мы в конце
концов научимся учить детей. Но на это нужно очень и очень много времени.
Слишком много безумного в человеческой истории и во всем устройстве
человеческого общества.
- Ну... - Лоренцен неловко повернулся, - согласен с вами, сэр. Но...
перейдем к делу. Вы хотели видеть меня...
- Только для выпивки и разговора, - сказал Эвери. - Я обязан знать
членов экипажа лучше, чем они сами себя знают. Но на это тоже нужно время.
- Когда я согласился участвовать в экспедиции, вы получили мои
психотесты, - сказал Лоренцен. Он покраснел. - Разве этого не достаточно?
- Нет. Тесты - это лишь собрание отдельных черт, уменьшенных профилей
и чисел. Я же должен знать вас как человеческое существо, Джон. Я вовсе не
любопытствую. Я хотел бы, чтобы мы стали друзьями.
- Ладно. - Лоренцен сделал большой глоток. - Начинайте.
- Никаких вопросов. Это не обследование. Всего лишь беседа. - Эвери
вновь вздохнул. - Боже, я бы уже хотел очутиться в космосе! Вы не
представляете себе, каким неудачным было это дело с самого начала. Если бы
наш друг Торнтон знал все детали, он бы определенно решил, что божья воля
не пускает людей в Троас. Возможно, он был бы прав. Иногда я поражаюсь.
- Первая экспедиция вернулась.
- Это не была экспедиция Лагранжа. Это была астрономическая
экспедиция, исследовавшая скопление Геркулеса. Изучая звезды Лагранжа, они
обнаружили систему Троас-Илиум и провели из космоса кое-какие наблюдения,
в частности сфотографировали планету, но не приземлялись.
Первая настоящая экспедиция Лагранжа не вернулась. Наступило
молчание. За широким окном комнаты город сверкал во тьме разноцветными
огнями.
- И мы, - сказал наконец Лоренцен, - вторая экспедиция.
- Да. И с самого начала все шло плохо. Я расскажу вам. Вначале
институт потратил три года на сбор средств. Затем последовали невероятные
перемещения в администрации института. Затем началось строительство
корабля - купить сразу его не удалось, строили по частям в разных местах.
И все время были помехи и задержки. Эта деталь непригодна, эту нужно
улучшить. Время строительства затягивалось, стоимость все возрастала.
Наконец - это тайна, но вы все равно должны ее знать - был случай
саботажа. Главный конвертор вышел из повиновения при первом же испытании.
Только один человек, сохранивший хладнокровие, спас его от полного
уничтожения. После этого штрафы и задержки истощили средства Института,
пришлось сделать еще один перерыв для сбора средств. Это было нелегко:
безразличие общественного мнения ко всему замыслу росло с каждой неудачей.
Теперь все готово. Есть, кажется, кое-какие неполадки - сегодняшняя
ночная беседа - маленький образец этого, - но в целом готово. - Эвери
покачал головой. - К счастью, директор Института, и капитан Гамильтон, и
кое-кто еще оказались достаточно упорными. Обычные люди отступили бы уже
много лет назад.
- Много лет... да, ведь со времени исчезновения первой экспедиции
прошло семь лет, не так ли? - спросил Лоренцен.
- Да, и пять лет с начала подготовки этой экспедиции.
- Кто... кто же оказался саботажником?
- Никто не знает. Может быть, какая-нибудь из фанатичных групп со
своими собственными разрушительными мотивами. Теперь их так много
развелось, вы знаете. Или, может быть... но нет, это слишком фантастично.
Я готов скорее поверить, что второй экспедиции Института Лагранжа просто
не везет, и хотел бы, чтобы эта полоса невезения прошла.
- А первая экспедиция? - мягко спросил Лоренцен.
- Не знаю. Да и кто знает? Это как раз один из тех вопросов, на
которые мы должны найти ответ.
Некоторое время они сидели молча. Невысказанный обмен мыслями
происходил между ними. П_о_х_о_ж_е, ч_т_о к_т_о-т_о н_е х_о_ч_е_т,
ч_т_о_б_ы э_к_с_п_е_д_и_ц_и_я н_а Т_р_о_а_с с_о_с_т_о_я_л_а_с_ь. Н_о
к_т_о, и п_о_ч_е_м_у, и к_а_к? М_ы, в_о_з_м_о_ж_н_о, н_а_й_д_е_м
о_т_в_е_т. Н_о н_а_м х_о_т_е_л_о_с_ь б_ы в_е_р_н_у_т_ь_с_я с н_и_м. А
п_е_р_в_а_я э_к_с_п_е_д_и_ц_и_я, о_с_н_а_щ_е_н_н_а_я н_е х_у_ж_е, с н_е
м_е_н_е_е_ с_и_л_ь_н_ы_м_ э_к_и_п_а_ж_е_м, н_е_ в_е_р_н_у_л_а_с_ь.

3
"Межзвездные расстояния перестали быть непреодолимым препятствием
после открытия искривленного пространства. Теперь требуется ненамного
больше времени и энергии, чтобы преодолеть расстояние в 100.000 световых
лет, чем для путешествия в один световой год. Как естественный результат
после того, как были посещены ближайшие звезды, исследователи из Солнечной
системы устремились к самым интересным объектам Галактики, хотя многие из
них были очень далеко, и игнорировали миллионы более близких, но обычных
звезд. За двадцать два года, прошедшие после первой экспедиции к Альфа
Центавра, были посещены сотни звезд. И если надежда открыть землеподобную
планету, пригодную для колонизации, постепенно слабела, ученые были
вознаграждены обильными новыми сведениями.
Первая экспедиция к скоплению Геркулеса была чисто астрономической,
ее участники интересовались только астрофизикой скопления - тесной группы
из миллионов звезд с окружающим пространством, сравнительно чистым от пыли
и газов. Но облетая двойную звезду Лагранжа, наблюдатели открыли планету и
исследовали ее. Она оказалась двойной планетой, причем больший элемент
системы был подобен Земле. В соответствии со своей троянской позицией он
был назван Троасом, а меньший компонент - Илиумом. Из-за отсутствия
средств для посадки экспедиция ограничилась наблюдениями из космоса..."
Лоренцен со вздохом опустил текст. Он заранее знал это.
Спектрографические данные об атмосфере, да, наблюдалась растительность,
по-видимому, содержащая хлорофилл. Расчеты массы и поверхностного
тяготения. Измерения температуры подтверждали то, что показывала карта:
мир в объятиях льда, но экваториальные районы, хотя и прохладные, с
климатом, насыщенным снегом и бурями, но знающие и расцвет лета. Мир, где,
возможно, люди смогут ходить без скафандров, где они смогут пустить корни,
построить себе дома. Семь миллиардов человек, битком набивших Солнечную
систему, требовали нового места для жизни. И в течение своей жизни
Лоренцен был свидетелем того, как эта мечта умирала.
Можно было предвидеть это, конечно, но никто не верил, пока один
корабли за другим не возвращались домой, покрытые межзвездной пылью, с
изуродованными бортами, с одним и тем же сообщением. В Галактике были
мириады планет, но ни одной, где бы человек мог пустить корни.
Земная жизнь - это такое равновесие химических, физических и
экологических факторов, большинство из которых возникло вследствие
геологических и эволюционных случайностей, и вероятность найти мир, где
человек мог бы жить в естественной среде, меньше, чем можно себе
представить. Во-первых, нужно найти кислородную атмосферу, нужный уровень
радиации, температуры, тяготение, не слишком маленькое, чтобы удержать
атмосферу, и не слишком большое, чтобы не раздавить человеческое тело.
Одно это отсеивает большинство планет: остается не более одного процента.
Во-вторых, вступают в действие биологические факторы. Нужна
растительность, съедобная для людей, трава, которую могли бы есть домашние
животные; а трава не может расти без огромного количества других форм
жизни, большинство из которых является микроскопическими: захватывающие
кислород бактерии, сапрофиты, гнилостные бактерии - а их нельзя просто
переместить в новый мир, поскольку они, в свою очередь, зависят от других
жизненных форм. Надо предоставить им экологический фон, на котором они
смогли бы существовать. Миллионы лет самостоятельной эволюции производили
местную жизнь, которая либо была несъедобной, либо чистым ядом для земных
организмов.
Марс, Венера, спутники Юпитера были колонизированы, да, но это
потребовало огромных расходов и происходило из-за особых целей - шахты,
содержание преступников, бегство от двухсотлетней войны и тирании. Но
система защитных куполов и резервуаров для выращивания пищи никогда не
сможет прокормить много людей, как бы вы ни старались. Теперь, когда перед
человечеством открылись звезды, никто не хотел жить на планете - аде. В
денежных терминах - ибо всякая экспедиция требовала денег - за такие
планеты не платят.
Несколько планет можно было колонизовать. Но там оказались болезни, к
которым у человека не было иммунитета, а это значило, что погибнет не
менее девяноста процентов всей колонии, прежде чем будут найдены нужные
сыворотки и вакцины (умирающий экипаж "Магеллана", возвратившийся с
Сириуса, успел передать по радио свой трагический рапорт, прежде чем
направил корабль на Солнце). Или на планете были туземцы, со своей
собственной технологией, ненамного уступавшей нашей. Они сопротивлялись бы
вторжению, а логика межзвездных завоеваний отвратительна. Сопоставление
стоимости посылки колонистов и их создания условий для жизни (материальные
ресурсы, кровь, пот и слезы) с ожидаемыми выгодами (несколько миллионов
человек получали землю, со временем они могли бы направлять торговые
корабли к Солнцу) было неутешительным. Завоевание теоретически возможно,
но война истощила бы человечество, большая часть которого все еще страдала
от голода.
Хотели: землеподобную планету, пригодную для жизни, но населенную, не
имеющую болезней, достаточно богатую, чтобы содержать колонистов без
помощи с Земли.
Получили: ничего. Лоренцен вспомнил волну возбуждения, поднявшуюся
вслед за возвращением экспедиции из скопления Геркулеса. Он был тогда еще
мальчиком, это было за год до того, как он отправился в политехническую
школу в Рио; но и он в зимнюю аляскинскую ночь всматривался в холодное
высокомерие звезд.
Был оснащен "Да Гама" и исчез в космических просторах. Прошло два
года, и люди устало вздохнули от умирающей надежды. Убиты туземцами или
микробами, проглочены внезапно расступившейся поверхностью, заморожены
внезапным штормом с ледяного севера - кто знает? Кто осмелится гадать?
Теперь мало кто говорит о Новой Земле; больше не публикуются, как раньше,
утопические трактаты о новом старте человечества; все больше и больше
людей обращало свои взгляды к Земле, понимая, что это их единственный дом
и единственная надежда на все времена.
- Две ласточки не делают лета... Статистически неадекватная
выборка... Статистически несомненно, что где-то должно быть...
Но фонды на исследования сокращались на каждой сессии Парламента. Все
больше огромных межзвездных кораблей повисли во тьме около Земли, в то
время как их капитаны разыскивали средства. И когда институт Лагранжа
захотел на свои средства приобрести один из таких кораблей, он не смог
этого сделать, всегда находились разные причины.
- Сожалею, но мы хотим сохранить его; как только найдем средства, мы
попытаемся осуществить свой собственный план... Сожалею, но корабль уже
сдан напрокат: через два месяца отправляется с ксенобиологической
экспедицией к Тау Кита... Сожалею, но мы собираемся занять его
межпланетным фрахтом... Сожалею.
"Генри Хадсон" должен был быть построен с самого начала.
Египтяне плавали до Пунта и легко могли двигаться дальше; с
небольшими усовершенствованиями их корабли достигли бы Индии. Древние
греки построили игрушечную паровую турбину, но вокруг было слишком много
дешевой рабской силы, чтобы строить турбину всерьез. Римляне печатали
карты, но не перенесли это на книги. Арабы создали алгебру, но изменили ей
ради теологии. Человека никогда серьезно не интересовало то, в чем он
по-настоящему не нуждался. Общество должно ощутить реальную потребность в
чем-нибудь, тогда это будет сделано. Стремление к межзвездным путешествиям
умирало.

4
Солнце осталось позади в двух миллиардах километров и превратилось в
яркую звезду, когда они перешли в искривленное пространство. Машины
взревели, вырабатывая мощность, необходимую для производства
омега-эффекта. Раздалось пронзительное жужжание: корабль и его экипаж
поднимались по энергетическим уровням; атомы переделывались по недираковым
матрицам. Затем наступила тишина, спокойствие, на экранах была абсолютная
чернота.
Это было как бесконечное падение в ничто. Корабль не ускорялся, не
вращался, ибо не было ничего, относительно чего можно было замерить его
движение: в продолжение всего путешествия в искривленном пространстве
корабль был иррелевантен к нашей четырехмерной вселенной. Вес вернулся,
как только внешняя оболочка корабля стала вращаться вокруг внутренней, но
Лоренцен по-прежнему чувствовал себя больным: он с трудом выносил
состояние свободного падения. Теперь ничего не оставалось, как спокойно
ждать в течение месяца или около того, пока они доберутся до звезды
Лагранжа.
Дни проходили, разделенные на часы и не отмеченные никакими
изменениями; все они теперь только ждали, зажатые в пустоте без времени и
пространства. Пятьдесят человек, космонавты и ученые, разъедаемые пустотой
проходящих часов и задающие себе вопрос, что ждет их на выходе из
искривленного пространства.
На пятый день Лоренцен и Тецуо Хидеки направились в главную
кают-компанию. Манчжурец был химиком-органиком: маленький, хрупкий,
вежливый человек в свободном костюме, робеющий перед людьми и отлично
знающий свое дело. Лоренцен подумал, что Хидеки соорудил между собой и
остальным миром барьер из своих испытательных пробирок и анализаторов, но
ему нравился азиат.
Я в_е_д_ь с_д_е_л_а_л т_о ж_е с_а_м_о_е. Я и_д_у р_я_д_о_м с
л_ю_д_ь_м_и, н_о в г_л_у_б_и_н_е д_у_ш_и б_о_ю_с_ь и_х.
- ...но почему нельзя сказать, что путешествие на Лагранж занимает
месяц? Ведь именно столько мы проведем на борту корабля. И именно столько
времени пройдет для наблюдателя на Лагранже или в Солнечной системе с
момента нашего вхождения в искривленное пространство до момента выхода.
- Не совсем, - сказал Лоренцен. - Математика утверждает, что
бессмысленно сопоставлять время в обычном и искривленном пространстве. Оно
не аналогично времени в классической относительности мира. В уравнениях
омега-эффекта t и t1 - совершенно различные выражения, разные измерения;
их абсолютная величина одинакова, но содержание совершенно различное. Дело
в том, что в искривленном пространстве, как бы далеко вы ни направлялись,
пройдет одно и то же время - так как кривизна пространства имеет
бесконечно огромный радиус, мы фактически лишаем термин "скорость" смысла
в этом мире. - Он пожал плечами. - Я не претендую на исчерпывающее
понимание всей теории. Едва ли найдется десять человек, которые понимают
ее.
- Это ваше первое межзвездное путешествие, Джон?
- Да. Раньше я никогда не бывал дальше Луны.
- А я никогда не покидал Землю. Я знаю, что капитан Гамильтон и
группа инженеров - единственные люди на борту, у которых есть опыт
межзвездных полетов. - Хидеки выглядел испуганным. - Очень много странного
в этом путешествии. Я никогда и не слышал о столь пестром экипаже.
- Н... н... нет, - Лоренцен подумал, что ничего не знает об этом.
Правда, на корабле уже происходили стычки, которые Эвери не очень успешно
предотвращал. - Но, думаю, Институт знал, что делал. Ведь осталось так
много людей с сумасшедшими взглядами со времен войны и Перерыва.
Политические фанатики, религиозные фанатики... - его голос стих.
- Я надеюсь, вы поддерживаете правительство Солнечной системы?
- Конечно. Мне могут не нравиться некоторые его действия, но оно
умеет находить компромисс между многими элементами и оно демократично. Без
него мы не выжили бы. Оно единственное, что удерживает нас от возвращения
к анархии и тирании.
- Вы правы, - сказал Хидеки. - Война - чудовище, мой народ знает это.
- В его глазах была чернота отчаяния. Лоренцен задал себе вопрос, о чем он
думает: об империи Монгку, уничтоженной Марсом, или мысли его идут еще
дальше в прошлое, к любимым утраченным островам Японии и к четвертой
мировой войне, которая пустила эти острова на дно моря.
Они вошли в кают - компанию и остановились, чтобы посмотреть, кто в
ней находится. Это была большая низкая комната, ее мебель и мягкое
освещение составляли контраст к безличной металлической резкости остальных
помещений корабля;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12