– А как же твои сны? К тому же ты сама знаешь, что он хочет на тебе жениться.
– Это всего лишь сны, – заявила Хейд. – И он ничего не говорил мне о браке.
– А мне говорил. – Берти схватила сестру за руку. – Борись за него, Хейд. Он очень в тебе нуждается. Возможно, даже больше, чем ты в нем!
– Я в нем нисколько не нуждаюсь! – закричала Хейд. – Я нуждаюсь только в тебе и в Минерве! Но я скоро уеду отсюда, если Господь услышит мои молитвы.
Берти подняла глаза к потолку и пробормотала:
– Не говори глупости, дорогая. Тристан – твоя вторая половина. Не отворачивайся от него.
– Ты просто наслушалась нелепых предсказаний Минервы. – Хейд взглянула на сестру с упреком. – Неужели ты веришь ей?
– Конечно, верю, – ответила Солейберт. Она пристально посмотрела на сестру. – Скажи, Хейд, ты действительно думаешь о бегстве?
– Да, – кивнула Хейд. – Я отправлюсь в Шотландию, если Вильгельм не отменит вашу помолвку.
– О Господи, Хейд, о чем ты говоришь? Разве тебе не известна история бегства твоей матери?!
– Не хочу сейчас об этом слышать. – Хейд поморщилась. – Особенно от тебя, дорогая. Поведение моего отца и моей матери – позор для меня! Но я-то непременно отсюда уеду.
Берти внимательно посмотрела на сестру. Пожав плечами, сказала:
– Что ж, в таком случае я рада, что меня при этом не будет. И очень хорошо, что Тристан не сможет на мне жениться. Хейд, открой ему свое сердце.
– А знаешь?.. У меня идея! – Хейд решила сменить тему. – Давай спустимся вниз и поздороваемся с теми, кто прибыл из Сикреста. Возможно, они нам сообщат, что Найджел уже отправился в ад!
Солейберт весело рассмеялась:
– Верно, сестричка, ему в аду самое место. Что ж, пойдем.
Спрыгнув с кровати, сестры вышли из комнаты и направились к лестнице.
Глава 19
Хейд и Минерва, приглашенные Тристаном на пир, как и все прочие обитатели Гринли, вошли в зал вместе. Длинные столы, установленные на козлах, занимали почти все пространство; гости же, рассевшиеся на скамьях, весело смеялись и шутили.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как люди Тристана, остававшиеся в Сикресте прибыли в Гринли. И все это время Хейд старалась избегать Тристана, хотя Минерва настоятельно советовала ей изменить свое решение и перебраться в башню замка.
Заметив Солейберт, сидевшую за хозяйским столом, Хейд приблизилась к ней и спросила:
– Ты уже здесь?
– Конечно, – ответила Берти с улыбкой. – Неужели ты думала, что я не приду? – Она взяла Хейд за руку. – Садись же, сестрица. Скоро начнется пир.
– Нет-нет, мне надо найти Минерву. – Хейд окинула взглядом зал. – Где же она? Ведь только что была здесь…
– Дорогая, ты что, не видишь? – Берти весело рассмеялась. – Вот она, твоя Минерва, рядом с лордом Тристаном. И моя мать тут же, – добавила она шепотом. – Наверное, будет очень забавно…
Заметив Эллору, сидевшую за столом, Хейд тихо вздохнула и отвернулась. И тотчас же встретилась взглядом с Тристаном. Он едва заметно ей улыбнулся и, поклонившись, сказал:
– Добрый вечер, леди Хейд. – Покосившись на Эллору, Тристан взял девушку за локоть и с улыбкой добавил: – Дорогая, позвольте поухаживать за вами. Вы ведь сядете рядом со мной?
Хейд судорожно сглотнула и пробормотала:
– Как вам будет угодно, милорд. – И лишь мысль о том, что за ними наблюдает множество глаз, не позволила ей тотчас же выбежать из зала.
Однако Тристан был образцом учтивости. Усадив Хейд рядом с собой, он окинул взглядом зал и с улыбкой воскликнул:
– Добро пожаловать в Гринли! Очень приятно видеть здесь людей, с которыми мне предстоит жить. Я рад, что все вы собрались в моем доме.
Покосившись на Солейберт, Хейд заметила, что сестра ласково всем улыбалась, словно сама собиралась стать хозяйкой Гринли.
«Ах, неужели Берти такая притворщица?» – с вздохом подумала Хейд. Но внутренний голос тут же зашептал ей: «Да, собирается, потому что именно так решил король Вильгельм».
– Я знаю, что ваш путь сюда был долгим и трудным, – продолжал Тристан. – И я имею в виду не только дорогу, но и те жертвы, которые многим из вас пришлось принести. Поверьте, я не могу изменить вашу судьбу и отменить то, что случилось со многими из вас. Но я клянусь, что постараюсь сделать для вас все, что сумею.
Тристан ненадолго умолк, словно задумался о чем-то. Потом вновь заговорил:
– До меня доходили слухи о моей «кровожадности и жестокости». Что ж, не могу отрицать, что мне случалось и убивать, когда не было иного выхода. Более того, не стану обещать, что впредь не буду проливать кровь. К сожалению, война – вещь жестокая и неизбежная. А победоносная война часто бывает гибельной для побежденных. – При этих его словах люди в тревоге зароптали, и Тристан вскинул вверх руку, призывая их к тишине. – Поверьте, я говорю вам это только для того, чтобы заверить: в Гринли вы будете в безопасности, потому что я сделаю все возможное, чтобы защитить вас. Да, я готов защитить вас даже ценою собственной жизни. И я ожидаю, что и вы будете мне верны.
Тристан снова умолк и посмотрел на Хейд, затрепетавшую под его взглядом.
– И каждый, кто будет здесь трудиться, – продолжал он, – должен твердо знать: его труд будет должным образом вознагражден. А вот «обман, распространение лживых слухов и уклонение от своих обязанностей будут строго караться. Поэтому не сомневайтесь: любого, кто станет мешать процветанию Гринли, ждет суровое возмездие. Это касается не только вилланов, но и всех прочих, сидящих сейчас за моим столом.
Хейд вздрогнула и похолодела. Неужели Тристану стало известно о ее отношениях с Найджелом? Он ведь не случайно сказал обо «всех прочих, сидящих за его столом». Неужели ей суждено понести суровое наказание? А если нет, то сможет ли она и дальше нести сознание и боль своего предательства?
– А теперь обращаюсь ко всем! – Тристан повысил голос: – Если кто-то из вас в чем-либо сомневается, обращайтесь ко мне без колебания, потому что мой долг – дать вам совет и разъяснения.
«Не стрит ли мне признаться во всем и получить прощение, – лихорадочно размышляла Хейд. – Возможно, покровительство Тристана спасет меня…»
– А сегодня я пригласил вас всех на празднество и прошу вас о верности, хотя по праву лорда мог бы ее потребовать! Но я хочу, чтобы вы подчинялись мне по доброй воле! – Тристан высоко поднял свою чашу и торжественно проговорил: – Я, Тристан Д'Аржан, лорд Гринли, клянусь защищать своих людей и служить им, содействуя их процветанию и благополучию под властью его величества короля Вильгельма и самого Господа Бога.
Какое-то время зал безмолвствовал: все смотрели на Тристана широко раскрытыми глазами. Наконец со своего места поднялся Баррет. Окинув взглядом всех присутствующих, он громко сказал:
– Клянусь хранить тебе верность, милорд! Отныне и всегда! – Шериф торжественно поднял свою чашу.
И тотчас же из-за стола поднялся Руфус.
– Я тоже! – воскликнул он.
– И я, и я, и я! – послышались крики гостей, и все тут же вскочили на ноги с высоко поднятыми чашами в руках.
Хейд, взглянув на Тристана, невольно улыбнулась; она считала, что он повел себя именно так, как должен был вести себя настоящий лорд.
Тут поднялась со своего места и Минерва. Повернувшись к Тристану, она сказала:
– И я тоже готова служить тебе, милорд.
– И я готова служить тебе верой и правдой, пока нахожусь в Гринли, – заявила Солейберт. – Она широко улыбнулась хозяину замка, и он ответил ей столь же искренней улыбкой.
И тут Хейд вдруг заметила, что все смотрят на нее вопросительно, ведь только она одна все еще сидела, только она одна не поклялась в верности лорду Гринли.
Чувствуя, что колени ее дрожат, Хейд поднялась на ноги и опасливо посмотрела на Тристана. Заметив его ласковую улыбку, она приободрилась и громко сказала:
– Милорд, клянусь в верности, как и моя сестра!
Хейд поспешно уселась на свое место, а Тристан, по-прежнему улыбаясь, повернулся к залу. Когда же он заговорил, глаза его сверкнули, как драгоценные камни на рукояти меча.
– Слушайте все, кто вернулся сюда! – Слова его эхом прокатились по залу, и он еще выше поднял свою чашу. – Поверьте, я всем вам очень рад! Добро пожаловать в Гринли!
Зал ответил ему рокотом одобрения, и Тристан тут же подал знак слугам, что пора поставить на столы угощения. Усевшись на свое место, он наклонился к Хейд и тихо сказал:
– Я прекрасно знаю, в какие игры ты играешь, моя милая фея.
Хейд в ужасе замерла. «Неужели он действительно все знает? – подумала она. – Но как же он догадался? Кто ему сказал?»
Тристан же усмехнулся и спросил:
– Может, ты думаешь, что, поклявшись мне в верности, как это сделала Солейберт, ты обеспечила себе право покинуть меня и бежать в Шотландию? Имей в виду, дорогая, Вильгельм еще не сказал своего слова.
– Да, я знаю. – Хейд вздохнула с облегчением и залпом осушила свою чашу.
– Но мы обсудим это позже вечером, когда ты придешь ко мне в спальню, – продолжал Тристан.
– Я не приду, – решительно заявила Хейд.
– Нет, придешь. Придешь хотя бы для того, чтобы узнать кое-какие новости. – Заметив испуг, промелькнувший в глазах девушки, Тристан с улыбкой добавил: – Я же сказал, что у меня кое-что для тебя есть.
– О каких новостях ты говоришь?
– Об этом позже. – Тристан уставился на стоявший перед ним поднос и шепотом добавил: – Придешь сразу после полуночи, когда все заснут.
Хейд уже раскрыла рот, собираясь возразить, но тут к Тристану обратилась Эллора, и девушка, нахмурившись, отвернулась. Аппетит у нее тотчас же пропал, и она снова взялась за свою чашу, которую мальчик-слуга мгновенно наполнил. Сделав несколько глотков, Хейд в задумчивости откинулась на спинку стула. «Что же делать, что делать? – спрашивала она себя. – Ведь теперь, когда вилланы дали Тристану клятву верности, я не должна помогать Найджелу». К тому же Тристан говорил о какой-то важной новости, и эта новость, судя по всему, могла очень многое изменить.
– Да, выхода нет. Придется прийти к нему сегодня ночью, чтобы все узнать, – тихонько прошептала Хейд.
– Что ты сказала, милая? – Тристан вдруг повернулся к ней с улыбкой.
– Нет, ничего. Я просто думаю вслух, – ответила Хейд, смутившись.
– Полагаю, что нам следует подумать вместе. – Он снова ей улыбнулся. – Приходи в полночь, и поговорим обо всем.
– Нет-нет, моя фея, – заявила Минерва, стоявшая в дверях спальни. – Тебе лучше встретиться с лордом в другое время. Сейчас вы не сможете поговорить серьезно. Слишком уж много вина ты выпила.
Хейд в досаде передернула плечами; ей казалось, что все двоится у нее перед глазами.
– Но, Минерва, мне надо все решить до рассвета. Понимаешь, до рассвета… Старуха нахмурилась и с вздохом проговорила:
– Сейчас из этого не выйдет ничего хорошего.
– Минерва, пожалуйста, не удерживай меня. Умоляю!.. – Хейд с трудом поднялась с постели и, пошатываясь, направилась к двери. – Я пойду, Минерва, хорошо? А если не вернусь к рассвету… то отправь кого-нибудь за моим трупом.
Глаза старухи чуть не вылезли из орбит.
– О, тогда лучше иди, моя фея!
Хейд вышла из дома и, осмотревшись, зашагала к замку. В небе сверкали яркие звезды, и девушка остановилась ненадолго, чтобы полюбоваться ими. Внезапно голова у нее закружилась, и ей пришлось снова обратить взор к земле.
Тяжелая дубовая дверь, ведущая в зал, никак не открывалась, и Хейд долго толкала ее, стараясь войти. Когда же дверь наконец-то отворилась, она, не удержавшись на ногах, упала на пол. Со стоном поднявшись, Хейд на мгновение прикрыла глаза, затем, приблизившись к лестнице, стала осторожно подниматься наверх, придерживая одной рукой юбки, а другой, опираясь о холодную стену. И чем выше она поднималась, тем более неотвратимым казалось ей наказание.
«Возможно, он меня выпорет, – размышляла она. – Или даже повесит. А может, просто отправит обратно в Сикрест».
Наконец, оказавшись в верхнем коридоре, она осмотрелась и в изумлении пробормотала:
– Как странно… Что-то не припоминаю этого коридора. Может, я ошиблась и не туда поднялась?
Немного подумав, Хейд двинулась направо – и тут же остановилась, ослепленная ярким светом, хлынувшим из внезапно открывшейся двери.
– А я не был уверен, что ты придешь, – раздался голос Тристана, и ей показалось, что голос его звучит как-то странно.
Хейд смотрела себе под ноги, изо всех сил стараясь держаться прямо, и потому не заметила насмешливой улыбки Тристана. То и дело спотыкаясь, она вошла в его спальню и пробормотала:
– Добрый вечер, милорд… Надеюсь, ваш праздник… продолжался столь же успешно.
– Да, вполне успешно. Но и ты, похоже, неплохо повеселилась, – ответил Тристан с усмешкой.
– Милорд, мне надо… – Хейд покачнулась. – Мне надо сообщить вам что-то очень важное.
Хейд шлепнулась на стоявший рядом сундук, и Тристан тихо рассмеялся. Приблизившись к столу, он взял кувшин и, налив в чашу воды, подал ее девушке.
– Благодарю вас. – Она залпом осушила чашу, потом с негодованием проворчала: – Но ведь это не вино. Тристан снова рассмеялся.
– Мне кажется, что после такой веселой трапезы тебе не следует снова пить вино. Лучше пей воду, дорогая. И пей медленно, маленькими глотками, тогда в голове у тебя прояснится.
Хейд с вызовом вскинула подбородок и отставила чашу. Тристан с вздохом проговорил:
– Боже милостивый, какая ты упрямая. – Увернувшись от ее кулачков, молотивших по воздуху, он попытался поднять Хейд на ноги. – Пойдем, дорогая. Я отведу тебя к Минерве. Поговорим завтра.
– Нет! – Она решительно покачала головой. – Ни за что!
Тристан приложил палец к ее губам.
– Хейд, но ты же не хочешь разбудить весь замок, чтобы все узнали, что ты у меня в спальне? Говори потише.
Она вздрогнула и окинула взглядом комнату – как будто искала соглядатаев, способных их подслушать. Потом громко зашептала:
– Нет-нет, у меня очень важное дело.
Тристан невольно улыбнулся, очарованный внезапно прорезавшимся у нее гэльским выговором; казалось, она копировала выговор Минервы.
– Дорогая, но что же у тебя за дело?
– Знаешь, это моя вина, – заявила Хейд, крепко зажмурившись. – Все ваши беды в Гринли – только моя вина.
Тристан посмотрел на сидевшую перед ним девушку и снова улыбнулся. «Похоже, бедняжка считает себя ответственной за все, даже за то, чего не может изменить», – подумал он с вздохом.
– Интересно, какие же беды ты навлекла на Гринли, миледи? – Он заставил ее подняться с сундука и подтолкнул к кровати. – Да-да, какие беды? Просвети меня, пожалуйста.
– О, множество бед! – Она принялась загибать пальцы. – Вилланы, Найджел, Дональд!..
Тристан осторожно усадил ее на край кровати.
– Не говоря о моей лжи! – крикнула Хейд. – И еще я перебила всю посуду в доме. Правда, Минерва потом заставила меня привести все в порядок… – Она немного помолчала, потом вдруг спросила: – Скажи, ты меня повесишь?
Плечи Тристана затряслись от хохота. Отсмеявшись, он снял с девушки башмаки и с серьезным видом проговорил:
– Я почти уверен, что не стоит вешать человека из-за нескольких разбитых горшков.
Глаза Хейд внезапно наполнились слезами, и она, всхлипывая, прошептала:
– Ах, ведь камни предупреждали меня, но я все-таки рассказала ему все, что знала.
Тристан взял с кровати плотное одеяло и развернул его.
– Рассказала? Кому и что?
– Ты меня не слушаешь, болван! – возмутилась Хейд. Но все же позволила Тристану уложить ее под одеяло. – Найджел знает все. Да-да, он знает все.
– Милая, не бойся Найджела. – Тристан склонился над ней. – Он не тронет тебя, пока ты здесь.
Хейд попыталась привстать.
– Да я за тебя боюсь! За тебя! Он хочет твоей смерти! Хочет прибрать к рукам Гринли!
Тристан улегся поверх одеяла рядом с Хейд.
– Дорогая, каждое слово, слетающее сейчас с твоих прелестных губок, убеждает меня в том, что ты слишком пьяна, чтобы говорить разумно.
Хейд улеглась на спину и, уставившись в потолок, пробурчала:
– Что ж, очень хорошо. Похоже, ты слишком туп, чтобы понять меня. А если так, то можно считать, что я выполнила свой долг и совесть моя чиста. – Она зевнула и пробормотала: – Да-да, чиста…
– Вот и замечательно. – Тристан погладил ее по волосам. – Я очень рад, дорогая, что ты за меня беспокоишься.
– Мм… да, очень беспокоюсь.
– Но все-таки, милая, ты должна мне поверить, когда я говорю, что Найджелу со мной не справиться. – Он провел кончиками пальцев по ее щеке и с ласковой улыбкой добавил: – Победа останется за мной. Иного и быть не может.
– Мне жаль, Тристан, но я… – Хейд уже засыпала. – Видишь ли, я не знала, что это… ты.
– Конечно, дорогая. – Он прикоснулся губами к ее губам. – Сладких тебе снов, любимая.
Тристан поднялся, но Хейд вцепилась в его рукав и с усилием пробормотала:
– Нет, этой ночью никаких снов. Останься со мной, прошу тебя.
Глядя на лежавшую перед ним девушку, Тристан мысленно воскликнул: «Что же делать?! Находиться так близко от нее – и не сметь прикоснуться к ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Это всего лишь сны, – заявила Хейд. – И он ничего не говорил мне о браке.
– А мне говорил. – Берти схватила сестру за руку. – Борись за него, Хейд. Он очень в тебе нуждается. Возможно, даже больше, чем ты в нем!
– Я в нем нисколько не нуждаюсь! – закричала Хейд. – Я нуждаюсь только в тебе и в Минерве! Но я скоро уеду отсюда, если Господь услышит мои молитвы.
Берти подняла глаза к потолку и пробормотала:
– Не говори глупости, дорогая. Тристан – твоя вторая половина. Не отворачивайся от него.
– Ты просто наслушалась нелепых предсказаний Минервы. – Хейд взглянула на сестру с упреком. – Неужели ты веришь ей?
– Конечно, верю, – ответила Солейберт. Она пристально посмотрела на сестру. – Скажи, Хейд, ты действительно думаешь о бегстве?
– Да, – кивнула Хейд. – Я отправлюсь в Шотландию, если Вильгельм не отменит вашу помолвку.
– О Господи, Хейд, о чем ты говоришь? Разве тебе не известна история бегства твоей матери?!
– Не хочу сейчас об этом слышать. – Хейд поморщилась. – Особенно от тебя, дорогая. Поведение моего отца и моей матери – позор для меня! Но я-то непременно отсюда уеду.
Берти внимательно посмотрела на сестру. Пожав плечами, сказала:
– Что ж, в таком случае я рада, что меня при этом не будет. И очень хорошо, что Тристан не сможет на мне жениться. Хейд, открой ему свое сердце.
– А знаешь?.. У меня идея! – Хейд решила сменить тему. – Давай спустимся вниз и поздороваемся с теми, кто прибыл из Сикреста. Возможно, они нам сообщат, что Найджел уже отправился в ад!
Солейберт весело рассмеялась:
– Верно, сестричка, ему в аду самое место. Что ж, пойдем.
Спрыгнув с кровати, сестры вышли из комнаты и направились к лестнице.
Глава 19
Хейд и Минерва, приглашенные Тристаном на пир, как и все прочие обитатели Гринли, вошли в зал вместе. Длинные столы, установленные на козлах, занимали почти все пространство; гости же, рассевшиеся на скамьях, весело смеялись и шутили.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как люди Тристана, остававшиеся в Сикресте прибыли в Гринли. И все это время Хейд старалась избегать Тристана, хотя Минерва настоятельно советовала ей изменить свое решение и перебраться в башню замка.
Заметив Солейберт, сидевшую за хозяйским столом, Хейд приблизилась к ней и спросила:
– Ты уже здесь?
– Конечно, – ответила Берти с улыбкой. – Неужели ты думала, что я не приду? – Она взяла Хейд за руку. – Садись же, сестрица. Скоро начнется пир.
– Нет-нет, мне надо найти Минерву. – Хейд окинула взглядом зал. – Где же она? Ведь только что была здесь…
– Дорогая, ты что, не видишь? – Берти весело рассмеялась. – Вот она, твоя Минерва, рядом с лордом Тристаном. И моя мать тут же, – добавила она шепотом. – Наверное, будет очень забавно…
Заметив Эллору, сидевшую за столом, Хейд тихо вздохнула и отвернулась. И тотчас же встретилась взглядом с Тристаном. Он едва заметно ей улыбнулся и, поклонившись, сказал:
– Добрый вечер, леди Хейд. – Покосившись на Эллору, Тристан взял девушку за локоть и с улыбкой добавил: – Дорогая, позвольте поухаживать за вами. Вы ведь сядете рядом со мной?
Хейд судорожно сглотнула и пробормотала:
– Как вам будет угодно, милорд. – И лишь мысль о том, что за ними наблюдает множество глаз, не позволила ей тотчас же выбежать из зала.
Однако Тристан был образцом учтивости. Усадив Хейд рядом с собой, он окинул взглядом зал и с улыбкой воскликнул:
– Добро пожаловать в Гринли! Очень приятно видеть здесь людей, с которыми мне предстоит жить. Я рад, что все вы собрались в моем доме.
Покосившись на Солейберт, Хейд заметила, что сестра ласково всем улыбалась, словно сама собиралась стать хозяйкой Гринли.
«Ах, неужели Берти такая притворщица?» – с вздохом подумала Хейд. Но внутренний голос тут же зашептал ей: «Да, собирается, потому что именно так решил король Вильгельм».
– Я знаю, что ваш путь сюда был долгим и трудным, – продолжал Тристан. – И я имею в виду не только дорогу, но и те жертвы, которые многим из вас пришлось принести. Поверьте, я не могу изменить вашу судьбу и отменить то, что случилось со многими из вас. Но я клянусь, что постараюсь сделать для вас все, что сумею.
Тристан ненадолго умолк, словно задумался о чем-то. Потом вновь заговорил:
– До меня доходили слухи о моей «кровожадности и жестокости». Что ж, не могу отрицать, что мне случалось и убивать, когда не было иного выхода. Более того, не стану обещать, что впредь не буду проливать кровь. К сожалению, война – вещь жестокая и неизбежная. А победоносная война часто бывает гибельной для побежденных. – При этих его словах люди в тревоге зароптали, и Тристан вскинул вверх руку, призывая их к тишине. – Поверьте, я говорю вам это только для того, чтобы заверить: в Гринли вы будете в безопасности, потому что я сделаю все возможное, чтобы защитить вас. Да, я готов защитить вас даже ценою собственной жизни. И я ожидаю, что и вы будете мне верны.
Тристан снова умолк и посмотрел на Хейд, затрепетавшую под его взглядом.
– И каждый, кто будет здесь трудиться, – продолжал он, – должен твердо знать: его труд будет должным образом вознагражден. А вот «обман, распространение лживых слухов и уклонение от своих обязанностей будут строго караться. Поэтому не сомневайтесь: любого, кто станет мешать процветанию Гринли, ждет суровое возмездие. Это касается не только вилланов, но и всех прочих, сидящих сейчас за моим столом.
Хейд вздрогнула и похолодела. Неужели Тристану стало известно о ее отношениях с Найджелом? Он ведь не случайно сказал обо «всех прочих, сидящих за его столом». Неужели ей суждено понести суровое наказание? А если нет, то сможет ли она и дальше нести сознание и боль своего предательства?
– А теперь обращаюсь ко всем! – Тристан повысил голос: – Если кто-то из вас в чем-либо сомневается, обращайтесь ко мне без колебания, потому что мой долг – дать вам совет и разъяснения.
«Не стрит ли мне признаться во всем и получить прощение, – лихорадочно размышляла Хейд. – Возможно, покровительство Тристана спасет меня…»
– А сегодня я пригласил вас всех на празднество и прошу вас о верности, хотя по праву лорда мог бы ее потребовать! Но я хочу, чтобы вы подчинялись мне по доброй воле! – Тристан высоко поднял свою чашу и торжественно проговорил: – Я, Тристан Д'Аржан, лорд Гринли, клянусь защищать своих людей и служить им, содействуя их процветанию и благополучию под властью его величества короля Вильгельма и самого Господа Бога.
Какое-то время зал безмолвствовал: все смотрели на Тристана широко раскрытыми глазами. Наконец со своего места поднялся Баррет. Окинув взглядом всех присутствующих, он громко сказал:
– Клянусь хранить тебе верность, милорд! Отныне и всегда! – Шериф торжественно поднял свою чашу.
И тотчас же из-за стола поднялся Руфус.
– Я тоже! – воскликнул он.
– И я, и я, и я! – послышались крики гостей, и все тут же вскочили на ноги с высоко поднятыми чашами в руках.
Хейд, взглянув на Тристана, невольно улыбнулась; она считала, что он повел себя именно так, как должен был вести себя настоящий лорд.
Тут поднялась со своего места и Минерва. Повернувшись к Тристану, она сказала:
– И я тоже готова служить тебе, милорд.
– И я готова служить тебе верой и правдой, пока нахожусь в Гринли, – заявила Солейберт. – Она широко улыбнулась хозяину замка, и он ответил ей столь же искренней улыбкой.
И тут Хейд вдруг заметила, что все смотрят на нее вопросительно, ведь только она одна все еще сидела, только она одна не поклялась в верности лорду Гринли.
Чувствуя, что колени ее дрожат, Хейд поднялась на ноги и опасливо посмотрела на Тристана. Заметив его ласковую улыбку, она приободрилась и громко сказала:
– Милорд, клянусь в верности, как и моя сестра!
Хейд поспешно уселась на свое место, а Тристан, по-прежнему улыбаясь, повернулся к залу. Когда же он заговорил, глаза его сверкнули, как драгоценные камни на рукояти меча.
– Слушайте все, кто вернулся сюда! – Слова его эхом прокатились по залу, и он еще выше поднял свою чашу. – Поверьте, я всем вам очень рад! Добро пожаловать в Гринли!
Зал ответил ему рокотом одобрения, и Тристан тут же подал знак слугам, что пора поставить на столы угощения. Усевшись на свое место, он наклонился к Хейд и тихо сказал:
– Я прекрасно знаю, в какие игры ты играешь, моя милая фея.
Хейд в ужасе замерла. «Неужели он действительно все знает? – подумала она. – Но как же он догадался? Кто ему сказал?»
Тристан же усмехнулся и спросил:
– Может, ты думаешь, что, поклявшись мне в верности, как это сделала Солейберт, ты обеспечила себе право покинуть меня и бежать в Шотландию? Имей в виду, дорогая, Вильгельм еще не сказал своего слова.
– Да, я знаю. – Хейд вздохнула с облегчением и залпом осушила свою чашу.
– Но мы обсудим это позже вечером, когда ты придешь ко мне в спальню, – продолжал Тристан.
– Я не приду, – решительно заявила Хейд.
– Нет, придешь. Придешь хотя бы для того, чтобы узнать кое-какие новости. – Заметив испуг, промелькнувший в глазах девушки, Тристан с улыбкой добавил: – Я же сказал, что у меня кое-что для тебя есть.
– О каких новостях ты говоришь?
– Об этом позже. – Тристан уставился на стоявший перед ним поднос и шепотом добавил: – Придешь сразу после полуночи, когда все заснут.
Хейд уже раскрыла рот, собираясь возразить, но тут к Тристану обратилась Эллора, и девушка, нахмурившись, отвернулась. Аппетит у нее тотчас же пропал, и она снова взялась за свою чашу, которую мальчик-слуга мгновенно наполнил. Сделав несколько глотков, Хейд в задумчивости откинулась на спинку стула. «Что же делать, что делать? – спрашивала она себя. – Ведь теперь, когда вилланы дали Тристану клятву верности, я не должна помогать Найджелу». К тому же Тристан говорил о какой-то важной новости, и эта новость, судя по всему, могла очень многое изменить.
– Да, выхода нет. Придется прийти к нему сегодня ночью, чтобы все узнать, – тихонько прошептала Хейд.
– Что ты сказала, милая? – Тристан вдруг повернулся к ней с улыбкой.
– Нет, ничего. Я просто думаю вслух, – ответила Хейд, смутившись.
– Полагаю, что нам следует подумать вместе. – Он снова ей улыбнулся. – Приходи в полночь, и поговорим обо всем.
– Нет-нет, моя фея, – заявила Минерва, стоявшая в дверях спальни. – Тебе лучше встретиться с лордом в другое время. Сейчас вы не сможете поговорить серьезно. Слишком уж много вина ты выпила.
Хейд в досаде передернула плечами; ей казалось, что все двоится у нее перед глазами.
– Но, Минерва, мне надо все решить до рассвета. Понимаешь, до рассвета… Старуха нахмурилась и с вздохом проговорила:
– Сейчас из этого не выйдет ничего хорошего.
– Минерва, пожалуйста, не удерживай меня. Умоляю!.. – Хейд с трудом поднялась с постели и, пошатываясь, направилась к двери. – Я пойду, Минерва, хорошо? А если не вернусь к рассвету… то отправь кого-нибудь за моим трупом.
Глаза старухи чуть не вылезли из орбит.
– О, тогда лучше иди, моя фея!
Хейд вышла из дома и, осмотревшись, зашагала к замку. В небе сверкали яркие звезды, и девушка остановилась ненадолго, чтобы полюбоваться ими. Внезапно голова у нее закружилась, и ей пришлось снова обратить взор к земле.
Тяжелая дубовая дверь, ведущая в зал, никак не открывалась, и Хейд долго толкала ее, стараясь войти. Когда же дверь наконец-то отворилась, она, не удержавшись на ногах, упала на пол. Со стоном поднявшись, Хейд на мгновение прикрыла глаза, затем, приблизившись к лестнице, стала осторожно подниматься наверх, придерживая одной рукой юбки, а другой, опираясь о холодную стену. И чем выше она поднималась, тем более неотвратимым казалось ей наказание.
«Возможно, он меня выпорет, – размышляла она. – Или даже повесит. А может, просто отправит обратно в Сикрест».
Наконец, оказавшись в верхнем коридоре, она осмотрелась и в изумлении пробормотала:
– Как странно… Что-то не припоминаю этого коридора. Может, я ошиблась и не туда поднялась?
Немного подумав, Хейд двинулась направо – и тут же остановилась, ослепленная ярким светом, хлынувшим из внезапно открывшейся двери.
– А я не был уверен, что ты придешь, – раздался голос Тристана, и ей показалось, что голос его звучит как-то странно.
Хейд смотрела себе под ноги, изо всех сил стараясь держаться прямо, и потому не заметила насмешливой улыбки Тристана. То и дело спотыкаясь, она вошла в его спальню и пробормотала:
– Добрый вечер, милорд… Надеюсь, ваш праздник… продолжался столь же успешно.
– Да, вполне успешно. Но и ты, похоже, неплохо повеселилась, – ответил Тристан с усмешкой.
– Милорд, мне надо… – Хейд покачнулась. – Мне надо сообщить вам что-то очень важное.
Хейд шлепнулась на стоявший рядом сундук, и Тристан тихо рассмеялся. Приблизившись к столу, он взял кувшин и, налив в чашу воды, подал ее девушке.
– Благодарю вас. – Она залпом осушила чашу, потом с негодованием проворчала: – Но ведь это не вино. Тристан снова рассмеялся.
– Мне кажется, что после такой веселой трапезы тебе не следует снова пить вино. Лучше пей воду, дорогая. И пей медленно, маленькими глотками, тогда в голове у тебя прояснится.
Хейд с вызовом вскинула подбородок и отставила чашу. Тристан с вздохом проговорил:
– Боже милостивый, какая ты упрямая. – Увернувшись от ее кулачков, молотивших по воздуху, он попытался поднять Хейд на ноги. – Пойдем, дорогая. Я отведу тебя к Минерве. Поговорим завтра.
– Нет! – Она решительно покачала головой. – Ни за что!
Тристан приложил палец к ее губам.
– Хейд, но ты же не хочешь разбудить весь замок, чтобы все узнали, что ты у меня в спальне? Говори потише.
Она вздрогнула и окинула взглядом комнату – как будто искала соглядатаев, способных их подслушать. Потом громко зашептала:
– Нет-нет, у меня очень важное дело.
Тристан невольно улыбнулся, очарованный внезапно прорезавшимся у нее гэльским выговором; казалось, она копировала выговор Минервы.
– Дорогая, но что же у тебя за дело?
– Знаешь, это моя вина, – заявила Хейд, крепко зажмурившись. – Все ваши беды в Гринли – только моя вина.
Тристан посмотрел на сидевшую перед ним девушку и снова улыбнулся. «Похоже, бедняжка считает себя ответственной за все, даже за то, чего не может изменить», – подумал он с вздохом.
– Интересно, какие же беды ты навлекла на Гринли, миледи? – Он заставил ее подняться с сундука и подтолкнул к кровати. – Да-да, какие беды? Просвети меня, пожалуйста.
– О, множество бед! – Она принялась загибать пальцы. – Вилланы, Найджел, Дональд!..
Тристан осторожно усадил ее на край кровати.
– Не говоря о моей лжи! – крикнула Хейд. – И еще я перебила всю посуду в доме. Правда, Минерва потом заставила меня привести все в порядок… – Она немного помолчала, потом вдруг спросила: – Скажи, ты меня повесишь?
Плечи Тристана затряслись от хохота. Отсмеявшись, он снял с девушки башмаки и с серьезным видом проговорил:
– Я почти уверен, что не стоит вешать человека из-за нескольких разбитых горшков.
Глаза Хейд внезапно наполнились слезами, и она, всхлипывая, прошептала:
– Ах, ведь камни предупреждали меня, но я все-таки рассказала ему все, что знала.
Тристан взял с кровати плотное одеяло и развернул его.
– Рассказала? Кому и что?
– Ты меня не слушаешь, болван! – возмутилась Хейд. Но все же позволила Тристану уложить ее под одеяло. – Найджел знает все. Да-да, он знает все.
– Милая, не бойся Найджела. – Тристан склонился над ней. – Он не тронет тебя, пока ты здесь.
Хейд попыталась привстать.
– Да я за тебя боюсь! За тебя! Он хочет твоей смерти! Хочет прибрать к рукам Гринли!
Тристан улегся поверх одеяла рядом с Хейд.
– Дорогая, каждое слово, слетающее сейчас с твоих прелестных губок, убеждает меня в том, что ты слишком пьяна, чтобы говорить разумно.
Хейд улеглась на спину и, уставившись в потолок, пробурчала:
– Что ж, очень хорошо. Похоже, ты слишком туп, чтобы понять меня. А если так, то можно считать, что я выполнила свой долг и совесть моя чиста. – Она зевнула и пробормотала: – Да-да, чиста…
– Вот и замечательно. – Тристан погладил ее по волосам. – Я очень рад, дорогая, что ты за меня беспокоишься.
– Мм… да, очень беспокоюсь.
– Но все-таки, милая, ты должна мне поверить, когда я говорю, что Найджелу со мной не справиться. – Он провел кончиками пальцев по ее щеке и с ласковой улыбкой добавил: – Победа останется за мной. Иного и быть не может.
– Мне жаль, Тристан, но я… – Хейд уже засыпала. – Видишь ли, я не знала, что это… ты.
– Конечно, дорогая. – Он прикоснулся губами к ее губам. – Сладких тебе снов, любимая.
Тристан поднялся, но Хейд вцепилась в его рукав и с усилием пробормотала:
– Нет, этой ночью никаких снов. Останься со мной, прошу тебя.
Глядя на лежавшую перед ним девушку, Тристан мысленно воскликнул: «Что же делать?! Находиться так близко от нее – и не сметь прикоснуться к ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28