– Помолчав, Китти спросила: – Алекс, почему ты не отвечаешь на мои сообщения? Что-то случилось?
«Ровным счетом ничего, – хотела было съязвить Алекс. – Отец погиб, мать за решеткой, я на грани финансового краха… а в остальном все замечательно».
– У меня дела, вот и все, – раздраженно ответила она.
– Так как у тебя дела?
– Ты звонишь по поводу мамы?
– Разве я не могу позвонить тебе просто так? – Смягчившись, Китти добавила: – Я собиралась пригласить тебя и девочек в гости.
– По какому поводу?
– Да так. Приглашаю вас на завтрак. Ты ведь еще не повидалась с детьми Дафны, а они мечтают с тобой встретиться.
Алекс взглянула на двойняшек. Девочки наливали себе какао.
– Джим сейчас забирает дочерей. Но я приеду одна и проведу с вами часок.
В последний месяц она и в самом деле избегала общения с сестрами. Но даже если бы ей не терпелось их увидеть, сегодня не тот день. Ведь надо любой ценой раздобыть четыре тысячи долларов.
Можно было бы попросить в долг у сестер. Но Китти все вкладывает в свой кафетерий. А Дафна? Кто распоряжается деньгами в ее семье?..
– Отлично. Я приготовлю любимые вафли Наны – те, что с черникой. Помнишь? Ты так любила их в детстве.
– До того, как стала полнеть, – усмехнулась Алекс. Китти напомнила ей о детстве самым невинным тоном, но в душу Алекс закралось смутное подозрение. Сестры что-то замышляют и пригласили ее вовсе не за тем, чтобы угостить вафлями с черникой.
Алекс приехала в половине девятого. Китти встретила ее в саду – она подстригала кусты.
– Не ждала тебя так скоро. – Она, видимо, сомневалась, что Алекс вообще явится.
– А я полагала застать тебя на кухне.
– Все уже готово. Дафна накрывает на стол. Садись. Китти указала на садовые кресла, расставленные в тени деревьев. В трикотажных леггинсах и свободном топе, рыжеволосая Китти выглядела почти так же, как и в четырнадцать лет. И только присмотревшись, Алекс заметила тонкие морщинки вокруг ее глаз и в уголках губ. Но улыбка осталась прежней – радушная, приветливая, она сияла в голубых глазах Китти.
Эта улыбка согрела Алекс, как тепло камина после зимней стужи. Больше всего ей сейчас хотелось упасть на траву и вдохнуть аромат цветущей жимолости. И как она могла позабыть эти простые радости жизни?
Глаза Алекс наполнились слезами, и цветущий сад, собачья будка, кусты жимолости – все вспыхнуло сверкающими искрами, как если бы она смотрела на них сквозь призму.
Алекс опустилась в садовое кресло.
– Тебе помочь? – спросила она сестру.
– О нет, я справлюсь сама.
Китти вернулась к своему занятию, щелкая секатором, как клювом какой-то диковинной птицы. Чик… чик… чик. Прислушиваясь к этим звукам, Алекс вдруг подумала о том, что преследует ее, не давая свободно вздохнуть, и «Фог-Сити моторс» в первую очередь. Господи, где же достать денег? И даже если она заплатит эти четыре тысячи, где взять остальную сумму?
Отбросив эти мысли, Алекс спросила:
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего, пока справляюсь. – Китти негромко рассмеялась, но Алекс не стала вдаваться в детали.
– Наверное, у тебя полно хлопот – ведь у тебя гостят дети Дафны.
– Да нет, я рада, что Кайл и Дженни со мной. Если бы не они, не знаю, как я пережила бы… – Китти умолкла и прикрыла глаза рукой, словно заслоняясь от солнца.
– Надо будет посмотреть детские вещички – может, что-нибудь подойдет Дженни. – Алекс почувствовала себя виноватой, что раньше не навестила племянника и племянницу.
– Дафна была бы благодарна тебе. – Китти внимательно посмотрела на сестру.
Алекс занервничала под ее проницательным взглядом.
– Я знаю, что тебе нужно. Вы с Дафной хотите, чтобы я помогла вам вытащить маму из тюрьмы. Но это не в моих силах. Я не могу простить ее.
– Я тебя об этом и не прошу. – Китти вновь начала обрезать кустарник. Чик… чик… чик. Веточки жимолости падали на траву у ее ног.
В это солнечное теплое утро ничто, казалось, не предвещало грозы, но Алекс внезапно захотелось забиться в собачью конуру – в какую-нибудь дыру, где бы ее никто не достал.
– Зачем же ты меня пригласила?
Китти вздохнула и сунула секатор в карман леггинсов.
– Я не прошу тебя помочь маме. Это на твоей совести. Но мне нужна твоя помощь в другом.
– В чем же? – тревожно спросила Алекс.
– Расскажи, что тебе известно о романах отца.
– Что ты имеешь в виду?
Китти смерила ее презрительным взглядом.
– Хватит изображать святую простоту, Алекс. Неужели Китти всегда знала об этом? Или это только ее догадки?
– Почему бы не оставить все как есть? Господи, Китти, отца уже не вернешь!
– Но мама жива, – возразила Китти. – Алекс, если тебе хоть что-то известно, пора сказать это и спасти маму.
– Каковы бы ни были отцовские прегрешения, он не заслужил такой смерти.
Алекс поняла, что ее загнали в угол. «Надо уходить. Сейчас же. Пока я не сказала того, о чем впоследствии пожалею».
– Незадолго до смерти он встречался с одной медсестрой из больницы, насколько мне известно, – продолжала Китти. – Если бы появилась возможность поговорить с этой женщиной, это помогло бы делу. Может, отец собирался бросить маму, и это толкнуло ее на такой шаг.
Алекс изумилась. Медсестра? Отец не говорил ни о какой медсестре. А уж чтобы он бросил маму… это просто нелепость.
– Отец ничего мне не рассказывал, – ответила она. Алекс вспомнила, как однажды отец склонился над ней и, глядя ей прямо в глаза, твердо произнес: «Никому ни слова. Никогда. Если мама об этом узнает, это убьет ее».
Но правда убила самого отца.
Алекс тряхнула головой.
– Очевидно, тебе многое известно, – донесся до нее голос сестры.
Алекс не выдержала:
– А кто бы еще понял его? Отец не виноват. Мама… любила его, но… не так. И что ему оставалось делать?
– Так вот что он сказал тебе? Что маму не интересовал секс? – Китти уставилась на нее во все глаза.
Алекс пожала плечами:
– Ну ладно, может, он немного преувеличивал. Но зачем ему лгать мне? И кто способен на такую ложь?
– Да тот, кто посмел сказать такое юной неискушенной девушке.
Слова Китти зародили в душе Алекс сомнения. До сих пор она принимала как должное рассказы отца. Он часто вспоминал те времена, когда только что познакомился с матерью, и с сожалением говорил о том, как все изменилось после рождения Дафны. Но ужас на лице Китти заставил ее иначе взглянуть на прошлое.
– А эта… медсестра. Что тебе о ней известно? – спросила Алекс дрогнувшим голосом.
– Не много. Она гораздо моложе отца – примерно нашего возраста. Эта девушка потеряла золотую сережку. – Китти мрачно усмехнулась. – Наш папочка имел привычку укрываться в дешевых мотелях. Но на сей раз ему не повезло: хозяйкой мотеля в Барранко оказалась мать Уиллы. Убирая в его номере, она нашла там золотую сережку его подружки.
Алекс вскинула голову. У отца было много женщин, но он всегда проявлял осторожность. Так или иначе, маму он любил.
– Это не то, что ты думаешь, – возразила она. – Отец не был влюблен в этих женщин. Просто ему было необходимо… ну, ты понимаешь.
– И ты поверила ему? О, Алекс!
– Да ты просто ревнуешь! Я всегда была его любимицей, а ты… ты…
– А я не была ни маменькиной, ни папенькиной дочкой. – Китти пожала плечами. – Когда-то это причиняло мне боль, но теперь я отношусь к этому спокойно. – Китти с любопытством посмотрела на Алекс. – Интересно, почему отец исповедовался тебе? Если он не чувствовал за собой вины, зачем же ему было облегчать душу, рассказывая о своих похождениях дочери?
Алекс закрыла лицо руками. – Прекрати. Прекрати сейчас же. Китти опустилась перед ней на колени.
– Что случилось, Алекс? Ты что-то скрываешь?
Она спросила это с такой теплотой и сочувствием, что Алекс не выдержала и бросилась к ней в объятия. Китти, всегда державшаяся с ней несколько отчужденно, теперь больше чем кто-либо волнуется за нее. От Китти пахло жимолостью и корицей, и Алекс принялась горько всхлипывать.
– У меня неприятности, – прошептала она сквозь слезы. – Я по уши в долгах: «Виза», «Мастер кард», «Пасифик газ энд электрикс» – все они жаждут моей крови. А сегодня утром «Фог-Сити моторс» чуть не конфисковал у меня автомобиль. Если к пяти вечера я не принесу в офис компании четыре тысячи долларов, мне придется ходить пешком.
Взглянув на Китти, она увидела, что глаза сестры выражают сочувствие, а вовсе не презрение и даже не жалость.
– Алекс, почему ты раньше не пришла ко мне?
– А что бы это изменило? – Алекс вытерла слезы. Китти задумалась, печально глядя вдаль, поверх живой изгороди из цветущих кустов. Потом обернулась к Алекс и улыбнулась.
– У меня есть кое-какие сбережения. Чуть больше двадцати тысяч. Они твои. Вернешь, когда сможешь.
Алекс радостно встрепенулась, но тут же поникла.
– Нет, Китти, я не могу. Тебе ведь нужны эти деньги.
Китти покачала головой:
– Не сейчас. И мне приятно потратить их на доброе дело.
Алекс чувствовала себя ужасно виноватой. Почему она думала, что Китти не любит ее? И как могла не ценить такую сестру? Все, что было ей дорого, разбилось на мелкие осколки, и жизнь приходилось собирать заново по кусочкам. Алекс не знала, что и сказать сестре, как отблагодарить ее.
– Спасибо тебе, спасибо, – шептала она.
Вафли с черникой были восхитительны. Алекс не помнила, когда в последний раз столько ела. Сидя за столом в залитой солнцем кухне Китти, она почти успокоилась. У Дафны чудесные дети, и так хорошо воспитаны. Да и сама Дафна заметно приободрилась, словно наконец-то сбросила с плеч тяжелую ношу.
Убрав со стола тарелки, Китти пошла в зал кафетерия помогать Уилле.
– Ты мой посуду, а я буду вытирать. – Дафна, взяла полотенце.
– Ну да, ты всегда вытираешь, – рассмеялась Алекс. – Помню, только у меня одной из всех девчонок в классе облезал лак на ногтях.
– По крайней мере если что и разбивалось, то не по твоей вине.
– Да ты никогда в жизни ничего не разбивала!
– Плохо же ты меня знаешь. – Оживление Дафны угасло, и она положила руку на плечо Алекс. – Китти сказала мне о твоей беде. Я тоже хочу помочь.
Алекс поморщилась: ну вот, теперь весь город узнает о ее банкротстве. Но она тут же устыдилась своих мыслей – Дафна, как и Китти, не осуждает ее. У всех свои проблемы, и надо помогать друг другу.
Алекс взглянула на детей, которые что-то рисовали за столом, и тихо сказала:
– Спасибо, Даф, но я не могу. Если я приму еще и твою помощь, то стану сама себе противна. – Она смущенно усмехнулась. – Вы ведь и так стройнее меня, а после этих вафель я совсем растолстею.
– Послушай, недавно у меня появились собственные деньги. Издатель сообщил мне, что теперь мои гонорары исчисляются пятизначными цифрами. Ты окажешь мне услугу, приняв от меня деньги.
Слезы стыда, благодарности и любви подступили к глазам Алекс.
– Я… не знаю, что и сказать.
– Скажи «да», вот и все.
Сестры приехали вместе с Алекс в банк, где Китти присовокупила к чеку Дафны свои четыре тысячи, пообещав одолжить и больше, если потребуется. Поблагодарив их, Алекс поехала в «Фог-Сити моторс» и положила на стол Стива де Анджелиса объемистый пакет с надписью «Лично». Внутри пакета была необходимая сумма.
– Не беспокойтесь, там ровно столько, сколько нужно, – сказала она Стиву.
Де Анджелис небрежным жестом отодвинул пакет, даже не вскрыв его.
– Я верю вам.
Выходя из его офиса, Алекс задумалась. Ну хорошо, она заплатила по счетам, и что теперь? Через месяц ей снова придется платить ту же сумму.
Алекс повернулась и направилась к столу, за которым кудрявая блондинка сортировала какие-то бумаги. Алекс спросила:
– Простите, я заметила у входа «тойоты». Могу я сдать «БМВ» и взять напрокат одну из них?
Секретарша нажала кнопку телефона. Несколько минут спустя Алекс уже сидела в офисе напротив агента по продаже, который проинформировал ее, что самая дешевая «тойота» – подержанный «терсел». Алекс согласилась, стараясь не выдать разочарования.
Ее клиенты, конечно, не заметят разницы между «БМВ» и зелененькой подержанной «тойотой» трехлетней давности, но сама она с грустью отметила, что машина трясется на ухабах, как тележка, и вообще не идет ни в какое сравнение с ее предыдущим автомобилем.
И все же спасибо сестрам, что помогли ей выкарабкаться из этой пропасти – если бы не они, у нее сейчас вообще не было бы машины.
Алекс подумала о матери, но тут же сказала себе: «Нет, всему есть предел – простить ее я не могу». Правда, внутренний голос шептал Алекс, что будь мать на ее месте, она наверняка нашла бы в себе силы оправдать дочь. Но Алекс успокоила себя тем, что такая ситуация вряд ли возможна – она ведь не способна на убийство.
Вспомнив про разговор с Китти, Алекс нахмурилась. Сестра утверждает, что отец встречался с медсестрой. «Но почему он не сказал об этом мне?» Алекс знала все про его любовниц – чем же эта лучше? Или он действительно хотел бросить маму ради нее?
Пока эта женщина не объявится сама, они ничего не узнают. А сейчас у Алекс и так дел по горло. Китти и Дафна очень помогли ей, но их деньги не покроют все ее долги.
Проезжая мимо «Кмарт-Плаза», Алекс внезапно вспомнила, что собиралась купить подарок сыну Лианн – у Тайлера скоро день рождения. Вряд ли он сам обрадуется подарку, но Лианн будет приятно. Надо купить что-нибудь недорогое – знак внимания, не более.
Десять минут спустя Алекс уже была в супермаркете. Она сразу обратила внимание на детский надувной бассейн в форме сердечка – ее двойняшки были бы в восторге от такого подарка. Алекс мысленно подсчитывала, сколько денег останется у нее, после того как она заплатит за него пятнадцать долларов. Вот вам и ирония судьбы – еще месяц назад Алекс не задумываясь тратила по сто долларов за посещение маникюрного салона, а сегодня считает каждый цент.
Всю жизнь она стремилась быть первой – в школе, в колледже, на работе. Успех Алекс манил необычайно – у нее все должно быть самое лучшее: дети, муж, дом, автомобиль, карьера. Но по дороге к славе она постепенно растеряла все, чем дорожила. Здоровые амбиции сменились неутолимой жаждой материальных благ, и вот куда это ее привело. Дом, автомобиль, огромный гардероб с вещами – все теперь напоминало иностранные монетки, оставшиеся в карманах после прошлогоднего путешествия в Европу, забавные и бесполезные.
Вот ее сестры избрали правильный путь. Они сделали ставку на то, что не тускнеет со временем, и занимались любимым делом, даже если оно не всегда приносило им хороший доход.
А отец? Какое место занимает теперь он в их семейном портрете? Китти полагает, что отец использовал Алекс и не случайно выделял ее.
Но зачем? Ведь не для того же, чтобы настроить против мамы? Он ни разу не сказал о Лидии худого слова. Может, ему просто было необходимо выговориться и облегчить совесть? Если так, то что в этом дурного?
Заплатив за игрушку (в последний момент она раздумала покупать бассейн), Алекс поспешила к автомобилю. Ведя подержанную «тойоту» к дому Лианн, она страдала от невыносимой головной боли.
Алекс припарковала машину за кустами, недалеко от дома подруги – Лианн наверняка спросит, где «БМВ», а у нее сейчас нет ни сил, ни желания все объяснять.
«Она поймет. Вот только… только наверняка будет злорадствовать».
Что заставило ее так подумать? Лианн не сделала и не сказала ничего такого, что могло бы навести Алекс на подобную мысль. Просто в последнее время…
«Она как-то странно на меня смотрит. Будто обижена за что-то». Да и сама Алекс всегда относилась к подруге с некоторым снисхождением: она ведь имела все, чего не было у Лианн – дом, мать, отца и… и…
«Ключ. Откуда у нее ключ от нашего дома?»
Алекс отмахнулась от своих подозрений. Бедняжка Лианн! Она думает про подругу невесть что. Ночные дежурства в клинике, затем Тайлер, за которым нужен глаз да глаз – ей не позавидуешь. Хватит, это уже похоже на паранойю.
Алекс постучалась, и Лианн открыла ей дверь. Глаза ее покраснели и припухли, волосы были растрепаны, джинсы и футболка мятые, как будто она спала в них. Может, Лианн дремала? Надо было позвонить по телефону…
– Прости, Ли, я не разбудила тебя? Заехала, чтобы передать тебе кое-что для Тайлера. – Игрушка предназначалась для детей годовалого возраста.
Лианн едва взглянула на пакет.
– Спасибо. Проходи. Ты меня не разбудила – я просто измучилась с Тайлером и очень устала.
Войдя в дом, Алекс остолбенела: в комнате все было перевернуто вверх дном. На ковре валялась одежда вперемешку с игрушками Тайлера, и Алекс уловила запах несвежих памперсов.
Бедный слабоумный малыш лежал на простыне посреди этого хаоса и шевелил тонкими ножками. Тайлер был мал для своего возраста, но если бы не его недуг, он выглядел бы очаровательным ребенком с большими голубыми глазами и вьющимися светлыми волосами. Алекс с жалостью смотрела на его головку с мягкими, как у младенца, завитками.
Капризничая, Тайлер выпятил губки, сердито вертелся и издавал неприятные мяукающие звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
«Ровным счетом ничего, – хотела было съязвить Алекс. – Отец погиб, мать за решеткой, я на грани финансового краха… а в остальном все замечательно».
– У меня дела, вот и все, – раздраженно ответила она.
– Так как у тебя дела?
– Ты звонишь по поводу мамы?
– Разве я не могу позвонить тебе просто так? – Смягчившись, Китти добавила: – Я собиралась пригласить тебя и девочек в гости.
– По какому поводу?
– Да так. Приглашаю вас на завтрак. Ты ведь еще не повидалась с детьми Дафны, а они мечтают с тобой встретиться.
Алекс взглянула на двойняшек. Девочки наливали себе какао.
– Джим сейчас забирает дочерей. Но я приеду одна и проведу с вами часок.
В последний месяц она и в самом деле избегала общения с сестрами. Но даже если бы ей не терпелось их увидеть, сегодня не тот день. Ведь надо любой ценой раздобыть четыре тысячи долларов.
Можно было бы попросить в долг у сестер. Но Китти все вкладывает в свой кафетерий. А Дафна? Кто распоряжается деньгами в ее семье?..
– Отлично. Я приготовлю любимые вафли Наны – те, что с черникой. Помнишь? Ты так любила их в детстве.
– До того, как стала полнеть, – усмехнулась Алекс. Китти напомнила ей о детстве самым невинным тоном, но в душу Алекс закралось смутное подозрение. Сестры что-то замышляют и пригласили ее вовсе не за тем, чтобы угостить вафлями с черникой.
Алекс приехала в половине девятого. Китти встретила ее в саду – она подстригала кусты.
– Не ждала тебя так скоро. – Она, видимо, сомневалась, что Алекс вообще явится.
– А я полагала застать тебя на кухне.
– Все уже готово. Дафна накрывает на стол. Садись. Китти указала на садовые кресла, расставленные в тени деревьев. В трикотажных леггинсах и свободном топе, рыжеволосая Китти выглядела почти так же, как и в четырнадцать лет. И только присмотревшись, Алекс заметила тонкие морщинки вокруг ее глаз и в уголках губ. Но улыбка осталась прежней – радушная, приветливая, она сияла в голубых глазах Китти.
Эта улыбка согрела Алекс, как тепло камина после зимней стужи. Больше всего ей сейчас хотелось упасть на траву и вдохнуть аромат цветущей жимолости. И как она могла позабыть эти простые радости жизни?
Глаза Алекс наполнились слезами, и цветущий сад, собачья будка, кусты жимолости – все вспыхнуло сверкающими искрами, как если бы она смотрела на них сквозь призму.
Алекс опустилась в садовое кресло.
– Тебе помочь? – спросила она сестру.
– О нет, я справлюсь сама.
Китти вернулась к своему занятию, щелкая секатором, как клювом какой-то диковинной птицы. Чик… чик… чик. Прислушиваясь к этим звукам, Алекс вдруг подумала о том, что преследует ее, не давая свободно вздохнуть, и «Фог-Сити моторс» в первую очередь. Господи, где же достать денег? И даже если она заплатит эти четыре тысячи, где взять остальную сумму?
Отбросив эти мысли, Алекс спросила:
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего, пока справляюсь. – Китти негромко рассмеялась, но Алекс не стала вдаваться в детали.
– Наверное, у тебя полно хлопот – ведь у тебя гостят дети Дафны.
– Да нет, я рада, что Кайл и Дженни со мной. Если бы не они, не знаю, как я пережила бы… – Китти умолкла и прикрыла глаза рукой, словно заслоняясь от солнца.
– Надо будет посмотреть детские вещички – может, что-нибудь подойдет Дженни. – Алекс почувствовала себя виноватой, что раньше не навестила племянника и племянницу.
– Дафна была бы благодарна тебе. – Китти внимательно посмотрела на сестру.
Алекс занервничала под ее проницательным взглядом.
– Я знаю, что тебе нужно. Вы с Дафной хотите, чтобы я помогла вам вытащить маму из тюрьмы. Но это не в моих силах. Я не могу простить ее.
– Я тебя об этом и не прошу. – Китти вновь начала обрезать кустарник. Чик… чик… чик. Веточки жимолости падали на траву у ее ног.
В это солнечное теплое утро ничто, казалось, не предвещало грозы, но Алекс внезапно захотелось забиться в собачью конуру – в какую-нибудь дыру, где бы ее никто не достал.
– Зачем же ты меня пригласила?
Китти вздохнула и сунула секатор в карман леггинсов.
– Я не прошу тебя помочь маме. Это на твоей совести. Но мне нужна твоя помощь в другом.
– В чем же? – тревожно спросила Алекс.
– Расскажи, что тебе известно о романах отца.
– Что ты имеешь в виду?
Китти смерила ее презрительным взглядом.
– Хватит изображать святую простоту, Алекс. Неужели Китти всегда знала об этом? Или это только ее догадки?
– Почему бы не оставить все как есть? Господи, Китти, отца уже не вернешь!
– Но мама жива, – возразила Китти. – Алекс, если тебе хоть что-то известно, пора сказать это и спасти маму.
– Каковы бы ни были отцовские прегрешения, он не заслужил такой смерти.
Алекс поняла, что ее загнали в угол. «Надо уходить. Сейчас же. Пока я не сказала того, о чем впоследствии пожалею».
– Незадолго до смерти он встречался с одной медсестрой из больницы, насколько мне известно, – продолжала Китти. – Если бы появилась возможность поговорить с этой женщиной, это помогло бы делу. Может, отец собирался бросить маму, и это толкнуло ее на такой шаг.
Алекс изумилась. Медсестра? Отец не говорил ни о какой медсестре. А уж чтобы он бросил маму… это просто нелепость.
– Отец ничего мне не рассказывал, – ответила она. Алекс вспомнила, как однажды отец склонился над ней и, глядя ей прямо в глаза, твердо произнес: «Никому ни слова. Никогда. Если мама об этом узнает, это убьет ее».
Но правда убила самого отца.
Алекс тряхнула головой.
– Очевидно, тебе многое известно, – донесся до нее голос сестры.
Алекс не выдержала:
– А кто бы еще понял его? Отец не виноват. Мама… любила его, но… не так. И что ему оставалось делать?
– Так вот что он сказал тебе? Что маму не интересовал секс? – Китти уставилась на нее во все глаза.
Алекс пожала плечами:
– Ну ладно, может, он немного преувеличивал. Но зачем ему лгать мне? И кто способен на такую ложь?
– Да тот, кто посмел сказать такое юной неискушенной девушке.
Слова Китти зародили в душе Алекс сомнения. До сих пор она принимала как должное рассказы отца. Он часто вспоминал те времена, когда только что познакомился с матерью, и с сожалением говорил о том, как все изменилось после рождения Дафны. Но ужас на лице Китти заставил ее иначе взглянуть на прошлое.
– А эта… медсестра. Что тебе о ней известно? – спросила Алекс дрогнувшим голосом.
– Не много. Она гораздо моложе отца – примерно нашего возраста. Эта девушка потеряла золотую сережку. – Китти мрачно усмехнулась. – Наш папочка имел привычку укрываться в дешевых мотелях. Но на сей раз ему не повезло: хозяйкой мотеля в Барранко оказалась мать Уиллы. Убирая в его номере, она нашла там золотую сережку его подружки.
Алекс вскинула голову. У отца было много женщин, но он всегда проявлял осторожность. Так или иначе, маму он любил.
– Это не то, что ты думаешь, – возразила она. – Отец не был влюблен в этих женщин. Просто ему было необходимо… ну, ты понимаешь.
– И ты поверила ему? О, Алекс!
– Да ты просто ревнуешь! Я всегда была его любимицей, а ты… ты…
– А я не была ни маменькиной, ни папенькиной дочкой. – Китти пожала плечами. – Когда-то это причиняло мне боль, но теперь я отношусь к этому спокойно. – Китти с любопытством посмотрела на Алекс. – Интересно, почему отец исповедовался тебе? Если он не чувствовал за собой вины, зачем же ему было облегчать душу, рассказывая о своих похождениях дочери?
Алекс закрыла лицо руками. – Прекрати. Прекрати сейчас же. Китти опустилась перед ней на колени.
– Что случилось, Алекс? Ты что-то скрываешь?
Она спросила это с такой теплотой и сочувствием, что Алекс не выдержала и бросилась к ней в объятия. Китти, всегда державшаяся с ней несколько отчужденно, теперь больше чем кто-либо волнуется за нее. От Китти пахло жимолостью и корицей, и Алекс принялась горько всхлипывать.
– У меня неприятности, – прошептала она сквозь слезы. – Я по уши в долгах: «Виза», «Мастер кард», «Пасифик газ энд электрикс» – все они жаждут моей крови. А сегодня утром «Фог-Сити моторс» чуть не конфисковал у меня автомобиль. Если к пяти вечера я не принесу в офис компании четыре тысячи долларов, мне придется ходить пешком.
Взглянув на Китти, она увидела, что глаза сестры выражают сочувствие, а вовсе не презрение и даже не жалость.
– Алекс, почему ты раньше не пришла ко мне?
– А что бы это изменило? – Алекс вытерла слезы. Китти задумалась, печально глядя вдаль, поверх живой изгороди из цветущих кустов. Потом обернулась к Алекс и улыбнулась.
– У меня есть кое-какие сбережения. Чуть больше двадцати тысяч. Они твои. Вернешь, когда сможешь.
Алекс радостно встрепенулась, но тут же поникла.
– Нет, Китти, я не могу. Тебе ведь нужны эти деньги.
Китти покачала головой:
– Не сейчас. И мне приятно потратить их на доброе дело.
Алекс чувствовала себя ужасно виноватой. Почему она думала, что Китти не любит ее? И как могла не ценить такую сестру? Все, что было ей дорого, разбилось на мелкие осколки, и жизнь приходилось собирать заново по кусочкам. Алекс не знала, что и сказать сестре, как отблагодарить ее.
– Спасибо тебе, спасибо, – шептала она.
Вафли с черникой были восхитительны. Алекс не помнила, когда в последний раз столько ела. Сидя за столом в залитой солнцем кухне Китти, она почти успокоилась. У Дафны чудесные дети, и так хорошо воспитаны. Да и сама Дафна заметно приободрилась, словно наконец-то сбросила с плеч тяжелую ношу.
Убрав со стола тарелки, Китти пошла в зал кафетерия помогать Уилле.
– Ты мой посуду, а я буду вытирать. – Дафна, взяла полотенце.
– Ну да, ты всегда вытираешь, – рассмеялась Алекс. – Помню, только у меня одной из всех девчонок в классе облезал лак на ногтях.
– По крайней мере если что и разбивалось, то не по твоей вине.
– Да ты никогда в жизни ничего не разбивала!
– Плохо же ты меня знаешь. – Оживление Дафны угасло, и она положила руку на плечо Алекс. – Китти сказала мне о твоей беде. Я тоже хочу помочь.
Алекс поморщилась: ну вот, теперь весь город узнает о ее банкротстве. Но она тут же устыдилась своих мыслей – Дафна, как и Китти, не осуждает ее. У всех свои проблемы, и надо помогать друг другу.
Алекс взглянула на детей, которые что-то рисовали за столом, и тихо сказала:
– Спасибо, Даф, но я не могу. Если я приму еще и твою помощь, то стану сама себе противна. – Она смущенно усмехнулась. – Вы ведь и так стройнее меня, а после этих вафель я совсем растолстею.
– Послушай, недавно у меня появились собственные деньги. Издатель сообщил мне, что теперь мои гонорары исчисляются пятизначными цифрами. Ты окажешь мне услугу, приняв от меня деньги.
Слезы стыда, благодарности и любви подступили к глазам Алекс.
– Я… не знаю, что и сказать.
– Скажи «да», вот и все.
Сестры приехали вместе с Алекс в банк, где Китти присовокупила к чеку Дафны свои четыре тысячи, пообещав одолжить и больше, если потребуется. Поблагодарив их, Алекс поехала в «Фог-Сити моторс» и положила на стол Стива де Анджелиса объемистый пакет с надписью «Лично». Внутри пакета была необходимая сумма.
– Не беспокойтесь, там ровно столько, сколько нужно, – сказала она Стиву.
Де Анджелис небрежным жестом отодвинул пакет, даже не вскрыв его.
– Я верю вам.
Выходя из его офиса, Алекс задумалась. Ну хорошо, она заплатила по счетам, и что теперь? Через месяц ей снова придется платить ту же сумму.
Алекс повернулась и направилась к столу, за которым кудрявая блондинка сортировала какие-то бумаги. Алекс спросила:
– Простите, я заметила у входа «тойоты». Могу я сдать «БМВ» и взять напрокат одну из них?
Секретарша нажала кнопку телефона. Несколько минут спустя Алекс уже сидела в офисе напротив агента по продаже, который проинформировал ее, что самая дешевая «тойота» – подержанный «терсел». Алекс согласилась, стараясь не выдать разочарования.
Ее клиенты, конечно, не заметят разницы между «БМВ» и зелененькой подержанной «тойотой» трехлетней давности, но сама она с грустью отметила, что машина трясется на ухабах, как тележка, и вообще не идет ни в какое сравнение с ее предыдущим автомобилем.
И все же спасибо сестрам, что помогли ей выкарабкаться из этой пропасти – если бы не они, у нее сейчас вообще не было бы машины.
Алекс подумала о матери, но тут же сказала себе: «Нет, всему есть предел – простить ее я не могу». Правда, внутренний голос шептал Алекс, что будь мать на ее месте, она наверняка нашла бы в себе силы оправдать дочь. Но Алекс успокоила себя тем, что такая ситуация вряд ли возможна – она ведь не способна на убийство.
Вспомнив про разговор с Китти, Алекс нахмурилась. Сестра утверждает, что отец встречался с медсестрой. «Но почему он не сказал об этом мне?» Алекс знала все про его любовниц – чем же эта лучше? Или он действительно хотел бросить маму ради нее?
Пока эта женщина не объявится сама, они ничего не узнают. А сейчас у Алекс и так дел по горло. Китти и Дафна очень помогли ей, но их деньги не покроют все ее долги.
Проезжая мимо «Кмарт-Плаза», Алекс внезапно вспомнила, что собиралась купить подарок сыну Лианн – у Тайлера скоро день рождения. Вряд ли он сам обрадуется подарку, но Лианн будет приятно. Надо купить что-нибудь недорогое – знак внимания, не более.
Десять минут спустя Алекс уже была в супермаркете. Она сразу обратила внимание на детский надувной бассейн в форме сердечка – ее двойняшки были бы в восторге от такого подарка. Алекс мысленно подсчитывала, сколько денег останется у нее, после того как она заплатит за него пятнадцать долларов. Вот вам и ирония судьбы – еще месяц назад Алекс не задумываясь тратила по сто долларов за посещение маникюрного салона, а сегодня считает каждый цент.
Всю жизнь она стремилась быть первой – в школе, в колледже, на работе. Успех Алекс манил необычайно – у нее все должно быть самое лучшее: дети, муж, дом, автомобиль, карьера. Но по дороге к славе она постепенно растеряла все, чем дорожила. Здоровые амбиции сменились неутолимой жаждой материальных благ, и вот куда это ее привело. Дом, автомобиль, огромный гардероб с вещами – все теперь напоминало иностранные монетки, оставшиеся в карманах после прошлогоднего путешествия в Европу, забавные и бесполезные.
Вот ее сестры избрали правильный путь. Они сделали ставку на то, что не тускнеет со временем, и занимались любимым делом, даже если оно не всегда приносило им хороший доход.
А отец? Какое место занимает теперь он в их семейном портрете? Китти полагает, что отец использовал Алекс и не случайно выделял ее.
Но зачем? Ведь не для того же, чтобы настроить против мамы? Он ни разу не сказал о Лидии худого слова. Может, ему просто было необходимо выговориться и облегчить совесть? Если так, то что в этом дурного?
Заплатив за игрушку (в последний момент она раздумала покупать бассейн), Алекс поспешила к автомобилю. Ведя подержанную «тойоту» к дому Лианн, она страдала от невыносимой головной боли.
Алекс припарковала машину за кустами, недалеко от дома подруги – Лианн наверняка спросит, где «БМВ», а у нее сейчас нет ни сил, ни желания все объяснять.
«Она поймет. Вот только… только наверняка будет злорадствовать».
Что заставило ее так подумать? Лианн не сделала и не сказала ничего такого, что могло бы навести Алекс на подобную мысль. Просто в последнее время…
«Она как-то странно на меня смотрит. Будто обижена за что-то». Да и сама Алекс всегда относилась к подруге с некоторым снисхождением: она ведь имела все, чего не было у Лианн – дом, мать, отца и… и…
«Ключ. Откуда у нее ключ от нашего дома?»
Алекс отмахнулась от своих подозрений. Бедняжка Лианн! Она думает про подругу невесть что. Ночные дежурства в клинике, затем Тайлер, за которым нужен глаз да глаз – ей не позавидуешь. Хватит, это уже похоже на паранойю.
Алекс постучалась, и Лианн открыла ей дверь. Глаза ее покраснели и припухли, волосы были растрепаны, джинсы и футболка мятые, как будто она спала в них. Может, Лианн дремала? Надо было позвонить по телефону…
– Прости, Ли, я не разбудила тебя? Заехала, чтобы передать тебе кое-что для Тайлера. – Игрушка предназначалась для детей годовалого возраста.
Лианн едва взглянула на пакет.
– Спасибо. Проходи. Ты меня не разбудила – я просто измучилась с Тайлером и очень устала.
Войдя в дом, Алекс остолбенела: в комнате все было перевернуто вверх дном. На ковре валялась одежда вперемешку с игрушками Тайлера, и Алекс уловила запах несвежих памперсов.
Бедный слабоумный малыш лежал на простыне посреди этого хаоса и шевелил тонкими ножками. Тайлер был мал для своего возраста, но если бы не его недуг, он выглядел бы очаровательным ребенком с большими голубыми глазами и вьющимися светлыми волосами. Алекс с жалостью смотрела на его головку с мягкими, как у младенца, завитками.
Капризничая, Тайлер выпятил губки, сердито вертелся и издавал неприятные мяукающие звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33