5) отсутствие реакции (положительной, отрицательной) на провозглашение Эстонии суверенной. Все остальное, вплоть до 26 декабря 1991 года, когда над Кремлем был спущен флаг его страны, было лишь следствием бури, порожденной в лучезарном 88-м. И, как всегда, соратники отступили, ученики предали».
2.3.7. А был ли в СССР социализм?
«…сила вещей ведет нас, по-видимому, к результатам, которые не приходили нам в голову».
Луи Сен-Жюст
«Правда сама по себе не открывается, если мы убираем неправду.»
Рой Медведев
Итак, за период между концом Гражданской войны (1921 г.) и началом Великой Отечественной войны (1941 г.), т.е. в течение двух десятилетий, были заложены краеугольные камни фундамента экономики, а также социально-политического устройства общества нового типа, который стал называться социализмом. В последующие 50 лет эта система неоднократно реформировалась, постепенно совершенствуясь в рамках господства государственной собственности и диктатуры партийно-государственного аппарата. В 1991 году Советский Союз как государственное образование прекратил свое существование, а социалистическая система была демонтирована, и на ее развалинах стал процветать дикий капитализм.
В последующих двух главах будут проанализированы достоинства и недостатки общественного устройства, существовавшие в СССР до контрреволюции 1991 года, а также причины его развала. В данном параграфе мы попытаемся ответить на вопрос - какая общественно-политическая система сложилась в СССР в 20-30-х годах прошлого века и была ли она на самом деле социализмом?
К.Маркс и Ф.Энгельс вряд ли в своих даже самых смелых предположениях могли предвидеть даже малейшую теоретическую возможность перехода от капитализма к социализму в таких невероятно сложных и неблагоприятных условиях, которые существовали в России в 1917 году. Для них было очевидно, что объективные предпосылки и условия для совершения социалистической революции могут возникнуть только в тех капиталистических странах, которые обладают самыми развитыми производительными силами, где уровень обобществления производства настолько высок, что он уже несовместим с функционированием экономики в капиталистической оболочке. К таким странам они относили государства Западной Европы и США. Однако история пошла по пути, непредусмотренному марксистской теорией. Прорыв плотины вековой эксплуатации произошел в самом слабом звене мировой капиталистической системы - в отсталой России. Большевики во главе с В.Лениным решились, вопреки классической теоретической схеме, не только на захват власти, но и на осуществление социалистических преобразований. В.Ленин спустя почти 6 лет после Октябрьской революции в статье «О нашей революции» писал: « Что если полная безвыходность положения, удесятеряя тем самым силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных предпосылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах? Изменилась ли от этого общая линия развития мировой истории?.. а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму?» Правда, справедливости ради необходимо заметить, что В.Ленин, поведя пролетариат и крестьянство на штурм буржуазно-помещичьей цитадели в России, был абсолютно уверен в том, что вскоре социалистические революции произойдут в Германии и других странах Западной Европы, а российские коммунисты выступают в роли застрельщиков мировой социалистической революции.
Итак, приступая к рассмотрению проблемы, обозначенной в заголовке данного параграфа, следует начать с констатации того неоспоримого факта, что в ходе революции 1917 года была осуществлена национализация земли и основных средств производства в промышленности, на транспорте, в банковской сфере, внешней торговле, экспроприация собственности помещичьего класса, что позволило создать объективные предпосылки для организации процесса общественного воспроизводства на принципиально новой, социалистической основе. Исчезли классы крупной буржуазии и помещиков, изменилась структура первичного распределения национального дохода за счет уничтожения непроизводительного потребления эксплуататорских классов. Стало не только возможным, но даже и необходимым плановое управление процессом всего общественного производства.
Поскольку социальная революция происходила в экономически слаборазвитой, малограмотной стране, в которой преобладало крестьянство, а также принимая во внимание колоссальные разрушения, причиненные Первой мировой и Гражданской войнами, строительство новой экономики на социалистических началах с неизбежностью поставило в повестку дня ряд труднейших задач.
1) Предстояло ликвидировать последствия разрухи, вызванной военными действиями, и восстановить экономику до довоенного уровня.
2) Необходимо было найти какой-то механизм сочетания централизованного управления национализированными основными средствами с наличием миллионов мелких крестьянских хозяйств.
3) Необходимо было создать промышленную базу, соответствующую научно-техническим достижениям ХХ века, способную самостоятельно удовлетворять потребности страны в средствах производства и предметах массового народного потребления.
4) Предстояло перевести на рельсы интенсивного, механизированного производства сельское хозяйство, решив при этом вопрос о судьбе миллионов мельчайших и мелких крестьянских хозяйств, имевших низкую или нулевую товарность, а также о месте в экономике страны класса крупных, зажиточных фермеров.
5) Надо было преодолеть культурную отсталость основной массы населения и создать мощный кадровый потенциал, способный обеспечивать расширенное воспроизводство с учетом новейших достижений в науке и технике.
6) Потребовалось организовать процесс расширенного воспроизводства таким образом, чтобы, осуществляя огромные инвестиции, необходимые для восстановления, реконструкции и развития народного хозяйства, одновременно повышать благосостояние трудящихся, в частности, ликвидировать безработицу.
7) Нужно было обеспечить защиту страны от угрозы новой интервенции капиталистических государств, для которых СССР стал главным идеологическим противником.
Решение перечисленных задач столь неимоверной сложности стало возможным только благодаря нэпу, а также планированию. Кроме того, мощнейшим рычагом подъема была глубокая культурная революция.
В процессе составления довоенных пятилетних планов пришлось решать сложнейшие проблемы формирования важнейших макроэкономических пропорций. Политико-экономическими критериями определения народнохозяйственных пропорций при составлении, например, первого пятилетнего плана были избраны четыре важнейших, а именно достижение «наиболее благоприятного сочетания следующих элементов: расширенного потребления рабочих и крестьянских масс; расширенного воспроизводства (накопления) в государственной индустрии на основе расширенного воспроизводства в народном хозяйстве вообще; более быстрого, чем в капиталистических странах, темпа народнохозяйственного развития и непременного систематического повышения удельного веса социалистического хозяйственного сектора, что является решающим и главным моментом во всей хозяйственной политике пролетариата».
Соблюдение данных критериев предполагало оптимизацию основных макроэкономических пропорций, что само по себе было сложнейшей задачей.
Ниже следует перечень главных макроэкономических пропорций с краткими комментариями по их формированию, содержавшихся в директиве по составлению первого пятилетнего плана, утвержденной ХV съездом ВКП(б).
1). В области международных экономических отношений был избран вариант максимально широких связей с капиталистическими странами (внешняя торговля, кредит, концессии, привлечение технических сил и т.д.) для увеличения хозяйственной мощи Союза. Альтернативными вариантами были: отмена государственной монополии на внешнюю торговлю или свертывание экономических связей.
2). Поскольку в области соотношения между производством и потреблением невозможно было исходить из одновременно максимальной цифры того и другого, ибо это была неразрешимая задача, то в директивах было записано, что следует исходить из оптимального сочетания этих моментов.
3). Относительно соотношения города и деревни, индустрии и крестьянских хозяйств съезд посчитал, что «неправильно исходить из требования максимальной перекачки средств из сферы крестьянского хозяйства в сферу индустрии <…> с другой стороны, неправильно было бы отказываться от привлечения средств деревни к строительству индустрии. Это в настоящее время означало бы замедление темпа развития и нарушение равновесия в ущерб индустриализации страны».
В директивах съезда были указаны основные диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством, требующие разрешения:
между ценами на продукты промышленности и сельского хозяйства («ножницы»);
между спросом на промышленное сырье (хлопок, кожа, шерсть и т.п.) и предложением;
между количеством рабочих рук в деревне и реальной возможностью хозяйственного использования (аграрное перенаселение).
Было признано неприемлемым для установления равновесия на рынке использование таких методов как повышение промышленных цен, усиление налогового обложения крестьян, форсирование кредитования сельского хозяйства и максимальное увеличение хлебного экспорта. Единственно верным путем разрешения указанных диспропорций считался «путь снижения себестоимости промышленной продукции на основе энергично проводимой рационализации индустрии и ее расширения, следовательно, на основе политики снижения промышленных цен; путь развития трудоемких культур в деревне и индустриализации самого сельского хозяйства (через развитие, в первую очередь, индустрии по первичной обработке продуктов сельского хозяйства); путь всемерного привлечения мелких сбережений (внутренние займы, сберегательные кассы, привлечение вкладов в кооперацию, постройки кооперативных заводов) и увязка их с кредитной системой».
4). В отношении проблемы темпов роста была сформулирована директива о недопустимости форсирования темпа накопления на ближайший год или несколько лет. Было признано необходимым найти такое соотношение «элементов народного хозяйства, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития». Съезд категорически выступил против политики повышения цен, ибо он не только снизил бы жизненный уровень населения, но через определенное время привел бы к резкому снижению темпов роста.
5). В области соотношения между развитием тяжелой и легкой индустрии также был сформулирован тезис о необходимости оптимального сочетания этих двух подразделений промышленности. При этом подчеркивалось, что следует перенести центр тяжести в производство средств производства, учитывая «опасность слишком большой увязки государственных капиталов в крупное строительство, реализующееся на рынке лишь через ряд лет; с другой стороны необходимо иметь в виду, что более быстрый оборот в легкой индустрии <…> позволяет использовать ее капиталы и для строительства в тяжелой индустрии при условии развития легкой индустрии».
Таковы были теоретически выверенные директивы ХV съезда ВКП(б), однако их претворение в жизнь происходило далеко не гладко. В реальности они выполнялись не только непоследовательно, но с огромными волюнтаристскими перегибами, которые искажали первоначальные замыслы, принимая подчас уродливые формы и поистине трагический характер.
Отход от политики, сформулированной на ХV съезде ВКП(б), обозначился уже в 1928 году, однако решительный поворот был осуществлен в 1929 году, т.е. два года спустя. И.Сталин назвал этот поворот наступлением по всему фронту. Оно было предпринято после разгрома группы Троцкого-Зиновьева, а также группировки т.н. «правых уклонистов» (Бухарин, Рыков и др.). Ревизия решений ХV съезда ВКП(б) свелась к двум главным моментам: во-первых, пересмотру заданий первой пятилетки по темпам роста в сторону их резкого повышения; во-вторых, отказу от нэпа.
Каким образом аргументировал Сталин необходимость резкого форсирования темпов? Он обосновывал это учетом совокупности внешних и внутренних условий.
К числу аргументов, определяемых воздействием внешних условий, Сталин относил следующие:
необходимость преодолеть технико-экономическую отсталость страны; догнать и перегнать развитые капиталистические страны;
невозможность отстоять независимость страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны.
Спрашивается, что изменилось во внешних условиях в 1928-1929 годы? Разве необходимость преодоления технико-экономической отсталости не была очевидна уже в 1927 году? Или Сталин и его ближайшие соратники получили какую-то новую информацию о планах западных стран, в частности, Германии в отношении СССР? Сталин говорит о серьезной опасности, угрожающей стране и вынуждающей развивать индустрию более быстрами темпами, чем это предусматривалось пятилетним планом. Что скрывалось за этим аргументом: трезвая оценка реальной угрозы или нетерпеливое желание быстрее преодолеть отсталость страны?
К числу аргументов, определяемых воздействием внутренних условий, Сталин относил:
необходимость преодолеть чрезмерную отсталость земледелия, его техники, его культуры;
необходимость преодолеть растущую диспропорцию между развивающейся индустрией и сельским хозяйством.
Однако вышеназванные аргументы были в силе и в 1927 году при утверждении заданий первой пятилетки. Что изменилось внутри страны в последующие два года? Пожалуй, можно отметить только одно важное объективное обстоятельство - это кризис государственных заготовок хлеба в условиях растущей потребности в товарном зерне, для разрешения которого были применены чрезвычайные, репрессивные меры в отношении не только кулачества, но и состоятельных крестьянских хозяйств.
Вероятнее всего, И.Сталин, повторяю, поддержанный большинством членов ЦК и партийным активом, разгромив противостоявшие политические группировки и добившись желаемых результатов в ходе хлебозаготовительных кампаний 1928 и 1929 годов, почувствовал свою силу и уверовал в способность партийно-государственного аппарата решать любые поставленные ими задачи, в частности, путем применения массовых репрессий.
Однако политика «скачка», как показал ход дальнейших событий, обернулась не только достижениями, в ряде случаев весьма сомнительными (например, дутые колхозы и нежизнеспособные коммуны), но и такой катастрофой, как голод 1930-1933 годов в сельских местностях Украины, Дона и Кубани, Среднего и Нижнего Поволжья, Южного Урала и Казахстана, унесшего жизни около шести миллионов людей, не говоря уже о резком сокращении поголовья продуктивного скота, необходимости введения карточной системы, росте инфляции, обесценивании рубля и т.п.
О. Лацис, анализировавший ход выполнения первых пятилеток, отмечает нарушения плановости, вызвавшие диспропорции и резкий спад темпов в конце первой и в начале второй пятилеток. Он пишет: «Нетрудно понять, что срыв второй половины пятилетки объяснялся именно авантюрным игнорированием материальной стороны дела. При такой напряженности и отсутствии резервов за срывом в одном месте шла целая цепная реакция, одна диспропорция тянула за собой другую.» В качестве примера О.Лацис приводит недовыполнеие сверхнапряженного задания по добыче угля, недовыполнение которого потребовало осуществления экстраординарных мер по добыче торфа и заготовке дров.
В январе 1933 года И.Сталин на объединенном пленуме ЦК и ЦКК вынужден был признать необходимость снижения темпов, ибо разрушительное действие «скачка» стало очевидным, а продолжение его - опасным. Вместе с тем заявление И.Сталина о снижении темпов было обрамлено в рамки не только оправдания, но и демагогического восхваления политики форсированного наступления по всему фронту. Вот его слова:
«Правильно ли поступала партия, проводя политику наиболее ускоренных темпов?
Да, безусловно, правильно.
Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность. Только таким образом можно было дать стране возможность наскоро перевооружиться на базе новой техники и выйти, наконец, на широкую дорогу.
Далее, мы не могли знать, в какой день нападут на СССР империалисты и прервут наше строительство, а что они могли напасть в любой момент, пользуясь технико-экономической отсталостью нашей страны, - в этом не могло быть сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
2.3.7. А был ли в СССР социализм?
«…сила вещей ведет нас, по-видимому, к результатам, которые не приходили нам в голову».
Луи Сен-Жюст
«Правда сама по себе не открывается, если мы убираем неправду.»
Рой Медведев
Итак, за период между концом Гражданской войны (1921 г.) и началом Великой Отечественной войны (1941 г.), т.е. в течение двух десятилетий, были заложены краеугольные камни фундамента экономики, а также социально-политического устройства общества нового типа, который стал называться социализмом. В последующие 50 лет эта система неоднократно реформировалась, постепенно совершенствуясь в рамках господства государственной собственности и диктатуры партийно-государственного аппарата. В 1991 году Советский Союз как государственное образование прекратил свое существование, а социалистическая система была демонтирована, и на ее развалинах стал процветать дикий капитализм.
В последующих двух главах будут проанализированы достоинства и недостатки общественного устройства, существовавшие в СССР до контрреволюции 1991 года, а также причины его развала. В данном параграфе мы попытаемся ответить на вопрос - какая общественно-политическая система сложилась в СССР в 20-30-х годах прошлого века и была ли она на самом деле социализмом?
К.Маркс и Ф.Энгельс вряд ли в своих даже самых смелых предположениях могли предвидеть даже малейшую теоретическую возможность перехода от капитализма к социализму в таких невероятно сложных и неблагоприятных условиях, которые существовали в России в 1917 году. Для них было очевидно, что объективные предпосылки и условия для совершения социалистической революции могут возникнуть только в тех капиталистических странах, которые обладают самыми развитыми производительными силами, где уровень обобществления производства настолько высок, что он уже несовместим с функционированием экономики в капиталистической оболочке. К таким странам они относили государства Западной Европы и США. Однако история пошла по пути, непредусмотренному марксистской теорией. Прорыв плотины вековой эксплуатации произошел в самом слабом звене мировой капиталистической системы - в отсталой России. Большевики во главе с В.Лениным решились, вопреки классической теоретической схеме, не только на захват власти, но и на осуществление социалистических преобразований. В.Ленин спустя почти 6 лет после Октябрьской революции в статье «О нашей революции» писал: « Что если полная безвыходность положения, удесятеряя тем самым силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных предпосылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах? Изменилась ли от этого общая линия развития мировой истории?.. а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму?» Правда, справедливости ради необходимо заметить, что В.Ленин, поведя пролетариат и крестьянство на штурм буржуазно-помещичьей цитадели в России, был абсолютно уверен в том, что вскоре социалистические революции произойдут в Германии и других странах Западной Европы, а российские коммунисты выступают в роли застрельщиков мировой социалистической революции.
Итак, приступая к рассмотрению проблемы, обозначенной в заголовке данного параграфа, следует начать с констатации того неоспоримого факта, что в ходе революции 1917 года была осуществлена национализация земли и основных средств производства в промышленности, на транспорте, в банковской сфере, внешней торговле, экспроприация собственности помещичьего класса, что позволило создать объективные предпосылки для организации процесса общественного воспроизводства на принципиально новой, социалистической основе. Исчезли классы крупной буржуазии и помещиков, изменилась структура первичного распределения национального дохода за счет уничтожения непроизводительного потребления эксплуататорских классов. Стало не только возможным, но даже и необходимым плановое управление процессом всего общественного производства.
Поскольку социальная революция происходила в экономически слаборазвитой, малограмотной стране, в которой преобладало крестьянство, а также принимая во внимание колоссальные разрушения, причиненные Первой мировой и Гражданской войнами, строительство новой экономики на социалистических началах с неизбежностью поставило в повестку дня ряд труднейших задач.
1) Предстояло ликвидировать последствия разрухи, вызванной военными действиями, и восстановить экономику до довоенного уровня.
2) Необходимо было найти какой-то механизм сочетания централизованного управления национализированными основными средствами с наличием миллионов мелких крестьянских хозяйств.
3) Необходимо было создать промышленную базу, соответствующую научно-техническим достижениям ХХ века, способную самостоятельно удовлетворять потребности страны в средствах производства и предметах массового народного потребления.
4) Предстояло перевести на рельсы интенсивного, механизированного производства сельское хозяйство, решив при этом вопрос о судьбе миллионов мельчайших и мелких крестьянских хозяйств, имевших низкую или нулевую товарность, а также о месте в экономике страны класса крупных, зажиточных фермеров.
5) Надо было преодолеть культурную отсталость основной массы населения и создать мощный кадровый потенциал, способный обеспечивать расширенное воспроизводство с учетом новейших достижений в науке и технике.
6) Потребовалось организовать процесс расширенного воспроизводства таким образом, чтобы, осуществляя огромные инвестиции, необходимые для восстановления, реконструкции и развития народного хозяйства, одновременно повышать благосостояние трудящихся, в частности, ликвидировать безработицу.
7) Нужно было обеспечить защиту страны от угрозы новой интервенции капиталистических государств, для которых СССР стал главным идеологическим противником.
Решение перечисленных задач столь неимоверной сложности стало возможным только благодаря нэпу, а также планированию. Кроме того, мощнейшим рычагом подъема была глубокая культурная революция.
В процессе составления довоенных пятилетних планов пришлось решать сложнейшие проблемы формирования важнейших макроэкономических пропорций. Политико-экономическими критериями определения народнохозяйственных пропорций при составлении, например, первого пятилетнего плана были избраны четыре важнейших, а именно достижение «наиболее благоприятного сочетания следующих элементов: расширенного потребления рабочих и крестьянских масс; расширенного воспроизводства (накопления) в государственной индустрии на основе расширенного воспроизводства в народном хозяйстве вообще; более быстрого, чем в капиталистических странах, темпа народнохозяйственного развития и непременного систематического повышения удельного веса социалистического хозяйственного сектора, что является решающим и главным моментом во всей хозяйственной политике пролетариата».
Соблюдение данных критериев предполагало оптимизацию основных макроэкономических пропорций, что само по себе было сложнейшей задачей.
Ниже следует перечень главных макроэкономических пропорций с краткими комментариями по их формированию, содержавшихся в директиве по составлению первого пятилетнего плана, утвержденной ХV съездом ВКП(б).
1). В области международных экономических отношений был избран вариант максимально широких связей с капиталистическими странами (внешняя торговля, кредит, концессии, привлечение технических сил и т.д.) для увеличения хозяйственной мощи Союза. Альтернативными вариантами были: отмена государственной монополии на внешнюю торговлю или свертывание экономических связей.
2). Поскольку в области соотношения между производством и потреблением невозможно было исходить из одновременно максимальной цифры того и другого, ибо это была неразрешимая задача, то в директивах было записано, что следует исходить из оптимального сочетания этих моментов.
3). Относительно соотношения города и деревни, индустрии и крестьянских хозяйств съезд посчитал, что «неправильно исходить из требования максимальной перекачки средств из сферы крестьянского хозяйства в сферу индустрии <…> с другой стороны, неправильно было бы отказываться от привлечения средств деревни к строительству индустрии. Это в настоящее время означало бы замедление темпа развития и нарушение равновесия в ущерб индустриализации страны».
В директивах съезда были указаны основные диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством, требующие разрешения:
между ценами на продукты промышленности и сельского хозяйства («ножницы»);
между спросом на промышленное сырье (хлопок, кожа, шерсть и т.п.) и предложением;
между количеством рабочих рук в деревне и реальной возможностью хозяйственного использования (аграрное перенаселение).
Было признано неприемлемым для установления равновесия на рынке использование таких методов как повышение промышленных цен, усиление налогового обложения крестьян, форсирование кредитования сельского хозяйства и максимальное увеличение хлебного экспорта. Единственно верным путем разрешения указанных диспропорций считался «путь снижения себестоимости промышленной продукции на основе энергично проводимой рационализации индустрии и ее расширения, следовательно, на основе политики снижения промышленных цен; путь развития трудоемких культур в деревне и индустриализации самого сельского хозяйства (через развитие, в первую очередь, индустрии по первичной обработке продуктов сельского хозяйства); путь всемерного привлечения мелких сбережений (внутренние займы, сберегательные кассы, привлечение вкладов в кооперацию, постройки кооперативных заводов) и увязка их с кредитной системой».
4). В отношении проблемы темпов роста была сформулирована директива о недопустимости форсирования темпа накопления на ближайший год или несколько лет. Было признано необходимым найти такое соотношение «элементов народного хозяйства, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития». Съезд категорически выступил против политики повышения цен, ибо он не только снизил бы жизненный уровень населения, но через определенное время привел бы к резкому снижению темпов роста.
5). В области соотношения между развитием тяжелой и легкой индустрии также был сформулирован тезис о необходимости оптимального сочетания этих двух подразделений промышленности. При этом подчеркивалось, что следует перенести центр тяжести в производство средств производства, учитывая «опасность слишком большой увязки государственных капиталов в крупное строительство, реализующееся на рынке лишь через ряд лет; с другой стороны необходимо иметь в виду, что более быстрый оборот в легкой индустрии <…> позволяет использовать ее капиталы и для строительства в тяжелой индустрии при условии развития легкой индустрии».
Таковы были теоретически выверенные директивы ХV съезда ВКП(б), однако их претворение в жизнь происходило далеко не гладко. В реальности они выполнялись не только непоследовательно, но с огромными волюнтаристскими перегибами, которые искажали первоначальные замыслы, принимая подчас уродливые формы и поистине трагический характер.
Отход от политики, сформулированной на ХV съезде ВКП(б), обозначился уже в 1928 году, однако решительный поворот был осуществлен в 1929 году, т.е. два года спустя. И.Сталин назвал этот поворот наступлением по всему фронту. Оно было предпринято после разгрома группы Троцкого-Зиновьева, а также группировки т.н. «правых уклонистов» (Бухарин, Рыков и др.). Ревизия решений ХV съезда ВКП(б) свелась к двум главным моментам: во-первых, пересмотру заданий первой пятилетки по темпам роста в сторону их резкого повышения; во-вторых, отказу от нэпа.
Каким образом аргументировал Сталин необходимость резкого форсирования темпов? Он обосновывал это учетом совокупности внешних и внутренних условий.
К числу аргументов, определяемых воздействием внешних условий, Сталин относил следующие:
необходимость преодолеть технико-экономическую отсталость страны; догнать и перегнать развитые капиталистические страны;
невозможность отстоять независимость страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны.
Спрашивается, что изменилось во внешних условиях в 1928-1929 годы? Разве необходимость преодоления технико-экономической отсталости не была очевидна уже в 1927 году? Или Сталин и его ближайшие соратники получили какую-то новую информацию о планах западных стран, в частности, Германии в отношении СССР? Сталин говорит о серьезной опасности, угрожающей стране и вынуждающей развивать индустрию более быстрами темпами, чем это предусматривалось пятилетним планом. Что скрывалось за этим аргументом: трезвая оценка реальной угрозы или нетерпеливое желание быстрее преодолеть отсталость страны?
К числу аргументов, определяемых воздействием внутренних условий, Сталин относил:
необходимость преодолеть чрезмерную отсталость земледелия, его техники, его культуры;
необходимость преодолеть растущую диспропорцию между развивающейся индустрией и сельским хозяйством.
Однако вышеназванные аргументы были в силе и в 1927 году при утверждении заданий первой пятилетки. Что изменилось внутри страны в последующие два года? Пожалуй, можно отметить только одно важное объективное обстоятельство - это кризис государственных заготовок хлеба в условиях растущей потребности в товарном зерне, для разрешения которого были применены чрезвычайные, репрессивные меры в отношении не только кулачества, но и состоятельных крестьянских хозяйств.
Вероятнее всего, И.Сталин, повторяю, поддержанный большинством членов ЦК и партийным активом, разгромив противостоявшие политические группировки и добившись желаемых результатов в ходе хлебозаготовительных кампаний 1928 и 1929 годов, почувствовал свою силу и уверовал в способность партийно-государственного аппарата решать любые поставленные ими задачи, в частности, путем применения массовых репрессий.
Однако политика «скачка», как показал ход дальнейших событий, обернулась не только достижениями, в ряде случаев весьма сомнительными (например, дутые колхозы и нежизнеспособные коммуны), но и такой катастрофой, как голод 1930-1933 годов в сельских местностях Украины, Дона и Кубани, Среднего и Нижнего Поволжья, Южного Урала и Казахстана, унесшего жизни около шести миллионов людей, не говоря уже о резком сокращении поголовья продуктивного скота, необходимости введения карточной системы, росте инфляции, обесценивании рубля и т.п.
О. Лацис, анализировавший ход выполнения первых пятилеток, отмечает нарушения плановости, вызвавшие диспропорции и резкий спад темпов в конце первой и в начале второй пятилеток. Он пишет: «Нетрудно понять, что срыв второй половины пятилетки объяснялся именно авантюрным игнорированием материальной стороны дела. При такой напряженности и отсутствии резервов за срывом в одном месте шла целая цепная реакция, одна диспропорция тянула за собой другую.» В качестве примера О.Лацис приводит недовыполнеие сверхнапряженного задания по добыче угля, недовыполнение которого потребовало осуществления экстраординарных мер по добыче торфа и заготовке дров.
В январе 1933 года И.Сталин на объединенном пленуме ЦК и ЦКК вынужден был признать необходимость снижения темпов, ибо разрушительное действие «скачка» стало очевидным, а продолжение его - опасным. Вместе с тем заявление И.Сталина о снижении темпов было обрамлено в рамки не только оправдания, но и демагогического восхваления политики форсированного наступления по всему фронту. Вот его слова:
«Правильно ли поступала партия, проводя политику наиболее ускоренных темпов?
Да, безусловно, правильно.
Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность. Только таким образом можно было дать стране возможность наскоро перевооружиться на базе новой техники и выйти, наконец, на широкую дорогу.
Далее, мы не могли знать, в какой день нападут на СССР империалисты и прервут наше строительство, а что они могли напасть в любой момент, пользуясь технико-экономической отсталостью нашей страны, - в этом не могло быть сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100