открылись пути и к руководству, и к творчеству. И эти настроения поддерживались сверху, поощрялись и подогревались, доколе они не вступали в разнобой с партийной политикой. Вот на этой-то основе обретенной цели в жизни, личной и исторической, складывалась новая демократия <…> Вчера пастух, а сегодня командует полком или армией…». Затем довольно быстро по мере созревания сталинской диктатуры все политические свободы были ликвидированы. Осталась только одна свобода - следовать курсом, начертанным великим вождем и учителем. И те, кто верил в этот сталинский курс, чувствовали себя вполне свободными людьми. И таких людей были не единицы, а миллионы. В послесталинский период, начиная с т.н. хрущевской оттепели, стала набирать силу (со стагнацией брежневского периода) тенденция восстановления гражданских свобод. Следовательно, можно утверждать, что существовала обратно пропорциональная зависимость между политическими свободами и силой (зрелостью) диктатуры партийно-государственного аппарата.
Загадке «советской демократии» посвящено немало исследований, ибо нужно было объяснить, как в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата сохранялась массовая поддержка власти, проявлявшаяся, например, во время выборов. Исследуя советское общество, А.Зиновьев создал «теорию коммунальности», согласно которой расцвет подлинного народовластия в СССР пришелся как раз на период жуткой сталинской диктатуры. По мнению А.Синявского, разгадка кроется в иррациональности поведения людей. Он писал, что «… народ жаждет не свободы, а равенства. «Свобода» и «равенство» - подчас противоположные понятия. В обществе, где все люди равны, не может быть никакой свободы, ибо свобода возвышает одного над другим и допускает различия, а равенство, запрещая свободу, делает всех равными <…> рабы хотели уравняться с господами. Это уравнение и произвела революция. Более того: революция выдвинула рабов на первое место и поставила над вчерашними господами <…> Естественно, что в этих новых условиях свое равенство и даже первенство они испытали как состояние свободы».
Как же все было на самом деле?
Народ совершил революцию во имя мира, земли и хлеба. В Гражданскую войну дрались за то, чтобы стать полноправными хозяевами своей жизни, чтобы на шее трудящегося человека не висело ярмо эксплуататоров. Когда строили фундамент социализма, люди жили надеждой, что наконец-то жизнь станет зажиточной, что новая власть откроет дорогу к знаниям и культуре. Многие из них при новом строе превращались из рабов в руководящих работников, специалистов, квалифицированных рабочих. Простые рабочие и крестьяне, получив образование, стали у кормила власти, возглавили фабрики и заводы, институты, учебные заведения, воинские части. Миллионы людей приобщились к активной общественной деятельности в партии, профсоюзах, комсомоле, к работе в органах государственного управления. Все это создавало атмосферу мощного движения вперед. Даже в колхозной деревне, по которой прошелся тяжелый каток коллективизации, происходили радикальные преобразования. Миллионы людей возглавили колхозы и совхозы, МТС, вошли в состав правлений и дирекций. Молодежь садилась за руль тракторов, автомобилей и комбайнов. Девушки учились работать на животноводческих фермах, становились зоотехниками и агрономами. Словом, шел процесс освоения крупномасштабного механизированного сельскохозяйственного производства с применением методов агрономической и зоотехнической наук. Короче, помыслы и поступки большинства людей до поры до времени совпадали с политикой, проводимой руководством страны, и они совершенно искренне чувствовали себя свободными. А те, кто выражал свой протест или несогласие с политикой партии, оказывались за решеткой (это примерно 10% от численности населения). Вот и вся «тайна» т.н. советской демократии.
Рассуждения А.Синявского о противоположности свободы и равенства, об их несовместимости в данном случае не срабатывают, так как, повторяю, подавляющее большинство людей чувствовали себя и равными, и свободными. Вот если бы партийно-государственный аппарат проводил бы политику не на развитие системы социального обеспечения и повышение жизненного уровня, а политику, несовместимую с базовыми потребностями населения, то массовый протест был бы неизбежным. Диктатура партийно-государственного аппарата обслуживала систему государственного социализма, она была ее стержнем, и в заданных ею рамках существовала и т.н. советская демократия. Такая демократия, которая служила политике, проводимой аппаратом управления. Именно в этих рамках существовали и все свободы, т.е. это была строго ограниченная демократия.
Революция привнесла в образ мышления и в повседневную жизнь советских людей принцип - общественное важнее личного; интересы общества, коллектива - превыше личных интересов. С особой силой этот принцип проявился во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, когда он трансформировался в лозунги «За Родину, за Сталина!» и «Все для фронта!». А.Зиновьев расценивает этот принцип как уничтожение личности, превращение человека в «тварь ползучую». А ведь на самом деле все обстояло наоборот. Для миллионов людей этот принцип не был навязан извне. Он вытекал из внутренних, базовых убеждений советского человека, и делал его жизнь значимой и содержательной, насыщенной высшим смыслом. Люди шли на подвиг ради общего дела. Ущемление прав личности имело место, и оно состояло в том, что советский человек как сособственник общенародного богатства был отчужден от управления, от участия в решении проблем, касающихся общества в целом. Отсюда - и все ограничения в политических свободах. А.Синявский пишет, что новый человек, рожденный социализмом, не был свободным человеком, а был самодовольным рабом, обученным элементарной грамоте. «Его самодовольство проистекало из двух источников: его социального положения и самосознания <…> и его поверхностной образованности». При этом советский человек не осознавал, по мнению А.Синявского, «своего рабства, потому что угнетение или эксплуатация осуществляется над ним в безличной форме». В этих утверждениях А.Синявского все ложно. Никакой эксплуатации в Советском Союзе не было (см. гл. 4) и в силу этого не было и рабства. А что касается самодовольства, приписываемого А.Синявским советским людям, то это явное искажение действительности. Была гордость, а не самодовольство, гордость людей, имевших уровень образования не ниже западного, было чувство собственного и профессионального достоинства - он рабочий, учитель, офицер, ученый и т.д. Продолжая развивать свою точку зрения о рабстве, А.Синявский пишет, что «человек массы» - стандартизированный советский человек (это «самое ужасное порождение советской цивилизации») подобен дикарю, «…которому кажется, что он все знает и что именно он перл творения, самое прекрасное и разумное существо в мире». «Этот дикарь, - продолжает А.Синявский, - по своему духовному миру, по своему нравственному облику и даже по интеллекту <…> стоит неизмеримо ниже самого темного, невежественного, безграмотного мужика. Ибо он утратил все или почти все добрые свойства, которые присущи простым людям, а взамен приобрел наглость, развязность, высокомерие, готовность судить обо всем на свете и все объяснять, разумеется, самым примитивным образом». «Народ перестал быть народом и превратился в массу, человеческую пыль. Естественное порождение этой пыли - блатные. Это люди деклассированные, потерявшие место под солнцем, потерявшие почву под ногами. В социалистическом обществе произошло, можно сказать, разобществление человека. Человек лишился корней и связей, лишился смысла жизни и превратился в голого человека, в блатного, в хищника, который ищет и находит только таких же хищников в мире, построенном на перевернутой морали, чем и явился, в конце концов, так называмый «воровский закон». Вот такой букет моральных качеств «стандартизированного» советского человека - прохиндея, блатного и хищника, голого дикаря - собрал А.Синявский. Создается впечатление, что все эмигранты, писавшие о советском человеке, соревновались в поисках наиболее оскорбительных выражений. Например, А.Зиновьев сравнивал людей в Советском Союзе с животными на ферме, отказывая им в какой-либо морали и приписывая им все отрицательные качества, которые вообще можно найти в русском лексиконе. Диву даешься, как такие твари, дикари, блатные, прохиндеи, хищники и животные могли вообще уживаться друг с другом, работать, создавая материальные и духовные ценности, воспитывать детей.
Возникает естественный вопрос - на чем основана такая убийственно отвратительная характеристика советского человека? На том, что он жил и работал в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата? На том, что в стране господствовала государственная форма собственности? На том, что в Советском Союзе пропагандировалась коммунистическая идеология? Пожалуй, только этими принципиальными чертами отличалось советское общество от западного. Могли ли эти три перечисленных фактора низвести человека до уровня твари, а народ превратить в человеческую пыль?
Бесспорно, диктатура партийно-государственного аппарата деформировала советское общество. Она, конечно, ограничивала свободу человека в вопросах общегосударственного значения. Но если оценивать послесталинский период истории СССР, то налицо была, повторяю, ограниченная демократия: свобода обсуждения всех проблем, касающихся деятельности предприятий и учреждений, городов, районов и областей; возможность подвергать критике работу руководителей низового звена и чиновников государственного аппарата; участие миллионов людей в работе выборных органов власти (СНД), партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций. Причем, что чрезвычайно важно, сам аппарат управления, осуществлявший диктатуру, не ставил перед собой задачи угнетения народа. В этом и заключалась парадоксальность диктатуры, существовавшей в СССР. Все чиновники аппарата, начиная с генсека и кончая мелкой сошкой в отделе райисполкома, верили в то, что они призваны делать благо для народа, совершенствовать социалистический строй. И в целом мироощущение советских людей было оптимистичным, они верили в добро и справедливость, чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Обобщая происходившие в обществе процессы, можно смело утверждать, что социалистические отношения положили начало формированию новой нравственности, постепенному преодолению в людях эгоистических начал. Мне думается, что Э.Баталову удалось глубже других проникнуть в противоречивую сущность сознания советского человека. Он писал: “Сегодня критики критиков Сталина упрекают в том, что напоминания о массовых репрессиях и гнетущей атмосфере 30-х годов, о разрушающей силе культа якобы означают отрицание массового энтузиазма и героизма тех лет, таких черт советского человека, , как самоотверженность и готовность к самопожертвованию, стойкость, скромность, патриотизм, коллективизм, в немалой мере предопределивших успех первых пятилеток и победу в Великой Отечественной войне.Эти черты, которые действительно были свойственны передовым представителям первых советских поколений, лишь подчеркивают многомерность, внутреннюю противоречивость, отчасти даже парадоксальность общественного сознания 30-50-х годов. Ибо отмеченные характеристики высвечивают лишь одну сторону. Была, однако, другая сторона “нового сознания”, не просто рядорасположная первой, но в каких-то элементах внутренне взаимосвязанная с ней и в известном смысле являющаяся ее продолжением, дополнением, ее инобытием.
Речь идет о таких чертах “нового сознания”, которые, собственно, и делали возможным вступление его субъекта в устойчивые социальные отношения в Вождем-Идолом. То есть о чертах, которые воспроизводили культ, но при этом препятствовали превращению массового индивида в свободную, мыслящую личность, заключали в себе зерна неизбежного последующего отрицания всей системы административно-казарменного сознания как препятствия на пути развития социализма.”
Оценить степень отрицательного воздействия диктатуры на сознание советских людей трудно. Очевидно только то, что люди, пытавшиеся радикально изменить существующий строй, подвергались гонениям и репрессиям (диссиденты), а подавляющее большинство граждан вряд ли вообще понимало сущность диктаторского характера политической системы в СССР. Однако то, что эта система под воздействием страха наказания за «инакомыслие» вырабатывала мораль двойных стандартов - не подлежит сомнению. Однако низводить, как об этом пишут А.Зиновьев и А.Синявский, весь народ до уровня животной твари существовавший в СССР политический строй не мог. Даже массовые сталинские репрессии не смогли сломать волю народа, что и подтвердила Великая Отечественная война.
Влияние второго фактора - государственной формы собственности - хотя и было сугубо отрицательным, но и оно не могло низводить людей до статуса блатных, прохиндеев и хищников. А.Зиновьев, А.Синявский, да и другие исследователи советского общества, отрицательно его воспринимавшие, исходили в своих оценках моральных качеств советских людей из того положения, что любой человек по природе своей эгоист (так было всегда, и так будет впредь). Поскольку государство препятствовало частнопредпринимательской деятельности, то люди, по мнению того же А.Синявского, чтобы жить лучше, вынуждены были воровать, драться друг с другом за «кусок хлеба», что и создавало в обществе атмосферу взаимной вражды. Такая трактовка поведения людей в советском обществе примитивна. В Советском Союзе, как и в других странах, имела место преступность, а также функционировала теневая экономика. Многие были «несунами». В условиях, когда денежная масса на руках у населения стала при Л.Брежневе и особенно при М.Горбачеве превышать (и весьма значительно) выпускаемую на внутренний рынок массу товаров и услуг, людям приходилось затрачивать немало усилий для отоваривания своих денег. Шла неутихающая борьба за право получить у государства бесплатное жилье. Все это имело место. Но утверждать, что экономическая система в массовом порядке порождала отпетых негодяев, что в обществе царил воровской закон, - это явное преувеличение.
И, наконец, воздействие на мораль коммунистической идеологии. Мне думается, что целью партийной пропаганды была как раз борьба с негативными проявлениями «коммунальности» (А.Зиновьев), воспитание в советском человеке благородных норм поведения.
Все, кто в 1990 годах оказались в республиках бывшего СССР в капиталистическом обществе, могут сравнивать образ жизни и стандарты поведения людей «тогда» и «сейчас». Разница колоссальная. Дети перестали уважать старших. Люди не желают помогать ближним. Каждый борется за себя. Культивируется насилие. Преступность возросла многократно. Процветают наркобизнес, проституция. Хищничество стало, действительно, законом человеческого общения и т.д. и т.п. Поэтому многие из живших при социализме, вспоминают те времена с ностальгией, ибо в основе реально действующих и даже официально пропагандируемых моральных правил был гуманизм, а не безграничный и неудержимый эгоизм.
А.Солженицын, вернувшись в Россию в 1995 году предпринял вояж по стране, и вот с чем столкнулся: «Каждый раз, когда на встречах кто-либо из выступавших хвалил «прошлое» (коммунистическое) время сравнительно с нынешним, ему аплодировало, на взгляд, две трети зала. Когда я пытался возражать, что присутствующие, даже по возрасту, не знают из прошлого сколько их ужасов, - из зала раздавались голоса ропота».
Думается, что феномен советского народа - это уникальное явление в истории человечества, а в целом мы смело можем говорить о формировании новой цивилизации, которое было прервано в 1991 году. Характерной ее чертой явилось формирование дружеских отношений между народами, населявшими Советский Союз. Различия и конфликты, подчас имевшие многовековую историю, между ними постепенно сглаживались, стирались. Этому способствовали многие процессы: демографические (заключение смешанных браков); совместное обучение молодежи разных национальностей в вузах и техникумах; служба в армии и на флоте, в спецподразделениях; интенсивная миграция, в частности, за счет распределения специалистов по различным регионам страны; влияние гуманистической культуры (массовое издание книг на русском языке писателей и поэтов разных народов, проведение фестивалей и т.п. массовых мероприятий); всесоюзные стройки, освоение целины и другие общенародные акции, инициированные коммунистической партией и комсомолом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Загадке «советской демократии» посвящено немало исследований, ибо нужно было объяснить, как в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата сохранялась массовая поддержка власти, проявлявшаяся, например, во время выборов. Исследуя советское общество, А.Зиновьев создал «теорию коммунальности», согласно которой расцвет подлинного народовластия в СССР пришелся как раз на период жуткой сталинской диктатуры. По мнению А.Синявского, разгадка кроется в иррациональности поведения людей. Он писал, что «… народ жаждет не свободы, а равенства. «Свобода» и «равенство» - подчас противоположные понятия. В обществе, где все люди равны, не может быть никакой свободы, ибо свобода возвышает одного над другим и допускает различия, а равенство, запрещая свободу, делает всех равными <…> рабы хотели уравняться с господами. Это уравнение и произвела революция. Более того: революция выдвинула рабов на первое место и поставила над вчерашними господами <…> Естественно, что в этих новых условиях свое равенство и даже первенство они испытали как состояние свободы».
Как же все было на самом деле?
Народ совершил революцию во имя мира, земли и хлеба. В Гражданскую войну дрались за то, чтобы стать полноправными хозяевами своей жизни, чтобы на шее трудящегося человека не висело ярмо эксплуататоров. Когда строили фундамент социализма, люди жили надеждой, что наконец-то жизнь станет зажиточной, что новая власть откроет дорогу к знаниям и культуре. Многие из них при новом строе превращались из рабов в руководящих работников, специалистов, квалифицированных рабочих. Простые рабочие и крестьяне, получив образование, стали у кормила власти, возглавили фабрики и заводы, институты, учебные заведения, воинские части. Миллионы людей приобщились к активной общественной деятельности в партии, профсоюзах, комсомоле, к работе в органах государственного управления. Все это создавало атмосферу мощного движения вперед. Даже в колхозной деревне, по которой прошелся тяжелый каток коллективизации, происходили радикальные преобразования. Миллионы людей возглавили колхозы и совхозы, МТС, вошли в состав правлений и дирекций. Молодежь садилась за руль тракторов, автомобилей и комбайнов. Девушки учились работать на животноводческих фермах, становились зоотехниками и агрономами. Словом, шел процесс освоения крупномасштабного механизированного сельскохозяйственного производства с применением методов агрономической и зоотехнической наук. Короче, помыслы и поступки большинства людей до поры до времени совпадали с политикой, проводимой руководством страны, и они совершенно искренне чувствовали себя свободными. А те, кто выражал свой протест или несогласие с политикой партии, оказывались за решеткой (это примерно 10% от численности населения). Вот и вся «тайна» т.н. советской демократии.
Рассуждения А.Синявского о противоположности свободы и равенства, об их несовместимости в данном случае не срабатывают, так как, повторяю, подавляющее большинство людей чувствовали себя и равными, и свободными. Вот если бы партийно-государственный аппарат проводил бы политику не на развитие системы социального обеспечения и повышение жизненного уровня, а политику, несовместимую с базовыми потребностями населения, то массовый протест был бы неизбежным. Диктатура партийно-государственного аппарата обслуживала систему государственного социализма, она была ее стержнем, и в заданных ею рамках существовала и т.н. советская демократия. Такая демократия, которая служила политике, проводимой аппаратом управления. Именно в этих рамках существовали и все свободы, т.е. это была строго ограниченная демократия.
Революция привнесла в образ мышления и в повседневную жизнь советских людей принцип - общественное важнее личного; интересы общества, коллектива - превыше личных интересов. С особой силой этот принцип проявился во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, когда он трансформировался в лозунги «За Родину, за Сталина!» и «Все для фронта!». А.Зиновьев расценивает этот принцип как уничтожение личности, превращение человека в «тварь ползучую». А ведь на самом деле все обстояло наоборот. Для миллионов людей этот принцип не был навязан извне. Он вытекал из внутренних, базовых убеждений советского человека, и делал его жизнь значимой и содержательной, насыщенной высшим смыслом. Люди шли на подвиг ради общего дела. Ущемление прав личности имело место, и оно состояло в том, что советский человек как сособственник общенародного богатства был отчужден от управления, от участия в решении проблем, касающихся общества в целом. Отсюда - и все ограничения в политических свободах. А.Синявский пишет, что новый человек, рожденный социализмом, не был свободным человеком, а был самодовольным рабом, обученным элементарной грамоте. «Его самодовольство проистекало из двух источников: его социального положения и самосознания <…> и его поверхностной образованности». При этом советский человек не осознавал, по мнению А.Синявского, «своего рабства, потому что угнетение или эксплуатация осуществляется над ним в безличной форме». В этих утверждениях А.Синявского все ложно. Никакой эксплуатации в Советском Союзе не было (см. гл. 4) и в силу этого не было и рабства. А что касается самодовольства, приписываемого А.Синявским советским людям, то это явное искажение действительности. Была гордость, а не самодовольство, гордость людей, имевших уровень образования не ниже западного, было чувство собственного и профессионального достоинства - он рабочий, учитель, офицер, ученый и т.д. Продолжая развивать свою точку зрения о рабстве, А.Синявский пишет, что «человек массы» - стандартизированный советский человек (это «самое ужасное порождение советской цивилизации») подобен дикарю, «…которому кажется, что он все знает и что именно он перл творения, самое прекрасное и разумное существо в мире». «Этот дикарь, - продолжает А.Синявский, - по своему духовному миру, по своему нравственному облику и даже по интеллекту <…> стоит неизмеримо ниже самого темного, невежественного, безграмотного мужика. Ибо он утратил все или почти все добрые свойства, которые присущи простым людям, а взамен приобрел наглость, развязность, высокомерие, готовность судить обо всем на свете и все объяснять, разумеется, самым примитивным образом». «Народ перестал быть народом и превратился в массу, человеческую пыль. Естественное порождение этой пыли - блатные. Это люди деклассированные, потерявшие место под солнцем, потерявшие почву под ногами. В социалистическом обществе произошло, можно сказать, разобществление человека. Человек лишился корней и связей, лишился смысла жизни и превратился в голого человека, в блатного, в хищника, который ищет и находит только таких же хищников в мире, построенном на перевернутой морали, чем и явился, в конце концов, так называмый «воровский закон». Вот такой букет моральных качеств «стандартизированного» советского человека - прохиндея, блатного и хищника, голого дикаря - собрал А.Синявский. Создается впечатление, что все эмигранты, писавшие о советском человеке, соревновались в поисках наиболее оскорбительных выражений. Например, А.Зиновьев сравнивал людей в Советском Союзе с животными на ферме, отказывая им в какой-либо морали и приписывая им все отрицательные качества, которые вообще можно найти в русском лексиконе. Диву даешься, как такие твари, дикари, блатные, прохиндеи, хищники и животные могли вообще уживаться друг с другом, работать, создавая материальные и духовные ценности, воспитывать детей.
Возникает естественный вопрос - на чем основана такая убийственно отвратительная характеристика советского человека? На том, что он жил и работал в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата? На том, что в стране господствовала государственная форма собственности? На том, что в Советском Союзе пропагандировалась коммунистическая идеология? Пожалуй, только этими принципиальными чертами отличалось советское общество от западного. Могли ли эти три перечисленных фактора низвести человека до уровня твари, а народ превратить в человеческую пыль?
Бесспорно, диктатура партийно-государственного аппарата деформировала советское общество. Она, конечно, ограничивала свободу человека в вопросах общегосударственного значения. Но если оценивать послесталинский период истории СССР, то налицо была, повторяю, ограниченная демократия: свобода обсуждения всех проблем, касающихся деятельности предприятий и учреждений, городов, районов и областей; возможность подвергать критике работу руководителей низового звена и чиновников государственного аппарата; участие миллионов людей в работе выборных органов власти (СНД), партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций. Причем, что чрезвычайно важно, сам аппарат управления, осуществлявший диктатуру, не ставил перед собой задачи угнетения народа. В этом и заключалась парадоксальность диктатуры, существовавшей в СССР. Все чиновники аппарата, начиная с генсека и кончая мелкой сошкой в отделе райисполкома, верили в то, что они призваны делать благо для народа, совершенствовать социалистический строй. И в целом мироощущение советских людей было оптимистичным, они верили в добро и справедливость, чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Обобщая происходившие в обществе процессы, можно смело утверждать, что социалистические отношения положили начало формированию новой нравственности, постепенному преодолению в людях эгоистических начал. Мне думается, что Э.Баталову удалось глубже других проникнуть в противоречивую сущность сознания советского человека. Он писал: “Сегодня критики критиков Сталина упрекают в том, что напоминания о массовых репрессиях и гнетущей атмосфере 30-х годов, о разрушающей силе культа якобы означают отрицание массового энтузиазма и героизма тех лет, таких черт советского человека, , как самоотверженность и готовность к самопожертвованию, стойкость, скромность, патриотизм, коллективизм, в немалой мере предопределивших успех первых пятилеток и победу в Великой Отечественной войне.Эти черты, которые действительно были свойственны передовым представителям первых советских поколений, лишь подчеркивают многомерность, внутреннюю противоречивость, отчасти даже парадоксальность общественного сознания 30-50-х годов. Ибо отмеченные характеристики высвечивают лишь одну сторону. Была, однако, другая сторона “нового сознания”, не просто рядорасположная первой, но в каких-то элементах внутренне взаимосвязанная с ней и в известном смысле являющаяся ее продолжением, дополнением, ее инобытием.
Речь идет о таких чертах “нового сознания”, которые, собственно, и делали возможным вступление его субъекта в устойчивые социальные отношения в Вождем-Идолом. То есть о чертах, которые воспроизводили культ, но при этом препятствовали превращению массового индивида в свободную, мыслящую личность, заключали в себе зерна неизбежного последующего отрицания всей системы административно-казарменного сознания как препятствия на пути развития социализма.”
Оценить степень отрицательного воздействия диктатуры на сознание советских людей трудно. Очевидно только то, что люди, пытавшиеся радикально изменить существующий строй, подвергались гонениям и репрессиям (диссиденты), а подавляющее большинство граждан вряд ли вообще понимало сущность диктаторского характера политической системы в СССР. Однако то, что эта система под воздействием страха наказания за «инакомыслие» вырабатывала мораль двойных стандартов - не подлежит сомнению. Однако низводить, как об этом пишут А.Зиновьев и А.Синявский, весь народ до уровня животной твари существовавший в СССР политический строй не мог. Даже массовые сталинские репрессии не смогли сломать волю народа, что и подтвердила Великая Отечественная война.
Влияние второго фактора - государственной формы собственности - хотя и было сугубо отрицательным, но и оно не могло низводить людей до статуса блатных, прохиндеев и хищников. А.Зиновьев, А.Синявский, да и другие исследователи советского общества, отрицательно его воспринимавшие, исходили в своих оценках моральных качеств советских людей из того положения, что любой человек по природе своей эгоист (так было всегда, и так будет впредь). Поскольку государство препятствовало частнопредпринимательской деятельности, то люди, по мнению того же А.Синявского, чтобы жить лучше, вынуждены были воровать, драться друг с другом за «кусок хлеба», что и создавало в обществе атмосферу взаимной вражды. Такая трактовка поведения людей в советском обществе примитивна. В Советском Союзе, как и в других странах, имела место преступность, а также функционировала теневая экономика. Многие были «несунами». В условиях, когда денежная масса на руках у населения стала при Л.Брежневе и особенно при М.Горбачеве превышать (и весьма значительно) выпускаемую на внутренний рынок массу товаров и услуг, людям приходилось затрачивать немало усилий для отоваривания своих денег. Шла неутихающая борьба за право получить у государства бесплатное жилье. Все это имело место. Но утверждать, что экономическая система в массовом порядке порождала отпетых негодяев, что в обществе царил воровской закон, - это явное преувеличение.
И, наконец, воздействие на мораль коммунистической идеологии. Мне думается, что целью партийной пропаганды была как раз борьба с негативными проявлениями «коммунальности» (А.Зиновьев), воспитание в советском человеке благородных норм поведения.
Все, кто в 1990 годах оказались в республиках бывшего СССР в капиталистическом обществе, могут сравнивать образ жизни и стандарты поведения людей «тогда» и «сейчас». Разница колоссальная. Дети перестали уважать старших. Люди не желают помогать ближним. Каждый борется за себя. Культивируется насилие. Преступность возросла многократно. Процветают наркобизнес, проституция. Хищничество стало, действительно, законом человеческого общения и т.д. и т.п. Поэтому многие из живших при социализме, вспоминают те времена с ностальгией, ибо в основе реально действующих и даже официально пропагандируемых моральных правил был гуманизм, а не безграничный и неудержимый эгоизм.
А.Солженицын, вернувшись в Россию в 1995 году предпринял вояж по стране, и вот с чем столкнулся: «Каждый раз, когда на встречах кто-либо из выступавших хвалил «прошлое» (коммунистическое) время сравнительно с нынешним, ему аплодировало, на взгляд, две трети зала. Когда я пытался возражать, что присутствующие, даже по возрасту, не знают из прошлого сколько их ужасов, - из зала раздавались голоса ропота».
Думается, что феномен советского народа - это уникальное явление в истории человечества, а в целом мы смело можем говорить о формировании новой цивилизации, которое было прервано в 1991 году. Характерной ее чертой явилось формирование дружеских отношений между народами, населявшими Советский Союз. Различия и конфликты, подчас имевшие многовековую историю, между ними постепенно сглаживались, стирались. Этому способствовали многие процессы: демографические (заключение смешанных браков); совместное обучение молодежи разных национальностей в вузах и техникумах; служба в армии и на флоте, в спецподразделениях; интенсивная миграция, в частности, за счет распределения специалистов по различным регионам страны; влияние гуманистической культуры (массовое издание книг на русском языке писателей и поэтов разных народов, проведение фестивалей и т.п. массовых мероприятий); всесоюзные стройки, освоение целины и другие общенародные акции, инициированные коммунистической партией и комсомолом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100