. Для этого она слишком ленива.
– Рискну предположить, что вы, милорд, тоже не усидели бы на этой кобыле. Доркас очень нервная. Ноги у нее длинные, сильные, и она великолепно умеет поддавать крупом.
– Будем надеяться, что она уже успокоилась, – ответил герцог. – Хватит, едем домой.
Глава 18
– Баньон выбрал очень странный способ выказать мне свое нерасположение, – сказал герцог во время обеда.
– Не могу представить, что кто-то способен выказывать вам свое нерасположение.
– По-вашему, я тиран?
– Нет. Скорее полновластный хозяин здешних мест.
– Конечно, полновластный. Вы считаете, что кто-то может со мной соперничать?
– О нет. Я вспомнила, как вы выглядели, когда обнаружили меня в библиотеке. Вы были типичным хозяином замка, а я – причиной вашей досады.
– И остаетесь ею, – проворчал Ричард, глядя в тарелку. Потом он поднял глаза и посмотрел на нее. Эванджелина надела темно-синее платье Мариссы, которое Дорри переделала почти до неузнаваемости. Та же Дорри заплела Эванджелине косы и уложила их вокруг головы. На уши спускались два кокетливых локона. – Можете не притворяться, что вы меня не понимаете.
Само собой, она все понимала, но не собиралась признаваться в этом.
– В тот день у меня было плохое настроение. Вы удивили меня. – Он пожал плечами. – А как, по-вашему, мужчина должен вести себя с женщиной, оказавшейся у него в библиотеке? Впрочем, не буду продолжать. Но я сразу понял, что вам следовало лучше выучить свою роль.
– Роль? – очень тихо переспросила она. Герцог хитро улыбнулся, не сводя глаз с тарелки.
– Роль, которую играет любая дама, – сказал он, поднял бокал и потянулся к Эванджелине, заранее предвкушая удовольствие. Сейчас она покраснеет, выругается, может быть запустит в него бокалом, а потом засмеется. – Естественно, эта роль заключается в том, чтобы угождать мужу, выполнять все его желания, рожать ему детей и, конечно, держать язык за зубами, если ее мнение не совпадает с мнением супруга.
Долго ждать не пришлось. Эванджелина клюнула немедленно. Она бросила салфетку на стол, вскочила, чуть не опрокинув стул, и разразилась великолепной речью.
– Вы напыщенный высокомерный осел! У меня есть собственное мнение о множестве вещей, потому что я училась, читала и много думала! А вы… Держу пари, что вы проводили время в разврате и думали только о собственных удовольствиях!
– Напыщенный осел, – негромко повторил он, продолжая улыбаться. – Значит, во время следующего занятия с Эдмундом вы скажете ему, что с буквы «Н» начинается выражение «напыщенный осел»?
– Откуда вы знаете?
– Из разговора с сыном… Думаю, вам не стоило признаваться в знании того, что такое разврат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33