- Гарри ужасно любит хвастаться, - шепнула Люси матери, и обе заговорщически засмеялись.
- Дубовая роща, великолепная древесина! - кричал Гарри, как продавец на аукционе, расхваливая свой товар. - Эта дубовая роща уже относится к нашим владениям! - продолжал он, заглянув в план, который был развернут на его коленях. - А вот и дом! Видите? С колоннами! Как вы находите? Честное слово, Тургенев! Настоящий Тургенев!
Имение на самом деле было премиленькое. Тут были сад, и виноградники, и оранжерея. И опять все оказалось приготовленным, предусмотренным, и они отлично разместились, и даже была теннисная площадка, и крокет, и гамаки, подвешенные между деревьями.
Правда, в теннис не с кем было играть, правда, было довольно скучно после шумной Варшавы здесь, в этой зеленой заводи, в этой живописной деревенской глуши. Но Гарри обещал, что осенью они поедут в Ниццу, или даже в Алжир, или в Японию, в экзотическую Японию... Куда угодно!
3
В Кишиневе находился штаб атамана Гуляй-Гуленко, военного представителя Петлюры при боярском правительстве Румынии. Вот с этим Гуляй-Гуленко и были у Гарри дела.
Гуляй-Гуленко был молод, дерзок, немножко не хватало ему воспитания, образования, лоска, был он какой-то ненастоящий, как будто ряженый, как будто все нарочно, не на самом деле. И одевался он зачем-то не в обычное европейское штатское платье или хотя бы в военную форму. Ходил по улицам, и все глазели на него, как на заморское чудо.
- Просто какой-то запорожец за Дунаем! - говорили о нем в деловых кругах, пожимая плечами.
Может быть, из-за этой его картинности и относились к нему не вполне серьезно, хотя он обделывал большие дела. Он занят был вербовкой белогвардейцев, уголовников, он никем не брезговал. Он формировал свое войско. По совету Гарри была создана румынским правительством специальная вербовочная комиссия, чтобы набрать для Гуляй-Гуленко добровольцев.
Гарри было известно, что в маленьких городках Турции и Румынии скопилось много белогвардейских офицеров, осевших там при эвакуации юга Украины. Им предлагались выгодные условия. А так как все равно им терять было нечего, деваться некуда и многим не нравилось заниматься мелкой спекуляцией, продавать фальшивые бриллианты, наниматься официантами в рестораны или изображать виртуозов игры на балалайке и бренчать в великорусских оркестрах, то вербовка проходила довольно успешно, даже лучше, чем в Бессарабии и Буковине.
Гарри дал и еще один практический совет атаману:
- Почему бы вам не установить связь с немецкими колонистами под Одессой? Мне лично приходилось встречаться с этими людьми, они вовсе не из тех, кто собирается строить социализм, и они могли бы помочь вам.
- По-моему, они больше любят кушать колбасу домашнего приготовления, чем совершать военные подвиги, - меланхолично ответил атаман.
- Хорошо! Пусть они кушают колбасу! Пусть не воюют! Но можно оказывать поддержку другими способами.
- Вообще-то там есть отдельные отряды из зажиточного крестьянства... И сейчас там не затихает борьба... Я попробую. И не откажусь от вашей помощи, если, например, вы дадите мне явочные точки...
- Никаких точек я вам не дам, но денег получите. И кое-кому будут посланы распоряжения, чтобы оказывали вам содействие. Вы понимаете, атаман: кто-то должен выиграть в лотерее сто тысяч? Вот происходит розыгрыш. Один вытянул билет - пусто. Другой вытянул билет - пусто. Вы человек энергичный, смелый. Почему бы не попробовать? Вдруг вытянете тот самый номер! А?
- А как же! Очень просто! Украину-то я исходил вдоль и поперек. Знаю! Где еще столько крепких хозяйств? Там богатеи - ого, дай бог каждому! Где еще так развито национальное, кровное? Значит, нужна только крепкая рука, протянуть руку, сказать: "Гей вы, хлопцы-запорожцы!.." Да что там! Все бы поднялись как один, если бы не это самое... не жесткая хватка коммуны!
- Прекрасно сказано! Действуйте, атаман, я думаю, что вам именно будет удача! А все, что потребуется сделать с нашей стороны, сделаем. Как у вас с вооружением? Ага, и конница есть?
И они приступили к подробному обсуждению всех практических вопросов.
4
Оффис Гарри Петерсона перебрался в Бухарест. Теперь по улицам румынской столицы шлялись пестрые посетители оффиса, люди со "средними" лицами, пригодными, чтобы раствориться и затеряться в любой толпе.
Если этих людей со "средними" лицами учили стрелять, то в кого же они должны были разряжать свои великолепные, новейших марок револьверы? Если им специально преподавали в специальных диверсантских школах научную дисциплину "Яды", то в чьи же стаканы они подсыпали последние образчики последних открытий химических лабораторий в Чикаго?
И разве только один оффис существовал на свете? Разве только Гарри Петерсон или Ратенау были заняты целесообразным расходованием средств, отпущенных на подрывную работу?
- Предположим на минутку, что адмирал Колчак расстрелян, а престарелый Юденич ушел на пенсию, - лениво говорил Гарри Петерсон, принимая некоего Цветковского, малокровного, с тонкой шеей и желтыми, змеиными глазами. - Допустим, что генерал д'Ансельм и генерал Деникин сыграли свою, как говорится, историческую роль. Наш политический дивертисмент не окончен! "Следующий номер программы..." Но за кулисами всегда должны стоять наготове актеры. Итак, ваш репертуар, господин Цветковский?
- У меня, пан Петерсон, ничего, кроме желания действовать.
- Уже хорошо! Но вот, например, коптит небо такой Артем Анищук. Так у этого Анищука триста штыков и триста сабель. Как вы полагаете, хоть одна сабля кого-нибудь да зарубит? И то хлеб. Молодец Анищук. Хвалю.
- Я понял вас, пан Петерсон. И если бы некоторые материальные возможности...
Гарри назвал сумму. И тогда Цветковский стал яростно торговаться.
Еще был принят Гарри Петерсоном волосатый, сутулый, звероподобный бандит Заболотный. Этот прямо заявил:
- Триста сабель. Говору тильки по-украински. Знаю местность. Можете спросить обо мне Махно.
- Мы вам доверяем, - великодушно возвестил начальник оффиса.
Гарри не брезговал никакой мелочишкой. Правда, были "точки" и покрупнее: например, у Аверьянова собрано три полка: Кузнецкий, Петровский и Верхоценский. Или бывший урядник Назаров. У него худо-бедно - эскадрон.
И еще есть бандиты - Черноус и Якувенко. Темные личности, но стрелять-то умеют? Была даже банда под командой некоего джентльмена Прыщ. Фамилия не очень звучная, но ведь не в фамилии дело. Фамилии бывали и выразительнее у различных атаманов, батек и главарей. Был даже атаман Музыка или атаман Чайка, который все приговаривал: "Щиро дякую, щиро дякую", - больше он ничего так и не сказал. Был Дудка и Курощекин, не говоря уже о Черном Вороне и страшном, хрипатом душегубе Лихо, водившем по украинским степям двести головорезов, двести всадников на отнятых у мужиков лошадях. Они вырезали советских работников, вешали коммунистов, пьянствовали в чьей-нибудь избе, захватив деревню. Этим и исчерпывалось их политическое "кредо".
Кроме того, Гарри Петерсон вел через посредников переговоры с некоторыми партиями - националистов, социалистов и прочими тому подобными.
Ожидался ответ от братьев Антоновых. По отзывам, деловые люди.
Сверх того, бывали банды, которые возникали стихийно, самотеком.
Все это создавало тревожную, неустойчивую обстановку. Украину лихорадило.
5
Имение, которое было приобретено в Молдавии, Гарри назвал "Золотой ключ". Название не нравилось Люси. Оно так и не привилось. Люси чаще называла имение с некоторой скрытой насмешкой "Лебединое озеро". Дело в том, что лебеди, заказанные Гарри, так и не появились в его искусственно устроенном озере. Их везли, но они почему-то передохли по дороге.
Гарри все чаще отлучался. Один раз он уехал в Турцию. Именно ему принадлежала, как он выразился в одном докладе, "счастливая идея" засылать на Украину маленькие отряды, причем один отряд не должен был ничего знать о другом, чтобы в случае провала никто никого не мог выдать. Теперь в Константинополе находилась "тройка", которая занималась этой засылкой, занималась прилежно, хозяйственно, как будто торговала турецким табаком.
Вернувшись в свой "Золотой ключ", Гарри привез подарки: турецкие ткани, необыкновенной формы кувшины, золотые чаши.
А вслед за тем опять уехал, на этот раз для встречи с боротьбистами и для устройства типографии, где должны быть отпечатаны листовки - призыв Петлюры к украинскому народу любить только Петлюру и восставать против Советской власти. Эти листовки будет распространять новый ставленник империалистов, новое увлечение Гарри - некий Тютюнник.
"Все-таки генерал! - радовался Гарри. - Не проходимец какой-нибудь! И внешность у него - хе-хе - довольно-таки историческая..."
- А что ваш Петлюра? - спросила княгиня, слушая рассказы Гарри. - Он действительно выдающийся человек?
- Петлюра? Как бы вам сказать... Прежде всего, это человек неистощимой энергии. Сколько раз он терпел поражение! Уму непостижимо, как он ухитряется в последнюю минуту улизнуть! Он делает ставки на кого угодно, совести у него ни на грош...
- Ничего себе портретик вы нарисовали!
- Но если быть искренними, мама, что такое совесть? Это архаическое, устарелое понятие. Вы можете объяснить мне, что такое совесть? Особенно в политической борьбе?
- Но он хотя бы умен?
- Скорее хитер. Хитрая бестия! И еще у него достоинство: жаден до денег. Я не знаю ни одного правительства, которое бы не одалживало денег Петлюре. Но он не пустобрех. Берет деньги, но и старается. Дьявольское честолюбие! И, представьте, ему верят!
И Гарри стал рассказывать. У него были в запасе многочисленные не очень интересные истории и многочисленные не смешные анекдоты:
- Не так давно румынское правительство заключило соглашение с петлюровской военной миссией относительно переброски в Бессарабию воинских частей. Они предназначаются для нового вторжения на Украину. И что же вы думаете? Главе петлюровской миссии устроен торжественный прием. Буквально как Наполеону! Ему вручено послание. Нечто вроде адреса юбиляру. В этом послании румынское правительство - ни больше ни меньше - выражает "горячую уверенность", "пылкую надежду" и тому подобное, и тому подобное, что в скором времени Петлюра будет единственным хозяином Украины. Не исключена возможность, что так оно и произойдет. Вот будет номер! Я думаю, даже Вудро расхохочется: кто же из серьезных людей делает ставку на какого-то Петлюру!
- Я слышала, уж очень его не любят на Украине.
- Что ж такого? А разве любили царя Романова? Вообще это только историки выдумывают, будто когда-нибудь властителя любил народ. Любит ли собака палку? Вздор! И совсем не надо этого. Надо властвовать и кричать на весь мир, что в вас народ души не чает, вот и все.
- Где же эти воинские соединения?
- Прибыли! Под видом рабочих дружин. План разработан со всей тщательностью. Не хочу заранее обнадеживать, но есть шансы, что скоро мы примемся, миледи, строить новый дом на месте сгоревшего в Прохладном! О'кей!
- Дай бог, дай бог! - прошептала княгиня.
6
Когда Гарри опять умчался по своим делам в Кишинев, княгиня позвала Люси в свою спальню, закрыла дверь, опасаясь, не подслушала бы прислуга, и повела разговор, крайне удививший Люси.
- Девочка моя, годы твои уходят, стоит ли тебе жить такой монахиней? Не отшельница же ты какая? Ведь не наложила ты, надеюсь, на себя эпитимью, слава тебе господи?
- Как мама? Почему монахиней?
- Я ничего не говорю, в Варшаве ты немножко веселилась... Но я давно тебе хотела сказать, да все как-то разговор у нас не клеился. Видишь ли, ты не кто-нибудь, ты Долгорукова. Ты сама-то понимаешь это? Дол-го-рукова! Я старею, скоро помру, и никого у нас на свете нет, кто бы защитил тебя, приголубил... даже кто бы растранжирил наше богатство...
- А Гарри?
- Гарри - деляга. Я присматриваюсь к нему, не просто ли он самый обыкновенный полицейский агент или, не знаю, как у них там называется в Америке...
- Мама! Почему агент? У него очень большое положение. И связи огромные. Ты заметила, как перед ним заискивают?
- Не спорю. И денег у него полно. Только уж ты позволь мне все начистоту выкладывать. Знаешь, у нас, стариков, дурная манера: все у нас хорошо, чай пьем, веселые, шутим... а потом - бац! - и будьте любезны, укладывайте в гроб, хороните с почестями. И хочу я тебе успеть до своей кончины сказать: не соблюдай монашеского чина, не сиди ты возле меня, ради бога! Молодость ко-о-ротенькая! Как заячий хвост, молодость! Что тебе доллары этого Гарри? У тебя у самой миллионы! В английском банке наши денежки! Много, живи - не проживешь!
- Мама, ты что-то знаешь! Гарри изменяет мне?
- Когда ему! Рыщет, как гончая! Ты сама изменяй! Да я в твои годы... Ах, девочка, девочка, знаешь, как я жизнь прожигала? Лети, голубка, из голубятни! Гарри - само по себе, тебе замужество необходимо, мужчины только замужних и любят. Поезжай в Париж... Поезжай на морские купания... или в Швейцарию... Знаешь, как в Швейцарии хорошо? Заводи любовников, ищи приключений. Мимолетные дорожные связи... Как это прекрасно! Ты богата, молода, красива... Ну что тебе сидеть в этой, прости господи, хижине дяди Тома, в этой захудалой Бессарабии, куда Пушкина в старину и то в ссылку отправили, где только свиней разводить! Доченька моя! Последняя ты у нас в роду! Отпразднуй свои женские годы - и пусть все состояние рассыплется прахом! Пусть! Туда ему и дорога!
Люси смотрела на мать с ужасом, с отчаянием. Ей казалось, что мать лишилась рассудка, что у нее буйное помешательство... Что она говорит?! Что она советует?!
А княгиня все нашептывала, нашептывала... рассказывала о себе такие вещи, о которых дочери и знать бы не следовало... давала такие советы, каких не подсказал бы и сам змей-искуситель, сам сатана!
Нет, княгиня Долгорукова не бредила. Она была страшна, но совсем не походила на умалишенную:
- Пойми, деточка, - несметные богатства! И хоть бы Юрий был жив, тот был бы достойным наследником, и дети бы у вас пошли - дворяне. А то ведь все так без толку пропадет... Никто из нас в живых не останется, и будет в английском банке капитал сам по себе наращивать на себя проценты, разбухать... а потом достанется черт знает кому!.. Нет, нельзя тебе одной ехать, очень ты у меня провинциальная, барышня-крестьянка. Видно, самой мне тебя вывозить в свет. Время-то какое: вся знать, вся верхушка России за границу выплеснута! Да я тебя не за сыщика, я тебя за принца Ольденбургского сосватаю!
- Как же, мама, можно!
- Можно! С деньгами все можно! Поедем, голубка, поедем налегке, довольно мне, как старосветской помещице, в тарантасах передвигаться! Сядем в экспресс - только нас и видели! Я в молодости бывала кое-где... А это разве жизнь, ну ты сама подумай! Мы живем, как какие-то свинопасы. Что возле нас? Одни деревья?
Понемногу княгиня увлекла своими фантазиями Люси. И как совсем еще недавно они мечтали о поездке в Америку, так теперь строили иные планы и все твердили: "Париж! Париж!"
7
Гарри сначала был обескуражен, когда ему объявили, что обе они уезжают. Он-то никак не мог сейчас бросить дела.
- Ничего, вы приедете! А то Люси у нас совсем захандрила. Ей необходимо рассеяться.
Они собрались в дорогу так поспешно, как будто на пожар.
Гарри примирился с этой затеей. Да и что он мог возразить? Его почти и не спрашивали. Просто ему было объявлено, что они уезжают.
Он сам провожал их. Люси была растрогана его заботливостью, его услужливостью, его грустью. Она смотрела на него, и у нее навертывались слезы на глаза. Она думала:
"Милый! Какой ты хороший! И все-таки я тебе буду часто-часто изменять... Мама права, ведь осталось так мало времени, пока я привлекательна, пока я могу любить, обманывать, грешить..."
Люси поцеловала мужа и шепнула ему:
- Я буду часто-часто писать...
Будет ли она писать? Конечно, будет. Она совершенно искренне давала ему это обещание.
У него мелькнула мысль:
"Надо приставить к ней кого-нибудь из опытных... Например, этого, с большими ушами. Мориса!"
Он сказал ей:
- Ты у меня прелесть. Я рад, что ты рассеешься.
Когда они сидели в вагоне экспресса и экспресс вот-вот должен был умчать их в Париж, Люси не могла отделаться от странного впечатления, что Гарри стал маленький-маленький, даже какой-то незначительный... И как это она раньше не замечала, что он мизерный, невзрачный человечек, при всей его представительности? Бывают же представительны управляющие, жандармы, швейцары...
Вскоре Гарри стал получать открытки, фотографии, одна нелепее другой. Люси у водопада. Люси верхом на лошади. Люси и мама. Люси без мамы. Мама без Люси. Люси на парусной яхте...
А потом она вообще перестала писать.
Д Е В Я Т Н А Д Ц А Т А Я Г Л А В А
1
Осенью котовцы били "Третью армию Врангеля" - полки, сформированные в концентрационных лагерях Польши и Румынии. Одиннадцать дней колесили по лесам и оврагам, по невылазной грязи проселочных дорог, одиннадцать дней гонялись за уходившими в леса бандитами, пускались на хитрости, выманивали врага из логовищ, чтобы заставить его принять открытый бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70