А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Вызывал беспокойство факт, что ни разу двое людей не оказывались в одной и той же области Иного Мира. Почему Джеральд быстро нашел мистический путь, в то время как Олдос и Хьюин не смогли этого сделать, независимо от того, старались они или нет? И почему некоторые люди испытывали абсолютно адские переживания? Во втором эссе, посвященном мескалину, «Рай и Ад», Хаксли обдумывал эти вопросы, но не нашел решения. Он предположил, что основное различие — между опытом видений и истинным мистическим опытом. В первом случае, прежде всего, необходимо было осознавать не только контраст между Небесами и Адом, но и тот факт, что лишь тончайшая граница отделяет эти состояния друг от друга. В некоторых людях, писал он, эго не тает, подобно айсбергу в тропических водах, но расширяется, начиная душить человека: «Отрицательные эмоции, страх, порожденный недоверием, ненависть, гнев или злоба, все, что исключает любовь, — все это гарантирует, что опыт видений, когда вы его испытаете, будет ужасен».
С мистическим опытом такие различия не имеют смысла.
В какой-то момент, во время декабрьского приезда Осмонда, Мария отвела его в сторону и сказала, что скоро умрет от рака. «Олдос отказывается принимать всерьез реальность моей болезни, — сказала она Хамфри, — пожалуйста, позаботьтесь о нем, когда я умру». Осмонд был так потрясен ее спокойствием относительно собственной смерти, что удалился и полчаса плакал. Что будет с Олдосом? Тридцать лет Мария была его правой рукой. Она была поваром, машинисткой, секретарем, шофером — в Санари она водила их красный «бугатти» с таким энтузиазмом, что Олдос написал эссе, в котором утверждалось: скорость — лучшее ощущение двадцатого столетия.
Мария умерла в феврале 1955 года. В течение ее последних часов Олдос «со слезами, струящимися по лицу, но твердым, спокойным голосом» читал ей отрывки из «Бардо тодоль», иногда перемежая их лирическими воспоминаниями их совместного прошлого. Он вспоминал Лоуренса и Италию. Лето в Санари. Уикенды в Гэрсингтоне, где они впервые встретились, в то время как весь мир переживал поражение на Сомме. Их путешествия по калифорнийской пустыне. Белые шапки гор Сьерры. «Иди к свету», — тихо говорил Олдос.
«Ее последние три часа были самыми мучительными и трогательными из того, что я видел в жизни», — писал жене Мэттью Хаксли; в то время как для Джеральда это было подтверждением, что Олдос, пройдя сквозь Дверь, стал другим человеком; то, что он с таким спокойствием принимал смерть Марии, для Хёда было свидетельством мудрости, обретенной Олдосом после экспериментов с мескалином.
Мескалин помог Хаксли и в другом. Помог заполнить период тяжелой утраты новыми людьми и захватывающими планами. Из-за «Дверей восприятия» и «Рая и ада», которые вышли в 1956 году, он оказался в центре специфического движения, полурелигиозного, полунаучного. Впервые, после восьмидесятых годов девятнадцатого века, наука обратилась к «свободному сознанию». «Все так неожиданно, — писал он Хэролду Раймонду. — Работа в Бостоне, работа в Чикаго, работа в Буэнос-Айресе. В Буэнос-Айресе день или два назад узнал об одном очень интересном человеке — итальянце, живущем в Аргентине. Оказалось, он самый авторитетный человек в химии алкалоидов кактусов, включая, конечно, мескалин».
Хаксли пригласили на ежегодное собрание Американской психологической ассоциации (АПА), где он был единственным человеком, не являющимся медиком в группе, обсуждавшей психотомиметики.
По сравнению с исследователями «лабораторного сумасшествия» «мальчики, использующие электрошок, хлорпромазин и еще пятьдесят семь различных психотерапевтических средств» приняли его без восторга. Действительными сторонниками Хаксли оставались Осмонд, Хед и небольшое количество второстепенных «психов» вроде парапсихолога Андрея Пухарича, у которого Олдос как-то гостил в Глен Коув. Специфические особенности «удивительного дома» Пухарича стоят того, чтобы их привести, — для понимания того, кто в тот момент занимался в стране паранаучными исследованиями. Помимо самого Пухарича и его жены, которая вела себя «подозрительно дружественно» с девушкой по имени Элис, «семья» состояла из:
Элинор Бонд, демонстрировавшей неплохие успехи в телепатии, но абсолютно меня не заинтересовавшей своей деятельностью в качестве медиума, Фрэнсис Фарелли, с ее диагностической машиной, которая, как показали испытания Пухарича, являлась скорее чем-то вроде хрустального шара — механизмом, улучшающим способности экстрасенсорного восприятия, Гарри, голландского скульптора, который входя в транс в клетке Фарадея, расшифровывал египетские иероглифы и Народни, изучавшего тараканов и то, как действует телепатия на насекомых.
«Это все очень живо и забавно, — писал Хаксли Эйлин Гарретт. — И, я думаю, в самом деле многообещающе; что бы ни говорили насчет Пухарича, он очень интеллектуален, чрезвычайно начитан и очень предприимчив. Его цель состоит в том, чтобы воспроизвести с помощью современных фармакологических, электронных и физических методов состояния, используемые шаманами для вхождения в транс. Затем, если получится, он собирается систематически исследовать Иной Мир».
Фактически нечто подобное Хаксли с Осмондом предлагали Фонду Форда, хотя они, конечно, формулировали это другими словами. Они предложили провести эксперименты с мескалином на сотне ученых мирового класса, художниках и философах в надежде, что это поможет найти ответ на следующие вопросы: Может ли мескалин помочь выйти за привычные рамки сознания? Действительно ли он расширяет восприятие? Но, хотя Олдос находился в дружеских отношениях с Робертом Хатчинсом, директором Фонда Форда, его предложение было быстро отклонено. Потом он кипятился, что «динозавров из Фонда Форда невозможно сдвинуть с места. Попечители страшно боятся поступить неправильно — а вдруг Фонд испортит себе репутацию и люди пойдут в ближайшую контору Форда и скажут, что они решили покупать «Шеви», — так что основной их задачей сейчас является не делать ничего вообще».
Обращение к другим организациям также не принесло результатов.
Сложно сказать, особенно если судить по корректным вежливым письмам, насколько раздражение в связи с неудачами могло бы повлиять на энтузиазм Хаксли. В любом случае, это уже не имело значения.
Потому что как только показалось, что в деле намечается застой, на горизонте появился Эл Хаббард — капитан Эл Хаббард, «Кэппи» для друзей.
Вначале с ним познакомился Осмонд. Однажды он получил таинственное приглашение позавтракать в «Ванкуверском яхт-клубе» с Э.М. Хаббардом, президентом расположенной поблизости «Урановой Корпорации». В результате любопытной цепочки событий Хаббард прочел статью Осмонда и Смитиса о мескалине, добыл его и испытал мистические видения такой глубины, что решил посвятить свое будущее распространению информации о мескалине и Ином Мире.
Хаббард появляется повсюду в нашей истории как своего рода чертик из табакерки, так что лучше сразу составить его словесный портрет. Он был маленького роста, коренастый, с большой круглой головой и прической ежиком. Больше всего он напоминал карикатурного жлоба-шерифа из южных штатов. Сходство еще более усиливала его необычная привычка ходить в полной униформе офицера службы безопасности и с оружием на ремне. Оружие, как он объяснил наивному Осмонду, стреляло бронебойными пулями — чтобы было удобнее прострелить двигатель в автомобиле преследователей.
Теперь можно частично пролить свет на прошлое Хаббарда. Во многом информация исходит от самого Эла, хотя каждый раз, когда он рассказывал свою историю, новая версия отличалась от предыдущей. Однако независимо от версий, жизнь его была удивительна. Хаббард всегда утверждал, что он был простым босоногим парнем из штата Кентукки, и, судя по всему, это было правдой. Однако впервые общество о нем услышало в декабре 1919 года как о мальчике-изобретателе, юном Томасе Эдисоне, уже в Сиэтле. Сиэтлский «Пост Интеллидженсер» назвал его изобретение вечным двигателем. Сам Хаббард называл его генератором атмосферной энергии. Независимо оттого, как его называть, это было небольшое устройство, помещавшееся в одной руке, у него не было никаких вынимаемых частей или батареек, и оно могло служить источником питания для электрической лампочки. Хаббард, организуя своему генератору рекламу, нагружал полную лодку журналистами и будущими спонсорами и отправлялся в круиз по сиэтлским озерам на моторке, которую приводили в движение только электрический мотор и — таинственная коробка Хаббарда размером одиннадцать на четырнадцать дюймов.
Сиэтлское общество проявило интерес к молодому гению, и в 1920 году отцы города выбрали комитет, который должен был сопровождать «молодого ученого» (Хаббард к тому времени уже вырос из «мальчика-изобретателя»), защищая его от сомнительных предложений различных корпораций и бюрократов. Когда Эл прибыл в Вашингтон, чтобы зарегистрировать патент, он, как писал в «Пост Интеллидженсер» местный внештатный корреспондент, «снял номер в гостинице средней руки и почти ни с кем не общался».
В итоге Хаббард продал 50 процентов прав на патент радиохимической компании в Питтсбурге, штат Пенсильвания. После этого о «трансформаторе энергии Хаббарда» больше никто ничего не слышал.
Начиная с конца двадцатых годов информация о Хаббарде становится скудной. В то время когда Хаксли с Хёдом были заняты поисками ключей к высшему сознанию, Эл увлекся фрахтом, переправляя спиртное из Канады в США. По одной из версий, он, судя по всему, усовершенствовал более раннее радарное устройство, сделанное исходя из теоретических расчетов Никола Тесла, и продал его контрабандистам. Неважно, правда это или нет, но в конечном счете сиэтлский мальчик-изобретатель угодил за решетку. Далее история становится еще более темной. Если верить Хаб-барду, то в начале Второй мировой войны с ним вошли в контакт члены конспиративной разведячеики и попросили содействовать в тайной перевозке военных материалов с западного побережья Америки в Канаду, где их перегружали на суда, отправлявшиеся в Англию, — для подготовки высадки союзников. Существовала ли такая программа, и участвовал ли в ней Хаббард — неясно. Позднее он выказывал такую осведомленность во всем, что касалось шпионов и шпионажа, что большинство его друзей не сомневалось — он был шпионом, а может быть, и до сих пор им является. Элу нравилось играть в разведчика. Он часто хвастался, что его поездки в Вашингтон — это не обычные деловые встречи. На самом деле он встречается с секретными агентами теневого правительства, в руках которого находится реальная власть. К тому времени он уже стал Э.М. Хаббардом, президентом ванкуверской «Ураниум корпорэйшн», промышленником Хаббардом, своим человеком в промышленной и политической элите западной Канады, богатым предпринимателем с личным «роллс-ройсом» и самолетом, владельцем острова-заповедника в заливе Ванкувер.
Но была еще одна ниточка, соединяющая босоногого мальчишку и девятнадцатилетнего изобретателя со шпионом и администратором среднего возраста, — католицизм. Хаббард был ревностным католиком, хотя всю жизнь интересовался мистикой и Иным Миром.
«Мы, писатели и люди науки, в этом мире, как дети в темном лесу, — писал Олдрс Осмонду по поводу первой встречи с Хаббардом. — Миру временами требуются твои услуги, очень редко — мои. Зато к проблемам урана и большого бизнеса он относится с вниманием и уважением. Так что это просто необыкновенная удача, что представитель этих Высших Сил: а) так неистово заинтересовался мескалином и б) оказался таким приятным человеком».
В другом письме, Карлайлу Кингу, одному из друзей Осмон-да, Хаксли писал о своих надеждах даже более явно: «Возможно, скоро ситуация с мескалином изменится. Это связано с появлением на нашем с Осмондом и Джеральдом горизонте замечательного персонажа, капитана Хаббарда — бизнесмена-миллионера, физика и научного директора «Ураниум корпорэйшн». В прошлом году он попробовал мескалин, был полностью им очарован и теперь собирается искать поддержки среди влиятельных друзей (если вы имеете какое-либо отношение к урану, все двери — от собрания глав администраций до Папы Римского — открыты для вас), чтобы получить полномочия для работы над проблемами психофармакологии, религии, философии, экстрасенсорным восприятием, художественными и научными изобретениями и т. д. Хаббард — человек действия, и результаты его усилий, думаю, мы ощутим очень скоро».
Хаксли и Хаббард: английский принц и американская лягушка, тонкий диалектик и прямолинейный бизнесмен. Хаксли, что бормочет себе под нос «как интересно!», и старина Хаббард, который во всеуслышание заявляет «да чтоб я сдох!». Они были воистину странной парой и, естественно, искренне любили друг друга. Эл был хитрецом, любившим похвастать, что он «может все». Небольшие проблемы, вроде постоянной нехватки мескалина, решались немедленно. Хаббард не тратил впустую время и через надлежащие медицинские каналы выяснил, кто главные поставщики, и повел себя с ними так, что ему не отказали. Услышав об ЛСД в начале 1955-го, он связался с «Сандоз» и заказал сорок три ящика. И когда на канадской таможне груз задержали — у Эла не все было в порядке с бумагами, — «Сандоз» фактически выручил его, обеспечив необходимыми документами. Позже Хаббард хвастался, что он запасся большим количеством ЛСД, чем кто-либо другой в мире. Те, кто знали его, охотно в это верили. Поскольку Эл был заинтересован, то и вел дела как бизнесмен: а кто контролирует поставки, контролирует рынок.
Хаксли впервые попробовал ЛСД за несколько дней до Рождества 1955 года. Хаббард приехал тогда в Лос-Анджелес, чтобы руководить ЛСД-сессией для Хаксли и Джеральда. Джеральд, как обычно, слышал духов и внутренние голоса, в то время как Эл развлекался, пытаясь наладить телепатическую связь с окружающими. Эл с Осмондом уже занимались этим, но Олдосу это показалось глупым. «Если в будущем эксперименты пойдут, как два последних, у меня начнет возникать ощущение, что все это — просто глупое и бессмысленное ребячество», — писал он Осмонду. Но несмотря на недовольство Хаббардом, а в значительной степени именно благодаря Элу, Хаксли наконец прорвался из видимой реальности в то царство чистого единства, которым Джеральд наслаждался с первых дней экспериментов. Благодаря Элу Хаксли наконец вырвался из земли утконосов и валлаби.
Джеральд Хёд, Кристофер Ишервуд, Сэр Джулиан Хаксли Олдос Хаксли и Лайнус Полинг в Лос-Анджелесе 1960 год
Все признавали, что Хаббард, как бизнесмен, незаменим в качестве финансиста и дипломата, особенно когда необходимо иметь дело с различными правительственными бюрократами. Но кроме того, Хаббард обладал интуитивным ощущением Иного Мира, соперничая в этом даже с Джеральдом; фактически именно Эл первый изобрел способы, как переместить человека из одной части Иного Мира в другую. У него была своя система: он всегда держал под рукой набор определенных открыток и музыку. И это работало! Например, если вы, запутавшись в призраках патологического бессознательного, начинали впадать в панику, Эл любезно протягивал вам изображение прелестной маленькой девочки, заблудившейся в лесу. Внимательно вглядевшись в нее, вы обнаруживали в очертаниях облаков… ангела-хранителя! Глупо, но успокаивает. Совсем по-другому вы чувствовали себя, когда в кульминационный момент путешествия Эл вручал вам чистейший бриллиант и предлагал заглянуть на мгновение в его глубины. Бриллиант служил шлюзом. Пройдя сквозь него, вы оказывались в абсолютно другом месте. Позже, на пике своих возможностей, Хаббард фактически разработал целую систему, связанную с так называемой Долиной Смерти, которую он считал местом необычайной силы.
Эл Хаббард
Как и многое другое в этой истории, система Хаббарда не была уникальна. Сходите в любую библиотеку, и вы сможете отыскать там большой раздел монографий по антропологии. В них есть описания шаманских целительских ритуалов, в которых шаманы управляли целительным трансом с помощью определенных реплик и предметов, например, выдувая струю табачного дыма прямо в лоб больному аборигену. Но в условиях западной психотерапии это было уникально — уникально и незаконно. Однако Хаббарда абсолютно не заботило, что думают по этому поводу ученые. Единственной причиной, из-за которой он употреблял мескалин или ЛСД, была возможность достичь Блаженного Видения. Для Хаббарда это было связано с католицизмом, хотя он не страдал ортодоксальностью. Если передним оказывался методист, путешествие становилось методистским. Если православный — православным.
Хаксли поначалу скептически отнесся к сообщениям из Ванкувера о том, что Эл пробуждает Блаженное Видение в дантистах и адвокатах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61