- Я хочу показать ее врачу… ну, по поводу ноги.
И тут буквально в одно мгновение выражение бледного треугольного личика Инес разительно изменилось. Скорбно поджатый рот приоткрылся, глаза вспыхнули, щеки окрасил нежный румянец.
Медленно переступая - только сейчас он заметил, что она и впрямь сильно припадает на левую ногу - девочка двинулась вперед и остановилась в двух шагах от Дерека.
- Вы хотите взять меня с собой? На этот самый… другой остров? - спросила Инес. Он кивнул. - Ой, пожалуйста, Дерек, миленький, увезите меня отсюда! - воскликнула она так горячо, что он оторопел. Инес умоляюще посмотрела на Антара. - Тарик, можно? У меня ведь и вправду нога болит! Я… Я полночи не спала! Прямо сейчас, да?
Ее брата такое поведение Инес, похоже, тоже удивило, но он лишь пожал плечами. Одновременно Дерек с удивлением отметил, что красивое загорелое лицо юноши залилось краской до кончиков темных вьющихся волос, и Антар отвел взгляд.
Может, ему совестно, что это я, а не он сам вспомнил о больной ноге Инес, подумал Дерек? Если да, то нужно признать, что молодой человек отнюдь не безнадежен.
- Да ради бога, - сказал Антар и, круто развернувшись, зашагал к дому. На крыльце он обернулся и крикнул. - Только сам и привезешь ее обратно, мне некогда!

ГЛАВА 4
ИНЕС

-1-
После того, как они с папой закончили обыскивать дом, все сели ужинать. Инес капризничала, придиралась к дедушке, грубила Трейси, ни на какие вопросы по поводу случившегося не отвечала. С какой стати? Ведь они думают, что ей просто померещилось. Она ясно читала это на всех лицах, кроме маминого. Похоже, только мама восприняла ее слова всерьез, но и с ней девочка ничего обсуждать не хотела; по крайней мере, при других.
Перед сном мама с великим трудом, но все же уговорила Инес выпить успокоительного настоя, а потом сама уложила ее спать. Посидела с ней, ласково поговорила, поцеловала на ночь. Ах, этого не было так давно, с тех пор, как мама слегла после смерти Ланты! Инес собиралась рассказать ей обо всем, что приключилось сегодня вечером, но внезапно почувствовала ужасную усталость.
- Ты ведь веришь, что я в самом деле видела человека, который прятался у нас наверху? - спросила она.
- Конечно, ласточка моя, - заверила ее мама.
- Как думаешь, что ему там понадобилось?
- Ну, откуда же мне знать, доченька? Только я тебе вот что скажу. Ты замечала? Иногда вечером, когда сильно устанешь, какая-нибудь проблема кажется… ну, совершенно неразрешимой, а утром просыпаешься, вспоминаешь о ней, и сразу все становится на свои места. Недаром говорится - утро вечера мудренее.
Инес закивала - она и сама недавно думала об этом.
- Может, завтра ты вспомнишь какую-нибудь мелочь, которая сейчас ускользает от твоего внимания, а на самом деле все как раз и объясняет, - продолжала мама. А может, поймешь, что все это вообще ерунда, нечего и голову ломать. Так что спи, умница моя, набирайся сил…
Исходящие от мамы тепло, понимание и уверенность в том, что все будет хорошо, подействовали на Инес лучше всяких мерзких настоев. И чего она, в самом деле, так всполошилась? Ну, прятался кто-то наверху, ну, ушел. Подумаешь, горе какое. Главное, что пауков больше нет, Антар дома, мама чувствует себя гораздо лучше. А что касается человека, который прятался в паучьей комнате… Ну, рано или поздно, конечно, и с этим все прояснится. Девочка успокоилась и крепко уснула.
Однако, проснувшись поутру, она снова стала думать о том, что случилось накануне. Сейчас, как и предсказывала мама, эти воспоминания действительно обрели гораздо большую определенность, но, вопреки ожиданиям, легче Инес от этого не стало.
Она вспомнила… ну, почти все.
Сверху спрыгнул человек, никаких сомнений. Мужчина. Хотя, может быть, и не только он один. Инес не покидало ощущение, будто где-то рядом с ним находился паук, хотя его она не видела, это точно. Не видела глазами, но была почти уверена, что «видела» в другом смысле; так, как она могла это делать по отношению к некоторым людям и паукам. Куда он, в таком случае, подевался? Сбежал за спиной у мужчины, пока они с Инес таращились друг на друга? Или остался наверху, а ушел уже потом, пока Инес лежала без сознания?
Она вспомнила и общий облик человека, хотя не очень отчетливо - он был высокий, темноволосый, одетый в серое - и чувство узнавания, возникшее при виде него. Но вот ни имени, ни лица она припомнить никак не могла, сколько ни старалась. На месте лица маячило лишь бледное, расплывчатое пятно. Только одна деталь отчетливо впечаталась в память - рука, которую он поднял, чтобы прикрыть лицо. Правая рука, на которой не хватало безымянного пальца.
От всех этих оживших, но не совсем четких воспоминаний на душе остался мутный осадок неопределенности, а чувство тревоги, угасшее вечером, может быть, просто от усталости, сейчас стало даже еще сильнее. Больше всего Инес беспокоило и раздражало то, что ей никак не удавалось «увидеть» лицо этого человека. Как такое могло случиться - ведь она совершенно точно помнила, что узнала его?
Ладно. Может, это бывает, когда человек пугается, а она вчера испугалась, когда он спрыгнул. Да так сильно, что даже сознание потеряла, чего с ней прежде никогда не случалось. Но гораздо важнее другое. С какой стати вообще посторонний человек прятался у них в доме? Зачем? И кто он такой? Ведь не просто так он забрался на второй этаж чужого дома, а потом попытался потихоньку скрыться? И это ему, без сомнения, удалось бы, если бы не то, что Инес как раз в этот момент подошла к окну. Уж очень ее разбирало любопытство - что там Антар и Бруно собираются делать дальше? Может, он тоже подслушивал их разговор, только не случайно, как Инес, а нарочно? Но зачем? И, наконец, ее не покидало странное ощущение, что, когда человек спрыгнул вниз, он был не один, что рядом с ним находился паук. При одной мысли об этом у Инес мурашки бежали По коже. Ей ужасно захотелось рассказать кому-нибудь о том, что ее беспокоило. Но кому? Отцу и Трейси не стоит, они думают, что ей все это померещилось. Маме? Но что она может сделать? Только разволнуется и, не дай бог, снова сляжет. Антару, вот кому, решила Инес. И как можно быстрее. Ему обязательно следует знать, что кто-то охотится за его секретами. Он один знает, что она действительно способна почувствовать присутствие паука. Он должен отнестись к ее рассказу серьезно. И если даже пока ничего не сможет выяснить или предпринять, то, по крайней мере, будет настороже.
Однако брат, к сожалению, к завтраку не вышел. Наверно, вчера поздно вернулся и еще спит, подумала Инес.
Она вяло ковырялась в еде и не принимала участия в разговоре. Дед подлизывался к ней, называл «золотой головкой», говорил, что хватит ей бегать, надо отдохнуть, посидеть дома. Понимай так - и поиграть с ним в карты. Инес никак на его слова не реагировала, просто пропускала их мимо ушей.
Отчаявшись чего-нибудь от нее добиться, дед стал цепляться к Трейси, но она так его отбрила, что он, наконец, обиженно смолк и до конца завтрака больше не раскрывал рта.
Зато родители говорили, не умолкая. Оба они выглядели так, словно за прошедшие сутки сбросили лет по десять.
Папа, наконец, побрился, тщательно расчесал рыжеватые, густо пересыпанные сединой волосы, и это удивительным образом преобразило его. Карие глаза молодо поблескивали, их взгляд то и дело возвращался к полному, но все еще красивому, яркому лицу жены.
Папа сказал, что хочет после завтрака начать приводить в порядок верхний этаж дома, но мама возразила:
- Нет уж, сначала натаскай воды побольше, а потом делай, что хочешь. Всем надо хорошенько помыться, а то, пока я лежала, вы тут мхом начали обрастать. Да и постирать не мешает.
Отец смущенно взъерошил волосы на затылке.
- Как скажешь. Тебе, конечно, виднее, дорогая. Но только, пожалуйста, никаких тяжестей сама не поднимай. И вообще не перетруждайся. Потихонечку, полегонечку, ладно?
- Это уж как получится, - мама засмеялась. - Вот только надо бы еще сходить проведать Данаю, отнести им с Борой свининки. Но это потом, ближе к вечеру. Сначала мыться. Уж будьте любезны, - она перевела на дочерей взгляд темных, искрящихся глаз, - надолго никуда не уходите.
Услышав о Данае, Инес внезапно встрепенулась.
Даная приходилась матерью папе и жила со своей дочерью Борой, но мама любила ее как родную. Бабушка Даная помогла маме вырастить всех ее старших детей, но не Инес, потому что как раз незадолго до рождения девочки у Данаи начало заметно слабеть зрение, и она почти перестала выходить за пределы своего двора. Сейчас она практически ничего не видела, кроме смутных теней. Раньше, когда со зрением у нее все было в порядке, бабушка Даная лепила из глины и раскрашивала очень занятные фигурки животных с физиономиями, сильно смахивающими на человеческие лица. Инес нравилось рассматривать эти фигурки, когда она бывала у бабушки. Хотя настоящей близости между ними не было, Инес относилась к ней скорее хорошо, чем плохо или никак, что, учитывая ее характер, значило не так уж мало.
Сейчас, однако, она вспомнила не об умении бабушки лепить глиняные фигурки, а еще об одной ее особенности, которой нередко пользовались жители города. Дело в том, что Даная, казалось, помнила абсолютно все, что когда-либо видели ее глаза или слышали уши, в том числе и всякие мелочи, не имеющие, на первый взгляд, никакого значения. Папа так и говорил - у нее абсолютная память.
Инес сама была свидетельницей того, как однажды к бабушке Данае пришли две женщины, две соседки. Причиной раздора между ними стал колодец, который стоял точно на границе их дворов. Много лет они прекрасно делили его, а потом поссорились из-за какого-то пустяка и не придумали ничего лучше, как мешать друг другу пользоваться колодцем, который, оказывается, обе считали принадлежащим именно ее семье. Закрывали его каждая своей доской, срезали чужую веревку с ведром и даже в отместку друг другу заваливали колодец камнями и землей, от чего он стал иссякать. Страсти разгорелись нешуточные, дело доходило чуть ли не до драки. Боясь, как бы не вмешались пауки, которые не терпели раздоров между людьми, мужья этих женщин отослали их к Данае в надежде, что она разрешит спор, вспомнив, чьи предки на самом деле построили этот колодец.
Их ожидания оправдались, хотя и не совсем так, как они рассчитывали. Даная действительно припомнила разговор стариков об этом колодце, услышанный ею давным-давно, когда она была еще ребенком. Как выяснилось, человек, который построил его много лет назад, на самом деле не принадлежал ни к той, ни к другой семье. Он умел находить воду, и сначала вырыл колодец на своей земле, а потом и еще несколько других, в разных концах города. По-видимому, этот человек был не лишен поэтической жилки и неплохо знал человеческую природу, потому что на дно каждого колодца он заложил камень с выцарапанной на нем надписью. Что-то вроде: «Этот колодец не иссякнет до тех пор, пока не принадлежит никому и принадлежит всем». Эти слова устыдили женщин, они взялись за ум и помирились.
Самое интересное, что когда их мужья очищали колодец, они действительно нашли на дне камень, о котором говорила Даная. Впрочем, и без того никто не сомневался, что ее словам можно верить.
А что, если бабушка Даная вспомнит высокого темноволосого человека, у которого на правой руке не хватает безымянного пальца?
Инес вскочила, едва не уронив стул.
- Мама, а можно я отнесу бабушке свининки? - спросила она.
Мама удивилась, это было видно по ее глазам. Но и обрадовалась тоже.
Инес стало немного стыдно, ведь она вызвалась сходить к бабушке вовсе не потому, что хотела увидеться с ней или сделать доброе дело, отнеся им с тетей Борой мяса.
- А ты хорошо себя чувствуешь, доченька? - спросила мама, и Инес закивала головой. Ну, что же, сходи, бабушка и тетя будут тебе рады. Расскажешь им наши новости. Только не засиживайся, сейчас папа натаскает воды и…
Мама говорила, не умолкая, но Инес больше не слушала. Ладно, ведь доброе дело все равно остается добрым делом, не так ли, успокаивала она свою совесть? Независимо от того, что именно подталкивает человека его сделать. С трудом дождавшись, пока мама закончила завтракать, завернула мясо в баньяновые листья и положила его в корзину, Инес подхватила ее и была такова.
Глядя ей вслед, папа лишь удивленно покачал головой.

-2-
Инес пошла не по улице, а так, как привыкла ходить к бабушке вместе с родителями - напрямую вдоль обращенного к лесу краю города, с той стороны, куда выходили задние дворы последнего ряда домов. Ну, не совсем напрямую, тропинка изгибалась то вправо, то влево, ныряла то вверх, то вниз, но все равно так было гораздо ближе.
Это случилось, когда Инес в очередной раз свернула. На тропинке, прямо посредине, сидел крупный крыс. Ручной, конечно, подумала она. Дикие в город забегать боятся, по крайней мере, днем. Ничего тут такого особенного не было, если не считать того, что он не сдвинулся с места, даже когда Инес подошла к нему вплотную. Сидел на задних лапках, свесив передние и поводя острой мордочкой, точно принюхиваясь. Тонкий, длинный и почти голый хвост легонько так то поднимался, то опускался, постукивая по утоптанной земле.
- Кыш! - прикрикнула на него Инес и взмахнула рукой. Однако крыс и после это не сдвинулся с места. Ну и наглец, подумала она. Может, учуял мясо? Интересно, чей это? Надо же так распустить животное. На всякий случай она подняла корзину повыше и сделала шаг в сторону, чтобы обойти крыса, но не тут-то было. Все произошло очень быстро и совершенно незаметно для взгляда. Раз - и он снова сидел прямо перед ней, все так же поводя усатой мордочкой.
- Поиграть захотелось? Сейчас как дам! - девочка сделала вид, что поднимает что-то с земли, взмахнула рукой и… обернулась, услышав позади шорох.
И что же? В двух шагах за ее спиной сидел еще один крыс, а за кустами, которые тянулись справа, мелькнула серая шкурка третьего. Что за напасть такая? Тропинка здесь проходила не так уж далеко от одного из задних дворов и у Инес даже мелькнула мысль позвать кого-нибудь на помощь. Однако двор, как назло, был пуст, да и потом, что за ерунда? Не нападать же крысы на нее собираются, в самом деле?
Между тем тот, что подбежал сбоку, сделал вещь совершенно невероятную. Приблизился к Инес вплотную, обнюхал, а потом внезапно ухватил острыми зубами за штаны и потянул прочь с тропинки, в те самые кусты, откуда он только что вылез. Двое остальных тоже оказались совсем рядом, но позади. Как будто тот, который тянул, приглашал ее за собой, а остальные охраняли, чтобы она не сбежала. Но такого просто не могло быть!
Многие держали Дома ручных крысов, главным образом, для развлечения детей, хотя кое-кто и для охоты на мелкое лесное зверье. Однако Инес эти животные никогда не нравились. К тому же к ним у нее был свой, особый счет. Как-то папа принес домой желтого попугая, которого подобрал раненого в лесу. Каррас, так его назвали, был большой, красивый и, по мнению Инес, ужасно умный. Еще бы! Ведь он умел повторять за людьми отдельные слова или даже коротенькие фразы и делал это удивительно к месту. После того, как папа вылечил сломанную лапу попугая, тот летал по всему дому и вообще где хотел, но местом своего обитания считал комнату Инес, куда неизменно возвращался, когда приходило время есть или спать.
Однако кончилось все очень печально - Карраса загрыз один из соседских ручных крысов. И даже не сожрал, а просто так, поохотиться захотелось.
С тех пор Инес их вообще не выносила. И вот эти тупицы вдруг повели себя так, словно их пустые головы что-то соображали; окружили ее с трех сторон, а тот, который вцепился в штанину, так и продолжал тянуть Инес за собой. Хуже того. Когда она попыталась вырваться, один из задних тяпнул ее за ногу. Не до крови, но все-таки достаточно чувствительно. Что им надо, недоумевала девочка? Может, дело все-таки в мясе? Ведь не ею же самой они собрались полакомиться? Она сделала шаг в том направлении, куда тянул крыс, и, удивительное дело, он тут же отпустил ее. Юркнул вперед, в кусты, и оглянулся, словно приглашая и дальше идти за собой. Они дрессированные, подумала Инес. И хотят, чтобы я шла за ними.
В конце концов она подчинились. Тем более, что и выбора особого у нее не было. Задние едва не наступали на пятки и вели себя весьма агрессивно, стоило сделать хотя бы шаг в сторону.
За кустами тянулась неровная местность, заросшая высокой жесткой травой. Крысы гнали девочку весьма целеустремленно, но не в сторону леса, как она поначалу опасалась, а туда, где сразу за последними домами берег полого опускался к океану. Когда они проходили мимо полей батата, Инес заметила на одном из них мужчину, который выкапывал клубни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29