Точно?
— Да, — коротко подтвердил тот.
— Вот и ладушки, — порадовался его ответу и послушанию Чиж. — Сергей, разряди-ка его пистолет…
— Пахан, это я, не стреляйте! Пахан! — Мышастый, еще издалека узнав голос помощника, расслабился, с облегчением опуская пистолет. Громкий топот нескольких пар ног все приближался и, наконец, в дверях гостиной комнаты возник Скелет:
— Пахан, посмотрите, кого я вам привел! — горделиво объявил он и помахал пистолетом кому-то за дверью. — А ну, вперед! Быстро! — Он втолкнул в комнату безоружного Чижа. — Вот! Этот гаденыш и куролесил! — радостно заявил Скелет. — Он и Бугая вашего положил, и моих двоих ребят тоже. А я его в подвале, суку, скрутил. — Он ткнул пленника стволом под ребро. — Как стоишь перед паханом, фраер!
— Так это ты воду мутил? — Мышастый с интересом разглядывал высокого плечистого парня. — И что ж ты за гусь такой лапчатый? Человек Лысого? — Он сделал шаг вперед и замахнулся:
— Отвечай! Ну!
— Не Лысого — Сивого, — процедил Александр и стремительно бросился на Мышастого, одновременно цепляя стоящего рядом Мурену ударом ноги под коленную чашечку. — На!
В комнату тут же стремительно ворвался Сергей и, мгновенно оценив обстановку, бросился в гущу схватки, по ходу огрев не принимающего в ней участия Скелета рукоятью пистолета по голове. Так, на всякий случай…
— Ну, вот и все! — Тяжело дышащий Александр распрямился и взглянул на товарища, справившегося со своей задачей чуть раньше — тот связал упавшего от удара Чижа Мурену в мгновение ока, словно барашка перед приготовлением из него шашлыка, а получивший по голове Скелет в этом пока не нуждался. — Здоровенный, хряк! — Чиж утер со лба пот и удовлетворенно оглядел Мышастого, корчившегося со стянутыми за спиной руками. Тот кипел, пытаясь ослабить врезавшийся в запястья ремень и изрыгал проклятья в адрес напавших и их матерей.
— Ну ты, потише! — Сергей, подскочив к нему, пнул ногой в живот, отчего Мышастый мгновенно затих — у него попросту перехватило дыхание.
— Отставить, Сергей! Не надо! — Чиж оттолкнул друга, примеряющегося нанести и второй удар, уже чисто профилактический. — Мне он нужен здоровым. Нам ведь еще разговор впереди предстоит нешуточный. Долгий и задушевный… — Он поглядел в выпученные от боли и бессильной злобы глаза Мышастого, а тот, заметив непонятное выражение на лице Александра, смог, наконец, заставить себя прохрипеть:
— Ты кто?.. Тебе чего надо?.. На кого работаешь?.. На Лысого?..
Парень долго, не отрываясь смотрел в глаза человека, который столь жестоко и отвратительно надругался над его невестой. Смотрел и молчал. Мышастому сделалось не по себе, он отвел взгляд и тоже замолчал. Происходящее ему активно не нравилось. Парень, его скрутивший, был явно каким-то странным.
— Нет, я не работаю на Лысого, — наконец ответил Александр.
— А на кого? — с надеждой спросил Мышастый, начиная прикидывать про себя, как бы договориться с этим непонятным мужчиной, глаза которого несли в себе такую мрачную угрозу, что у него невольно замирало сердце. Может дать ему денег, или посулить что-нибудь еще? И надо же, наконец, узнать — кто он такой? Мышастый с нетерпением ожидал ответа, хотя в глубине души ему что-то подсказывало — услышав этот ответ, облегчения для него не наступит, а скорее, все будет наоборот. Так и произошло…
— На Ольгу, — голосом, лишенным каких бы то ни было интонаций, ответил этот грозный и уверенный в себе человек и у Мышастого перехватило дыхание. К нему внезапно пришло понимание того, что это действительно конец. — Я работаю на Ольгу.
— На… на кого? — все же переспросил он, лелея надежду, что просто ослышался, хотя прекрасно осознавал — это не так.
— Я пришел забрать Ольгу, — четко произнес Александр. — Где она?
— А… а ты кто? — сам не зная для чего, спросил Мышастый. Может, просто тянул время.
— Я спросил у тебя — где она? — так же механически повторил Чиж.
— Она… Она… Она в комнате для… В отдельной палате… — с трудом смог ответить пахан, у него начали мелко постукивать зубы. — На втором этаже. — Какое-то безразличное поведение незнакомца, его лишенный интонаций голос, все это в совокупности навевало на него ужас. Уж лучше бы тот кричал и ругался, ему бы было гораздо спокойнее.
— Идем, — позвал Сергея Чиж. — Или нет, лучше я сам.
Один.
— А с этими мне что делать? — Тот кивнул на двух бандитов. — И с этим? — Он указал на Мышастого.
Чиж, ничего не ответив, вышел, и Сергей, пожав плечами, пробормотал сам себе:
— Оттащу-ка я вас в камеру, к санитарам. Так оно надежнее будет. — А ну, вставай! — Рывком за шиворот он поднял пахана на ноги. — И ты тоже! — Он заметил, что Скелет, слабо застонав, открыл глаза. — А тебя, дружок, кажется, тащить придется… — Он взвалил Мурену на плечо. Одну коленную чашечку повредил тому Чиж, вторую разбил уже сам Сергей. — Ну и тяжеленный же ты, сучара! — покраснев от натуги, выдавил он. — Обожрался своих протеинов, качок хренов…
Чиж, обойдя коридор, решил, что отдельная палата, скорее всего, может находиться только за этой дверью, перед которой он сейчас стоял. Она отличалась от остальных массивностью и стерильно белым цветом, а еще на ней был установлен небольшой аккуратный засов с навесным шлеперным замком, который он сразу же, не размышляя, сбил прикладом автомата. И сейчас, стоя перед этой дверью, мужчина никак не мог заставить себя сделать последнее движение, чтобы ее открыть. Это простое последнее движение… Он проделал такой долгий путь, так ждал этой встречи, пережил столько волнений, и вот… ему оставалось лишь протянуть руку, чтобы оттянуть засов, а он стоял с бешено колотящимся сердцем и никак не мог заставить себя этого сделать. «В палате… В отдельной палате…
— вспоминал он слова этого подонка. — Но почему в палате?
Негодяй что, своими издевательствами свел ее с ума? Или искалечил? И ведь еще какие-то врачи или санитары сидят в камере, в подвале. Да что здесь вообще такое творится?.. Внезапно ему в голову пришла мысль, что Оля, возможно, тяжело больна, может быть даже умирает сейчас здесь, за этой самой дверью, а он стоит как дурак и…»
Чиж сделал это последнее, так нелегко давшееся ему движение. Он открыл дверь… В прохладной тиши полуподвала, в полумраке помещения, освещаемого только медленно угасающим солнцем, пробивающимся через два маленьких зарешеченных оконца под самым потолком, он с трудом различил девичий силуэт на кровати, находящейся у стены по левой стороне. Женщина сидела неподвижно, она даже не повернула головы на звук открывшейся двери, и у Александра еще сильнее защемило сердце. Его глаза потихоньку свыклись с полутьмой и он уже смог ясно различить, что на кровати сидит именно его Оля. Но почему она сидит на самом краю, полностью голой, и даже не поворачивает к нему головы? Что же этот негодяй еще с ней сотворил? Чувствуя неожиданную слабость, охватившую все его тело, с трудом передвигая ватные ноги, он неуверенно подошел и встал напротив той, которую так любил и так искал, и которая, глядя прямо перед собой, совсем его не замечала.
— Оля… Оля, ты меня узнаешь?.. — Он спросил очень тихо, словно боясь спугнуть ее резким словом, а еще его просто подвел голос. — Оля?..
Она наконец обратила внимание на присутствие в комнате постороннего, обозначив это легким поворотом головы, но, глядя ему прямо в глаза, она одновременно смотрела сквозь него, куда-то вдаль.
— Ты… ты новый санитар? — спросила она каким-то безжизненным голосом, и он с ужасом, не веря своим глазам, увидел, что Оля устало легла спиной на мятую простыню и, закинув на кровать ноги… раздвинула их, предварительно согнув в коленях!
— Ты… Да что ты делаешь! — отказываясь верить увиденному, не своим голосом заорал Александр. От такого зрелища у него просто волосы на голове встали дыбом. — Сядь! Сядь сейчас же!.. — Схватив ее за плечи, он рывком вновь усадил на кровать, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны безвольно поддавшегося его рукам тела. Еще он заметил, что тело Ольги покрыто многочисленными отметинами. На спине — ярко-красные рубцы, оставленные, по всей видимости, плетью; на груди и шее — синяки, кажется засосы… — Да что… Да что же это такое? — застонал Чиж, словно это его тела касалась безжалостная плеть палача. — Что они с тобой сделали?
Оля, ты меня узнаешь? Оля! Оля, да очнись же!..
— Ты новый санитар! — уже убежденно повторила она и Александр едва не заплакал от собственного бессилия. — Ты пришел что-то делать со мной? — Девушка все так же смотрела сквозь него. — Все вы… санитары, Филипыч… что-нибудь делали со мной… Иногда делали больно… иногда приятно. А ты? Что со мной будешь делать ты?
Чиж, испытывая бессильную ярость, догадался, что именно с ней вытворяли все эти санитары, а потом еще какой-то Филипыч… Они делали ей «больно» — очевидно били, может как раз плетью, от которой у нее исполосована спина. А потом делали «приятно»… «Да это же значит, что они ее попросту насиловали…» — понял он, и, сам не понимая, как это произошло и зачем он это сделал, сильно, наотмашь ударил ее по лицу:
— Дрянь! — И сейчас же раскаялся в содеянном, увидев, как безвольно мотнулась от пощечины Олина голова. К тому же он заметил, что ее лицо и без того было разбитым, припухшим, вокруг правого глаза растекался сине-зеленым кровоподтек — наверное, ее били примерно неделю — или около того — назад.
А еще только сейчас он с негодованием разглядел на груди своей девушки характерные отметины, оставленные чьими-то зубами… Ну зачем он ее ударил, зачем так сделал? Разве ей мало досталось без него? В чем она перед ним виновата? Да ведь она просто сошла с ума… Эти негодяи попросту довели ее до настоящего сумасшествия!..
Решив проверить неожиданно пришедшую в голову мысль, он схватил Ольгины руки и стал искать на них следы от уколов, в первую очередь в местах локтевых сгибов. Но, как он не всматривался, ничего похожего ему обнаружить не удалось. Да, собственно, это было видно сразу — проверял он скорее для очистки совести. Но, в таком случае, это ведь еще страшнее… Это как же нужно было над ней издеваться, чтобы довести до такого состояния без воздействия каких-либо препаратов? Это сколько же ей довелось пережить, чтобы мозг таким образом помог ей уйти от страшной реальности, включив этот своеобразный защитный механизм? Александр растерялся, не зная, что ему теперь делать… Трясущимися руками он выдернул из под Ольги простыню и укутал девушку, чтобы она хотя бы не находилась в таком виде.
Ольга, которая неподвижно сидела у себя в комнате с того самого времени, когда после истязания ее втащил сюда Мышастый, восприняла его действия с безразличием.
— Вот и ты меня ударил… — все тем же механическим голосом произнесла она. — Вот и ты сделал мне больно. Значит, ты новый санитар. И сейчас ты будешь делать со мной другое…
Вскипев, Чиж едва не ударил ее снова. «Но за что? За что? — едва не плача, спрашивал он себя. — За что мне ее бить?.. Санитары! — вдруг пронеслось у него в голове. — Это те самые подонки, что сидят здесь, в подвале. Я убью их! А кто такой Филипыч? Его я убью тоже. И еще, как говорила Таня, существуют дружки Мышастого — Воловиков и Желябов, кажется. Они тоже измывались над его Ольгой. Боже, да сколько же их всех перебывало у нее всего за какой-нибудь месяц?..»
Вдруг он нервно оглянулся, схватил автомат, который положил тут же, на Олину кровать. Но это был всего лишь Сергей, который зашел в комнату, стараясь ступать как можно тише. Сергей увидел Ольгу и в его глазах засветилась неподдельная радость. Он подбежал к Александру и возбужденно заговорил:
— Сашка! Нашел!.. Нашли. Мы нашли, — поправился он. — Поздравляю! — До чего же она красивая, твоя Оля! — Он разглядывал молодую женщину с искренним восхищением. — А в жизни она еще лучше, чем на фотографии, она у тебя такая… — Он осекся и с недоумением посмотрел на друга, даже не повернувшего к нему головы, затем на Ольгу, которая сидела неподвижно, уставившись в одну точку, и выражение радости постепенно угасало на его счастливом лице. — Что… Что произошло? А, Саша? Ее что, били? Откуда эти синяки?
— Вот и еще один санитар пришел… — тихо произнесла Ольга. — И теперь вы вдвоем будете меня…
— Замолчи! Сейчас же замолчи! — Александр опять не сдержался, рванул ее за плечи. — Ты слышишь?
Страшная догадка озарила Сергея:
— Так она… Она… — Он даже шепотом не мог произнести это страшное слово.
— Они свели ее с ума, — с горечью подтвердил его догадку Чиж. — Мы нашли ее слишком поздно. Вот так…
— Но как же теперь… — Сергей прикрыл рукой рот и во все глаза смотрел на пару, на мужчину и женщину, которые, наконец, встретилась и которые могли стать такими счастливыми, если бы…
— Оля! — еще раз попытался достучаться до ее сознания Александр. — Оля! Очнись! Это же я, Саша! Оля, это я, твой Чиж! Оля!
— Чиж… — словно в раздумье произнесла девушка и ее лицо осветилось внутренним огнем. — Чижик… Сашенька…
Когда-то у меня был один маленький чижик… — тихо заговорила она. — И я его любила… Да, Оля очень любила своего чижика… Он был таким добрым и нежным… А потом… А потом он куда-то уехал и оставил свою Олю совсем-совсем одну…
Совсем-совсем… Оля очень скучала по своему любимому чижику… А потом… — Внезапно на ее глазах выступили слезы. — Когда он ее бросил… Она на него очень обиделась и уехала тоже… Уехала далеко-далеко, совсем как он…
Чиж слушал этот горький монолог и у него тоже выступили слезы. Одна слезинка, покатившись по щеке, упала с подбородка, а вторая задрожала, пойманная ресницами.
«Подлец… — молотом стучало у него в голове. — Какой же я все-таки подлец! Уехал, не предупредив свою любимую девушку. Она скучала без меня, места себе не находила… Она, моя гордая Оленька, сама пришла ко мне домой — первой пришла, не выдержала. Она хотела со мной посоветоваться. И я бы никуда ее не отпустил. Я бы… Но что ему можно было сейчас для нее сделать? Что он мог сделать для своей нежно любимой, и невольно преданной им девушки? Что?.. Он мог, подхватив ее на руки, нести до самого дома в Приреченске… Да что там до Приреченска, он донес бы ее до самой луны! Он мог, не колеблясь ни секунды, отдать ей всю свою кровь. Что угодно… Но что сделать для нее именно сейчас? Что он может для нее сделать сейчас? Чтобы вернуть свою прежнюю Олю? Ту, веселую и счастливую Олю?.. Я убью. Я убью их всех. Я убью всех, кто к ней прикасался…»
— Оля! — не стыдясь своих слез, закричал Чиж. — Оля! Да вот же он я, твой чижик! Вот он я! Прямо перед тобой! — И схватив ее за плечи, бешено затряс безвольное тело. — Оля!
Оля!..
— Оставь… Оставь ее, Саша! — Как когда-то в случае с Таней, рука друга легла ему на плечо. — Оставь, не трогай…
Чиж, чуть опомнившись, все еще безумными глазами посмотрел на Сергея.
— Я убью их! — повторил он вслух. — Я убью их всех!..
Они вышли, оставив Ольгу, которая так и продолжала сидеть не шевелясь и не отрывала взгляда от какой-то точки, куда не отрываясь смотрела, и где только она могла что-то разглядеть. Может, что-то очень приятное для себя. Может, своего милого чижика, который ее бросил и который был сейчас где-то так далеко?..
— А что еще за Филипыч такой? — хрипло спросил Чиж Сергея. — Ты не разузнал? Кто это?
— Да подонок один, — объяснил тот, — старый уголовник.
Рецидивист. Семидесятилетний козел-чифирист.
Чиж только зубами скрипнул. Семидесятилетний! Боже!..
— Дай закурить, — попросил он Сергея. — И вообще, давай посидим, покурим. Мне бы немного успокоиться, — пояснил он, хотя тот и сам прекрасно все понимал. — Я должен убить всех этих подонков… — опять начал Чиж и неожиданно вспомнил:
— Слушай, я тут где-то гранату видел. Даже несколько. Не помнишь, где?
— Сейчас принесу. — Сергей вскочил. — А зачем тебе?
— Ты тащи. Там увидишь.
Две гранаты, которые принес Сергей, Чиж осторожно прикрепил проволокой к низу входной двери так, чтобы любой открывший дверь тут же взлетел на воздух.
— Я тоже так умею, — заявил Сергей, с интересом наблюдавший за действиями товарища. — Мы, когда брали какой-нибудь кишлак или…
— Потом свои героические байки потравишь, еще будет время, — оборвал его Чиж, одновременно выпрямляясь. — Как, не очень заметно?
— Все путем, — подтвердил Сергей. — Профессионально.
Теперь милости просим, заходите в гости! Только зачем? Думаешь, еще кто-то пожаловать может?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Чиж. Он немножко помялся. — Слушай, а откуда ты про этого старого рецидивиста узнал?
— Да когда этих в камеру отвел, а там ведь санитары…
Ну, поговорил с ними задушевно, они мне сразу все как на духу. Я им амнистию как пообещал, так они мне выложили что надо и что не надо. — И Сергей пересказал побелевшему от ярости товарищу, при каких обстоятельствах был убит Филипыч, как Олю хлестали плетью, и все другое, что творили с ней с самого начала…
— Будет им амнистия, обещаю, — проскрипел зубами тот, представив, как били, приучая к послушанию, Олю эти негодяи, а затем, как санитары, этот старый пердун, все вместе ее…
— Всем будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Да, — коротко подтвердил тот.
— Вот и ладушки, — порадовался его ответу и послушанию Чиж. — Сергей, разряди-ка его пистолет…
— Пахан, это я, не стреляйте! Пахан! — Мышастый, еще издалека узнав голос помощника, расслабился, с облегчением опуская пистолет. Громкий топот нескольких пар ног все приближался и, наконец, в дверях гостиной комнаты возник Скелет:
— Пахан, посмотрите, кого я вам привел! — горделиво объявил он и помахал пистолетом кому-то за дверью. — А ну, вперед! Быстро! — Он втолкнул в комнату безоружного Чижа. — Вот! Этот гаденыш и куролесил! — радостно заявил Скелет. — Он и Бугая вашего положил, и моих двоих ребят тоже. А я его в подвале, суку, скрутил. — Он ткнул пленника стволом под ребро. — Как стоишь перед паханом, фраер!
— Так это ты воду мутил? — Мышастый с интересом разглядывал высокого плечистого парня. — И что ж ты за гусь такой лапчатый? Человек Лысого? — Он сделал шаг вперед и замахнулся:
— Отвечай! Ну!
— Не Лысого — Сивого, — процедил Александр и стремительно бросился на Мышастого, одновременно цепляя стоящего рядом Мурену ударом ноги под коленную чашечку. — На!
В комнату тут же стремительно ворвался Сергей и, мгновенно оценив обстановку, бросился в гущу схватки, по ходу огрев не принимающего в ней участия Скелета рукоятью пистолета по голове. Так, на всякий случай…
— Ну, вот и все! — Тяжело дышащий Александр распрямился и взглянул на товарища, справившегося со своей задачей чуть раньше — тот связал упавшего от удара Чижа Мурену в мгновение ока, словно барашка перед приготовлением из него шашлыка, а получивший по голове Скелет в этом пока не нуждался. — Здоровенный, хряк! — Чиж утер со лба пот и удовлетворенно оглядел Мышастого, корчившегося со стянутыми за спиной руками. Тот кипел, пытаясь ослабить врезавшийся в запястья ремень и изрыгал проклятья в адрес напавших и их матерей.
— Ну ты, потише! — Сергей, подскочив к нему, пнул ногой в живот, отчего Мышастый мгновенно затих — у него попросту перехватило дыхание.
— Отставить, Сергей! Не надо! — Чиж оттолкнул друга, примеряющегося нанести и второй удар, уже чисто профилактический. — Мне он нужен здоровым. Нам ведь еще разговор впереди предстоит нешуточный. Долгий и задушевный… — Он поглядел в выпученные от боли и бессильной злобы глаза Мышастого, а тот, заметив непонятное выражение на лице Александра, смог, наконец, заставить себя прохрипеть:
— Ты кто?.. Тебе чего надо?.. На кого работаешь?.. На Лысого?..
Парень долго, не отрываясь смотрел в глаза человека, который столь жестоко и отвратительно надругался над его невестой. Смотрел и молчал. Мышастому сделалось не по себе, он отвел взгляд и тоже замолчал. Происходящее ему активно не нравилось. Парень, его скрутивший, был явно каким-то странным.
— Нет, я не работаю на Лысого, — наконец ответил Александр.
— А на кого? — с надеждой спросил Мышастый, начиная прикидывать про себя, как бы договориться с этим непонятным мужчиной, глаза которого несли в себе такую мрачную угрозу, что у него невольно замирало сердце. Может дать ему денег, или посулить что-нибудь еще? И надо же, наконец, узнать — кто он такой? Мышастый с нетерпением ожидал ответа, хотя в глубине души ему что-то подсказывало — услышав этот ответ, облегчения для него не наступит, а скорее, все будет наоборот. Так и произошло…
— На Ольгу, — голосом, лишенным каких бы то ни было интонаций, ответил этот грозный и уверенный в себе человек и у Мышастого перехватило дыхание. К нему внезапно пришло понимание того, что это действительно конец. — Я работаю на Ольгу.
— На… на кого? — все же переспросил он, лелея надежду, что просто ослышался, хотя прекрасно осознавал — это не так.
— Я пришел забрать Ольгу, — четко произнес Александр. — Где она?
— А… а ты кто? — сам не зная для чего, спросил Мышастый. Может, просто тянул время.
— Я спросил у тебя — где она? — так же механически повторил Чиж.
— Она… Она… Она в комнате для… В отдельной палате… — с трудом смог ответить пахан, у него начали мелко постукивать зубы. — На втором этаже. — Какое-то безразличное поведение незнакомца, его лишенный интонаций голос, все это в совокупности навевало на него ужас. Уж лучше бы тот кричал и ругался, ему бы было гораздо спокойнее.
— Идем, — позвал Сергея Чиж. — Или нет, лучше я сам.
Один.
— А с этими мне что делать? — Тот кивнул на двух бандитов. — И с этим? — Он указал на Мышастого.
Чиж, ничего не ответив, вышел, и Сергей, пожав плечами, пробормотал сам себе:
— Оттащу-ка я вас в камеру, к санитарам. Так оно надежнее будет. — А ну, вставай! — Рывком за шиворот он поднял пахана на ноги. — И ты тоже! — Он заметил, что Скелет, слабо застонав, открыл глаза. — А тебя, дружок, кажется, тащить придется… — Он взвалил Мурену на плечо. Одну коленную чашечку повредил тому Чиж, вторую разбил уже сам Сергей. — Ну и тяжеленный же ты, сучара! — покраснев от натуги, выдавил он. — Обожрался своих протеинов, качок хренов…
Чиж, обойдя коридор, решил, что отдельная палата, скорее всего, может находиться только за этой дверью, перед которой он сейчас стоял. Она отличалась от остальных массивностью и стерильно белым цветом, а еще на ней был установлен небольшой аккуратный засов с навесным шлеперным замком, который он сразу же, не размышляя, сбил прикладом автомата. И сейчас, стоя перед этой дверью, мужчина никак не мог заставить себя сделать последнее движение, чтобы ее открыть. Это простое последнее движение… Он проделал такой долгий путь, так ждал этой встречи, пережил столько волнений, и вот… ему оставалось лишь протянуть руку, чтобы оттянуть засов, а он стоял с бешено колотящимся сердцем и никак не мог заставить себя этого сделать. «В палате… В отдельной палате…
— вспоминал он слова этого подонка. — Но почему в палате?
Негодяй что, своими издевательствами свел ее с ума? Или искалечил? И ведь еще какие-то врачи или санитары сидят в камере, в подвале. Да что здесь вообще такое творится?.. Внезапно ему в голову пришла мысль, что Оля, возможно, тяжело больна, может быть даже умирает сейчас здесь, за этой самой дверью, а он стоит как дурак и…»
Чиж сделал это последнее, так нелегко давшееся ему движение. Он открыл дверь… В прохладной тиши полуподвала, в полумраке помещения, освещаемого только медленно угасающим солнцем, пробивающимся через два маленьких зарешеченных оконца под самым потолком, он с трудом различил девичий силуэт на кровати, находящейся у стены по левой стороне. Женщина сидела неподвижно, она даже не повернула головы на звук открывшейся двери, и у Александра еще сильнее защемило сердце. Его глаза потихоньку свыклись с полутьмой и он уже смог ясно различить, что на кровати сидит именно его Оля. Но почему она сидит на самом краю, полностью голой, и даже не поворачивает к нему головы? Что же этот негодяй еще с ней сотворил? Чувствуя неожиданную слабость, охватившую все его тело, с трудом передвигая ватные ноги, он неуверенно подошел и встал напротив той, которую так любил и так искал, и которая, глядя прямо перед собой, совсем его не замечала.
— Оля… Оля, ты меня узнаешь?.. — Он спросил очень тихо, словно боясь спугнуть ее резким словом, а еще его просто подвел голос. — Оля?..
Она наконец обратила внимание на присутствие в комнате постороннего, обозначив это легким поворотом головы, но, глядя ему прямо в глаза, она одновременно смотрела сквозь него, куда-то вдаль.
— Ты… ты новый санитар? — спросила она каким-то безжизненным голосом, и он с ужасом, не веря своим глазам, увидел, что Оля устало легла спиной на мятую простыню и, закинув на кровать ноги… раздвинула их, предварительно согнув в коленях!
— Ты… Да что ты делаешь! — отказываясь верить увиденному, не своим голосом заорал Александр. От такого зрелища у него просто волосы на голове встали дыбом. — Сядь! Сядь сейчас же!.. — Схватив ее за плечи, он рывком вновь усадил на кровать, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны безвольно поддавшегося его рукам тела. Еще он заметил, что тело Ольги покрыто многочисленными отметинами. На спине — ярко-красные рубцы, оставленные, по всей видимости, плетью; на груди и шее — синяки, кажется засосы… — Да что… Да что же это такое? — застонал Чиж, словно это его тела касалась безжалостная плеть палача. — Что они с тобой сделали?
Оля, ты меня узнаешь? Оля! Оля, да очнись же!..
— Ты новый санитар! — уже убежденно повторила она и Александр едва не заплакал от собственного бессилия. — Ты пришел что-то делать со мной? — Девушка все так же смотрела сквозь него. — Все вы… санитары, Филипыч… что-нибудь делали со мной… Иногда делали больно… иногда приятно. А ты? Что со мной будешь делать ты?
Чиж, испытывая бессильную ярость, догадался, что именно с ней вытворяли все эти санитары, а потом еще какой-то Филипыч… Они делали ей «больно» — очевидно били, может как раз плетью, от которой у нее исполосована спина. А потом делали «приятно»… «Да это же значит, что они ее попросту насиловали…» — понял он, и, сам не понимая, как это произошло и зачем он это сделал, сильно, наотмашь ударил ее по лицу:
— Дрянь! — И сейчас же раскаялся в содеянном, увидев, как безвольно мотнулась от пощечины Олина голова. К тому же он заметил, что ее лицо и без того было разбитым, припухшим, вокруг правого глаза растекался сине-зеленым кровоподтек — наверное, ее били примерно неделю — или около того — назад.
А еще только сейчас он с негодованием разглядел на груди своей девушки характерные отметины, оставленные чьими-то зубами… Ну зачем он ее ударил, зачем так сделал? Разве ей мало досталось без него? В чем она перед ним виновата? Да ведь она просто сошла с ума… Эти негодяи попросту довели ее до настоящего сумасшествия!..
Решив проверить неожиданно пришедшую в голову мысль, он схватил Ольгины руки и стал искать на них следы от уколов, в первую очередь в местах локтевых сгибов. Но, как он не всматривался, ничего похожего ему обнаружить не удалось. Да, собственно, это было видно сразу — проверял он скорее для очистки совести. Но, в таком случае, это ведь еще страшнее… Это как же нужно было над ней издеваться, чтобы довести до такого состояния без воздействия каких-либо препаратов? Это сколько же ей довелось пережить, чтобы мозг таким образом помог ей уйти от страшной реальности, включив этот своеобразный защитный механизм? Александр растерялся, не зная, что ему теперь делать… Трясущимися руками он выдернул из под Ольги простыню и укутал девушку, чтобы она хотя бы не находилась в таком виде.
Ольга, которая неподвижно сидела у себя в комнате с того самого времени, когда после истязания ее втащил сюда Мышастый, восприняла его действия с безразличием.
— Вот и ты меня ударил… — все тем же механическим голосом произнесла она. — Вот и ты сделал мне больно. Значит, ты новый санитар. И сейчас ты будешь делать со мной другое…
Вскипев, Чиж едва не ударил ее снова. «Но за что? За что? — едва не плача, спрашивал он себя. — За что мне ее бить?.. Санитары! — вдруг пронеслось у него в голове. — Это те самые подонки, что сидят здесь, в подвале. Я убью их! А кто такой Филипыч? Его я убью тоже. И еще, как говорила Таня, существуют дружки Мышастого — Воловиков и Желябов, кажется. Они тоже измывались над его Ольгой. Боже, да сколько же их всех перебывало у нее всего за какой-нибудь месяц?..»
Вдруг он нервно оглянулся, схватил автомат, который положил тут же, на Олину кровать. Но это был всего лишь Сергей, который зашел в комнату, стараясь ступать как можно тише. Сергей увидел Ольгу и в его глазах засветилась неподдельная радость. Он подбежал к Александру и возбужденно заговорил:
— Сашка! Нашел!.. Нашли. Мы нашли, — поправился он. — Поздравляю! — До чего же она красивая, твоя Оля! — Он разглядывал молодую женщину с искренним восхищением. — А в жизни она еще лучше, чем на фотографии, она у тебя такая… — Он осекся и с недоумением посмотрел на друга, даже не повернувшего к нему головы, затем на Ольгу, которая сидела неподвижно, уставившись в одну точку, и выражение радости постепенно угасало на его счастливом лице. — Что… Что произошло? А, Саша? Ее что, били? Откуда эти синяки?
— Вот и еще один санитар пришел… — тихо произнесла Ольга. — И теперь вы вдвоем будете меня…
— Замолчи! Сейчас же замолчи! — Александр опять не сдержался, рванул ее за плечи. — Ты слышишь?
Страшная догадка озарила Сергея:
— Так она… Она… — Он даже шепотом не мог произнести это страшное слово.
— Они свели ее с ума, — с горечью подтвердил его догадку Чиж. — Мы нашли ее слишком поздно. Вот так…
— Но как же теперь… — Сергей прикрыл рукой рот и во все глаза смотрел на пару, на мужчину и женщину, которые, наконец, встретилась и которые могли стать такими счастливыми, если бы…
— Оля! — еще раз попытался достучаться до ее сознания Александр. — Оля! Очнись! Это же я, Саша! Оля, это я, твой Чиж! Оля!
— Чиж… — словно в раздумье произнесла девушка и ее лицо осветилось внутренним огнем. — Чижик… Сашенька…
Когда-то у меня был один маленький чижик… — тихо заговорила она. — И я его любила… Да, Оля очень любила своего чижика… Он был таким добрым и нежным… А потом… А потом он куда-то уехал и оставил свою Олю совсем-совсем одну…
Совсем-совсем… Оля очень скучала по своему любимому чижику… А потом… — Внезапно на ее глазах выступили слезы. — Когда он ее бросил… Она на него очень обиделась и уехала тоже… Уехала далеко-далеко, совсем как он…
Чиж слушал этот горький монолог и у него тоже выступили слезы. Одна слезинка, покатившись по щеке, упала с подбородка, а вторая задрожала, пойманная ресницами.
«Подлец… — молотом стучало у него в голове. — Какой же я все-таки подлец! Уехал, не предупредив свою любимую девушку. Она скучала без меня, места себе не находила… Она, моя гордая Оленька, сама пришла ко мне домой — первой пришла, не выдержала. Она хотела со мной посоветоваться. И я бы никуда ее не отпустил. Я бы… Но что ему можно было сейчас для нее сделать? Что он мог сделать для своей нежно любимой, и невольно преданной им девушки? Что?.. Он мог, подхватив ее на руки, нести до самого дома в Приреченске… Да что там до Приреченска, он донес бы ее до самой луны! Он мог, не колеблясь ни секунды, отдать ей всю свою кровь. Что угодно… Но что сделать для нее именно сейчас? Что он может для нее сделать сейчас? Чтобы вернуть свою прежнюю Олю? Ту, веселую и счастливую Олю?.. Я убью. Я убью их всех. Я убью всех, кто к ней прикасался…»
— Оля! — не стыдясь своих слез, закричал Чиж. — Оля! Да вот же он я, твой чижик! Вот он я! Прямо перед тобой! — И схватив ее за плечи, бешено затряс безвольное тело. — Оля!
Оля!..
— Оставь… Оставь ее, Саша! — Как когда-то в случае с Таней, рука друга легла ему на плечо. — Оставь, не трогай…
Чиж, чуть опомнившись, все еще безумными глазами посмотрел на Сергея.
— Я убью их! — повторил он вслух. — Я убью их всех!..
Они вышли, оставив Ольгу, которая так и продолжала сидеть не шевелясь и не отрывала взгляда от какой-то точки, куда не отрываясь смотрела, и где только она могла что-то разглядеть. Может, что-то очень приятное для себя. Может, своего милого чижика, который ее бросил и который был сейчас где-то так далеко?..
— А что еще за Филипыч такой? — хрипло спросил Чиж Сергея. — Ты не разузнал? Кто это?
— Да подонок один, — объяснил тот, — старый уголовник.
Рецидивист. Семидесятилетний козел-чифирист.
Чиж только зубами скрипнул. Семидесятилетний! Боже!..
— Дай закурить, — попросил он Сергея. — И вообще, давай посидим, покурим. Мне бы немного успокоиться, — пояснил он, хотя тот и сам прекрасно все понимал. — Я должен убить всех этих подонков… — опять начал Чиж и неожиданно вспомнил:
— Слушай, я тут где-то гранату видел. Даже несколько. Не помнишь, где?
— Сейчас принесу. — Сергей вскочил. — А зачем тебе?
— Ты тащи. Там увидишь.
Две гранаты, которые принес Сергей, Чиж осторожно прикрепил проволокой к низу входной двери так, чтобы любой открывший дверь тут же взлетел на воздух.
— Я тоже так умею, — заявил Сергей, с интересом наблюдавший за действиями товарища. — Мы, когда брали какой-нибудь кишлак или…
— Потом свои героические байки потравишь, еще будет время, — оборвал его Чиж, одновременно выпрямляясь. — Как, не очень заметно?
— Все путем, — подтвердил Сергей. — Профессионально.
Теперь милости просим, заходите в гости! Только зачем? Думаешь, еще кто-то пожаловать может?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Чиж. Он немножко помялся. — Слушай, а откуда ты про этого старого рецидивиста узнал?
— Да когда этих в камеру отвел, а там ведь санитары…
Ну, поговорил с ними задушевно, они мне сразу все как на духу. Я им амнистию как пообещал, так они мне выложили что надо и что не надо. — И Сергей пересказал побелевшему от ярости товарищу, при каких обстоятельствах был убит Филипыч, как Олю хлестали плетью, и все другое, что творили с ней с самого начала…
— Будет им амнистия, обещаю, — проскрипел зубами тот, представив, как били, приучая к послушанию, Олю эти негодяи, а затем, как санитары, этот старый пердун, все вместе ее…
— Всем будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90